Не привлекая к себе внимания, Дива безмолвно обогнула стол. Гости по-прежнему не замечали ее, будто заколдованные. Они горланили шутки, напевали песни, кто-то даже задел ее локтем. Ну разумеется, она одета столь скромно. А тут есть пышно убранные особы. Велемира украсилась так, словно замуж идет. Как ей не совестно! Разве в трауре не должно быть и ей?
Смешиваясь с прислугой, разносящей кувшины и блюда, Дива наконец оказалась за спиной сестры. Та как раз что-то трындела Рёрику. Сам князь слушал в пол-уха. Рядом с ним не замолкающий ни на миг Трувор вещал какую-ту шутливую историю, представляющую, видно, больший интерес, чем подобострастное суесловие Велемиры. Взор Дивы вдруг столкнулся со взглядом Арви. Тиун замер в изумленном замешательстве. Еще мгновение и он отдаст приказ, чтобы ее увели обратно в терем…
От дум Диву отвлек кокетливый хохоток. Не чуя перемены, Велемира заливалась, словно брачный соловей, а позже дотронулась до плеча Рёрика, обняв его своей тощей десницей. Дива побелела от злости. Это уже более чем возмутительно!
– На место мое целишь, выпаренная уклейка?..– склонившись над ухом хохотуньи, зловеще прошептала Дива.
От неожиданности Велемира встрепенулась. Но тут же быстро нашлась: поправила убор и рукава великолепного наряда.
– Это не твое место, – даже не взглянув на сестру, Велемира самодовольно повела плечами. Она все также продолжала улыбаться по сторонам и делать вид, что слушает беседу за столом. Она умудрилась даже вставить свое слово в общий разговор. – Иди отсюда…– негромко шикнула Велемира. Она не хотела делать из появления Дивы событие. В ее интересах было наоборот устроить все так, чтоб молодой княгини никто не заметил.
Арви хлопнул в ладоши, подозвав охрану. Дива заприметила это. Неужели он осмелится вывести ее?! Вероятно, она допустила ошибку, когда вошла незаметно. Ей следовало устроить все таким образом, чтоб о ней объявили, как о важной персоне, пусть и одетой просто.
Диву обступили стражи. Один из них даже успел ухватить ее за локоть, вероятно, намереваясь выдворить вон немедля.
– Князь!..– поспешно позвала Дива Рёрика, сжав в кулачке янтарный оберег.
С непривычки ее голос дрогнул. Для такого шумного пиршества он оказался слишком тих. Но Рёрик тем не менее заметил возню возле себя и развернулся. Страж застыл в замешательстве. Велемира смолкла, растянувшись в пустой улыбке. А удаль Дивы окончательно испарилась.
– Княжна…– на лице Рёрика изобразилось удивление. – Ты ли это?..
– Это я…– Дива даже не могла поднять на него глаз после всего. И в этот же миг смирилась с любым исходом. Если он захочет, чтоб ее выставили из этой избы или хоть из города, или вообще из мира живых, то так и случится.
– Это что?..– более появления нежданной гостьи Рёрика, видимо, озадачило то, что какой-то страж держит его княгиню за рукав.
– Это оберегатели молодой княгини…– торопливо вмешался Арви. Он даже вскочил со своего места, предвидев, какой оборот может принять дело. – Дабы с ней не случилось дурного в отсутствии ее мужа. Все мы ревностно храним избранницу нашего князя, пестуя словно дитя…– Арви поклонился. – Просим простить, буде мы слишком усердствуем…Боле не повторится…Я немедля все улажу…– Арви нетерпеливым кивком указал стражнику, чтоб тот поскорее убирался с глаз.
– Ну где же ты ходишь…– князь обозрел Диву вопросительно, но не зло. – Разве твой отец не учил тебя, как полагается встречать супруга?
– Ну разумеется, учил, – задетая его словами, Дива подняла глаза и тут же столкнулась с ним взглядом. Он смотрел на нее с легкой улыбкой. И, кажется, задал свой вопрос лишь для того, чтоб подтрунить над ней. – Прошу простить меня за опоздание, – вежливо извинилась Дива, рассудив, что начать надо было именно с этого. В глубине души она опасалась, что он либо разозлится на нее по какой-то причине, либо, чего доброго, и вовсе не узнает. – Смею надеяться, мне будет даровано прощение. Особенно когда откроются причины, задержавшие меня…
Арви и Велемира переглянулись. Старшая княжна красноречиво кивнула тиуну, словно желая, чтобы он срочно содеял хоть что-то. Но тот лишь молча наблюдал, ничего не предпринимая. Видно, он посчитал, что уже поздно вмешиваться.
– Что это за причины? – Рёрик заложил руку за руку и со вниманием оглядел Диву. Дорога была долгой и тяжелой. От сытных блюд и крепких напитков его чуть разморило. Теперь не хватало только какой-нибудь забавы. И вот как раз она.
– Я была занята тем, что…– Дива задумалась. Воцарилась продолжительная пауза. Теперь уже многие заметили ее появление. А она все никак не могла ответить. Ее терзал выбор. Раскрыть правду о том, почему опоздала или промолчать. Первая мысль – сказать все как есть. Ее опоздание – козни Арви и Велемиры. Но уместно ли это сейчас? И безопасно ли? Арви – тиун. Велемира тоже уже успела втереться в доверие. А главное, праздничная обстановка не располагает к разбирательствам. Вот и Рёрик сейчас разбираться ни в чем не будет, а она сама запомнится всем как ябеда, что-то невнятно лопочущая. Ведь, скорее всего, ей даже не дадут договорить.
– «Тем, что…»? – напомнил Рёрик.
– Тем, что…Готовила для князя дар…– Дива выдала первое, что пришло на ум. Все любят подарки. И он, наверное, тоже. Он ведь все-таки человек.
– И где же он? – Рёрик с любопытным прищуром оглядел Диву. Она была одета просто, но изящно. И даже без княжеского величия убранств вызывала интерес. Потому что обычно интересно не то, во что женщина одета. А то, как она смотрит.
– Если будет позволено, я преподнесу его чуть позже…– Дива в волнении стиснула ладошки за спиной.
– Позволяю, – Рёрик еще раз охватил взглядом стройную фигуру Дивы в полный рост. – И ты прощена…
– Благодарю. И…Добро пожаловать…– Дива с трудом заставила себя сказать то, что было необходимо. И Рёрик, конечно, это заметил. В ответ он молча кивнул ей. Может, в знак примирения, а может, того, что ее приветствие принято. – Мне остаться? Или покинуть…
– Ну а ты сама чего желаешь? – Рёрик не совсем понял, почему Дива еще тут. Ведь его уверяли, что она полна обид и жаждет никогда не видеть своего мужа. По большому счету, было бы странно, если б это оказалось неправдой. К тому же старшая княжна рассказывала, что от всех бед у молодой княгини помрачился разум, и она то и дело грозится принять яд. И все же сейчас Дива здесь, вполне здоровая и рассудительная.
– Я только одного теперь могу желать. Угодить князю, – вымолвила Дива после раздумий. Она была не в силах заставить себя подвиваться к нему так, как это делала Велемира. Поэтому решила попросту говорить правду. Ту ее часть, которая никого не оскорбит. И да. Она сейчас желает угодить ему. Ведь от него теперь зависит ее участь.
– Ты так рада мне? – поинтересовался Рёрик, разумеется, зная истинный ответ. Девушка, которую он оставил сиротой, не может радоваться встрече с ним.
– А как же иначе, князь, – Дива подняла глаза и оглядела Рёрика серьезно. Как бы это ни было досадно и тяжело, но помочь ей может только он один. – Кому же еще мне теперь радоваться, как не моему защитнику и благодетелю?..
– И правда…– Рёрику понравилась ее речь, которая точно отражала суть их отношений. – В таком случае, останься рядом…
– С великой отрадой, князь, – Дива осознавала, что для убедительности ей не хватает только одного – той самой улыбки, о которой говорила Блага.
Велемира в растерянности обозрела Рёрика. Затем перевела взгляд на Арви, но тот не спешил ей на помощь. После пожелания князя старшая княжна уже не могла настаивать на том, чтобы остаться на месте, предназначенном для княгини. Поправив на голове украшенную жемчугами роскошную коруну, Велемира мстительно оглядела сестру и потащилась в конец стола, поскольку только там оставались свободные места. А Дива в хладнокровном молчании опустилась на лавку рядом с Рёриком.
– Вот и умница, – Рёрику понравилось поведение Дивы. В высшей степени достойное. Изначально он был готов к слезам, стенаниям и обвинениям. Был готов и не желал всего этого. А этого и не случилось, ко всеобщей радости. – Дай поцелую тебя, – Рёрик обнял смешавшуюся Диву, неготовую к внезапному жесту дружбы и расположения с его стороны. Рёрик неспеша поцеловал ее сначала в одну щеку, затем в другую. А потом и в губы, которые показались ему даже прельстительными. Наверное, оттого, что не пытались заигрывать с ним или подольщаться брехливыми речами. Он был доволен ею вполне. Даже ее безропотным смущением.
Растерявшаяся Дива покорно приняла сей знак приязни и пожелания здоровья. Этот поцелуй не был чем-то личным. Напротив, он явился торжественно-приветственным символом, явленным прилюдно и для людей. И все же Дива даже перестала дышать на время, пока Рёрик касался ее. Хотя видела, что сейчас его можно не опасаться. Он в настроении и ничего против нее не имеет.
– Если тебе что-то понадобится – только попроси, княжна, – удовольствовавшись краткой беседой с молодой женой, Рёрик вновь оборотился к Трувору, раскрасневшемуся от горячительных напитков и повествующему что-то невероятно захватывающее.
Дива несколько раз поймала на себе встревоженный взгляд Бойко. Беззаботный с виду, в душе старик, вероятно, опасался, что вспыльчивая дочка Гостомысла отчебучит что-то недопустимое и тем самым погубит себя. Но встреча с князем прошла мирно. И Бойко вздохнул с облегчением.
Пиршество бушевало, словно зимний шторм. Гремели тосты, звучали речи. А перед носом Дивы все еще стояла миска Велемиры, полная рыбьих костей. И это было напоминанием того, что ее собственное положение все еще шатко. Немотствуя она слушала разговоры за столом, попутно раздумывая, какой ей надлежит быть. Ведь для нее промолчать, когда хочется кричать – великий подвиг.
– Овладеть богатствами Византии – это все равно что ограбить дворец самого Одина! – провозгласил Оскольд. Весь вечер он увлеченно толковал о новом походе к Царьграду, желая повторить успех Гостомысла. – Если куда и идти, то только туда!
– А ты такой храбрец, что готов ограбить самого Одина?! – уточнил Трувор, пережевывающий кусок гусиной лапы.
– Я подразумевал, что если мы отправимся туда, как сделал Гостомысл, то это обеспечит нас златом до конца дней наших…– пояснил Оскольд.
– В случае победы, – поправил Дир.
– Ну победа-то будет за нами. В этом нет сомнений! – расхохотался Оскольд, небрежно выплескивая из кубка мед.
– Сомнения есть…– негромко промолвила Дива.
После прозвучавшей как гром среди ясного неба мысли многие перестали вкушать блюда и напитки. Водворилась тишина. Что значат ее слова? Это какой-то вызов?! Как вообще женщина осмелилась рот открыть? Да еще для того, чтоб произнести такое!
– Не верю своим ушам, княжна, – Рёрик оглядел Диву также удивленно, как и все. – Ужели ты сомневаешься в наших храбрости и мастерстве?
– Как я могу, князь…В них мне пришлось убедиться лично…– ответила Дива угрюмо. И многие за столом рассмеялись, приняв всю ее речь за шутку. Ведь многие, безусловно, помнили ее со дня свадьбы.
– Мы что, хуже Гостомысла, по-твоему?! – гаркнул Оскольд.
По столу пробежали барашки недовольства. Бойко озабоченно нахмурил лоб. Арви озадаченно поднял вверх левую бровь. А Велемира дрогнула губами, сладостно предвкушая, что случится с младшей сестрой после подобных высказываний.
– Не хуже…– Дива уже пожалела, что разомкнула уста. Изначально она и не предполагала, что на ее слова кто-то обратит внимание. Она произнесла их больше для самой себя, чем для кого-то.
– Ну, слава небу, отлегло от сердца, – усмехнулся Рёрик. А после, похлопав Диву по коленке, добавил, – больше не шути так.
– Князь, я лишь имела в виду, что у успеха того похода на Царьград есть и иные причины…– Дива решила все же пояснить свои слова, которые чуть было не навлекли на нее беду. – То есть помимо удали осаждавших…
– Какие же? – Рёрику и всем присутствующим уже стало интересно, что она подразумевает. Ясно же, что сейчас вымолвит какую-нибудь нелепость. Женщина…Что с нее взять. Начнет объяснять, что победа – есть воля богов и тому подобное.
– Особые обстоятельства, – Дива старалась выглядеть спокойной и непринужденной. Но на самом деле в душе уже трепетала. С непривычки прилюдно держать речь оказалось непросто. Особенно когда слушатели не настроены к говоруну. – Все слыхали только о победе. Но важно то, что предшествовало ей.
– И что же ей предшествовало? Просвети нас, – Рёрик уже совсем развернулся к Диве. Сейчас она открылась для него с новой стороны. В его голове сохранился образ плачущей и трепыхающейся девицы. Не способной произнести и трех слов, чтоб не запутаться. Городящей какие-то несуразности в ответ на простые вопросы.
– Победе предшествовала война императора Михаила с арабами…– Дива помнила рассказы учителя Назария и отца. Решимости прибавляло то, что никто не перебивал ее. Даже напротив, все внимали ей. Вероятно, следуя примеру князя. – Загодя до того император покинул Царьград и отправился в Малую Азию. Он забрал с собой почти все силы. В том числе те, которые защищали город…Посему противостоять натиску там было некому, – под конец речи Дива была рада, что познания не стерлись из ее памяти. А также приятным явилось то, что для большинства присутствующих ее слова оказались новостью. Даже для тех, кому следовало знать больше, чем пришлым варягам. Вот и Велемира сидит, разинув свой рот. Если бы могла, она бы возразила Диве. Но она не знала ничего о походах и войнах. С нее было достаточно того, что Гостомысл возвратился с победой. – Мой отец предвидел сии события…А может, ему сообщил кто-то, какие-то соглядатаи…
– Возможно, тебе также известно, сколько было кораблей у Гостомысла? – неожиданные познания молодой жены подивили Рёрика. С виду она не производила впечатление мудреца.
– Около двух сотен…– Дива помнила только эту цифру. Так что хорошо б, если б это был первый и последний вопрос, обращенный к ней.
– Значительное количество…– оценил князь.
– И где же только он взял столько! – подивился Трувор.
– Не все корабли были его, – Дива уже начинала теряться под множественными взглядами. Но постаралась не сбиваться с рассказа. – Мой отец объединил для этого похода славянских князей…Корабли принадлежали также им. Но, разумеется, собрание Новгорода было самым многочисленным…
– Ну «разумеется»…– кивнул князь, посмеиваясь. – Скажи-ка…А почему Гостомысл оставил Царьград и ушел? Он ведь мог взять город…– этот вопрос пару лет назад мучил всех правителей Европы.
– Он желал поскорее вернуться в родной Новгород, – простодушно пожала плечами Дива.
– Глупый вздор! – хмыкнул Оскольд. – Он испугался возвращения армии Михаила!
– Твою догадку следует выразить иными словами, – Диве не понравился ни сам Оскольд, ни его возглас. Во-первых, он прервал ее. А ей и так нелегко говорить в этот вечер! А во-вторых, ее отец и слово «испугался» – несовместимы.
– Бойко! – окликнул Рёрик благоразумного старика, не вмешивающегося в опасные разговоры. – Ты ведь тоже участвовал в набеге? Может статься, причины отступления нам раскроешь ты?
– Я не могу знать наверняка…– поднявшись на ноги, осторожно начал Бойко. – Но думаю так…Близились холода. И втягиваться в осаду было неразумно. Тем паче все, что надобно, оказалось уже добыто к тому моменту…– по обыкновению, Бойко все свел к шутке.
– Ха-ха, и правда, – согласился Рёрик.
– Гостомысл изрядно поживился на том походе! Верно, за весь свой долгий век столько не награбил! И это при том, что он даже не был в городе, а обчищал окрестности! – доказывал Оскольд.
– Ради такой наживы можно объединить даже противоборствующих князей, – захихикал Трувор.
– Отец пошел туда не ради добычи! – вспыхнула Дива. Как и все любящие чада, она видела лишь положительную сторону в родителе и не сомневалась в его советах и рассказах. Она не допускала, что в намерениях ее отца могла прятаться корысть.
– А ради чего еще?! – рявкнул Оскольд, с грохотом швырнув ложку в миску. У него были грубые замашки, отчего казалось, что он вот-вот бросится на возражателя с кулаками. Хотя на самом деле он и не помышлял такого. – Тебе будто известно то, что не известно никому!
– Мне «известно», вообрази себе! – Дива уже была близка к какой-то дерзости. Ее сердце застучало от обиды. Она так разволновалась, что была готова и в открытую повздорить с варягом.
– Не переживай так, княжна…И поведай, что там тебе «известно»…– предложил Рёрик, которого забавлял весь этот спор. Оказывается, она умеет разговаривать. Да еще как!
– Мне известно, что…– поправив платок, Дива постаралась успокоиться. – …Этот набег был назиданием Михаилу…
– И в чем же Михаил провинился? Неужели пообещал Гостомыслу в жены свою дочку, а потом отдал ее другому…– посмеивался Рёрик. Вся дружина расхохоталась вслед за его словами.
– Не совсем, князь, – обычно веселая, Дива за весь вечер еще ни разу не улыбнулась. – Михаил помог хазарам построить на Дону неприступную крепость – Саркел. Хотя прежде Царьград считался нашим союзником…
– Ну и почему тогда знаменитый Гостомысл направил стопы в Царьград, а не сразу на Саркел?! – громыхнув кубком о стол, рявкнул Оскольд. – Верно, потому, что крепость – лишь предлог для набега!
Дива на несколько мгновений растерялась. Вопросительно посмотрела на Бойко. Но тот молчал. А правда, почему так? Почему было не разорить Саркел вместо мирных окрестностей Царьграда?..
С умилительной улыбкой наблюдая за ее сомнениями, Рёрик рассмеялся. Ее общая осведомленность выходила за рамки требуемого. Однако на самый простой вопрос ответа она не знала. И лишь потому, что доверяла отцу.
– Верно, он просто не успел этого сделать! – Дива все-таки подобрала объяснение, в котором, впрочем, теперь уже не была уверена. И посему не стала дальше упорствовать, отстаивая свое мнение.
– Что ж…Умница, княжна…– неожиданно расщедрился на похвалу Рёрик. То ли его восхитили ее познания, достойные дочери князя, то ли стремление защитить отца, когда даже соратники того безмолвствуют. То ли что-то еще.
– Это все сказки для доверчивой детворы! – не унимался Оскольд. – Старый плут Гостомысл мог обвести вокруг пальца все Средиземноморье, болтая о чести и долге! Но войны затеваются ради злата!
Дива негодовала. Оскорблять отца в ее присутствии – это уж слишком! А с другой стороны чего она ожидала? Особенно после того, как они все вместе укокошили старого князя, а затем вывесили его тело на воротах города. Итак, она может перессориться со всеми застольщиками, которые, мягко говоря, и так недолюбливают ее. Ее, как наследницу Гостомысла. Как бы там ни было, этот сюжет не годится. Ей не отстоять правды. Но и не годится сидеть тут с ними за одним столом, слушать и поддакивать, как Велемира.
– Князь…– негромко обратилась Дива к Рёрику, который уже забыл о ней и участвовал в общей беседе, посвященной набегу.
– Что такое, княжна? – Рёрик перевел взгляд на Диву. Его глаза довольно улыбались, было видно, что ему нравится сегодняшний вечер.
– Могу я удалиться от праздника? – спросила Дива, придерживая плат, который теперь так и норовил соскользнуть с ее темени. Она решила, что уже провела достаточно времени среди этих изуверов.
– Ты больше не желаешь развлекать меня повествованиями? – Рёрик поймал себя на мысли, что хочет увидеть волосы Дивы, а ее платок мешает ему. Так, конечно, пока и должно быть.
– Желаю. Для меня честь сидеть рядом со столь прославленным воителем…Однако…– Дива не была уверена в том, что может объяснить ему истинную причину своего недовольства. Вероятнее всего, услышь он правду, сам окажется зол. Надо думать, он разделяет мысли своего гадкого Оскольда!
– «Однако»…? – напомнил Рёрик, видя что Дива вновь отвлеклась. Теперь уже он внимательно разглядел ее. За время их разлуки он забыл ее лицо. И как оказалось приятно вновь обнаружить, что она красавица. И разумница. Хоть и наивна в силу возраста, а также имеет привычку не договаривать, останавливаясь на полуслове.
– Ну я…– вздохнула Дива, бросив оскорбленный взгляд в сторону Оскольда. Она не знала, как правильно объяснить причину своего ухода. Теперь уже почти каждый за этим столом взялся обсуждать прежнего князя Новгорода и его привычки. И риторика эта была, скорее, отрицательной, нежели положительной.
– Я слышал, у Гостомысла было множество долгов…– повествовал Дир. И его голос напомнил Диве шипение змеи. – Вероятно, он пошел на Византию из нужды. Ведь шаг рискованный…В его годы тем паче…
– А разве он платил долги?! – вновь прошумел Оскольд, по обыкновению забив зычным гласом всех прочих вещунов.
Дива обозрела обоих мужчин взглядом, полным негодования. Неужели она должна это слушать! А он еще спрашивает, почему она жаждет уйти! Что тут может быть непонятного?
– Ладно, княжна…Иди пока, – утвердительно кивнул Рёрик, оглядев Диву неожиданно серьезно. – Но возвращайся скоро.
Свободно рукой Дива подхватила подолы и уже собиралась идти. Но тут почувствовала взгляд Рёрика на себе. Она не поняла, догадался он в конце концов, почему она уходит или нет.
****
Оказавшись в смежной горенке, где все гости побросали верхнюю одежду, Дива вознамерилась двинуться на выход. Но вдруг услышала шушуканье в передней.
– И что нам теперь делать с ней? – приглушенный голос, звучащий из-за прикрытых дверей, принадлежал Велемире.
– Ты должна была следить за тем, чтобы такого не произошло, – послышался упрек тиуна.
– А что я могла сделать?! – оборонялась старшая княжна.
– Могла бы взять ее за руку еще тогда, когда она была в дверях, и проводить ее в терем…– укорил Арви.
– Я была занята князем, – объясняла Велемира.
– Видимо, плохо занята. Коль он так скоро о тебе позабыл, – отрезал тиун.
– Я вернусь и попробую еще раз, – решила Велемира, подхватив украшенные бусинами подолы. С виду можно было предположить, что именно она носит высочайший титул княгини, так красивы были ее одежды и так высоко поднималась ее коруна.
– Не надо. Он смотрит на нее…А не на тебя, – от внимательного взора тиуна ничто не могло скрыться.
– Я могу подождать, когда она уйдет, – Велемира была готова на любые унижения ради светлого будущего.
– Жди хоть до зорьки. Но сегодня он будет с ней, – был убежден Арви.
– И тогда что дальше? – не унималась Велемира.
– Посмотрим…Мне теперь нужно идти…Погуторим позже…
Раздался шум приближающихся шагов. Дива огляделась и, не найдя, где бы можно было спрятаться, попросту юркнула за дверь и притаилась. Это было самое нелепое место, какое можно только вообразить, но других не имелось, как не имелось и времени на прятки.
Арви прошел в горенку. Не оборачиваясь, он захлопнул дверь, за которой пряталась Дива, и направился обратно туда, где шел пир. Велемира медлила, видимо, с тем, чтоб вернуться на праздник после тиуна, а не вместе с ним. Или, может, она уже думала и вовсе покинуть безрезультатную пирушку.
Дива тихо вошла в переднюю и затворила за собой дверь. Старшая сестра была занята головным убором и не придала значения звуку скрипнувшей петли. Мало ли кто это. Может, гости решили проветриться. И потому Велемира не успела даже повернуться, как вдруг оказалась приперта носом к бревенчатой стене. Сухая пакля защекотала острый нос. Хрупкая, как и ее матушка, старшая княжна была неспособна оказывать сопротивление. К тому же внезапный нападающий ухватил ее сзади за волосы, что окончательно ее обездвижило.
Величественная коруна старшей дочери Гостомысла полетела на пол. Пытаясь вывернуться и принять устойчивое положение, Велемира задела кувшин, стоящий тут же на сундуке. Сосуд с грохотом ударился об пол, развалившись на несколько крупных осколков. Но Велемиру занимал не звон разлетающейся на черепки посуды. Ее больше волновал голос, звучащий у нее возле уха.
– Увижу тебя на моем месте снова – и пеняй на себя, – пообещала Дива угрожающе.
– Отпусти немедля, – лишь одного слова Велемиры прежде хватало, чтобы повергнуть младшую сестру в ужас.
– Приказы тут отдаешь не ты, – усмехнулась Дива. Будучи ниже сестры ростом, она тем не менее оказалась проворнее. Ее рука крепко удерживала Велемиру за волосы. – Теперь я – твоя княгиня…
– Это ненадолго, – Велемира все еще не была устрашена гневом сестры. Чего ей бояться? С ней самой поддержка Арви. Да и она куда старше и мудрее взбалмошной Дивы, едва владеющей собой! – Уйди, не нужна ты тут! – взвизгнула Велемира, пытаясь развернуться. Попытка на сей раз увенчалась успехом.
– Что за наглость? Ты, что ль, нужна? – не долго думая, Дива отвесила сестре затрещину. Прежде Дива никогда не распускала рук. Она не била ни животных, ни слуг, хотя имела к тому все возможности, сие не возбранялось бы. Но после злополучного дня свадьбы что-то перещелкнуло в ее сознании. Оказавшись однажды жертвой силы, она теперь и сама неосознанно применяла методы своего агрессора.
– Не смей поднимать на меня руки! – оскорбилась старшая дочь Гостомысла, потирая ухо.
– Веля…– глухо произнесла Дива.
Старшая княжна даже не сразу поняла, что происходит. Но когда вдруг увидела возле своей шеи острый осколок кувшина, ей сделалось не до болтовни.
– Ты что?! Убери это от моего лица! – вскрикнула Велемира. Она попыталась отпихнуть Диву, но положение было неустойчивым.
– В следующий раз сделаю так, что на тебя уже никто не посмотрит, – теперь слова Дивы возымели действие. Вероятно, потому, что были подкреплены решительным взглядом, не оставляющим сомнений. А осколок кувшина был придавлен к щеке Велемиры столь сильно, что даже оставил белый след на ее коже. – Впрочем, может, нам не дожидаться самого худшего…
– Да ты что?! – ужаснулась Велемира. Никогда прежде она не видела Диву столь твердой и отчаянной. Да уж, варяги кого угодно доведут.
В этот момент дверь отворилась, и в переднюю проследовало несколько дружинников. Дива выпустила из рук волосы Велемиры. Положила осколок кувшина на сундук, где прежде стоял весь сосуд. После чего поправила свой собственный платок и покинула горенку.
Тем временем Велемира отряхивалась, озираясь по сторонам. Венец валялся на полу, о него даже кто-то по пьяни успел запнуться. Старшая дочь Гостомысла осталась на обозрении честного народа без украшения и защиты. Конечно, для нее это не столь уж сильный срам. Показаться на людях без убора, главным образом, постыдно для замужней женщины. Имелся случай пару лет назад. Какой-то лихач сорвал с женщины повой. Она оказалась простоволосой и, как следствие, опозоренной на весь город! Того негодника изловили и даже привели к Гостомыслу, дабы назначить суровое наказание за такое оскорбление. Эта история памятна до сих пор.
И все же Велемире было неприятно произошедшее. Она выхватила из общей кучи вещей свою шубейку и скрылась на улице.