10 января 2014 г., беседа с Германом
Утро. Мы с Германом тренировались на спортплощадке в одном из тесных двориков Пресненского района Москвы.
Я достаточно редко занимался на турниках и в последнее время мог выполнить на брусьях всего пять-шесть повторов в упражнении. На четвертом подходе руки уже не тянули и раза. Герман же спокойно делал это пять подходов по двадцать раз, тем самым выполняя в общем сто повторов. Эта цифра казалась мне просто фантастической.
Еще я подтягивался обратным хватом, тоже не очень много, и делал упражнения на пресс. У Германа же была более широкая и интенсивная программа, включающая в себя отработку ударов по автомобильным покрышкам, нанизанным на железный столб.
Наша тренировка сопровождалась важной беседой.
– Знаешь, вот как не случилось конца света в 2012 году, так и вся жизнь пошла наперекосяк, – начал диалог Герман. – Я все поставил на эту дату. Весь мир ожидал чего-то, все предсказания сводились к какому-то глобальному событию и грядущим мировым изменениям. И все мимо! Смысл моей жизни был полностью утрачен. Меня будто выбросило в открытый космос, где не за что зацепиться. Словно я умер, но все еще продолжаю бродить здесь, как призрак, и никак не найду дорогу в другой мир. Меня оставили, бросили.
– Понимаю тебя. А чего ты ожидал? Приведи пример.
– Событие, которое изменит жизнь каждого человека на планете. Природную катастрофу, звонок из космоса, новое важное открытие или изобретение. На худой конец войну как самый банальный вариант. Ничего… Ни-че-го!
– Знаешь, я как-то был на одном семинаре, и там один волхв сказал, что это событие на самом деле произошло, только как бы сугубо в энергетическом плане. Пик влияния темных сил прошел, и с того дня теперь будет все лучше и светлее.
– Ведамир что ли это сказал?
– Да, он самый.
– Он порой такую чушь несет, что позорит своими словами все славянские учения.
– Согласен. Действительно, иногда он говорит безумные вещи, но надо все же фильтровать информацию. Тем более что он сам к этому призывает. Не бывает на сто процентов чистых источников информации от кого-либо. Уже хотя бы потому, что люди пропускают информацию через себя.
– Кали-юга, кстати говоря, или Ночь Сварога, как считает Ведамир, согласно пуранам, древним индийским текстам, только началась примерно пять тысяч лет назад. И сколько она длится?
– Четыреста тридцать две тысячи лет… Но по славянским источникам получается иной календарь.
– Всегда хочется обнадежить себя, чтобы был стимул двигаться дальше, вот и наше сознание цепляется за другие, более позитивные для себя календари. За то, что конец света уже случился, но, оказывается, только на энергетическом плане. Да-да, в 2012 году! А дальше якобы будет только лучше. Рагнарек случился без единого выстрела и взмаха меча… Смешно! А теперь откинь в сторону свои глупые надежды и представь, что на самом деле нас ждут впереди еще четыреста тысяч лет этой темной ночи и дальше с каждым днем будет только хуже. В восемьдесят раз хуже на финише, чем есть сейчас.
– Но как? Разве ты сам не видишь, что люди просыпаются? Больше разговоров о духовном, возникают другие цели и мечты. Даже об этой Кали-юге десять лет назад никто и не слышал.
– Потому что немодно было. Это все происходит волнами. Сейчас это специально делают модным, чтобы через пятнадцать-двадцать лет эту волну вкопать глубоко в землю, высмеяв все эти мысли и выставив дураками тех, кто все еще будет верить в них. Потом все это просто перебьют другими модными течениями и более яркими, достоверными, интересными фактами. Если постоянно что-то где-то ограничивать и сопротивляться росту, то рано или поздно произойдет взрыв. Это как взболтать и потом открыть бутылку газировки. Сначала осторожно откручиваешь крышку и понемногу выпускаешь газ. Поднимается пена, и ты замираешь, не меняя положение пробки. Спустя две секунды пена опускается. Продолжаешь снова открывать ее, уже свободнее, проделывая тот же самый трюк. Потом еще раз. А потом газ заканчивается, и ты можешь спокойно открыть бутылку, не пролив ни капли содержимого. Понимаешь, как это работает?
– Понимаю. Вспоминаю разные виденные мной по телику передачи про космос, древние загадки и питание, где среди вороха бредовых историй мог затесаться один реальный факт, но в итоге ему было суждено утонуть среди остальных и стать такой же безумной выдумкой. А обыватель, посмотрев эту передачу, и вовсе не заметит его. Для него все это будет смешной сказкой. И потом, когда этот правдивый факт попадется ему в жизни, он не сможет принять его доказательство, потому что в его мозгу уже твердо отпечаталась информация о том, что это бред.
– Так СМИ и работают. Выпускают газ из бутылки.
На лавочку в десятке метров от нас присели два уже слегка шатавшихся мужика лет по сорок. У одного из них в руках был дешевый розовый пакет с двумя большими буквами «ХВ». Причем эта парочка предусмотрительно расстелила на лавку какие-то тряпки, чтобы было не так холодно сидеть. Видимо, они сюда не первый раз приходят и проделывают этот нехитрый ритуал. Один, с сальной неопрятной бородой, достал из пакета бутылку водки и два граненых стакана. Второй, в старой шапке-ушанке, потирал ладони друг об друга, согреваясь и выдыхая на них пар изо рта. Герман оперся на брусья и очень зло уставился на мирных алкашей.
– Герман, так что ты хочешь этим сказать? Что нам стоит делать со всеми этими манипуляциями с информацией в СМИ и Кали-югой?
– Ничего. В глобальном понимании мы ничего не можем сделать. Можем разве что только отвечать, каждый сам за себя. Сопротивляться до конца и уйти достойно, не продав и не запачкав душу, честь и совесть.
– Звучит как-то эгоистично. Надо тянуть других за собой, и тогда может появиться шанс что-то изменить.
– Другим наплевать. И на мир, и тем более на твою помощь, которую они не просили. Если будешь тащить их за собой, то сам не доползешь, потратив на них свои время и энергию. Они могут пойти за тобой, если заинтересуются твоими увлечениями и мировоззрением. Но проблема заключается в том, что обычно у нас интересуются только информацией о том, как стать богатым и популярным. Однако в тех степях нет никаких идейных людей.
– А я считаю, что все же не стоит сдаваться. Мы получили воплощения для жизни в обществе, а не в одиночку. Значит, надо решать возникающие вопросы через окружающих людей и вместе с ними. Иначе в чем тогда смысл нашего существования?
– Вон парочка сидит на лавке. Иди, помоги им! Расскажи про энергии и чистоту души. Обязательно не забудь про питание. Так, да? Дай мне право, я бы убивал таких. Это мусор, который мешается под ногами. Если я и могу им чем-то помочь, так это только покончить с этим позорным существованием.
– Они тоже люди. Неизвестно, что у них в жизни случилось, из-за чего они сейчас пьют. Мы тоже не круглосуточно бываем идеальными, да и не всегда у нас в жизни были славные периоды. На чем-то учились, что-то переживали, чтобы оказаться сейчас на этом уровне жизни, знаний и опыта. А им выпал вот такой урок, который они по-своему пройдут. Сейчас вот посмотрят они на нас и, возможно, устыдятся, а завтра сами тренироваться сюда придут.
– Знаю я таких. Они смотрят на нас и думают, что мы страдаем бессмысленной ерундой. Также им жаль, что нас двое, а то ограбили бы одного, чтобы еще денег на водку достать.
– Зачем ты так обрубаешь? Почему не даешь людям шанса?
Герман доделал тяжелый подход на брусьях, демонстративно плюнув в сторону сидевших на лавке мужиков. Посмотрел на меня внимательно, будто бы не решаясь сказать что-то важное.
– Знаешь, что я тебе на это скажу? Весь мой опыт духовных скитаний через спокойную водную гладь, водовороты и страшный шторм привел меня в итоге на мель, где я прочно застрял и давно уже не могу сдвинуться с места. Не чувствую, что эта мель является истиной, но это моя мель. Да, вот так. У кого-то духовное развитие упирается в потолок, а у меня оно зашло на мель. Ее можно описать очень простыми словами: я не люблю людей! Более того, я их сильно ненавижу. Все духовные учения стараются избавить человека от животных инстинктов. Надо сказать, что это у них вполне неплохо получается. Казалось бы, задача выполнена… Но в итоге все портит и рушит обычное человеческое предательство – то, как не поступит ни один зверь! Я видел самых святых людей и давал множество шансов, но все они в итоге проявляли это самое человеческое предательство. В один прекрасный день я все осознал. Сражаться с этим и означает бороться с самим человеком, ведь такова его натура! В реальности не существует сказочных героев, поскольку их придумали такие же предательские натуры, чтобы использовать наивность мечтателей. И в чем тогда заключается смысл жизни? Не знаю! Я вижу то, что за сотни лет мы жутко испортили эту планету. Мы безжалостно убиваем и используем животных, при этом не замечая, что сами оказались жильцами скотобазы, которой заправляют олигархи. Загрязняем воду, которую сами и пьем. Загрязняем воздух, которым дышим. Постоянно воюем непонятно за что, убивая друг друга за какие-то клочки земли и ресурсы, хотя это все – наш дом, большой общий дом. Посмотри объективно и пойми, что мы стали врагами сами себе, а самое главное, врагами этому миру, этой природе, этой планете. Представь на минуту, что было бы, если бы в этом мире не существовало ни единого человеческого существа. Какая гармония, какая идеальная чистота! Белый лист бумаги, который никогда не загрязнится. Лучшее, что мы можем сделать в своей жизни для человечества, этой планеты и этого мира – это собраться всем вместе и покончить жизнь самоубийством. Утопиться в океане, чтобы накормить своими телами рыб, акул и китов, сделав напоследок доброе дело и вернув должок тем, кого гнобили и унижали в течение долгого времени. Знаешь, я сопереживаю китам намного больше, чем людям. Их крики нам непонятны, но намного эмоциональнее и в сотни раз красивее, чем наши. Или же можно отдаться на растерзание хищным птицам в пустынных долинах, острозубым хищникам в лесах. Знаешь, у древних народов было поверье о том, что кого ты съешь, того характеристики и унаследуешь. Съешь медведя – получишь его силу, съешь зайца – получишь его скорость. Некоторые даже ели мозги, чтобы стать умнее. А мне нравится другое поверье, новое. Да! Послушай мою идею. Я хочу, чтобы люди по всему миру уверовали в это! Что если отдашься на растерзание льву, то станешь частью пустыни. Если отдашься на съедение птицам, то станешь частью неба. Отдашься на прокорм акулам – растворишься в отце-океане, навсегда соединившись с этой чистотой. Все проблемы решатся, все смыслы зациклятся, а самое главное заключается в том, что этот мир больше не будет знать самого ужасного – человеческого греха, которым является его жизнь.
Герман еще несколько секунд смотрел прямо мне в глаза, ожидая реакции, но я растерянно стоял и не знал, что ему ответить. Отступив, он начал ходить из стороны в сторону, сложив руки в кулаках на поясе.
У меня сложилось такое первое впечатление от его слов, будто бы его кто-то сильно обидел и он просто потерял веру в человека. У меня не укладывалось в голове, как этот оживший образ воина буквально только что признался мне в капитуляции. От этого во мне закипели злость и обида на его безволие и отсутствие веры в лучшее. Как можно жить с такой чернотой и безнадегой в душе?
– Герман, отчасти ты прав, но только отчасти. Нельзя просто так сдаваться! И вообще, ты сам себе противоречишь. Говоришь, что всем нам следует коллективно покончить жизнь самоубийством, а сам-то чего ждешь? Может, после такого поступка люди заинтересуются и пойдут за тобой.
– Все верно, именно так. Я хочу, чтобы кто-то пошел за мной. Но сейчас еще рано.
– Если ты обо мне, то сразу скажу, что я не пойду. Это слишком просто. Это трусость – сдаваться вместо того, чтобы принять испытания.
– Я считаю иначе. Я уверен, что все обстоит ровным счетом наоборот и суицид – это смелость. Перебороть страх перед незнанием того, что тебя ждет дальше. Страх перед тем, как этот мир будет существовать без тебя. По-твоему, камикадзе на войне тоже были трусами? Оставшиеся без патронов солдаты, подрывавшие себя последней гранатой вместе с врагами, тоже трусы? Для меня это героизм. Разница состоит лишь в том, что именно ты принимаешь за войну – вражеских солдат с винтовками или эту жизнь, которая также хочет убить тебя, только медленнее.
– Война – это совсем другое дело. Нельзя это сравнивать. Ты же сам говорил, что почитаешь древнескандинавский эпос. Куда подевался твой дух воина?
– Дух воина… Все эти воины нужны только для того, чтобы защищать богатство местных элит. Страшно осознавать это, но так всегда было и будет. Тот же скандинавский эпос был построен на культе семьи, а в нашей славянской культуре был бог Род. Причем обрати внимание на то, что в обязательном порядке надо было родить наследника – мальчика, воина. Чтобы он потом отдал свою жизнь за золото правителя. Но похоронят его как патриота и героя, защитника своего народа. Культ предков создан для того, чтобы рожать много солдат, которые будут пушечным мясом на войнах. Это происходит и по сей день.
– И что ты предлагаешь? В чем тогда смысл существования? Нести в себе эти знания и тонуть в депрессии?
– Да какой тут смысл существования? Жизнь обречена на пребывание в депрессии. Радость и счастье могут быть только в виде мимолетного обмана, а потом ты снова реально посмотришь на мир и твоя депрессия вернется. Она неизбежна, даже если твоя жизнь складывается удачно. Мысль о том, что когда-то обязательно придется умереть, будет постоянно ввергать тебя в уныние. Перед самой смертью ты не будешь счастлив, тебя переполнит скорбь. Зачем обманывать себя и отдалять этот момент, который сделает ужасными последние минуты твоей жизни? Лучше сейчас все перегрустить и перехандрить, тогда и будущая неизбежная смерть станет для тебя плавной и спокойной. Она будет обычной. Может ли жизнь быть прекрасной, если она в любом случае закончится смертью? Не думать об этом означает лишь самообман. Как и искать смысл в жизни, когда каждую секунду мы движемся к смерти. Ищи смысл в смерти!
– Герман, извини, но я не согласен с тобой. Что-то в твоих словах есть, но мне кажется, что ты неверно их складываешь. В результате получается что-то страшное.
– Страшное, как наша жизнь. Уверен, ты еще припомнишь мои слова.
– Возможно.
Мне стало неприятно находиться с ним рядом, захотелось уйти. Наше общение стало складываться в тяжелом и неприятном ключе. Мне казалось странным слышать настолько глубокое отчаяние в словах такого сильного во всех смыслах человека. Его идеи невольно стали и меня заражать негативом к окружающему миру.
Герман начал отрабатывать бой с тенью. Резкие громкие выдохи от ударов спугнули окружающих ворон, и они разлетелись в разные стороны. Получилась весьма эффектная картина завершения его пламенной речи. Удлиненная черная тренировочная кофта с большим капюшоном делала его похожим на образ смерти с косой. Мне стало как-то беспокойно находиться рядом с ним. Не столько от того, что я страшился его самого, сколько от того, что я боялся проникнуться его словами и принять их.
– Эй! Бутылку не забыли положить в мусорку? – Герман окликнул собравшихся уходить мужичков.
– Зачем? Дворник подберет, – ответили они ему.
– Вы что, свиньи? А ну живо убрали за собой!
– Ты кого тут учить собрался, щенок?
Герман дернулся к ним. Я хотел придержать его за руку, но не успел, как и не смог произнести ни слова, чтобы он не горячился, потому что просто оторопел от страха перед надвигающейся конфликтной ситуацией.
Герман схватил оставленную на лавке бутылку и подошел близко к этим двоим. Протянул им бутылку, чтобы они ее взяли, но мужик с сальной бородой отмахнул ее рукой. Герман ответил на это ударом ноги ему в живот. Неопрятный бородач упал на спину и скорчился от боли. Второй мужичок потянулся левой рукой к Герману, при этом долго размахиваясь правой, но не успел нанести удар, поскольку получил бутылкой по лбу. При этом она не разбилась, а смачно прозвенела на всю округу. После проведенной дополнительно подсечки мужик в шапке повалился к своему другу.
Герман засунул бутылку в куртку бородача и спокойным шагом пошел обратно. Из окна дома высунулась какая-то женщина и истошно заголосила: «Ты что творишь? Убийца! Сейчас полицию вызову!»
Услышав это, я перепугался и побежал. Оглянувшись через несколько секунд назад, я ожидал увидеть догоняющего меня Германа, но лишь заметил, что он как ни в чем не бывало продолжает отрабатывать удары на покрышках.
Я не останавливался и продолжил убегать. В моей душе было четкое ощущение, что мы больше никогда не увидимся.
2 февраля 2014 г., в гостях у Миши и Хели
Я проснулся от того, что услышал, как мама собирается на работу. Она всегда делала это очень шумно. Казалось, будто бы нарочно, потому что завидовала моей счастливой возможности поспать еще.
На самом деле я не возражал бы просыпаться так же рано, как и она. Приветствовать утреннее солнышко и завтракать вместе с мамой. Как в американских фильмах, когда вся семья по утрам дружно кушает вместе. Детишки – обязательные кукурузные хлопья с молоком и тосты с арахисовой пастой. Родители – яичницу с беконом и кофе. Папа обычно уже сидит в выглаженной офисной рубашке, готовый быстро промокнуть рот салфеткой, сесть в машину и поехать на работу. Мама же завтракает в фартуке, потому что она все готовила. Детишки – в ярких цветных футболках. Конец сцены.
Если я и просыпаюсь в такую рань, то обычно вообще не завтракаю, ограничиваясь стаканом теплой воды, а мама вообще может просто скушать сосиску с черным хлебом, запив ее сладким чаем. Не выходит у нас настолько яркого и красочного киношного завтрака, как мне хотелось бы.
Но такие ранние пробуждения были крайне редкими для меня. Обычно я засыпал довольно поздно, ближе к трем часам ночи. После захода солнца мое тело только разогревалось, а после полуночи приходило долгожданное вдохновение, в результате чего мое сознание начинало генерировать разные неземные образы, которые я старался быстро переносить на бумагу в виде рисунков.
Плоды своих творческих усилий я обычно никому не показывал, поскольку не думал, что у меня получается что-то красивое. Я не учился на художника, поэтому просто вкладывал всю душу в свои рисунки, чтобы они получились максимально красивыми. Ночная тишина и покой способствовали этому. В это время ничто не нарушало плавную и четкую передачу мыслей из моего сознания в реальный мир.
На кухне стояла кастрюля с горячей кашей. Увидев ее, я сразу вспомнил совершенно бредовый сон, который мне приснился сегодня. Мне привиделось, что я застрял одной ногой в болоте по колено, но оно было таким тягучим, что не выпускало меня и не позволяло дернуться вверх ни на сантиметр. Рядом рос густой лес, и мне было боязно от того, что кто-то может выйти из чащи и напасть на меня, пока я обездвижен. Мне становилось все страшнее, поэтому я начал прикладывать еще больше сил, чтобы выдернуть ногу из болота. Внезапно из леса вышел красивый олень и неторопливо направился в мою сторону. Мое волнение резко спало, когда я почувствовал исходящую от него добрую энергию. Однако дальше пошел уже полный бред. Как только лесной красавец приблизился ко мне, моя нога легко вырвалась из болотного плена, после чего я последовал за оленем. Он вывел меня на опушку, где уже была расстелена скатерть, на которой лежали фрукты и стояла большая кастрюля с половником.
Удивительно, как часто подобные видения вспоминаются в течение дня. Встречаешь какой-то предмет, слышишь определенное слово из сна – и тут же вспоминается вся картина. Выходит, сегодняшняя ночь была пророческой. Вещая кастрюля, ага. Что же касается остального, то пока даже представить не могу, к чему это.
Записал содержание сна в дневник сновидений и немного перекусил. Каша была очень вкусной, но я скушал только небольшую тарелку. Когда желудок набит, это сразу сказывается на энергии. После сытного обеда всегда хочется прилечь на диван и заснуть, пока организм занят перевариванием пищи.
Миша и Хель пригласили меня сегодня к себе в гости. Спросили, есть ли у меня варган. А он у меня внезапно есть. Надеюсь, что все же не только из-за этого позвали.
Недавно снова был сон с демоном. Не могу сказать, что каждый раз вижу в этих видениях одну и ту же персону, но испытываемый при этом особенный страх всегда отличался от всех остальных моих жизненных опасений.
Когда идешь по улице и видишь вдалеке бездомную собаку, ты понимаешь, что она может начать лаять на тебя. Когда подходишь к краю крыши многоэтажного дома, ты ощущаешь боязнь высоты – того, что тебя начнет затягивать в пропасть.
Будто у каждого страха есть свой сорт. Физически он проявляется одинаково, но на подсознательном уровне конкретный ужас всегда разный, отличающийся своим запахом и оттенком.
Подобный личный отпечаток имел и страх, который время от времени встречался в моих снах. Пролистал несколько дней в дневнике и перечитал этот сон:
«Я в спешке передвигался по лесу, будто что-то должен был срочно найти. Казалось, я вышел на след Маши и вот-вот обнаружу либо ее, либо какую-то очень важную зацепку. Чисто интуитивно я выбирал направления между голыми деревьями без веток, будто выбирая коридоры. Вышел на опушку, представлявшую собой небольшой холмик с редкой травой, посреди которой росло высоченное дерево. Эта лесная возвышенность была похожа на невысокую землянку. Я стал обходить опушку по кругу. С другой стороны оказался круглый вход, плотно заваленный тонкими сухими ветками. Я почувствовал, что нашел свою цель! Руками начал раздвигать ветки. Внутри норы было темно. Неожиданно в глубине появились еле заметные светящиеся звериные глаза. Этот ужасный взгляд был уже знаком мне, как и запах данного страха. Я замер, мое дыхание остановилось. За долю секунды я будто бы увидел свое будущее, в котором этот зверь резко вырывается из темноты и вонзает острые зубы в мою шею. И зверь дергается! А я просыпаюсь».
Это странно, но мне очень часто снится лес. Сны с его участием бывают особенно яркими и запоминающимися на события.
Еще я совсем не могу увязать увиденную информацию в последовательный образ. Я что-то чувствую на интуитивном уровне, но как только образ начинает складываться, он сразу рушится в моем сознании, а снова собрать его уже не получается. Не хватает какой-то важной детали, склеивающей все это воедино.
Как правило, понимаешь, к чему снился сон, когда предсказанное им событие уже произойдет. Но никто не следит за своими ночными видениями так детально, как я. Чувствую, что мне осталось сделать всего пару шагов, чтобы разгадать эти сны, тогда все ниточки свяжутся. Уверен, что смогу научиться понимать знаки, события и образы, которые вижу во сне. Но можно ли будет тогда менять свое будущее, обходя предсказанные плохие и негативные события?
Эта землянка из сна… Она напоминала огромное черное сердце, а большое дерево было будто бы толстой артерией, которая шла вверх к голове. Кстати, во сне я не видел верхушку этого дерева.
Как оказалось, Миша жил в квартире Ангелины, но она просила называть себя Хелью. Большая однушка располагалась на десятом этаже новостройки в одном из новых жилых комплексов на юге Москвы.
Это было просторное жилище с балконом. Стены драпированы широкими кусками индийской ткани с мантрами. При этом сама комната была почти пустой. Диван, круглый стеклянный столик, коврики для йоги в углу, шкаф с полками, на которых располагались всякие этнические сувениры с книжками, и все.
Солнце светило прямо в окно, подсвечивая каждую пылинку, летавшую по комнате.
Я встал в коридоре между кухней и основной комнатой, в которой сидела Хель.
– А для чего вам варган-то? – спросил я, положив его на тумбу.
– Миша хочет играть на нем в путешествиях перед людьми и собирать железную мелочь, – ответила Хель.
Она сидела у столика на полу, сложив ноги. На ней была надета очень открытая белая майка и велюровые домашние штаны сиреневого цвета. Ее руки были покрыты цветными татуировками в виде цветов и змей. Миша стоял на кухне и чистил ножом яблоки. Закричал оттуда:
– Как ты четко все обрисовала! Прямо мелочь железную собирать. Вот и буду тренироваться, чтобы купюры бумажные кидали!
– Далеко собрались?
– Я один собираюсь, – уверенно ответил Миша, неся в руках большую белую тарелку с кусочками яблок. – Ты проходи, садись. Чего стоишь? Будь как дома!
Я прошел в комнату и присел на диван. Миша встал ближе к окну, чтобы видеть нас обоих. Пережевывая яблоко, он качался с одной ноги на другую.
– А почему не вместе поедете?
– Миша надолго хочет, а у меня здесь работа и разные дела. Я не смогу.
– Очень надолго? Скучать не будете друг по другу?
– Знаешь, посмотрим еще. Если получится, то я вообще не планирую возвращаться, – ответил Миша с набитым яблоками ртом.
– Как это? Почему? А как же Хель? Ты что, оставишь ее?
– Да. Если ты об отношениях, то они у нас свободные. Традиционные отношения – это обуза, если они мешают развиваться одному из партнеров.
Хель открыто посмотрела прямо мне в глаза, давая понять, что она разделяет это мнение.
– Вот такие у нас отношения. Многие их не понимают. А я считаю, что это, наоборот, более высокий уровень. Без ненужных привязанностей, чувства собственничества и все такого.
– Хель, и ты так просто отпустишь его?
– Да. Если по-настоящему любишь, то должен желать своему партнеру только счастья и развития, не мешая ему при этом. А если тупо хочешь, чтобы он был рядом, то это и не любовь вовсе, а банальное эгоистичное желание обладать и развлечь себя…
– Звучит достаточно трезво, но я бы так не смог. Однако и эгоистом тоже себя не считаю.
– Пропавшая девушка, о которой ты рассказывал. Ты ее любишь? – спросил Миша.
– Маша… Да.
– Вот тебе и наглядный пример. Время и расстояние. Кстати, как продвигаются поиски?
– Как они могут продвигаться? Если в физическом плане, то ничего нового, а если в духовном, то я слежу за своими снами и развиваюсь. Зацепок пока нет, но иногда всякие интересности снятся.
– Например? – поинтересовалась Хель.
– Будто бы за мной охотится страшный демон, подбираясь все ближе и ближе. Я часто вижу его глаза, но каждый раз они принадлежат уже другому преследователю. Они смотрят на меня, парализуют и пронизывают насквозь всю душу.
– Ого… И как близко он подбирался к тебе? – спросил Миша, дожевывая яблоко, пока Хель внимательно слушала меня с нарастающей озабоченностью на лице.
Я слегка напрягся, поскольку мне показалось, что они понимают, о чем я говорю.
– Близко. Примерно на метр. Но ты же знаешь, что во сне пространство ощущается иначе.
– Оно тебя еще не трогало?
– Нет, а что? Ты можешь что-то рассказать об этом, Миш?
– Да нет, просто интересно.
– Просто вы так внимательно слушали… Мне показалось, что вам это знакомо. Или вы думаете, что я сказки рассказываю?
– Ой, да нет, ты что! Мы сами те еще сказочники, – расслабившись, ответила Хель и прошла на кухню.
– Я совсем немного занимался сновидениями, так что не назвал бы себя экспертом в подобных вопросах. Кстати, все хотел спросить, Герман тебе ничего не писал? – перевел тему Миша.
– Мы с ним виделись как-то раз, но потом не общались.
– Да? И как он?
– Ты с ним тоже не общаешься, да?
– Нет. С того еще раза, как приглашал его к кришнаитам. Так как он?
– Странный какой-то. Очень агрессивный и обиженный на все общество. Загрузил меня своим негативом, который я потом весь день переваривал. Не могу сказать, что он не прав, но все же это слишком. Надо как-то жить. В общем, теперь тоже не хочу с ним общаться. Будто бы эта его душевная тяжесть заразна.
– Примерно представляю, о чем он говорил. К черту его! Иногда просто становится страшно находиться с ним рядом.
– Есть такое. Миш, так куда и почему ты хочешь уехать?
– Подальше. Туда, где потише и покультурнее. Где не празднуют военные праздники и где нет всего этого нашего милитаризма.
– Их же почти во всех странах празднуют, разве нет? Это настолько критично?
– Для меня да! Такие образы формируют сознание общества. У нас несколько военных праздников в году. Для меня уже само совместное расположение рядом слов «война» и «праздник» кажется диким. Война – это смерть. Если большие влиятельные дяди хвалятся крутым ядерным оружием и ракетами, а все кричат в ответ «Ура!», то мне становится стыдно за людей. Что означает это «ура»? То, что это все даже без войны может взорваться рядом с нами и мы все подохнем? Я не хочу жить в таком обществе, которое опасно само для себя и не будет развиваться как человеческое общество.
– Да ладно тебе, Миш. Воспринимай это все как игру, в которой мировые правители выступают в роли школьников, хвастающихся, у кого круче и дороже игрушка. Таким образом они просто реализуют свое ущербное детство. Все же у них хватает ума не воевать. Сейчас не то время. Просто вокруг много необразованных людей, у которых реально такие ценности. Когда они были маленькими, то думали, что их боятся и уважают из-за наличия у них самой большой палки. Вот и сейчас их уровень сознания остался на том же уровне. Руководители разных стран знают, что таких людей очень много, поэтому и хвастаются своим оружием, получая всеобщие уважение и поддержку.
– Все так и есть. Но в нашем обществе это особенно цветет. Точнее, вянет. А я вообще энергетический вампир – смотрю на людей и заряжаюсь их энергией. Но когда вижу вокруг только зверей в человеческом обличье, то и сам начинаю вянуть.
– Ну, я за счет энергий окружающих не живу, но прекрасно тебя понимаю. Конечно, хотелось бы жить в более образованном и сознательном обществе. Точнее, чтобы именно наше общество стало таким.
– Но сам понимаешь, как неохота отдавать свою жизнь на его воспитание, а перед смертью увидеть, что она прожита зря. Поэтому я выбрал более простой вариант и поищу для себя другое общество, в котором стану намного полезнее этому миру. Слушай, я пока потренируюсь на варгане, ладно? Потом здесь же его оставлю, заберешь у Хели.
– Без проблем, я сам очень редко на нем играю. Ты через сколько дней собираешься уезжать? Кстати, так и не назвал направление.
– Думаю, – Миша задумался, смотря в окно, – что в ближайшие несколько дней. Ладно, нам тут делами своими заниматься пора уже. Спасибо, что принес варган! Прости, что так тебя выпроваживаем, просто время…
Хель вышла проводить меня, улыбаясь у двери. Я попрощался с ними и вышел. Всю дорогу домой думал о том, что меня как-то подозрительно быстро выпроводили. Вспоминал, о чем говорили. Вроде бы достаточно лаконично общался, как всегда. Что же произошло? После каких моих слов они не захотели, чтобы я у них находился? Хотя, может быть, мне все это просто показалось… Не так уж часто я хожу по гостям, чтобы проводить подобный анализ.