Ходящий по Мирам. За далёкими звездами

– Я могу учить ещё – проговорил эрхи. – могу учить так, чтобы вам не надо было много ходить. Хотите?

– Не тут. – проговорил У, отрываясь от музыкального инструмента. – сюда приходит вода, а потом становится очень холодно. Тут умрём. Пойдёшь с нами, научишь?

– Хорошо, – проговорил Бу, мысленно понимая, сколько времени это может занять. Но отступать было поздно.

Дальше собирались очень быстро. Похватав вещи, затоптали костёр и двинулись в путь.

Они шли на юг. Сквозь дебри лесов, минуя озёра и форсируя болота. Бу-Ож наблюдал. За тем, как аборигены общаются, как ведут себя по отношению друг к другу. Выспрашивал их предания и легенды. Расспрашивал, сталкивались ли они с другими разумными. Оказывается, да и очень часто. Когда уходит долгая зима, все двигались с юга, который становился очень опасен из-за мигрирующих сухопутных хищников. Было полно еды и воды и потому, встретив таких же как они, У-ннэ как правило либо просто расходились, либо даже порой общались и обменивались чем-либо. Всё проходило с наступлением осени, а затем и зимы, когда нужно было подолгу оставаться на одном месте. Тогда порой приходилось драться за особо удобные поляны. У показал межмирнику своё ожерелье из засушенных больших пальцев рук. Десять штук. Рассказал, что ещё ни разу не уступил и убил десятерых в разных схватках, защищая свои стоянки.

Но пока другие смертные на пути не попадались и племя проводило дни в обыденных заботах. Бу-Ож смастерил лук и научил делать его остальных. Научил делать стрелы и стрелять, причём, как женщин, так и мужчин. К изобретению относились скептически, пока сам Бу из своего, огромного по их меркам, лука, не убил с пятидесяти шагов высокого трёхрогого зверя на четырёх костлявых ногах, с массивным телом и продолговатой, чуть приплюснутой с боков головой, покоящейся на невероятно длиной, для такого животного, шее. Событие сие было встречено бешенным восторгом. Как рассказал У, акила, зверя, которого Бу только что пристрелил, очень сложно добыть из-за его чуткости и осторожности. Мясо его очень нежное и сладкое, в чём межмирник в скором времени и убедился. С тех пор, в любое свободное время все У-ннэ тренировались в стрельбе.

Дни сменялись один за другим. Днём Бу либо охотился, либо возился с детьми, которые очень полюбили гиганта. Вечерами же он рассказывал. Говорил много. О мирах, о том, откуда он, о других эрхи-буу-таг. Рассказывал и то, что видел, летя над этой планетой. Ещё в самом начале своего пути, он показал аборигенам Хаа-юлаю, которая покорно ждала его на том же месте и продолжала ждать и поныне. Всех испугал и поразил размер и красота съяву. Так поразил, что когда эрхи предложил прокатить, все в испуге отпрянули и чуть было не пустились в бегство.

Постепенно лес стал меняться. Кроны многих меняли цвет с зелёного на жёлтый, фиолетовый и, что очень удивило Бу, пепельно-серый. Пока ещё едва заметно, прядями. Дни не были короче, а ночи не были холодны. Но все понимали, что грядёт зима. И тут-то впервые они столкнулись с другими разумными.

Случилось это на рассвете. Бу ушёл в лес, в надежде насобирать пряных трав и, возможно, найти что-нибудь в силках, которые он научил делать и ставить аборигенов на днях. Живности тут было много, и она была настолько не пугана, что почти все они оказались с чем-нибудь. Разжившись парой жирных птиц, чем-то, похожим на смесь зайца и змеи, и парой пушистых длиннохвостых хищных красавиц, Бу-Ож вернулся на поляну. Сначала он и не понял, почему все сгрудились возле костра. У стоял впереди и пытался говорить. Ему отвечал, больше жестами, нежели словами, оппонент.

Ростом он был выше местного вождя почти на голову и, судя по всему, намного старше. Той же расы, но украшенный костяными ожерельями, с тяжелой палицей в руке и покрытый белой краской с ног до головы. За ним стояло как минимум в два раза большее племя. Причём мужчин там было большинство. Вели они себя явно недружелюбно и очень самоуверенно. У не отступал, стоя на добрый десяток шагов впереди всех своих воинов. Размахивая рукой в сторону леса он что-то яростно объяснял, не показывая испуга и не отводя глаз.

Бу-Ожу это понравилось. Не понравилось то, что противники были настроены явно не на диалог. Язык у них отличался, хоть и имел такую же структуру. Привыкнув к нему Бу смог их понять. Он был вне поля зрения обоих племён и поэтому решил действовать аккуратно. Положил добычу на край поляны, достал из-за спины меч и двинулся, пригнувшись, чуть сбоку от своих в сторону конфликта. Подойдя к У-ннэ, он выпрямился во весь рост и широким шагом очень быстро оказался за спиной У.

Незнакомое племя вдруг неожиданно словно потеряло дар речи. Их вождь, переводя взгляд с вождя на Бу и обратно только хлопал открытым ртом некоторое время, потом указал рукой на межмирника и крикнул.

– Этот зверь, кто он? Он с тобой?

У обернулся, посмотрел со скрытой благодарностью на эрхи и обернувшись ответил дерзко и с достоинством.

– Это Бууж. Он с нами.

Кажется, в этом они друг друга поняли. Но тут вождь заговорил быстро и понимать пришлось уже только одному Бу.

– Это какой-то зверь? – крикнул он. – или это дух? Ты колдун? Ты хочешь напугать меня обманом?

– А ты подойди потрогай. – ответил межмирник, не на шутку ошарашивая оппонента. Тот сделал то, что до этого не проделывал никто из них. Оглянулся на своё племя. Воины стояли, с опаской глядя на великана, но готовые кинуться за своего вождя в любой момент. А Бу снова заговорил.

– Что вы хотите? – вождь долго собирался с мыслями, но, решив, что бояться особо пока что нечего, заговорил.

– Уйдите отсюда. Отдайте еду и трёх женщин. И тогда мы вас отпустим. Если не сделаете как мы хотим, мы вас убьём и заберём всё так.

Бу вперил свой тяжёлый взгляд в глаза говорящего. Тот, не выдержал и мига зрительного контакта с жуткими, глубокими глазами, отвёл свои. Эрхи разразился громким, жутким смехом. Закончив смеяться, он чуть подвинул У и лёгким взмахом аргала снёс слишком самонадеянную вождю голову.

– А теперь слушайте меня, – проговорил он опешившему племени. – никто никому ничего отдавать не будет. У, – он указал рукой на вождя племени, – мой друг и я ему помогаю. Я могу быть для вас духом, демоном, кем угодно. Я убил вашего вождя и помогу У-ннэ убить вас всех при желании. Но я не хочу. Я хочу, чтобы вы пошли с ними и слушались У. Моей рукой двигал его разум. – всё тоже самое Бу-Ож перевёл для У. тот с удивлением посмотрел на эрхи, но лишь одобрительно кивнул, продолжая молчать.

Враждебное племя колебалось. Они видели, с какой лёгкостью этот великан расправился с их главой. Они были не на шутку испуганы. Но и становиться подчинёнными не хотели. Из общей толпы вышел молодой воин и проговорил.

– Я – Лау, сын Ых, которого ты убил. Я второй в роду. Хочешь, чтобы мы пошли с ними? Тогда пусть этот У – тут воин ткнул пальцем в грудь вождя, – пусть он сразится со мной. Без твоей помощи, дух. Победит, хорошо, так тому и быть, нет, мы заберём всех женщин за убитого Ых.

Бу-Ож всё перевёл. У оглянулся, перевёл взгляд на Лау и утвердительно кивнул. Тут же все разошлись, освобождая пространство. В руках молодого воина была палица, которую ещё недавно держал в руках убитый вождь. У же, вопреки всем ожиданиям, взял лук и стрелы. Бу только улыбнулся хитрости вождя. В то же время, он не на шутку переживал, а не промахнётся ли?

Лау, по всей видимости, тоже не видел лука никогда и потому, значения не придал. Они разошлись шагов на двадцать друг от друга и замерли. У не спеша приложил стрелу к тетиве и поднял лук. В это же время молодой воин с воплем ринулся, поднимая палицу как можно выше над головой и издавая дикий рёв. У выстрелил. Нормально он не попал. Но и не промазал. Бу аж скривился в лице, наблюдая, как вопль ярости перерастает в крик боли, срывающийся на визг, и Лау валится на землю, орошая её обильно кровью. Стрела попала аккурат в низ живота. Молодой воин выронил палицу, вырвал стрелу, но стало только хуже. Кровь зафантанировала. У, не спеша подошёл к орущему врагу, взял его палицу, размахнулся посильнее и могучим ударом убил того, прекращая крики. Потом отбросил палицу и снова поднял лук. Рядом с ним встали его воины. Присоединился и Бу-Ож.

– Думаю, говорить ничего не надо. – сказал вождь нового, большого племени. – вы теперь с нами. Кто не хочет так, уходите. Я не держу.

Никто не шелохнулся. Страх и недоверие, с которым они смотрели на эрхи, сменился ужасом перед луком, который сжимал У. В конце концов, выйдя из оцепенения, среди толпы вышла женщина, молодая, но уже, судя по виду, властная и сильная. Она говорила, а Бу переводил.

– Я, жена Лау, хранительница огня Ых-ннэ, – переводил эрхи, – вы сильнее, хоть вас и меньше. Вы лишили нас самых сильных, но взамен зовёте с собой и этим, – она посмотрела на межмирника, – этим гигантом. Если вы дадите нам заботу, мы согласны идти с вами.

– Я дам вам заботу, как своему племени, – ответил У. – вы и есть теперь моё племя. – по поляне пронёсся одобрительный гул. Женщины и дети чуждого племени робко заулыбались, воины хмуро закивали. Все понимали, что лишняя кровь не к чему. Вскоре, племя, насчитывающее добрую сотню смертных, начало свою длинную дорогу.

Ночевали они уже не на простой подушке из листьев, но строили увесистые шалаши из веток, которые могли уберечь от участившихся дождей. Стоянки стали дольше, а дни короче. Всё чаще попадались широкие реки и непроходимые болота, которые приходилось долго огибать. Бу пытался научить их делать плоты, но разросшееся племя с трудом поддавалось контролю. Оно должно было сложиться в одно целое. И сложить его должен был У, потому эрхи не мешал.

У-ннэ и Ых-ннэ притирались друг к другу. Перенимали языки. Учили друг друга рыбачить, шить одежду и вить верёвки. Мастерили луки. Не обходилось без конфликтов, но все они прекращались, как только межмирник подходил и грозной скалой нависал над спорящими. У вёл себя очень хорошо, раздавал приказы, оберегал больных и слабых, заботился о женщинах и всех без исключения детях. Всё реже мужчины поверженного племени косо глядели на него и всё чаще обращались за советом. Бу это нравилось. Он был рад тому, что повстречал этих аборигенов.

Однако, время начало поджимать. Стало ощутимо холодать по ночам. Как-то раз Бу поинтересовался.

– Скажи мне, У, а что значит, придёт вода? Она станет твёрдой и белой?

– Да, – коротко ответил вождь, – а откуда ты знаешь? Или там, откуда ты, тоже приходит вода?

– Да, – сказал эрхи, – но я не бегу от неё, я не умру. Я прячусь в большом шалаше из целых деревьев, – проговорил он, понимая, что звучит такой корявый перевод дома не очень. Но У не обратил на это внимания.

– Мы идём туда, где воды не будет. Будет холодно и травы пожелтеют, но воды не будет. Там много животных, можно охотиться, пока трава не начнёт зеленеть. Потом придётся уйти.

– А долго нам ещё идти? Мы успеваем?

– Нет, не долго. Ещё шесть рук, – проговорил У, демонстрируя свою пятерню. – если бы не длинная вода на пути, были бы раньше.

– Так давай переплывём её, я научу, – небрежно проговорил Бу.

– Мы никогда не ходили по воде, – в глазах вождя промелькнул испуг. – никто не согласится.

– Так заставь. Ты их вождь, тебе решать. В конце концов ты можешь обмануть их, сказать, что я предвидел, что вода и холод придут раньше и другого выбора нет. – все эти слова Бу-Ож проговорил с как можно более нейтральной интонацией. Мимики его лица не было видно за маской и очками, но У это предложение не на шутку обеспокоило.

– Врать своим ннэ? Не могу.

– Но ты уже делал это, когда я сказал Ых, что ты правил моей рукой, – возразил Бу, – иногда во благо всех стоит принести в жертву свои… Как же сказать, чтобы ты понял? Принести в жертву то, что гложет тебя изнутри от такого, – проговорил он, мысленно понимая, что словарный запас этим суургасам надо ещё расширять. – Ты не врёшь им, чтобы сделать плохо. Ты не говоришь им правду, чтобы сделать хорошо. Дети устали, женщины плачут по ночам, старики скоро начнут умирать от такого темпа похода.

– Они всегда умирали.

– Да, но этого можно избежать. Подумай. – Бу постучал пальцем по лбу вождя, после чего удалился. Ночью к нему, уже почти сонному подполз У и проговорил, что согласен вести народ через воду. Эрхи одобрительно кивнул, погружаясь в глубокий сон.

К реке, которую все звали длинной водой, но с лёгкого посыла Бу, стали именовать райра³⁴, вышли через три дня. Все огляделись. Они стояли на пологом берегу, утопающем в зелени. Почти до самой воды всё было покрыто густой травой, а где-то даже лес спускался в реку, образуя стенами стволов небольшие бухточки.

Река в этом месте текла прямо, на противоположном берегу лес отступал ненамного, давая волю густой, сочной траве. Вдали виднелись горы, место, куда по словам У все и должны были идти. Их белые шапки вершин лишь частью закрывали горизонт, сходя на нет достаточно быстро. Река искрилась на солнце, радуя своим спокойствием и не особо сильным течением. От шума насекомых, урчания земноводных и щебета птиц весь мир заполнялся объёмной мелодией песни девственной природы. Бу невольно залюбовался видом. Но не У. Тот вышел вперёд и обернулся к своим соплеменникам.

– Мои У-ннэ. Мы шли долго. Мы устали. И нам идти ещё долго. – начал он под тихий гул голосов, которые, однако, вскоре смолкли. – Но Бууж, обещал нас научить ходить по воде. Ходить быстро на другой берег. Мы сможем прийти раньше, мы сможем отдохнуть больше. Надо лишь довериться мне и Буужу. – с этими словами У взглянул снова на своё племя. Его встретило гробовое молчание. По лицам было видно сразу, что энтузиазма данная речь не принесла. Внезапный порыв ветра растрепал длинные волосы вождя, бросая их чёрным знаменем в сторону реки. Лента с его волос не выдержала и сорвавшись, полетела в сторону противоположного берега. В этот же миг из рукавов плаща Бу вырвались две мелкие пичуги. Ошалевшие от страха птички ринулись в сторону от потенциальной опасности к противоположному берегу. Эрхи был доволен. Прогноз погоды, который он составил накануне, плюс пойманные в силки птички сделали своё дело. На толпу аборигенов это произвело неизгладимое впечатление. У же продолжил.

– Это знак! – что было сил крикнул он, приглушая порыв начавшегося ветра. – Он указывает нам путь. Видели птиц?! Они вышли из самого сердца Буужа, они были белые, как вода, что идёт за нами. Нам нужно перейти воду, иначе наши жизни улетят, как лента с моих волос!

Толпа загудела. Сначала настороженно, а потом одобрительно. Бу повернулся и произнёс.

– У-ннэ! Я научу вас переходить воду! Но надо приложить силы. Много сил! Все должны работать. Женщины, дети и старики пусть крутят верёвки, мужчины рубят и валят деревья. Много деревьев. Чем лучше вы будете работать, тем больше дней вы проживёте на этой земле.

Голос его был гулким, тяжёлый и громким. Племя разве что с места не ринулось выполнять приказы. Быстро разбили лагерь и занялись заготовкой. У и эрхи ходили, помогая, показывая, подбадривая, наставляя, а где-то и сами брались за самую тяжёлую работу. Бу повалил огромное дерево и заставил разводить на нём костер, а потом вырубать гарь каменными тёслами. Трудился сам не меньше остальных и ствол в конце концов стал напоминать больших размеров лодку, в которую могло влезть не меньше двадцати у-ннэ. Приготовили и добрых два десятка плотов. Все их связали верёвками друг с другом и прикрепили к лодке. Потом начали учиться. Учились грести, учились что делать, если оборвётся верёвка. У уже хотел было плыть, но Бу тормозил его, понимая, что даже на спокойной воде они долго не продержаться.

На подготовку ушло десять дней. Наконец, всё было завершено. Все были готовы. Лодку спустили на воду. Впереди на носу встал У, в струг загрузили младенцев и воинов гребцов, остальные разместились на плотах, предварительно привязав себя длинным сырыми верёвками. Не особо надёжная защита, но времени на её просушку не было. Последним, на плоте с огромным шестом в руках отчаливал Бу.

Река была не очень широкая по местным меркам, но и её надо было суметь форсировать. Плыли осторожно. Течение тут было слабое, но всё же сносило плоты относительно лодки. Начальный испуг сменился восторгом. У-ннэ двигались по воде! Они плыли, как никто и никогда не плавал до этого. День был ясный и ни что не предвещало беды. Только огромное бревно, которое плыло, но ведь его можно было и оттолкнуть, на мгновение подумал Бу, но тут же замер. Плыло оно против течения, то и дело, ныряя и показываясь снова лишь краем. Аборигены, слишком занятые переправой, не смотрели на него, да и вряд ли бы заметили, так велик был их восторг. Бу же понял. В мгновение ока перед глазами промелькнули записи аггелов с русел рек. Они были на середине пути, отступать было поздно.

– Быстрее, – что есть силы крикнул он, начав отталкиваться шестом, немало озадачив остальных. – Арба³⁵, вновь взревел он на своём языке, когда зверь показался почти во всю длину, которая превышала их небольшой караван. Тогда-то монстра заметило и племя, и это действительно подстегнуло их. Заработали вёслами и шестами. На лицах тех, кто оборачивался в сторону межмирника явно читался испуг. У же в это время, услышав крики издали, увидел монстра чуть ли не раньше всех и теперь криками подстёгивал гребцов. Сам же он взял в руки весло и остервенело загрёб им.

Бу понял, что надо делать. Бросив шест в сторону, он выхватил винтовку. Балансируя на скользких бревнах, разложил её, перезарядил и прицелился. Раздался хлопок, за ним ещё и ещё. Все пули достигали цели, но эффекта поначалу не давали. Зверь только отклонился от курса, направившись явно к лодке, подальше от назойливых болезненных укусов. Эрхи перезарядил винтовку и ринулся по плотам вперёд, продолжая стрелять. Одна из пуль, видимо, попала в нервный узел, потому что зверь вдруг взревел, раскрыв свою гигантскую пасть, которая могла бы перекусить стругу без особого труда, и ускорился.

Ускорился и Бу-Ож. Убрав винтовку, он вытащил меч из-за спины, балансируя, чтобы не свалиться. А в это время монстр нырнул. Но лишь ненадолго. У, что продолжал стоять на носу лодки, что-то крикнул и гребцы резко стали заворачивать. Сам же он отбросил весло и схватил сразу несколько копий, готовясь, пусть и без особой надежды, дать отпор. Разъярённый монстр ошибся на добрый десяток эржэ, вынырнув из воды чуть в стороне, показывая своё массивное скользкое тело с шестью короткими мясистыми лапами. Это был зверь подобный тому, чью охоту с таким благоговением наблюдал межмирник с борта съяву.

Вынырнув, он словно замер гигантским столбом. У без раздумий бросил копье, потом ещё одно. Оба пришлись в цель, но сделали мало пользы. В этот момент подоспел и Бу. С диким рёвом он оттолкнулся от борта лодки, лишь слегка качнув её, и прыгнул навстречу монстру, когда тот начал падать в воду.

Всё это заняло меньше нескольких секунд, но видящим сие казалось вечностью. Межмирник успел. Аргал с невероятной лёгкостью вошел в мягкое тело и в тот же миг зверь всей своей тушей обрушился в воду, погребая эрхи. Тот и не думал сдаваться. Удар об воду получился оглушающим, но не остановил опытного бойца. Провернув меч внутри тела зверя, Бу-Ож, что есть силы дернул вниз, вспарывая грудину гиганту. От боли тот загудел, выпуская вместе с кровью огромный поток пузырей из своего необъятного рта. Животное забилось от боли и начало всплывать. Оно явно не рассчитывало на такую встречу. Бу же с остервенением продолжал резать, вспарывать внутренности и крошить их. Кровь плотным клубком окутывала его. Зверь бился в конвульсиях, ринулся наверх, оказываясь снова на поверхности ближе к берегу почти у самого борта лодки. И тут же ему на спину запрыгнул храбрый У. Он в ярости стал колоть спину, башку, глаза монстра своим копьем с костяным наконечником. Получалось не очень, но зверь и так был на пределе сил. Окончательно ослабнув, он поплыл к берегу.

Из-под монстра, к величайшей радости У-ннэ, вынырнул Бу-Ож, который забравшись на спину, тут же принялся рубить аргалом со всей силы. Хищник, который в один миг превратился в жертву, не имел больше сил к сопротивлению. С тихим хрипом разрезанных лёгких он выполз на берег. Скинул мотком головы с себя У, но к его пасти подоспел эрхи и несколькими резкими, едва уловимыми взглядом ударами рассёк шею зверю. Тот захрипел громче, пару раз дёрнулся и затих.

Вождь и эрхи уставшие, измазанные кровью с головы до ног, но счастливые сели на берегу, встречая уже подплывающие плоты и лодку. У-ннэ с ужасом и благоговением смотрели на своих спасителей. Когда все плоты причалили, а все аборигены вышли на берег, они обступили двоих защитников. Все молчали. Смотрели на них, не смея проронить ни слова.

Устав от молчания, Бу встал и пошёл отмываться. Толпа с почтением расступилась перед ним. Следом пошёл У. Кровь с поверженного гиганта обильно стекала обратно в реку, окрашивая воды красным. Отойдя дальше Оба вошли в воду по пояс и окунулись. Когда вынырнули, толпа уже снова подошла к ним. Тогда заговорил У.

– Мы смогли. Мы перешли воду. Мы умеем строить плавучие деревья и ходить по воде теперь. И мы теперь можем не бояться воды. Бууж провёл нас. Теперь идите и отдыхайте. Ешьте. Сегодня больше никуда не пойдём.

И всё. Никакого хвастовства недавней победой. Никаких криков радости. Это возымело эффект ещё больший на толпу и все удалились в почтительном молчании.

С этого момента племя сплотилось ещё больше. Слова У больше не подвергались сомнениям, а действия Бу-Ожа копировались и принимались на веру в любом случае. Через два дня после того, как У-ннэ удалились от реки, к ним прибилась ещё одна группа аборигенов, совсем маленькая, всего двенадцать человек. А через день ещё одна. И все они, поражённые масштабом встреченной группы и необычным спутником, не смели даже помышлять об агрессии. А вождь по советам межмирника старался уговорить всех идти с ним. И наконец, спустя два десятка дней, после долгих и утомительных переходов, группа почти из двух с половиной сотен детей, стариков, женщин и мужчин, возглавляемая молодым вождём и его бессмертным спутником, наконец-то достигла нужного места.

– Тут мы и будем жить, пока там не начнёт уходить вода, – проговорил У, указывая рукой в сторону севера, – а сюда она не приходит.

Бу огляделся. Взору его предстала окруженная лесом долина, вдающаяся в горную гряду. Сверху, с ледника, несла свои холодные воды горная река, теряясь где-то в дебрях лесов. Вся усеянная камнями, поросшая высокими травами и покрытая редким кустарником и деревьями, она была бы совсем ничем не примечательна. Кроме одного. С краю, у самой горы, вздымалось гигантским живым столбом дерево, уходящее кроной в облака. Эрхи невольно загляделся на очередное цаха-тай. Смотрели и остальные. Как понял Бу из разношёрстных разговоров, некоторые видели такое дерево впервые, и оно их изрядно пугало. Но возразить вождю боялись. Что было не лучшим чувством, и именно это предстояло исправить. Теперь необходимо было поступать аккуратно и расчётливо.

Эрхи отвёл У подальше ото всех, и пока племя располагалось, начал с ним неторопливую беседу.

– Необходимо тут остаться.

– Мы тут и останемся.

– Ты не понял меня, У – со вздохом проговорил Бу-Ож, – нужно тут остаться насовсем.

– Нельзя. Когда вода начнёт уходить дальше наверх, из-за горы придут другие, много, почти как нас. И звери, что ушли к большему теплу. Тут нет белой воды, или как ты её назвал, снега, но всё равно холоднее для тех, кто живёт солнцем. Кожа их гладка, а тела огромны. Сами не греются. Но когда уйдёт вода, станет тут жарче и они вернутся. Станет страшно.

– Тогда нужно стать сильнее.

– Как?

– Я научу вас. Я… У, я не буду с вами ещё долго, но я научу вас, как быть так, чтобы от вас осталось что-то больше, чем просто аккуратно сложенные кости в лесу, как вы хороните по обычаю и у-ннэ и животных.

– Бууж, – а почему ты прячешь лицо? – внезапно перевёл тему У. Бу-Ож даже растерялся ненадолго, но вида не подал. И ответил быстро и просто.

– Мне так удобней. Проще. Я не похож на вас и вам так легче со мной быть рядом, когда вы не видите меня настоящего. Быстрее привыкаете.

– Ну, мы привыкли. Покажи.

– Когда буду уходить.

– Хорошо. Тогда расскажи, как стать сильнее.

– Я лучше покажу. – закончил Бу разговор.

И он показал. Через него У отдавал приказы. Дети и женщины занялись собирательством всего, что можно есть. А потом вообще всех растений, неся их эрхи, который пробовал, определяя, что послужит ядом, а что нет. Часть мужчин отправили на охоту, а часть занялась непривычной для них работой. Они начали строить.

Для начала, стали носить камни в кучу и рубить деревья. Дело шло медленно, без особого энтузиазма, и чтобы ускорить процесс, пришлось даже прибегнуть к хитрости. Молодого воина, которому когда-то в начале пути подарили урцаар, подговорили подыграть и в назначенный час он, таща очередное бревно, упал в бешенном припадке, как раз в том месте, где нужно было межмирнику. Воин хрипел и пускал слюну изо рта, рвал руками землю, высвобождая из-под тонкого дёрна глинистую почву. Он рычал и кричал, попутно сгребая стенку из глины. После чего затих. У подбежал к нему, проверил, дышит ли тот и убедившись в этом, с притворным удивлением посмотрел на глину. После чего встал, ткнул в неё пальцем и прокричал.

– У-ннэ! Смотрите! Это знак! В Деу, нашего с вами брата, воина, пришло понимание! Смотрите! Он показал нам, что надо делать! Это нанза³⁶, и река рядом с ней! Мы должны сделать её, чтобы предзнаменование не пропало впустую.

Бу смотрел на всё это с довольной ухмылкой. У хорошо запомнил слова, что он сказал. Осталась последняя часть представления. В небе, под раскаты грома, вызванного выходом из невидимого режима, проплыла Хаа-юлая, которую эрхи вызвал силой мысли. Величаво прокатившись в молниях по небесам, она снова перешла в режим невидимости, приземлившись в горах, куда ей и сказал Бу. Это возымело эффект просто ошеломляющий даже на У и Деу, которые об этой части плана не догадывались. Молодой воин выйдя из притворного припадка, чуть не впал в припадок настоящий. Поднявшись с земли, он простёр руки к небу и громко протяжно закричал, дополняя и без того эпичную картину.

После такого вопросов больше ни у кого не возникало, а на берегу реки стали с невиданной быстротой возводиться стены будущего поселения и даже начали строиться дома. Понимая, что капитального строительства не получится, Бу начал с примитивных сооружений. Копали землянки и полуземлянки, из ветвей, глины, камей и сушёных трав делали мазанки. Вокруг строили стены. Небольшие, но которые всё же должны были уберечь от непрошенных гостей. И диких, и обладающих разумом. У по совету эрхи запретил мусорить в домах и справлять нужду где придётся, оборудовав под это отдельные места.

Когда первые дома были готовы, в них были поставлены очаги, печи по-чёрному. Многие с опаской относились к данной затее, считая, что конструкции обязательно сгорят. Убеждения и объяснения правил поведения успеха не имели ровно до того момента, пока вожди объединённых племён во главе с У и Бу-Ожем не переместились жить под крыши. Межмирнику пришлось построить даже отдельный дом для себя, ибо в те хибарки, что строили аборигены, он помещался с огромным трудом. В результате, почти в самом центре строительной площадки довольно быстро был воздвигнут высокий пятиугольный сруб из тонких брёвен, обмазанный глиной, с немаленького размера, относительно остальных, окнами. Только после этого народ стал заселяться с меньшей опаской.

Не обошлось и без происшествий. Так, не вняв предупреждениям, одна группа всё же через чур сильно развела в здании костёр, желая согреться во время дождя. Накидав в очаг дров и получив первые отголоски тепла, трое мужчин и четыре женщины, одна из которых была беременна, легли спать. Как потом понял Бу, они сначала угорели во сне, а только потом, просушенная трава на крыше вспыхнула. Огонь под руководством вождя племени и эрхи быстро потушили, а из не успевшего как следует прогореть дома, Бу вынес обожжённые, но относительно целые тела аборигенов.

Трупы, по настоянию эрхи, вынесли за пределы поселения. Тогда же он и увидел впервые порядок погребения погибших. На каждого вырыли отдельную, неглубокую квадратную яму, а на беременную две. У, взяв топор, отрубил конечности своим погибшим соплеменникам и головы. Вниз ямы уложили сложенные в коленных и локтевых суставах ноги и руки, так, словно получилась звезда. Наверх положили туловище, предварительно полностью раздетое. А на живот, ближе к гениталиям уложили головы. Беременной вскрыли живот и извлекая из него плод, похоронили того рядом, правда, не расчленяя. В могилы положили несколько камешков, палку, верёвку и немного семян в плетёных корзинках. После чего тела аккуратно засыпали, а сверху поставили на попа камни весьма увесистых размеров. Бу данный способ погребения весьма удивил. Когда он спросил о его значении у вождя, тот недолго думая, ответил.

– Ноги и руки мы рубим, чтобы тело не могло больше встать и причинить вред, и себе тоже. Голову же прикладываем ближе к тому месту, откуда мы и берёмся. Камни и палки, чтобы очнувшись после смерти, они были заняты делом, пытаясь отрубленными руками сделать копья, и не вылезали наружу. А еда, чтоб не сердились и не ругались на нас. Потому что когда мёртвые ругаются, земля трясётся.

Бу-Ожа такое заявление удивило, но не поразило. Слышал он и другие мнения и дикости о покойниках и у более развитых народов, потому только спросил, а видел ли У когда-нибудь восставших покойников, на что тот со смехам ответил, что нет, ведь они же их разрубают всегда. А когда ему напомнили об убитых в бою, лишь отмахнулся, сказав, что звери похоронят убитых в бою лучше.

День сменялся днём. Каждое утро наступали новые заботы и хлопоты. Бу научил у-ннэ коптить мясо впрок, а не только сушить, ловить рыбу при помощи удочки и сплетённых им лично сетей, тереть зёрна в муку, смешивать её с водой и печь на костре лепёшки. Он научил лепить горшки из глины, делать из неё же игрушки для детей и маленькие свистки, о чём вскоре пожалел, ибо их наделали вообще все и на несколько дней поселение наполнилось разномастным свистов совершенно не в тон. К счастью, аборигенам это очень быстро надоело и музыкальные инструменты вскоре остались лишь у детей, да тех, кто хоть немного научился извлекать из них хоть сколько-нибудь приятные звуки.

Бу снова показал всем, откуда он прибыл при помощи упрощённой модели вселенной, состоящей из нескольких кругов, да прямых линий. Использовал он для этого уже не голую землю, а стену собственного дома да сажу с охрой. И очень скоро он стал замечать, что многие рисуют на своих стенах тоже самое, либо очень похожее на его рисунки. Пытались они повторить и написание его имени, но очень уж неуверенно и коряво. Вскоре, начали рисовать и другие вещи. Свои действия, охоту, и деяния, очень отдалённо напоминающие его действия на этой планете.