Глава 17.
Назени визжала от ужаса, когда увидела дочь. Андрей торопливо ушёл, а Наринэ пошла в комнату приводить себя в порядок. Бабушка нахмурилась, когда увидела мужскую рубашку на ней. А она уже вечером, сидя на подоконнике, обнимала эту рубашку. Его запах дурманил её. Ей хотелось каждую секунду быть рядом с ним, видеть его злость, то, как он кипит в ярости, просто смотреть как он работает, как молча кого– то слушает. Она сама не понимала, как это с ней произошло, но знала одно наверняка! Когда этот человек где– то рядом, то все остальное становиться безразличным. Он был ей интересен. Сердце девушки нашла покой, она поняла, что не станет делить себя на ту, кто она есть, и на ту, кем хочет быть. Наринэ признала, что любит свою Родину, пусть такую далекую и чуждую пока что для неё. Но чрезвычайно необходимую для покоя на душе. Она действительно хотела впитать каждый звук и каждое слово, что связывало Армению и Ее. Наринэ ощутила облегчение от того, что наконец сможет не притворяться и полюбить… себя! Ведь она и есть частичка родины. Зёрнышко граната…
Наринэ вспомнила то письмо и пообещала себе, что обязательно узнает, что же произошло с той девушкой…
Пальцы девушки ласкали ткань рубашки.
– Сто раз говорила, не сиди на подоконнике! от голоса бабушки, Наринэ вскочила и отбросила рубашку.
– Чья это рубашка, что ты из рук не выпускаешь?
– Это не так… она растерянно пыталась что– то придумать.
– При нем ты руку порезала и эта кровь твоя. Микаэлю нужно вернуть эту рубашку, Наринэ. И молись, чтобы мать не прочла твои мысли.
Бабушка вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
– Микаэль, что с тобой? подошёл друг к нему.
– Ничего.
– Ты расстроился из– за этих слухов на базаре о тебе и Энн?
– Её зовут Наринэ… Наринэ…
– Ты разве не знаешь, что этим женщинам только дай повод. Между торговлей и едой, они сплетничают.
– Я не хочу, чтобы её семья что– то услышала, у неё могут быть проблемы на пустом месте.
– Разве на пустом? Я имею в виду, вы оба так смотрите друг на друга.
– Ты что тоже веришь этим сплетням?!
– Нет, но…
– Ладно, я пошёл.
Микаэль был не в духе. Он пошёл дальше, чтобы никого не видеть. Наринэ удалось весь этот день напоминать о себе. Он мысленно возвращался к ней, губительная мысль о том, как ей идёт его рубашка, почти причиняла боль. Мысль о том, что она не любит жениха беспокоила его. Она не может быть несчастливой. Тогда Микаэль тоже не сможет испытывать хотя бы секунду радости. Мужчина резко остановился. Как все могло так быстро измениться?! Как её счастье ему стало дороже чем что– либо?
Да, он видел, как она идёт с Андреем. Руки сами вылили на неё ведро чистой холодной воды, которую он нёс, чтобы полить арбузы. Его раздражало то, что он это сделал и то, что она была права. Её глаза кричали: «Я все знаю!»
Наринэ уже два часа была в доме Аванесовых. Вскоре они закончили репетировать, теперь она с госпожой Аванесовой в гостиной пила чай. Они говорили о погоде и цветах.
– Жаль, что ты так рано уходишь, дорогая, могла бы поужинать с нами.
– Спасибо, в другой раз. Я пойду тогда…
Энн медленно шла домой, ближе к шести часам на улице стояла прекрасная погода, девушка буквально наслаждалась каждым шагом.
Татевик появилась на её пути, девушка решила вместе с ней пройтись к её дому, а оттуда на базар. Энн так была раздражена тем, что Татевик бежит туда. Она знала, зачем и для чего. Да и кокетливая улыбка Татевик все говорила за себя.
– Пойдём, у нас чай попьёшь. У нас сегодня должен быть клубничный пирог, предложила Энн.
Татевик согласилась и так до вечера была там, а когда посмотрела на время, с досадой произнесла:
Базар закрылся. Как жаль.
Энн не смогла сдержать свою улыбку. Она всё– таки не увиделась сегодня с ним.
Назени уже второй день в ужасе наблюдала за дочерью. Она то сидела в саду до вечера, читала книги, или вовсе просто смотрела в одну точку, часами. Или же она была в своей комнате. Почти не прикасалась к еде, а мыслями была очень далеко.
Энн спускалась по лестнице, когда услышала в саду голос Микаэля. Ей показалось, что ей послышалось, но она побежала туда и не ошиблась. Он действительно был там, вместе с мамой смотрел на несколько готовых украшений. Энн добежала до того места, откуда он был виден и остановилась. Улыбаясь, смотрела на него, не боясь ничего. Когда его тяжёлый взгляд поднялся от самых её ног до глаз девушки, ничего весёлого в нем она не нашла. Он грозно смотрел на неё, так, будто сейчас заорёт, чтобы та пошла в дом. Но хоть тысячу солдат войдут и утащат её, она с места не сдвинется, только если не к нему ещё ближе. Девушка так ему улыбалась, со всей нежностью и открытостью помыслов. Его не могло оставить это равнодушным, она не лгала. Её глаза не лгали. Назени торопливо посмотрела на дочь и ахнула. Даже волосы не привела в порядок, она даже не знала, что из– за бега несколько локонов выпали из прически и упали ей на плечи. Девушка медленно подошла к беседке и на армянском поздоровалась с ним. Её нежный голос и этот запах заставили не отрываясь, смотреть на неё, он еле вымолвил слово. Девушка взглянула на украшения лишь на секунду, мать глазами указывала на волосы. Энн, не придумав ничего лучше, распустила их, а Назени покраснела от злости. Как она смеет так вести себя. Отец Энн позвал жену, и та, бормоча что– то под нос, вышла из беседки. Эти двое внимательно смотрели друг на друга.
Глава 18.
– Хватит на меня смотреть, посмотри на украшения, не выдержал он её взгляда.
– Я уже видела. И сейчас много чего поняла, улыбнулась она, ликуя.
– И что же ты видела?
– Что ведёшь себя грозно, но долгого взгляда не выдерживаешь.
– Так, хватит! Что за глупости ты сегодня несёшь?! Не с той ноги что ли встала?!
– Как раз, именно сегодня с той.
– Наринэ! позвала бабушка, она вскочила и побежала к ней. Бабушка с порога отдала ей стаканы и лимонад с пирожными. Кажется, она была зла на маму, потому что сказала: «Твоя мать не додумается угостить гостя». Микаэль смотрел на цветник, где росли розы. Энн споткнулась о порог и чуть не вылила на себя компот. Он подскочил и забрал поднос из её рук. Она умудрилась удариться об угол стола, ногой.
– Не можешь быть внимательнее? – крикнул он и она, забыв о боли, смотрела на него.
– Что сам почувствовал?
Поднос был на столе, поэтому он резко схватил её за руки со словами:
– Послушай меня!
Но в сад вошла мать Энн, и он отпустил её, сел на место. Девушка посмотрела на свою руку, он мог сделать ей больно. Энн села за стол тоже, но теперь смотрела на козырёк беседки, думая о том, что же он хотел ей сказать, раз так схватил и грозно смотрел, да и тон его не предвещал ничего хорошего. Мать Энн, будто ничего не замечая, начала обсуждать украшения, больше хваля, чем делая замечания. Микаэль вскоре ушёл, лишь раз взглянув в её грустное и задумчивое лицо.
После ухода Микаэля в доме стоял шум. Назени была вне себя от гнева, впервые её безупречная дочь вела себя не так, как её обучали с детства.
– Чтобы больше не являлась в подобном виде! Даже не смей выходить из комнаты! Чтобы я не слышала ни одного слова на армянском! Ты забыла о манерах!!!
Девушка была ещё в большой ярости. И не только из– за слов матери, она сорвалась и впервые в жизни так эмоционально кричала:
– Ты хочешь моей покорности?! Хочешь вычеркнуть мою личность! Ты желаешь видеть не меня, не свою дочь, а ты жаждешь получить отточенную куклу! Я тебя поздравляю, мамочка! Ты почти этого добилась!!! Кукла, в которую ты меня превратила, всю мою жизнь душила меня!!! По ночам я задыхалась в этой оболочке и не понимала, как живут другие! А когда увидела все те краски жизни…
– И где ты увидела?! Отвечай!!!
– На базаре мама! На базаре!!! Там кипит жизнь! Там никто не притворяется. Они могут быть теми, кем являются, и им это нравится. Там женщины поют народные песни, когда их душе захочется!! Наши народные песни, которые я украдкой слышала из уст бабушки!!! Ты запрещала их даже слушать!!! Ты пытаешься меня изменить и сделать другой. Но другие мамы даже не пытаются, а их дочери сами не хотят быть теми, кто мы есть!!! Я не знаю теперь, что хуже, когда враги убивают и пытаются уничтожить все, даже нашу культуру! Или же когда мы сами пытаемся стать другими, забывая свои корни!!! Что хуже, мама?!
Глаза Энн горели. Отец и бабушка тоже все услышали. Назени села в беседке и смотрела в одну точку. Глава семьи опустил голову, кажется, он сам упустил тот момент, когда все пошло не так. Ведь жизнь иногда может ослепить так, что реальность кажется совсем иной.
– В доме Аванесовых ты играешь роль чуть ли не патриотки, а в нашем доме… Ты даже зовёшь меня Энн. Мама, посмотри, в кого мы превращаемся… Кем мы станем потом?! Людьми, которые не знают о себе ничего!!! Которые живут в чужой стране, и внедряют в себя все чужое. Разве не лучше ли быть теми, кем мы являемся??? Я сделала свой выбор! С сегодняшнего дня нет Энн! Есть только Наринэ! Кровью, плотью и душой я армянка. И никогда, слышишь! Никогда я не изменюсь и не стану другой. И свадьбу эту сыграем по нашим обычаям! Или же никак!!!
Та уверенность, что была в ней, завораживала, Назени сейчас видела не свою дочь, а видела и слышала крик души, которая томилась годами и страдала. Сейчас перед ней была гордая армянка, которая ни за что на свете не предаст себя. Она воевала. Она шла и ей было тяжело. Назени сдалась. Опустила голову, и слезы сами полились из глаз.
– Что я натворила?!
В комнату девушки постучали.
Вошла мать.
– Дочка, пошли, поужинаешь хотя бы… женщина с грустью смотрела на дочь, которая так же, как и она, плакала уже несколько часов.
– Я не хочу… очень тихо Наринэ произнесла на армянском.
– Хочешь, принесу тебе в комнату? спросила на армянском Назени. Девушка посмотрела на мать и кивнула. Неужели мама так быстро примет это? Раньше не то, что она бы на армянском не заговорила, так она ещё и никогда в комнате не разрешила бы есть. Наринэ решила идти до конца. Она не свернёт с этого пути. Кажется, её борьба началась ещё в тот день, когда она впервые ответила Микаэлю на армянском, его высокомерие и дерзость заставили её. Но сейчас она осознала, что этот момент был переломным в её жизни.
Сейчас девушка хотела увидеть Микаэля. Чтобы тот прочёл в её глазах, что теперь она такая, как он. Такая же преданная, такая же простая и что она хочет быть рядом с ним. В любом месте, пусть даже это будет та самая будка. Она хочет научиться жить. Также свободно, как он. Сама не заметила, как съела все на подносе, сама отнесла вниз и заметила, как отец сидит на улице, такой грустный, что сердце девушки сжалось от боли. Она подошла к нему и обняла.
– Прости меня дочка. Я должен был быть мудрее и внимательнее…
– Папа ничего. Все хорошо, слышишь… Наринэ обняла его ещё крепче.
– Наринэ, моя девочка Наринэ. Когда ты успела так вырасти и стать такой мудрой. Доченька моя…
Сердце отца болело, будто он не смог защитить своего ребёнка, будто не додал самого важного. Он чувствовал вину.
Глава 19.
В гостиной с утра пораньше собрались несколько подруг Назени, на чай к ним зашли Анита с Татевом. Наринэ спустилась к гостям и услышала, как мать, скрипя зубами, произнесла:
– Для Наринэ уже готовы несколько чудесных украшений. Вот ждём со дня на день ещё несколько.
Подруги Назени начали перешёптываться, но Анита разбавила их шёпот:
– Наверное, не скоро изготовят украшения, ведь завтра будет праздник «Вардавар». Они все там праздновать будут, и, наверное, пару дней не будут работать. По крайней мере, вчера вечером во время прогулки об этом сообщил Микаэль, что базар работать не будет.
Наринэ почему– то не была рада услышать эту новость. Её даже задело это. Почему он не упоминал о празднике и что не менее важно… Почему это он прогуливается вместе с Анитой и наверняка с Татев. Ей так хотелось высказать пару ласковых Микаэлю, что черты на её лице заметно напряглись.
– Энн, дорогая, позвала Анита.
– Наринэ, Анита поправила девушка двоюродную сестру.
– Наринэ, поправив себя и мило улыбнувшись, произнесла Анита, ты пойдёшь сегодня с нами в парк гулять? Говорят, сегодня там будут несколько артистов…
– Сегодня я должна пойти к Аванесовым, а затем я свободна, неохотно ответила девушка и все продолжала думать о Микаэле.
Когда она шла к их особняку, Наринэ вспомнила как, хихикая, Анита сказала:
– Надеюсь, ты в этот раз увидишь этого красавца адвоката, а то он как будто какой– то фантом. Есть люди, которые с ним лично беседовали и видели, и есть мы, те, которые лишь слышали о нем.
На самом деле её мало интересовал этот молодой человек. Её интересовал Микаэль. Наринэ замерла. Из особняка вышел Микаэль, в чистой опрятной одежде, в руках была коробка, наверное, он принёс фрукты или овощи для Аванесовых. Она попыталась представить его в качества хозяина такого поместья, но не смогла. С его образом в её голове никак не связывались эти два разных мира. Микаэль тоже заметно напрягся, когда заметил её.
– Здравствуй. Что ты тут делаешь?
– Я пришла преподавать, а ты, как я вижу, принёс им продукты с базара.
Микаэль ухмыльнулся и кивнул:
– У вас, мисс Энн, логика блистательная.
– Наринэ… Меня зовут Наринэ.
– О! Что так?
Она внимательно смотрела в его глаза и пыталась найти хотя бы каплю нежности для себя. Ведь дерзости, наглости и ухмылок было для неё приготовлено предостаточно.
– Микаэль очень тихо произнесла неужели ты не можешь дать мне один шанс, чтобы я доказала, что я не такая, какой ты меня видел изначально…
Он поразился. Мужчина явно не ожидал такого поворота.
– Зачем тебе что– то мне доказывать?
– Для меня это важно!
– Иди экспериментируй с другими… У меня много других дел.
– Важно именно тебе. Как ты не понимаешь!
Это было опасно. Микаэль знал, что нельзя переступать эту черту. Знал.
– Наринэ… Ты себя слышишь… Ты скоро выйдешь замуж и забудешь обо всем том, что хочешь сейчас. У тебя будет другая жизнь. Тебе не нужно меняться, оставайся такой, какой была… он ведь тоже все видел, невозможно было не заметить.
– Я не хочу той жизни… Я разорву эту помолвку. Свадьбы не будет, Микаэль… Тогда мы сможем…? слова застряли на её губах, его жестокий взгляд мог искалечить любого… Он ушёл. В ярости сжимая кулаки.
Стыд. Вот что она испытывала. Даже общение с девочкой и долгий урок не смогли разнообразить её мысли. Хозяйка дома принесла яблоки, вероятно, их и принёс Микаэль. Она не прикоснулась к ним, кажется, Наринэ не прикоснется ни к какой еде больше. Он просто ушёл, в то время, когда она говорила об их будущем. Микаэль меня не любит. Не любит. Наринэ спокойно, но с огромной болью в сердце приняла этот факт. Сейчас, ничего не имела для неё значения, выйдет ли за Андрея, или любого другого юношу. Никто не сравниться с этим грубым, прямолинейным Микаэлем, который погашен поглощен? какой– то идеей…
Наринэ замерла. Может для начала ей нужно узнать, так кто же он такой?!
Наринэ на следующий день, забыв обо всем на свете, рано утром вышла из дома и прямо пошла на базар. У неё была одна цель: узнать его!
Девушка дошла до мостовой, а там полная тишина и ни одного человека, нет этих запахов, торговцев, продуктов. Только пустые столы. Она рванула вперёд. Неужели он уехал?! Бросил меня и уехал! Сердце так быстро постучало, слезы сами ручейком полились из глаз. Она бежала по этим местам и кричала его имя. Внезапно, на неё свалилось, казалось, было несколько литров воды. С разных сторон её обливали дети и звонко смеялись. Некоторые кричали: «попалась!!!» И радостно смотрели на неё.
– Что вы делаете??? крикнула она, оглядывая себя. Она вся была мокрая. Вдруг из другого угла выбежал парень, а за ним вылетел Микаэль с ведром воды, тот остановился и смеялся, когда увидел Наринэ. А Микаэль, воспользовавшись моментом, облил его водой и только потом заметил её, начал хохотать. А она с непониманием смотрела на них. Внезапно раздался оглушительный голос женщины. Та, смеясь подбежала к ним и начала обливать из шланга. Микаэль кинулся к Наринэ и, схватив за талию, немного увёл в сторону и закрыл собой, все также звонко смеясь. Наринэ закрыла глаза и уткнулась лицом в его грудь. Этот момент она никогда не забудет. Дети убежали, как и друг Микаэля, а женщина, улыбнувшись, оставила шланг, и сама ушла куда– то. Микаэль все также обнимал её, будто бы время остановилось. Наринэ боялась даже шелохнуться. Она не хотела, чтобы этот момент прекращался. Но он сделала шаг назад, посмотрел в её глаза.
– Не испугалась?
– Нет… очень тихо ответила она.
– Сегодня праздник Вардавар, улыбнулся он и убрал прядь её волос.
– Совсем забыла, она была так счастлива, её глаза светились теплотой и блеском.
– Ты вся мокрая, лучше тебе уйти домой…
Наринэ взяла его за руку.
Но я хочу остаться, я даже не помню, когда мы в последний раз праздновали этот праздник. Микаэль так внимательно смотрел на неё. А она молилась, чтобы он не отказал. Внезапно он улыбнулся и кивнул.
Тогда пошли, я покажу тебе как мы отмечаем этот праздник.
Он взял крепче её руку и увёл сквозь базар.