Неоправданная ставка

«Я иду в банк, обналичиваю деньги и делаю ставку. Решено!»

Майкл не прошёл и половины пути, когда услышал знакомый голос:

– Майкл!

– Эдвард!

Радость переполняла братьев, и они крепко обнялись.

– Ты как здесь оказался?

– Я приехал по поручению одного хорошего человека. Мне необходимо попасть в банк «Фортуна».

– Я как раз иду туда. Вот радость-то! Никак не ожидал тебя здесь увидеть! – Майкл снова обнял брата за плечи.

– Я закончу порученное мне дело, и мы с тобой где-нибудь посидим. Столько хочется тебе рассказать, – предложил Эдвард.

– Конечно, брат, какой может быть разговор!

Документы принимали два клерка, сидящие друг напротив друга.

После соблюдения необходимых формальностей клерк пододвинул Майклу бумагу.

– Вам необходимо поставить свою подпись, господин Эпштейн.

Второй служащий поднял голову и внимательно посмотрел на Майкла.

– Это мой родной брат, – предотвратил расспросы Эдвард.

– Редко можно встретить двух братьев, обналичивающих в один день по сто тысяч, – заулыбался клерк.

Эдвард искренне переживал за брата и хотел узнать, на что Майкл решил использовать все деньги. Он не мог дождаться, когда клерк допишет необходимые бумаги, – по непонятной причине мысли в голове были очень тревожные. Как только служащий закончил оформление, Эдвард вышел из банка, забыв даже попрощаться. Он ходил кругами, пока в дверях не появился улыбающийся Майкл.

– Для чего ты снимаешь все деньги? – обеспокоенно спросил старший брат.

– Я всё расскажу тебе, только прежде мы сядем где-нибудь в тени и выпьем чего-нибудь холодного.

– Трижды прав был отец, рассказав нам притчу о скале, – задумчиво произнес Эдвард.

– Это ты к чему? – удивился Майкл.

– К тому, что мы такие разные. Неизвестно, чей поступок более правильный. Я скажу тебе честно, меня встревожило то, что ты снял все деньги.

Они спустились в небольшой сквер, прикрытый тенью плакучих ив, и сели за плетеный столик уличного кафе.

– Две лимонных со льдом, – крикнул Майкл официанту.

– Однако ты быстро освоился в городских условиях.

– Это не я освоился в условиях, это условия подстроились под меня, – засмеялся Майкл. – А, может, мы закажем виски? Брат с братом, а, Эд? Снять стресс, поднять настроение?

– Нет, Майкл, я уже понял, почему многие люди втягиваются в это пагубное занятие: они стараются скрасить свои переживания. Это не снимает проблемы. Пока живёшь с туманным сознанием, всё кажется более-менее сносным, но стоит голове проясниться, как жестокий мир открывает действительность. Алкоголь, Майкл, плохой помощник, да и в нашем возрасте прибегать к алкоголю рановато. Ты до сих пор не ответил мне, зачем снял все деньги.

– Эдвард, – серьёзно сказал Майкл, глядя в глаза брату, – я говорил тебе, что вижу сны с продолжением. Так вот, всё, что я вижу в своих снах, в дальнейшем отображается на игральных картах. Мои герои живут, они реальны и помогут мне сделать состояние. Я убедился в этом сегодня в казино.

– Майкл, ты мой брат, и я не могу не сказать тебе: детство закончилось, как только ты покинул порог отчего дома. Всё, сказки остались в прошлом, началась суровая действительность. А ты рассказываешь мне о снах. Тебе просто необычайно – я подчеркиваю, Майкл, необычайно – повезло, что ты до сих пор не проигрался. Я уже знаю нескольких знатоков покера, которые спустили за игровым столом целые состояния. Казино – это хитрый монстр, пускающий по своим денежным артериям состояния таких, как ты – излишне уверенных в себе, рассчитывающих на благосклонность Её величества Фортуны.

Майкл увидел, что его объяснения остаются понятными только ему самому.

Неловкую паузу прервал Эдвард.

– Майкл, я буду очень рад, если ты присоединишься ко мне, и мы вместе что-нибудь придумаем. Брось эти опасные игры, я прошу тебя.

– Прости, Эдвард, но я знаю, что делаю, и ты ещё будешь гордиться своим младшим братом.

Эдвард обнял брата:

– Мне пора ехать, потому что дело не терпит отлагательства. Подумай, пожалуйста, брат, подумай, я очень прошу тебя. Это опасная игра, и на кону может стоять многое. Я написал тебе свой точный адрес и буду очень рад, если ты приедешь.

Эдвард уехал, а Майкл развернул листок. Городок, о котором Майкл ни разу не слышал, находился, по-видимому, довольно далеко.

Юноша продолжал сидеть за столиком, когда в сквере появились две девушки: одна из которых имела ярко-рыжий цвет волос, меж тем как вторая была жгучей брюнеткой. Скромная одежда, застенчивое поведение и тщательно скрываемое любопытство темноволосой девушки выдавало в ней жительницу сельской местности: она то и дело крутила головой, с интересом разглядывая наряды дам, гуляющих по скверу. Девушки заняли столик по соседству и заказали мороженое. Майкла мало интересовало то, о чём они говорили, пока он отчётливо не услышал имени своего брата.

– Рэм – сын очень богатого человека. Он самый богатый в своей округе. Их поместье находится всего в двухстах милях, и через одиннадцать месяцев, по словам Рэма, он вступает в права наследования капиталом. Если всё пойдет, как я задумала, в скором будущем стану носить фамилию Эпштейн.

«Вот так номер! Рэм оказался в этом городе. Но какой болтун!» – подумал Майкл.

– Патрисия, где ты встретилась с ним? – спросила сельская скромница, для которой рассказ подруги звучал как сказка.

– На озере. Он подплыл ко мне и сразу предложил руку и сердце, – поделилась подружка, высоко подняв свою рыжеволосую головку.

– Прямо так приплыл и предложил, – рассмеялась темноволосая. В её голосе было столько жизненной силы и радости, что она невольно заражала окружающих своим смехом. На девушек обратили внимание сидящие за другими столиками, и смешливая скромница смущённо прикрылась ладонью.

Майкл не видел лица говорившей из-за пышных волос её подружки, но её голос он уже слышал. И тут его осенило. Этот смех и этот голос он слышал, но не здесь, не в реальной жизни, а там, за гранью, как привык называть Майкл своё пребывание в другом мире. Этот голос напоминал ему девушку, с которой встречался Джозеф, кажется – мадемуазель Фалер. Когда девушка отодвинулась, прячась от солнечных лучей, Майкл чуть не подавился содовой, настолько она была похожа на юную графиню.

Единственное, что их отличало, – скромное одеяние девушки.

– У него три брата, и сейчас отец отправил их по разным городам, чтобы они показали, на что способны.

«Каждому встречному, наверное, рассказывает, что он за важная птица», – подумалось Майклу. Патрисия продолжала:

– Ты бы видела, как его принимают в банке. Управляющий просто стелился перед ним. «Ах, мистер Эпштейн, в месяц будете получать столько-то…» Так что, подружка, мне осталось только порадовать мамочку и собрать некоторые вещи.

Девушка с темными волосами встретилась взглядом с Майклом и долго не отводила глаз.

– Ты меня не слушаешь? – капризно оторвала от мыслей подругу рассказчица.

– Нет-нет, Патрис, что ты, я внимательно слушаю тебя. Если хочешь, я составлю тебе компанию: отец приедет за мной только к вечеру, и я абсолютно свободна до восьми часов. Свою работу у мистера Албера я уже закончила.

– Ты работаешь у мистера Албера? Отец устроил тебя к Алберам? Ты личный секретарь? – предположила подруга.

– Нет, я домработница, – ответила девушка. И даже из-за соседнего столика Майклу было видно, как густая краска залила ее лицо.

– Ты домработница! – рассмеялась подружка, не замечая своей бестактности. – Я всегда говорила тебе, что мало зубрить уроки и получать хорошие оценки. В жизни не всё зависит от знаний. Вот ты, отличница, убираешь грязь, а я выхожу замуж за перспективного молодого человека.

Майклу стало искренне жаль эту красивую и скромную юную леди. Он смотрел на неё и слышал почти весь разговор. И, ещё не зная, что сделает, твёрдо решил, что больше эта скромница не будет предметом для насмешек подруги.

Девушки расплатились и собрались уходить. Скромница очень понравилась Майклу, и он захотел познакомиться с ней, но не ожидал, что девушки уйдут так быстро. Юноша ещё не придумал, с чего начать свой разговор. «А с чего бы начал Джозеф? Почему не последовать его путём? Неужели не хватит красноречия? Хватит, и не просто хватит. Я заткну Джозефа за пояс своим красноречием», – подумал юноша.

Девушки вышли из парка и через несколько минут подошли к дому Патрисии. Майкл следовал за ними, выбирая наиболее удобный момент для знакомства.

– Ты знаешь, сегодня утром, я немного повздорила с мамой, – сказала Патрисия. – Думаю, тебе лучше подождать меня здесь, вон на той скамейке, под дубом. Я постараюсь не задерживаться, а потом обязательно познакомлю тебя с Рэмом.

Каролина подошла к скамейке и, сорвав несколько дубовых листьев, стала соединять их в виде веера. Как только Патрисия скрылась из вида, Майкл подошёл к девушке и представился:

– Майкл Эпштейн! Я должен срочно признаться вам в своей осведомлённости. Один знакомый пират поведал мне тайну султана Бабуки. Он хочет украсть вас и сделать своей третьей женой. Я не могу допустить подобного обращения с дамой моего сердца, а потому прошу вас принять мою дружбу и шпагу, – выпалил Майкл, картинно поклонившись.

Девушка, удивлённо выслушавшая Майкла, рассмеялась тем завораживающим смехом, ради которого можно было пойти на край света. Странное чувство, томящее сердце, зародилось в груди и перехватывало дыхание, заставляя сердце бешено колотиться. Майкл смотрел в ее глаза и понимал, что это его океан, это она, это та, ради которой стоит жить.

– Каролина! – едва сдерживая смех ответила девушка, -А что ещё поведал ваш друг-пират? Где лежат сокровища?

– Вы провидица, ведь он сказал именно об этом после того, как разоблачил замыслы султана. «Сокровища, – сказал он, – лежат на игровом столе казино». И я готов разделить их с вами, если вы составите мне компанию.

– Вы хотите пригласить меня в казино?

– Я думаю, казино – подходящее место для дележа сокровищ.

– Я никогда не была в казино, и с удовольствием посмотрю на реальный мир азарта

Майкл не мог поверить своему счастью. Понравившаяся девушка соглашается пойти с ним в казино, где сегодня ему предстоит удивить мир.

– Вы даже не представляете, какое счастье я испытал, услышав ваше согласие.

– И вы, подобно другу моей счастливой подруги, сделаете мне предложение? Кажется вы как и Рэм носите одну фамилию.

– Да мы родные братья, и я последую его поступку сразу после игры в казино.

– Мои слова – просто невинная шутка, – с грустью в голосе произнесла Каролина.

– А мои слова серьезны, и не пугайте меня вашей нерешительностью. Сегодня вы увидите сказку. Пусть вас не удивляет моя вечерняя внешность. Приходится менять ее, иначе перестанут пускать в казино, потому что я скоро разорю их. Мои слова, вероятно, звучат самонадеянно, но я прошу не делать никаких выводов до вечера. Где мы сможем встретиться, скажем, в девять часов?

Из-за забора донеслись громкие женские голоса, заглушив ответ

– Она замуж собралась! Иголки в руках ни разу не держала! Ты ведь даже яичницу, как следует себе приготовить не можешь. Только и знаешь, как у зеркала крутиться. Я вот сейчас возьму куст крапивы и обвенчаю и тебя, и женишка твоего. Никуда не поедешь.

– Поеду. Мне шестнадцать лет, и я могу сама решать, что мне делать.

– Ах, мы уже такие взрослые? – после этих слов послышался визг, перешедший в надрывный плач.

– Наверно, нам не стоит ждать вашу подругу. Я провожу вас домой, а вечером зайду за вами.

Они прошли два квартала и оказались на узкой тенистой улочке, наполненной запахами цветов.

– Какой божественный уголок! И вы здесь живете? – удивлённо произнёс юноша.

– Почти все жители этой улицы выращивают цветы, поэтому её называют Цветочной. Здесь живет моя тетя.

– Пусть моя цветочная фея пробудет здесь до вечера.

– Хорошо, – улыбнулась девушка. – Я скажу отцу, что останусь ночевать здесь.

Майкл поцеловал руку девушки и, попрощавшись, отправился в отель.

Глава XVI

НЕОПРАВДАННАЯ СТАВКА

Кобра привык к размеренной жизни своего подопечного, но тут неожиданно прибежал коридорный и сообщил, что его ждёт администратор соседнего отеля. Как выяснилось Майкл переехал в другой отель, и просил доставить туда его вещи. Джонни был крайне удивлён расточительностью юноши: Эпштеин-младший остановился в самом дорогом отеле города, в номере двести семьдесят семь. Кобра снял номер двести семьдесят восемь, дабы была возможность находиться поближе и видеть всё происходящее. Представившись администратору дальним родственником Майкла, Джонни попросил не говорить о том, что он живёт по соседству, сославшись на особое поручение отца юноши, и заплатил двадцать долларов, чтобы его предупреждали, когда Майкл возвращается в отель или покидает его. После сытного обеда хотелось отдохнуть, и, приняв душ, Кобра решил пару часов вздремнуть. Не успел он закрыть глаза, как зазвонил телефон. Кобра с досадой поднял трубку:

– Слушаю.

– Интересующий вас молодой человек попросил заказать такси, которое подъедет через двадцать минут.

– Благодарю вас, – ответил Джонни, быстро оделся и вышел на улицу. Юноша не воспользовался услугами такси, дал водителю чаевые за беспокойство и направился пешком.

Кобра не догадывался о том, что Майкл заплатил тому же администратору за то, что последний сообщит юноше, если кто-то станет интересоваться его персоной. Причём сумма вербовки вдвое превышала затраченную Коброй. Метрдотель, резонно полагая, что должен отработать полученные деньги, показал юноше интересующегося им постояльца и с чистой совестью сообщил последнему о заказанном Майклом такси. На идею, каким образом можно обмануть преследователя, юношу натолкнула картина с изображением усатого наездника, висящая на стене номера. Долго не раздумывая, Майкл взял большую сумку и сложил туда сменную одежду. В парикмахерской он объяснил мастеру, что необходимо сделать, и заплатил вдвое положенного за фантазию перевоплощения и молчание. Через полчаса перед зеркалом сидел молодой человек лет двадцати с аккуратной бородкой и щегольскими усиками. Окончательную точку в перевоплощении поставили очки с круглыми, слегка затемнёнными линзами. Джонни всё это время сидел на скамейке в нескольких метрах от входа и курил сигару. Он не боялся быть узнанным, так как Майкл не знал его в лицо, что в свою очередь значительно упрощало слежку.

Из парикмахерской вышел щеголеватого вида молодой человек и прошествовал мимо, наполняя пространство терпким запахом одеколона.

Каролина ждала Майкла в условленном месте в сквере. Она не сразу узнала своего избранника, а когда это произошло, громко рассмеялась.

– Каролина, я понимаю, что выгляжу довольно смешно, но прошу вас не смеяться в казино. Сейчас я положу в вашу сумочку такие деньги, которые вряд ли бывали там раньше.

Майкл переложил в сумочку Каролины шестьдесят тысяч. Девушка смотрела то в сумочку, то на Майкла: ей никогда не приходилось видеть больше трёхсот долларов, являвшихся для неё целым состоянием. А сейчас в ее сумочке лежали шестьдесят тысяч.

– Зачем вам такие деньги? – в недоумении спросила она.

– Всё самое интересное впереди, милая Каролина, а вам надлежит лишь быть рядом. Вы как богиня удачи. Тридцать я оставляю в своём кармане, а шестьдесят будут покоиться до нужного момента у вас.

– У меня есть одна маленькая просьба. Мне необходимо зайти к своей сестре, она работает горничной в отеле.

– Отель у фонтана?

Каролина по-детски закивала головой.

– Конечно, милая Каролина, вы можете забежать к своей сестре, только не опоздайте на обещанное действо, и берегите то, что я вам передал. Я буду в казино через дорогу, и очень прошу вас не задерживаться.

Джонни Кобра просидел минут десять после ухода щеголя, после чего подошёл к окну парикмахерской и заглянул. В зале было пусто.

«Какой ловкач! Да он чуть не провёл меня, Кобру, – улыбнулся своим мыслям Джонни. – Он далеко пойдёт. Того малого, которого ты знал, уже нет, тот был мальчиком, а этот – мужчина». Кобра увидел Майкла как раз в тот момент, когда юноша разговаривал с Каролиной. Проводив взглядом девушку, исчезнувшую в дверях отеля, Джонни пошёл следом за Майклом.

В казино Майкла встретил администратор.

– За каким столом желаете играть? Думаю, сегодня фортуна будет благосклонна к каждому нашему посетителю.

– Фортуна знает кого выбирать, – заговорщицки .полушепотом ответил Майкл, и кивнул крупье головой в знак готовности, сел за игровой стол. К своему немалому удивлению, он не чувствовал ни паники, ни какого-либо особого трепета. Был абсолютно спокоен, словно сел заниматься обычной рутинной работой. В первую раздачу он убедился, что знает дальнейшие события. Оставалось выждать время, и сделать главную ставку.

В казино Кобра сел за соседний стол. «Знал бы твой отец, чем ты сейчас занят! – думал Кобра. – Один деньги зарабатывает, а другой их вот так просто прожигает. Представляю, что скажет Эпштейн, когда я расскажу ему о похождениях отпрыска».

После нескольких раздач, в которых Майкл пасовал, юноша встал и прошёл в туалетную комнату. Его не было больше пяти минут, и Кобра, опасаясь, что может упустить своего подопечного, направился следом и аккуратно заглянул в уборную. Майкл, стоя у зеркала, изучал мелко исписанный лист картона. Потом он аккуратно запихнул его в брюки под пиджак и вернулся за игровой стол. Кобра, последовавший за ним, увидел то, что повергло его в шок. После раздачи на игровом поле Майкла стояла ставка, равная тридцати тысячам. Вокруг стола собирались люди. В этом казино редко играли так крупно, и подобный жест вызвал неподдельный интерес у завсегдатаев. По залу прокатился восторженный шепот.

– Вы будете подтверждать вашу ставку? – поинтересовался администратор, встав у Майкла за спиной, когда крупье вскрыл первые три карты.

Майкл покрутил головой, разыскивая Каролину, но девушки не было.

– Сейчас я поднимусь в свой номер и сделаю подтверждение, – с этими словами юноша выбежал в холл.

– Ну, где ты ходишь, милая Каролина? Где ты?

Он несколько раз прошёлся туда и обратно, выбежал из казино и влетел в холл отеля. Грустные мысли начали закрадываться в его голову, отнимая душевный покой. «Нет, этого просто не может быть. Каролина не такая, она не обманет меня».

– Где ваша горничная? – поинтересовался Майкл у метрдотеля.

– Вероятно, на этаже или в подсобном помещении. Обычно в такое время она ужинает. У вас что-то случилось?

– К вам заходила девушка в белом платье и шляпке, у неё здесь работает сестра?

– Никакой девушки в шляпке и белом платье за последние два часа здесь не было. Единственная девушка, покинувшая отель пятнадцать минут назад, была нашей постоялицей. Она заказала такси и уехала на вокзал.

– Это, вероятно, она. Меня обворовали! – заявил Майкл.

– Прошу вас не кричать так громко, молодой человек. Не могли бы вы пройти в кабинет? Сейчас мы во всём разберёмся.

Майкл прошёл в кабинет метрдотеля и тяжело опустился в кресло.

– У меня пропали деньги. Не просто деньги, а очень большие деньги. И если вы сейчас их не найдёте, мне придётся убить вас и застрелиться самому.

– Позвольте мне поинтересоваться, в каком номере вы проживаете? Я знаю всех жильцов в лицо, а вас вижу впервые.

– Моё имя Майкл Эпштейн, а выгляжу я так потому, что ещё не достиг совершеннолетия и не имею права посещать игорные заведения. Вас устраивает моё объяснение? Насколько я понимаю, вы заинтересованы в процветании казино и не будете предавать огласке мой поступок. Если я ответил на все ваши вопросы, хотел бы услышать ответы на свои. Престиж вашего заведения оказался под угрозой, господин метрдотель, ваши постояльцы – мошенники.

В этот миг Майкл увидел за окном Эдварда и выбежал на улицу.

– Эдвард! Ты же уехал.

– У нас сломалась машина, и ночевать придётся в отеле.

– Я позже всё тебе объясню, а сейчас пойдём со мной, пойдём скорее, – он схватил брата за руку и потащил через дорогу.

– Зачем ты тянешь меня в казино, Майкл? Я не игрок.

– Эдвард, ты мой брат, и я больше всего в жизни не хочу причинить тебе боль. Поверь всему, что я тебе скажу, и просто помоги мне, не задавая вопросов. Всё это выглядит очень странно, но я ещё раз говорю – я не хочу причинять тебе боль. Сейчас на игровом столе моя ставка – в тридцать тысяч, мои карты увеличивают ее в сорок раз. Я прошу тебя подтвердить ставку шестьюдесятью тысячами. Мы выиграем три с половиной миллиона. У меня каре, Эдвард, а эта комбинация увеличивает ставку в сорок раз – ты можешь поинтересоваться у крупье. Верь мне, брат, верь! Такое бывает только раз в жизни, и ты должен рискнуть.

– Но где твои деньги? Почему ты просишь у меня?

– Это долго объяснять, Эдвард. Я прошу тебя поверить. Ты убедишься в моей правоте. Я знаю, что делаю.

– Хорошо, Майкл. Думаю, ты понимаешь, что своим шагом ставишь под удар и моё завтра. Я дам деньги.

Братья подошли к столу, и Эдвард сделал подтверждение чеком, который здесь же проверили. Майкл не выдержал и победным жестом перевернул карты с четырьмя валетами. Он уже не смотрел, какие карты будут у крупье.

– Ты видишь эти карты, Эдвард? Ты чувствуешь вкус огромных денег?

Слова, прозвучавшие из уст крупье, не сразу дошли до его сознания:

– Вы проиграли, мистер, у меня стрит-флэш.

И только через несколько секунд, когда крупье повторил свои слова, Майкл вернулся к действительности.

– Что вы сказали? – переспросил он, тупо глядя на карты крупье, у которого, как ни странно, лежали карты бубновой масти, начиная с двойки и заканчивая шестёркой. Струйка холодного пота неприятно скатилась между лопаток.

– Откуда у вас взялась бубновая двойка? Её не может быть в вашей раздаче. Джозеф находится сейчас в другом месте. У вас было две тройки, но вы подменили одну из них на бубновую двойку. Вы все здесь мошенники, шулеры! – у Майкла поплыло перед глазами, и он потерял сознание.

Кобра не мог прийти в себя от увиденного. Только что на его глазах юноша, не проявляя и тени беспокойства за свою ставку, проиграл огромное состояние. Находящиеся в зале и наблюдавшие за игрой наконец опомнились и зааплодировали, но аплодировали они не потерявшему сознание Майклу, а крупье, сумевшему перебить комбинацию. Эдварду помогли донести Майкла до дивана и вызвали доктора.

– Джозеф! Как ты мог там оказаться, ведь король отправил тебя в другое место! Ты не мог быть там, Джозеф! Не мог! – говорил Майкл в никуда, – но каков Людвиг, поганый, двоедушный король. Он отправил его за Рудбергом, а потом, вероятно, шепнул что-то, чего я не слышал, и Джозеф вернулся! Маркиз Лотти, герцог Лебресси, барон Круазье, барон де Венти, граф Фалер! Все вы были там! Вы были там, а Джозефа не было! Не было! Не было! – громко закричал Майкл, и горько завыл. Потом, словно опомнившись, начал истерично смеяться.

Доктор Морти прибывший по вызову после тщательного осмотра Майкла, взял Эдварда под руку:

– Вы его брат? Сейчас сложно сказать что-то определённое, но одно мне ясно: у него сильное потрясение и, боюсь, что сейчас молодой человек находится в пограничном состоянии. Вполне вероятно, что все пройдёт без каких-либо последствий, но нельзя исключать и худшее.

– Что может быть хуже, доктор? – заглядывая Морти в глаза, спросил Эдвард.

– Психика человека наука довольно сложная, и мало изученная. Я не берусь предсказывать последствие сильного потрясения. Вашему брату необходимо наблюдение, и это должны делать в клинике. Отчаиваться не надо, он молод, а в таком возрасте организм умеет справляться с недугами. Надейтесь на лучшее, мистер Эпштейн. Вашего брата я устрою в клинику, и мы понаблюдаем за ним. Вот номер телефона, по которому вы сможете справиться о состоянии его здоровья.

Морти протянул Эдварду визитную карточку.

– Как мне благодарить вас, доктор Морти?

– Это мой долг, молодой человек, и лучшая благодарность – добрые отзывы моих пациентов. Содержание в клинике потребует некоторых расходов, каких – будет ясно после его выздоровления.

– Любая сумма мне по силам, доктор.

– В таком случае позвоните через неделю, а нам пора ехать в клинику. Вашему брату необходимо срочно ввести лекарства, чтобы приостановить помутнение рассудка. Если мой диагноз подтвердится, мы легко выведем его из кризиса.

– Доктор Морти, позвольте мне поехать с вами?

– Сейчас ваше присутствие будет мешать, пограничное состояние требует абсолютного покоя и отсутствия раздражающих факторов. Лицо родного человека может вызвать определённые эмоции и навредить больному. Приезжайте через неделю.

– Забыл вам сказать, доктор: у него с собой была вот эта схема, и, насколько я знаю, он составлял её больше двух лет. Может, разгадка его состояния заключена здесь?

– Это очень важно, поверьте мне. В схеме, возможно, и находится ключ к разгадке, но его знает только тот, кто писал. Когда вашему брату станет лучше, я обязательно ему ее передам.

Эдвард проводил взглядом машину, увозившую брата. Он сел на скамейку и опустил голову. «Майкл, как же я, твой старший брат, не смог тебя уберечь?» – глаза наполнились слезами, и окружающий мир растворился в солёных каплях, стекавших по щекам.

Эдвард думал не о деньгах, которые потерял. Последнее время он постоянно думал о Майкле, и чувство тревоги, посетившее его в банке, оказалось оправданным. Майкл стоял на краю пропасти, а он мог его удержать: стоило только настоять, поговорить – брат понял бы его.

Как звонко звенел колокольчик, висящий в дверях казино. Он радостно встречает играющих и так же радостно провожает проигравших, этот зловещий колокольчик.

Мысли Эдварда прервала подбежавшая плачущая девушка:

– Мистер Эпштейн, мистер Эпштейн! – она ещё громче заплакала и говорить уже не могла.

Эдвард принёс ей воды, и девушка немного успокоилась:

– Я не хотела. Поверьте мне, я не знала, что так получится.

– Объясните же мне, в чём дело.

– Я услышала, как вы сказали доктору, что вы его старший брат. Должна сказать вам это, я должна сказать. Майкл собрался играть в казино, а я хорошо знаю человека, у которого было всё, но в один день это всё перекочевало в кассу казино. Он был так же уверен в своей победе, как и Майкл. Ваш брат дал мне деньги, которые я носила в сумочке, но, когда я увидела, какая ставка на столе, я убежала. Такие деньги проигрывать нельзя. Я хотела вернуться, когда Майкл успокоится, и не думала, что он так серьёзно воспримет мой уход. Вот его деньги, – девушка опять зарыдала.

В небе раздались раскаты грома, и пошёл сильный дождь.

– Я поеду в клинику и буду с Майклом, пока он не поправится, – всхлипывала девушка.

– Боюсь, вам не разрешат находиться рядом с ним.

– В этой клинике работает моя тётя, и я смогу там устроиться.

– Вы хорошая девушка, Каролина, и не обвиняйте себя в неудаче Майкла. Это моя вина. Сейчас мне необходимо уехать, но через неделю я вернусь. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните вот по этому номеру.

Эдвард написал на клочке бумаги номер телефона мастерской и передал Каролине.

Когда девушка ушла, Эдвард ещё долго сидел на лавочке у казино и, только когда начало смеркаться, поехал в свою мастерскую.

Глава XVII

ПЕРВЫЕ ШАГИ ЭДВАРДА

С тяжёлым сердцем Эдвард возвращался в облюбованный городок, находящийся в ста пятидесяти километрах от родного дома. Он давно решил для себя, что не станет претендовать на управление родительским капиталом, поэтому планировал потратить деньги таким образом, чтобы начать свое дело не напоказ отцу, а для дальнейшей жизни вдали от него. Со своим другом Джорджем, они посетили местного архитектора, которому заказали проект будущей станции с большим боксом для технического обслуживания машин, после чего выкупили участок земли на окраине города. За относительно небольшую цену друзья приобрели подержанный грузовичок и, наняв бригаду строителей, начали неспешное строительство. Через два месяца стройка была завершена, и Эдвард поехал за оборудованием, в портовый городок, где и встретился с Майклом. Всё было спланировано, и после установки оборудования мастерская могла бы начать работать, но сейчас он был растерян, мысли путались, на сердце камнем лежало произошедшее. Что теперь делать? Что будет с Майклом? Сможет ли он выздороветь или до конца дней останется в том состоянии, в котором сейчас находился в клинике? Как он мог допустить такое, если изначально, с первого дня их свободной жизни, чувствовал, какой-то подвох судьбы, ожидающий брата?

Эдвард несколько раз перебрал накладные на оборудование для мастерской, и убедившись в полном соответствии, немного успокоился. Два мощных подъёмных механизма, и несколько станков разного назначения, были заказаны в судовой компании, и прибыли точно в срок. Ещё до встречи с братом, Эдвард получил в порту оборудование и перегрузив его на автомобили транспортной компании, отправил до места назначения, где доставку поджидал Джордж.

Дорога шла через пшеничные поля, пересыпаемые золотыми волнами лёгкого ветерка. Завораживающие покачивания налитых колосков, манило его с детства, потому Эдвард свернул на обочину, остановил машину, и зашёл в океан колышущейся нивы. Несколько минут он наслаждался знакомым запахом, как вдруг над головой пролетел небольшой самолёт.

Эдвард провожал его взглядом до тех пор, пока самолёт не опустился на поле, подпрыгивая на ухабах, а через несколько метров встав на крыло, перевернулся вверх колёсами. Юноша побежал к месту падения, понимая, что должен помочь пилоту. Когда он наконец добежал до места падения, и бросился к кабине, пилот без признаков жизни висел на страховочных ремнях. Когда Эдвард начал пролезать сквозь искорёженную дверь самолёта, пилот открыл глаза, и что-то тихо прошептал. В ту же минуту из моторного отсека показались языки пламени.

Эпштеин попытался отстегнуть ремни, но замки не поддавались, тогда он вытащив из кармана перочинный нож начал резать. Освободив пострадавшего от ремней, Эдвард взвалил его на себя, и стал протискиваться через дверной проём. Как только ему удалось вытащить пострадавшего и положить на землю, огонь охватил кабину самолёта. Положение ухудшалось ещё и тем, что вокруг стояла сухая пшеница, и на раздумья времени не было. Эдвард, подхватил раненого под руки, и что есть сил потащил его к краю поля. Весил пилот не меньше ста килограммов, и уже через пятьдесят метров юноша окончательно выбился из сил. До края поля оставалось еще не меньше ста метров, но самое страшное заключалось в том, что огонь перекинулся на сухую пшеницу, и пожар набирал силу с бешеной скоростью.

– Брось меня и беги, а то сгоришь заживо… Я уже пожил, а ты ещё молодой… Беги отсюда, я сказал… – простонал лётчик и потерял сознание.

Эдвард подлез под неподвижное тело, и встал на четвереньки, после чего с большим трудом, но всё же сумел подняться на ноги, и не взирая на неподъёмную ношу, побежал к краю поля. Решение пришло в голову молниеносно, и он развернувшись побежал в сторону выгорающего участка. Огня здесь уже не было, но от земли поднимался сильный дымный жар, от которого першило в горле. На не сгибающихся, налитых свинцом ногах, Эдвард зашел в центр выгорающего участка и опустив раненого на землю упал рядом. Там куда он минуту назад собирался бежать, бушевал пожар. Подул сильный ветер и огонь изменив направление стал пожирать участок по правую руку спасительного островка. Языки пламени обдали своих пленников, но не причинили особого вреда только потому, что пшеница уже выгорела, и пожар потерял свою силу. По небу раскатились раскаты грома, и пошёл сильный ливень. Эпштеин с ужасом подумал, что могло произойти, не сориентируйся он вовремя, бежать на этот выгоревший пятак, но первой была мысль «бежать к машине». «Небо видело пожар, но почему пролилось сильным дождём, когда он уже закончился? Это что, запоздавшее чудо, или какое-то испытание? – думал Эдвард подставляя лицо крупным каплям, – наверное грузовичёк тоже сгорел. Я же его к самым колоскам поставил, думал пусть и работяга с ними молча поговорит».