– А я автор хорроров, – вклинился в беседу Самуэль. – Хотя начинал с другого. Но вот что я вам скажу, друзья мои. Писать от лица противоположного пола можно. Это всё приходит с опытом. Или не приходит. Вы встречаетесь с людьми, общаетесь, замечаете какие-то их особенности. Черты. И потом переносите всё это на бумагу. Ну, или как вариант, можно написать что-то в соавторстве.

– Я не прочь поделиться опытом, – Янратхим вновь подмигнул Милене кустистыми бровями. – Давай вместе сочиним книгу, девочка. С меня сюжет. Написание. А с тебя редактура? Ха-ха-ха.

– Я хоть и не читала ваших фолиантов, Уртар, – девушка сделала серьёзное лицо. – Но могу представить, что у вас там происходит. Бедный, несчастный мужик, обитает на самом дне общества. И здесь случается неожиданное событие, которое в корне всё меняет. Он становится успешным. Красивые женщины начинают пачками к нему липнуть. В общем, типичный «гаремник». Фантазия любого мужчины.

Уртар насупился. Слова Милены, по всей видимости, попали точно в цель.

– Насчёт конкурса, – нарушил неловкую паузу Самуэль и посмотрел на Янратхима. – Вы спросили, почему стихи? Победитель ведь будет летописцем? Но, вдруг наш правитель захочет, чтобы о его подвиге была написана поэма, песня. Вот здесь и понадобятся навыки стихосложения.

– А мне кажется, император не особо заморачивался над правилами, – парировала Милена. – Первое, что на ум пришло, то и сделал условием конкурса.

– А как вам финт с изображением буквы, используя своё тело, – не унимался Уртар. – Это ещё что такое? Нас гимнастами решили сделать?

– Наверное, это для большей зрелищности, – предположил Илья. – Не думаю, что у кого-то могут возникнуть затруднения при исполнении этого условия.

– Это вам молодым, легко, – вновь возмутился толстяк. – А мне уже тяжело корячиться на сцене, исполняя капризы императора.

– Не кипятитесь так, друг мой, – спокойным голосом сказал Самуэль. – У вас ничего сложного. Встаньте ровно. Корпус немного влево отклоните, а правую руку поднимите под углом сорок пять градусов. И всё. Ваша буква «У» готова.

Уртар задумался, переваривая совет от коллеги по цеху.

– У меня тоже несложная задача, – продолжил Улисс. – Илья, я думаю, справится без особых усилий. А вот уже Милене придётся проявить изобретательность.

– Не беспокойтесь, – девушка деланно поправила причёску. – У меня тоже всё схвачено. Обещаю удивить.

– Заинтриговали, – Самуэль глянул на часы. – Но, кажется, нам пора. Мы здесь одни остались, а времени у нас не так уж и много. Вот уже и рабочие пришли. Не будем им мешать. Удачи вам не желаю. Она мне самому понадобиться. Пусть победит сильнейший. То есть я. Ха-ха.

Ремесло

Илья вошёл в первую же свободную комнату и сразу закрыл за собой дверь. Стены и потолок небольшого помещения были такого же ярко-розового цвета, что и само строение снаружи. В центре стоял небольшой овальный стол со стулом. В дальнем углу располагался маленький кожаный диванчик светло-голубого цвета. Насчёт туалета Ефим обманул. Его внутри не было. Помимо толстой пачки чистой бумаги на столе стоял высокий графин с водой и чашка с какими-то экзотическими фруктами. Рядом с листами лежали тонкие деревянные палочки.

– Карандаши! – с изумлением вспомнил их название Смогов.

Он читал об этих древних приспособлениях. Внутри деревянных палочек находился стержень из вещества, которое оставляло серый след на бумаге. Так писали люди прошлого. Видимо, страсть императора к древним артефактам распространялась в том числе и на такие мелочи. Да и на бумаге уже особо никто не писал. А если даже и делали это, то не такими доисторическими штуками.

Самым популярным инструментом для написания текста на бумаге, если уж вы решили предаться ностальгии, было автоматизированное электронное перо «Денеб -2». По размерам оно было меньше, чем карандаш, но по функционалу превосходило его в тысячи световых лет.

Если человек при написании допускал ошибку, то она высвечивалась на любой твёрдой поверхности при помощи встроенного мини-проектора. Предлагалось несколько вариантов для исправления. Оставалось лишь выбрать нужный. Причём неважно, какого рода были ошибки. Операционная система чётко определяла любую неточность. Пунктуация, грамматика, синтаксис, семантика. Также «Денеб» помогал писателю улучшить структуру текста. Сделать его более читабельным, лёгким для восприятия.

«Вот бы перо сейчас сюда, – Илья мечтательно закрыл глаза. – Я бы за пять минут написал бы это стихотворение».

До начала конкурса оставалось чуть меньше трёх часов, и Илья понимал, что ему уже давно пора приниматься за работу. Но он не спешил записывать свои измышления, так как пока не придумал что-нибудь по-настоящему стоящее.

– Хм. Интересно, – начал рассуждать вслух молодой писатель. – Про что я должен сочинить стих? Ода императору? Хвалебная песнь? Или же просто стихотворение на любую тему? Я должен поразить Сарбандо своим талантом? Значит, надо в моём сочинении похвалить его. Все правители любят, когда их превозносят. Ну, хоть с чем-то определился.

Смогов прижался спиной к стене и, вонзив свой взгляд в потолок розового цвета, попробовал придумать начало стиха:

– Правитель, коль… Нет. Коль правитель – хранитель… опять не то. ПФ-Ф-Ф.

Илья понял, что слишком легкомысленно отнёсся к заданию. Нахрапом эту преграду не одолеть. Он оттягивал момент, когда сядет за стол и возьмёт в руки карандаш. Боялся, что не сможет написать ничего путного. Но, видимо, другого выхода у него не оставалось.

Смогов сел за стол, взял в правую руку одну из деревянных палочек и задумался:

«Мне нужно записать слова, которые я могу использовать. Чтобы они были под рукой».

Мысленно поаплодировав себе, Илья начал записывать в столбик все слова, которые заканчивались на мягкий знак. На удивление их оказалось не так уж и мало. И это без глаголов. Глаголов было слишком много, и Смогов решил их вообще не записывать. Только имена существительные. Прилагательных с таким окончанием не существовало в природе. Но даже это не спасло дело. Слов набралось несчётное количество, и Илья испугался, что ему потом сложно будет выдёргивать нужные из этой мешанины.

– Необходимо их как-то структурировать, – догадался писатель. – Сначала союзы. Частицы. Так. Коль, хоть, ведь… ведь, лишь, чуть…

Все части речи из нужных категорий поместились на одной строке. Дальше было сложнее. Существительных было не в пример больше чем надо. Поначалу Илья решил их сортировать по начальной букве. Получилось слишком размашисто. Далее выбор пал на градацию по количеству букв. Такое упорядочение слов Смогова вполне устроило, и он увлечённо принялся за работу. Всех участников предупредили о том, что личные коммуникаторы необходимо оставить на борту корабля. Теперь писатель понимал, для чего это было сделано. Всемирная паутина за доли секунды отыскала бы все слова, отвечающие нужным критериям. Но это бы лишь ещё больше запутало.

Истинная причина в запрете карманных ПК была другая. Встроенная в программное обеспечение нейросеть легко бы выдала стихотворение на любую букву. Император же хотел честного состязания.

Наконец, Илья закончил писать. Смогов решил попробовать разделить их по принадлежности к определённой части речи. Спустя пять минут писатель осознал, что это отнимет у него слишком много времени.

Он взглянул на часы и ужаснулся. Времени оставалось мало, а ни одной строчки ещё не написано. Его вдохновение не хотело трудиться в сжатые сроки. Нужно было лишь начать, но первое двустишие никак не давалось. Либо получалось какая-то детская ерунда, либо непонятная абстрактная чушь.

– Я должен буду обратиться к Сарбандо в своём стихотворении, – снова начал размышлять вслух писатель. – Мне нужно отдельно выписать слова, которые я могу использовать.

Илья взял ещё один лист бумаги и принялся записывать все синонимы к слову император, которые заканчивались на мягкий знак.

– Король, Царь, – новоиспечённый поэт застыл с карандашом в руке. – Так, а дальше? Повелитель. Угу. Так, так, так, так. О! Вождь! Старомодно, правда. Да и слишком локальное звание. Князь! Точно! Хотя нет. Это то же что и вождь. Нужны другие.

Илья пробежался глазами по списку имён существительных:

– Правитель. Ну конечно. Это слово я сто процентов использую. Воитель… воитель. Ну, это не то. Но… применимо к императору. Он же воевал, насколько я знаю. Создатель?! Слишком пафосно. Хотя не удивлюсь, если Самуэль вставит и это слово в свой текст. Создатель. Ну почему бы и нет. Кто-то считает Сарбандо Богом. Идём дальше. Основатель. Годится. Это точно про нашего правителя. Столько планет он заселил за последний год. Деятель. В ту же копилку. Носитель… Это уже левак пошёл. По-моему, достаточно.

Теперь нужно было сочинить хотя бы строчку с одним из этих обращений. Но муза покинула Илью. Усилия, потраченные на систематизацию нужных слов, исчерпали ресурс молодого ума.

«Я же не поэт, – мысленно возмутился Смогов. – Я писатель. Это вообще разные профессии. Смежные. Но разные! Ничего глупее император не мог придумать»?

Илья со злостью сломал один из карандашей и ловким броском отправил его в корзину для мусора, которая представляла собой сделанный из металлической сетки усечённый конус. Эта деталь интерьера, как и всё в комнате, тоже была из глубокой древности. Болезненная страсть императора к старине, постепенно начала бесить Смогова. Хотя, скорее всего причиной злости писателя стало его полная несостоятельность как поэта.

«Интересно, – вновь задумался он. – У других такой же ступор? Или всё идёт как по маслу? Я же буквально за секунду выдал две строки на букву «У». А сейчас – ноль. Хм. Хотел поразить эту красотку. Вот куда в итоге весь креатив ушёл. Мне нужно собраться. Надо немного расслабиться. Это должно помочь».

Илья вскочил со стула и, подойдя к маленькому диванчику, лёг на него, подложив руки под голову вместо подушки. Веки сомкнулись под тяжким грузом сильного утомления. Перед глазами тут же закрутилась карусель из написанных слов. Внутренний голос каким-то замогильным шёпотом начала надиктовывать комбинации и фразы. Некоторые были вполне сносны. Другие же Смогов сразу отбраковывал. За тридцать минут он составил две пары строчек. Работа явно сдвинулась с мёртвой точки. Но очень уж медленно. Илья вскочил с дивана, метнулся к столу и размашистым почерком записал придуманные стихи. Затем он снова вернулся на диван, закрыл глаза и продолжил свои поиски.

Примерно минут через десять, у Смогова образовалась ещё пара строчек, но он не стал их записывать, боясь потерять правильный настрой. Через десять минут вдохновение вновь одарило его потрясающим, как ему самому казалось, двустишием. И, на этот раз Илья не стал прерывать так долго выстраиваемый мыслительный процесс. Спустя восемь минут он… уснул.

Конкурс

Илья сладко потянулся и широко зевнув, замер со стеклянными глазами. Немигающий взгляд упёрся в розовый потолок. Осознание того, что он не в своей постели, пришло очень быстро. Но настоящая паника возникла у Смогова, когда он увидел, что если верить наручным часам, конкурс начался ровно пять минут назад.

Юноша буквально вылетел с дивана и, схватив один из карандашей, принялся судорожно записывать строки, придуманные им до того, как его сознание отправилось на экскурсию по волшебной стране Морфея. На удивление их оказалось больше, чем он думал. Писатель быстро составил из них четверостишия. Увы, по стихотворному размеру текст был неоднородный, но уже ничего нельзя было поделать. Где-то строки были даже слишком абстрактные. Илья быстро переписал черновой вариант стихотворения на чистый лист и, схватив его, выбежал наружу. Лишь обогнув розовое строение, он перешёл на обычный шаг.

Дойдя до угла постройки, Смогов ахнул от неожиданности. За три часа рабочие возвели сооружение, похожее на амфитеатр под открытым небом. Браво имперским строителям! Помимо участников конкурса, здесь было много представителей высшей знати, а также известных во всей галактике людей из мира искусств. Также Илья заметил несколько десятков солдат в голубых плащах. Это была личная гвардия правителя.

Сам император находился в самом центре импровизированного амфитеатра. Сарбандо восседал на необычном подобии трона, сделанном из какого-то удивительной красоты металлического сплава. Спинка и подлокотники переливались золотистым оттенком, в то время как всё остальное было облачено в яркий пурпур. Одет правитель был в шёлковый камзол ярко-красного цвета. Рукава и ворот были расшиты золотом. Широкий пояс из благородного металла отделял узкие штаны от оранжевой рубахи из синтетического шёлка. На груди Сарбандо красовался большущий амулет, в центре которого находился огромный голубой бриллиант.

В правой руке монарх держал длинный изогнутый рог с какой-то пенящейся жидкостью. Император то и дело прикладывался к сосуду и аппетитно причмокивал губами от удовольствия. Рядом с ним стоял уже знакомый Илье седовласый церемониймейстер. Старик крепко сжимал в руках длинный посох, украшенный драгоценными камнями, и внимательно вглядывался в толпу, словно ища кого-то.

«Может, меня?» – испуганно подумал Смогов и, подойдя поближе, встал за спиной у высоченных солдат в надежде, что никто не заметит его опоздания.

– Как ты сказал это называется? – Сарбандо наклонился к Ефиму. – Пи....

– Пиво, Ваше Величество, – ответил церемониймейстер.

– Привкус такой странный, – правитель поморщился. – И этот напиток был популярен в древности? По вкусу похож на жидкость для чистки турбин. Вы там ничего не напутали? А?

– Делали по рецепту, как написано в книге, – развёл руками старик.

– Ладно, – отмахнулся император. – Давайте начнём.

Ефим кивнул и с силой стукнул посохом по полу.

– Буква «А», – зычным голосом прокричал он.

– Это я, – на сцену вышел долговязый мужчина в фиолетовом парике. Он отвесил низкий поклон императору. – Я Актавиус, мой господин. Разрешите начать?

– Букву изобрази! – напомнил условия конкурса церемониймейстер.

– Ой, – виновато улыбнулся поэт. – А я не придумал.

– Ладно. Начинай читать, – разочарованно произнёс Сарбандо и отдал рог с пивом одному из солдат.

Писатель кивнул и, вытянувшись во весь рост, начал читать с листка свои стихи:

Аудитория, аплодисменты автору,

Актавиус – андердог? Акцент,

Алеет алая аляповатая амфора,

Амбассадор античности, аскет,

Аристотель, Авиценна, Аквинский,

Анаксимен, Акусилай, Антисфен,

Арабский, армянский, английский,

Абитель Ареса адрес арен.

– Стоп! – император поднял руку и зажмурился, словно испытал сильную боль. – Абитель? Абитель? Ох, мой друг. Обитель пишется через букву «О»? Вы не знали?

– Правда? – Актавиус удивлённо вскинул брови и часто захлопал ресницами. – Я не знал. Хм. Ну, я продолжу?

– Продолжишь? – Сарбандо поменялся в лице. – Вы сатирик?

– Нет.

– Странно, – правитель погладил свою короткую бородку. – А пошутить я смотрю, любите.

Глаза Актавиуса бешено забегали, выдавая его готовность сорваться в безудержную истерику:

– Я…не понимаю.

– А что тут понимать, – Сарбандо выхватил у солдата рог с пивом, сделал пару глотков, поморщился и вернул сосуд обратно. – Вы не знаете, как слова правильно писать. Какой же вы писатель?

– Понимаете, – долговязый мужчина нервно захрустел длинными пальцами. – Я же поэт. Творческая личность. Меня, бывает, поток несёт, знаете ли. Записывать не успеваю, бывает. Иногда ошибки попадаются. Но мой редактор всё исправляет. Угу.