Мерцание света жизни: опыт смены мировосприятия

2. Проблески света жизни

В детстве жизнь казалась увлекательной дорогой, которая как путеводная нить вьется по неизведанным местам, даря новые впечатления, открытия, постепенно раскрывая тайны и одаривая за стремления личными победами и достижениями. Представлялось, что ты будешь всегда помнить в мельчайших подробностях всё, что с тобою происходило на этом жизненном пути.

Возможно, вы убеждались, что память не показывает целиком весь пройденный путь, а раз за разом выхватывает из прошлого какие-то события, которые запечатлелись лишь потому, что резко выделялись из остального привычного течения жизни. Ими, как правило, становятся жизненные ситуации, врезавшиеся в память сильными эмоциональными переживаниями.

Регулярная практика «услышать себя в тишине» позволила вспомнить о десяти событиях, которые показали, что жизнь порой выходит за привычные рамки, давая почувствовать новые возможности и силы, к сожалению, редко своевременно осознаваемые мной, служащие проблесками иной реальности, нежели та, которой я ежедневно отдавал предпочтение.

Подобные события я назвал «проблесками света жизни», которую в эти моменты я наиболее ярко чувствовал всем своим существом на фоне слабо осознаваемой повседневной реальности. Я подумал, что сознание не зря хранит память об этих переживаниях, показывая в данных проблесках возможные грани другой жизни, которая в большей степени отражает меня настоящего.

В первом воспоминании мой возраст, по ощущаемому росту и неуверенной поступи, был в пределах от одного года до двух лет. Чувствую на себе тяжесть одежды и обуви, как неестественную преграду между мной и каким-то густым, наполненным целым букетом запахов теплым воздухом, земляной тропинкой под ногами, большими стеблями и листьями растений, окружающими меня в дворовом палисаднике. Умиротворенное и спокойное состояние внимательного наблюдения наполняет всего меня, радость вызывает каждая новая деталь окружающего мира, вот побежал по стеблю муравей, звук летящего жука, подул слабый ветерок. Ощущаю себя в безопасности, как будто я связан с каждой частицей окружающего пространства невидимыми нитями.

В возрасте трех лет лежу в детской кроватке, которая стоит практически в центре комнаты немного ближе к окну. Пришло время дневного сна, но мне спать не хочется, я повернулся на правый бок лицом к окну и стал рассматривать причудливо качающиеся на ветру ветки деревьев. Закрыл глаза и, буквально через минуту, вижу перед собой дверцы буфета с замысловатым резным орнаментом. Разглядываю узоры, плавно перемещая свой взор. Вдруг промелькнула мысль: как это я могу так близко видеть буфет, если лежу сейчас в кроватке? Одной мысли было достаточно, чтобы комната стала поворачиваться (именно такое возникло ощущение, поскольку себя я не чувствовал). Повернувшись, я увидел кроватку и свою спину. Несколько секунд я смотрел, а потом как волна, на меня стал накатывать страх от непонимания того, что со мной происходит. Всё исчезло, я открыл глаза, увидев, что по-прежнему лежу в кроватке и смотрю в окно.

Мне шесть лет, сижу рядом со старшим братом на крыше трехэтажного дома, в котором на втором этаже расположена наша квартира. Ощущение какого-то жутковатого восторга, ведь я только что с братом залез по пожарной лестнице на крышу. Прохладный ветер дует в лицо, слышно воркование голубей и шум металлических листов, лежащих у самого края крыши и слегка поднимающихся от порывов ветра. Затаив дыхание смотрю на открывающиеся с этой высоты соседские домики и дворы, как здорово, что у нас самый большой дом на квартале. Прерывает изучение окрестностей спокойный голос брата: «Пора спускаться, полезли обратно». С ужасом смотрю на край пожарной лестницы, которая резко обрывается, уходя вниз под карниз дома. Оцепенев, я даже не хочу думать о том, что мне придется спустить ноги и стать на ступеньку этой лестницы. Брат полез первым. Стало ещё страшнее, поскольку я теперь один. Как это не покажется странным, но страх одиночества поборол страх высоты. Я вспомнил, что когда поднимался, преодолевая свой страх, обращал внимание только на движения рук и ног, смотря исключительно на них. Вооружившись этим приёмом, я вслед за братом стал спускаться по лестнице, с каждой ступенькой чувствуя прилив уверенности и не передаваемой радости от этого приключения.

Школа, третий класс, выкладываю на парту свою тетрадку, учебник, пытаюсь отыскать в портфеле линейку. До звонка на первый урок остается несколько минут. Вижу, как от доски по проходу неспешно идут двое одноклассников и привычным движением руки сбрасывают с парт всё, что там лежит. Уже больше месяца они задираются, угрожают и пугают остальных, вытворяя подобные вещи. Многие к этому привыкли и просто убирают обратно в портфели то, что выложили, чтобы потом не собирать с пола. Наблюдая приближение этой парочки, я вдруг чувствую, что привычного страха у меня нет, как и нет желания что-то убирать с парты. Подойдя и заметив, что я на них спокойно смотрю, наиболее задиристый придвинул свое лицо ко мне и прошипел: «Чего уставился?».

Дальнейшие действия происходили как в замедленной съемке, где я ощущал себя больше наблюдателем, нежели активным участником. Он не успел договорить своей фразы, как я встал, схватив его обеими руками за школьный пиджак, и потащил по проходу к доске. Справа от доски был кран с раковиной, в которую теперь я пытался его засунуть. Воцарившуюся тишину прервал крик мамы одноклассника, которая в этот кульминационный момент вошла в класс: «Хулиган, ты же сейчас убьешь его!». Потом послышались голоса в моё оправдание: «Он сам виноват», «Так ему и надо». В этот момент я стал приходить в себя, разжал руки и увидел испуганные глаза моего недавнего пленника, который сидя на полу, начинал от меня потихоньку отползать. Мои руки немного дрожали от напряжения, вместо волнения меня стало заполнять какое-то невероятное спокойствие, как будто я выполнил тяжелую, но нужную работу и теперь могу отдохнуть.

Мне 24 года, хожу по квартире из комнаты в комнату, напряжение нарастает, ощущаю страх граничащий с паникой. Вчера поздно вечером с другом сломали забор, который пару дней назад поставили жильцы соседнего дома на территории нашей самодельной спортивной площадки, не обсудив этого с нами, видимо, чтобы мы к ним не заглядывали в окна. Друг приходил сегодня утром, опасаясь, что они захотят выяснить отношения, но я его отправил обратно, сказав, что ничего не будет, всё в порядке. При этом я сам прекрасно понимал, что они за мной придут, это лишь вопрос времени, поскольку вчера на грохот и скрежет металла, сопровождавшего демонтаж забора, вышли несколько соседей из нашего дома, поэтому узнать, кто его сломал, не составит труда. Страх накрывает волнами. Через несколько часов я уже начинаю желать развязки, лишь бы избавиться от этого гнетущего состояния.

В дверь звонят, открываю, два мужика хватают меня и волокут по подъезду к выходу, успеваю только позвонить в одну квартиру на первом этаже. Следует удар в живот, сгибаюсь, и меня в таком положении затаскивают на площадку со сломанным забором. Почувствовав, что меня уже не держат, разгибаюсь и каким-то образом умудряюсь уклониться от двух ударов в голову, но принимаю удар в живот, на этот раз ногой. Падаю, стараюсь закрываться руками, но удары следуют один за другим, теряю сознание. Чувствую, что меня через окно заталкивают в соседский дом. Сижу в темном помещении на табуретке, моя левая рука прижата к столу, а мизинца касается лезвие ножа. Вижу четырех мужиков, один из которых сидит рядом и держит мою руку, слышу вопрос: «Кто ещё был с тобой? Твои соседи сказали, что вас было двое. Где он?». Тишина, я пытаюсь собраться с мыслями, но голова сильно болит и на ум ничего не приходит. «Если ты будешь молчать, то мы будем отрезать у тебя по пальцу, а потом зарежем и закопаем вот тут в подвале», – сказал другой мужик, показав рукой это место. Пытаюсь одёрнуть руку, но её держат крепко. Говорю, что это был случайный знакомый, мы с ним пили пиво в кафе, и он согласился помочь мне сломать забор. Требуют принести им крупную сумму денег. «Деньги верну в размере стоимости испорченных листов железа, – сказал я, – либо можете убивать». После произнесенных слов страх и напряжение исчезли, возникло ощущение внутренней свободы, я посмотрел в глаза, тому, кто меня держал, и увидел в них сомнение и замешательство. Меня отпустили.

Примерно через год, стою на служебном выходе из приемного отделения больницы скорой помощи, облокотившись руками на перила. Во всем теле чувствуется усталость от бессонной ночи и беспокойного дежурства, хорошо, что моя смена санитара почти закончилась. Порывы утреннего октябрьского ветра не дают мне задремать. Наблюдаю привычную обстановку внутреннего двора больницы, перемещая взгляд с труб котельной на кроны деревьев. Резкий порыв ветра и вдруг возникает ощущение, что всё вокруг замерло, смотрю вверх и не могу поверить, такое впечатление, что небо, облака и даже лучи восходящего солнца внезапно приблизились буквально на расстояние вытянутой руки. Упругое небо и облака, которые можно потрогать, лучи солнца, изгибающиеся как не натянутые струны. В этот момент я забыл о своей усталости, меня захлестнула волна какого-то детского восторга от происходящего. К моей досаде это длилось всего несколько секунд и знакомое движение жизни возобновилось.

Мне 27 лет, вместе с другом карабкаемся по заросшему склону, хватаясь руками за альпийское разнотравье. Опыт горных путешествий у нас весьма не богатый. Решили подняться на самую скромную возвышенность недалеко от палатки, в которой оставили практически все вещи, взяв с собой только воду и леденцы для быстрого восстановления сил. Летнее солнце уже припекает довольно сильно, заставляя нас делать остановки для отдыха. Совершаем последний рывок и оказываемся на вершине, которая представляет обширное нагорье.

Справа через ущелье над нами возвышается горный массив со снежными островками на скальных выступах, а впереди и слева расстилаются травы с небольшими впадинами, поросшими кустарником. Делаю несколько шагов, как вдруг меня охватывает чувство, что здесь мне всё знакомо. Это не просто ощущение, что я уже здесь был, а какая-то внутренняя уверенность в возвращении домой, перерастающая в расслабленное и умиротворенное состояние уюта и безопасности. Непроизвольно говорю другу: «Вот я и вернулся домой», на что, тот вопросительно смотрит на меня, поскольку забрались мы сюда впервые.

В тридцать один год присутствую на пресс-конференции китайского мастера цигун и феншуй, приехавшего в наш город. Старший брат, зная мои увлечения восточными практиками, достал пропуск на эту пресс-конференцию, как подарок на мой день рождения. Мастер говорит по-английски, а молодая девушка переводит его слова на русский язык. Внутри небольшое волнение, интерес, но закрадывается чувство, что я чего-то жду. Первая часть выступления подходит к завершению, переводчица говорит, что сейчас будет перерыв, во время которого мы можем задать мастеру вопросы, а если кто пожелает, то мастер может посмотреть на него своим третьим глазом. Завершение этой фразы будто что-то во мне включило.

Несмотря на свою привычную застенчивость, я решительно подошёл к девушке и попросил перевести мастеру мой вопрос. Оказавшись около мастера, я без тени смущения спросил: «Посмотрите на меня своим третьим глазом и скажите, сколько ещё я должен заниматься тем, к чему у меня душа не лежит и, когда я пойму свой путь и смогу по нему идти?». Наступила тишина. К нам подошли несколько журналистов. Мастер стал передо мной, закрыл глаза, а через минуту ответил: «Возможно, что через полгода или год». Услышав этот ответ, я почувствовал облегчение. Поблагодарив, с ощущением выполненной задачи я отправился к выходу, провожаемый взглядами журналистов.