СТАРОСТА ПАЛЕНИЦЫ:
Немой, говоришь? А как же он тогда эти лозунги выкрикивал?
Матей показывает присутствующим диктофон с соединенным с ним динамиком. Нажимает кнопку, и из динамика доносится: «Кланяйтесь брату-сонце!»
АНДРЕЙ:
Сначала я не узнал его, но теперь уверен – это голос моего дедушки Витольда.
СОБЕПАНЕК (в эмоциональном порыве):
Какой поворот событий! Да у нас тут семейство героев получается! Дедушка боролся с капиталистами-оккупантами, отец играл в смертельно опасную игру с националистами, а теперь его сын сражается с новым драконом края. (пристально смотрит на Матея) И подумать, что ты, Матей, строишь козни против меня. Однако как иронично распорядилась судьба!
АНДРЕЙ (непонимающе):
О чем это вы?
ФАГАС (стучит молотком):
Достаточно, толмач. Вы разъяснили нам личность свидетеля, прошу вас больше не говорить. Борис, учитывая… необычность свидетеля, как он будет давать показания?
БОРИС:
Он не может говорить, это верно. Однако именно это позволило Матею стать барыгой в ночном клубе Бойкова.
ФАГАС (ошарашенно):
Как-как ты сказал?
БОРИС:
Матей стал на время барыгой. Другими словами, распространял наркотики на вечеринках молодежи. Это была деятельность под прикрытием, конечно. Матей получал настоящие наркотики от распространителей и отдавал их мне, тогда как – для отвода глаз – распространял безвредное плацебо.
ФАГАС:
Тише-тише, Борис, не поспеваю. О каких наркотиках ты говоришь?
Борис протягивает перед собой маленький белый пузырек.
ФАГАС (всматривается):
Это еще что? Какое-то лекарство?
БОРИС:
(открывает пузырек и высыпает на ладонь маленькие белые таблетки) Это бурунданга, или скополамин, если по-научному. Галлюциногенное вещество, добываемое из цветов, растущих в Южной Америке. Кроме того, что вызывают обширные галлюцинации, эти таблетки полностью лишают человека воли. Служба госбезопасности Чехословакии использовала его, чтобы выбить признания из антисоветских диссидентов. Среди прочих эффектов – сонливость и временная амнезия. Очень удобно для внушения.
ФАГАС:
Я слышу об этом первый раз.
БОРИС:
Если помнишь, Вальдемар, с начала этого года в Бойкове стали пропадать молодые девушки. Об этом милиции чаще всего сообщали родители. Я полагаю, еще много случаев пропажи не были никем замечены. Ни одна из пропавших так и не была найдена. Опрос хозяев клубов ничего не давал. Это была настоящая загадка. И очень пугающая. И когда ко мне пару дней назад пришел Матей со своими показаниями, все, наконец, встало на свои места. Матей, прошу, включи запись.
Матей совершает манипуляции с диктофоном. Из динамика доносится громкая музыка в стиле «техно-транс». На ее фоне пробивается работающий на пределе голосовых связок мужской голос.
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
А ты что не развлекаешься? Отдохни, выпей пойди. Здесь для нас все бесплатно. Ай, забыл, что ты говорить не можешь! Вот возьми мое. Не хочешь? Ладно… Садись рядом, посиди. Как тебя? Войтек говоришь? Был у меня кумпель Войтек. Вместе на заводе работали. А потом время поменялось и… Сам знаешь. Хотя ты вон молодой какой, точно не знаешь. Девчин каких присмотрел сегодня? Не хочешь с ними того этого, а? Да что ты киваешь, глаза вон как загорелись! Я тут блондинку присмотрел, потом пойду. А что? Мы уже не на работе. Можно и в свое удовольствие. Кидаешь бомбочку ей в стакан, приглашаешь к себе – и все дела. Да можно и в туалете тут, когда никого не будет. Они ж будто овцы становятся – ты им как скажешь, так и будет. А лучше того – потом и не вспомнят ничего, ха-ха-ха!
Запись заканчивается. Матей переключает на следующую. Говорит тот же голос, но без музыки на фоне.
Мою блондинку увели, Войтек! Слышишь, мою блондинку! А ты что мне не сказал, что ей бомбочку подкинул? А? Я не пойму твои пантомимы! Не ты, говоришь? А может и не ты, правда… Я уже пьяный, так что не помню ничего… Ух, кому-то повезет с ней. Туда, куда она поедет, в смысле. Ты ж знаешь, да? Эти все девушки – люди на потребу. Я был раз в таком борделе. Кажется, в Праге. А, может, в Будапеште. Не помню! Так там каждую девку по своему называют. Пылкая венгерка! Искушенная полька! Сладострастная чешка! Интересно, а про этих нагорских девок как будут говорить? Пышногрудая нагорка! Пфффф, не звучит. Вообще, «нагорка» как-то не звучит, не находишь?..
Запись заканчивается
БОРИС:
Как вы, наверное, уже поняли, «бомбочка» в услышанной речи означает таблетку скополамина. Девушкам подбрасывали наркотики – обычно в стакан с напитком – и когда дурман начинал действовать, появлялся человек, обещавший золотые горы. Им предлагали уехать из Нагоры прямо сейчас, говорили, что для них есть престижная работа в одной из богатых европейских столиц. Не секрет, что среди молодых женщин в Нагоре сейчас популярна идея побега в Европу. И такая опьяненная наркотиком девушка могла пролепетать только «да, согласна». Конечно, вместо работы мечты они оказывались в борделях. Документы и деньги забирали сразу – жертва не может противиться даже этому – чтобы лишить всякой надежды на побег.
ФАГАС (с сомнением):
Разве можно доверять только одной записи на диктофон? В конце концов, парень мог все это придумать, а потом попросил друга наговорить.
БОРИС:
На основе показаний Матея мы провели несколько облав в ночных клубах. Поймали много распространителей. Большинство из них не осознавали, что делают. Например, не были осведомлены о действии наркотика или что происходит с девушками, когда их забирают. За это обычно отвечали два разных человека. Информация, которую я озвучил, была получена от того, кто подбрасывал скополамин, а потом заговаривал девушек. Он сделал письменное признание. Я принес его с собой, и если ты, Вальдемар, желаешь ознакомиться, то…
ФАГАС:
Достаточно. (с отрешенностью в голосе) Подумать, что такое творилось у нас под носом…
Борис кивает Матею. Парень кладет на стол папку и вытаскивает из нее небольшие фотокарточки, сделанные на «Полароид».
БОРИС:
Матей – светлая голова. Сделал большую часть работы за меня. Никто из распространителей не знал, на кого работает. Наркотики им каждую неделю отдавал человек в темных очках и шляпе. Однажды Матей проследил за ним.
Матей выходит из-за стола и передает фотокарточки Судье. Фагас листает снимки и внимательно рассматривает каждый из них.
БОРИС:
Встречи проходили под покровом темноты, после чего распространитель садился в машину и уезжал. В ту ночь, подождав некоторое время, Матей запрыгнул на свой мотоцикл и последовал за ним. Слежка привела его к подножию Народного парка. На этом месте сейчас ведется строительство нового входа. Согласно задумке, канатная дорога позволит туристам быстро попасть на Триглав. Как вы знаете, сейчас взойти на пик можно двумя путями – крутым подъемом со стороны Купав или долгим обходным шляхом через Лодовый Гребень и Ванду. Поездка на фуникулере, по заверениям, не займет более 20 минут. За строительство нового входа отвечает компания Sun & Son, смею напомнить. И именно туда подъехал вчера наш таинственный незнакомец. Вальдемар, взгляни на фото под номером один, и ты увидишь автомобиль, о котором я говорю.
ФАГАС:
Да, вижу. А что это на втором снимке? Ящики? Трудно разобрать, что написано на них…
БОРИС:
Да, к сожалению, съемка на «Полароид» имеет свои ограничения. Матею пришлось отключить вспышку, чтобы не привлекать внимания, и изображение получилось размытым. Возле фуникулера нашего незнакомца уже ждали двое человек в военной форме. Они сели на подъемник и поднялись по канатной дороге. Их долго не было, однако Матей ждал. Когда они спустились, из подъемника вышли уже двое. Они вынесли наружу большой деревянный ящик и спрятали его внутри строящегося здания. На втором снимке можно увидеть этот ящик. Я видел его лично, когда пришел на это место несколько дней назад. На нем написано RAF латинскими буквами.
ФАГАС (бледнеет):
Боже! Это правда? На снимке номер три, Борис, это правда было внутри?
СТАРОСТА ПОДХАЛЫ (нетерпеливо):
Да что там такое?! Скажите скорее, что было в ящике!
БОРИС:
Всему свое время. Название RAF должна вам уже что-то сказать, если вы знаете историю.
СТАРОСТА ПАЛЕНИЦЫ:
Это что-то модное, наверное. Вроде кофе, что сейчас в столице продают.
БОРИС (вздыхает):
Нет, Петрек, это не кофе. RAF – это название террористической группы. Аббревиатура такая. Ну РАФ это, конечно, по-немецки. А по-нашему будет ФКА, Фракция Красной Армии. Они появились в 70-х в Берлине и встряхнули всю Германию. Члены ФКА охотились на бывших нацистов и обвиняли свое правительство в лицемерии. Мы говорим о предтечах современного терроризма. Эти люди летали в Палестину, обучались убивать и пытать людей у мастеров своего дела.
Думаю, все уже поняли, что было внутри. Ящики – а внутри постройки я обнаружил их большое количество – были доверху наполнены огнестрельным оружием. Автоматы, пистолеты, ручные гранаты, базуки. Признаться, я никогда не видел столько оружия в одном месте. Когда членов ФКА посадили в тюрьму, в их штаб-квартире не нашли никакого оружия. Считалось, что его распродали на черном рынке. А, возможно, оно долгое время лежало на скрытом от постронних глаз складе, пока некто не выкупил его.
ФАГАС:
Но почему оно пришло из гор!? Ты хочешь сказать, что этот таинственный незнакомец прячет оружие на Триглаве?
БОРИС:
Вот этот вопрос я и хочу задать нашему уважаемому главе господарства. Господин Собепанек, почему по канатной дороге, которую строит ваша компания Sun & Son, в край перевозят оружие? И, если уж на то пошло, то я думаю, этим путем в Нагору попадает и скополамин. Говорить, что вы ничего не знаете, бессмысленно. Все доказательства у нас в руках.
Собепанек молчит. На его губах улыбка. Фагас бросает взволнованный взгляд в его сторону.
СОБЕПАНЕК:
Не думал ты, что так все повернется, да, Вальдемар? Как договаривались, уже не будет, я смотрю.
Фагас опускает глаза в пол. Его взгляд полон одновременно решимости и вины.
СОБЕПАНЕК:
А что уважаемые старосты? Симона не спрашиваю – я до сих пор должен ему за ту подпись. Но вспомнят ли Петр и Богдан о богатом пожертвовании с моей стороны? Ты так спешишь домой, Богдан, на крестины племянника, но вспомни, кто дал тебе денег на этот праздник?
СТАРОСТА ПАЛЕНИЦЫ:
Что ты хочешь сказать? Ты что, даже вину свою не отрицаешь? Надеешься на наш вердикт?!
СОБЕПАНЕК (небрежно):
Борис прижал меня к стенке. Оружие, наркотики, торговля людьми. Все это так серьезно, и у него есть доказательства. Я мог бы все отрицать, но кто встанет на мою защиту?
На некоторое время в зале повисает тишина. Никто не знает, что делать дальше.
СОБЕПАНЕК:
Ну что же ты, Борис? Закончи свое обвинение. У тебя наверняка есть теория.
БОРИС (задумчиво):
Теория есть. Мне интересно, почему ты так спокоен, Собепанек. Будто тебя все это не волнует.
СОБЕПАНЕК (разводит руками):
Как я уже сказал, ты меня поймал. Отличная работа, воевода!
БОРИС:
Ну хорошо. Уважаемые воеводы и судья, давайте вернемся в 2000-й год и вспомним, как судили «Чорно сонце». Когда мы поймали террористов, то оказалось, что все сокровища ими были уже проданы, а деньги за них – переведены на зарубежный счет. Концов было не найти, и никто из банды не имел доступа к этой информации. Все указывало на то, что от нас ускользнул «бухгалтер» – человек, отвечавший за финансы «Чорного сонца». Компания Sun & Son появилась в 2003 году и уже тогда владела внушительным капиталом. Кацпер Собепанек был ее владельцем с самого начала, однако мне не удалось найти никакой информации о его прошлом. Будто до появления Sun & Son этого человека просто не существовало. Также я посмотрел, чем занимается компания. Прокат автомобилей в Германии с несколькими филиалами в странах Европы. Хороший бизнес, однако я сомневаюсь, что этих денег достаточно, чтобы делать огромные вливания в Нагору.
СТАРОСТА ПАЛЕНИЦЫ:
Ты хочешь сказать, что Кацпер Собепанек и есть «бухгалтер»? Он обманул своих подельников и присвоил оставшиеся деньги?
БОРИС:
Именно так. К сожалению, у меня нет конкретных доказательств, чтобы говорить с уверенностью. Такова примерная хронология событий, как я себе представляю: в 2000-м «Чорно сонце» прекращает свою деятельность, однако их деньги надежно защищены на счету некой европейской страны. Они предполагают, что их скоро возьмет милиция, и банда говорит «бухгалтеру» – единственному человеку с доступом к счету – бежать из края. Когда их ловят, они ничего не могут сказать про деньги. Конечно, бандиты рассчитывали, что оставшийся на свободе товарищ поможет им бежать или хотя бы внесет выкуп. Однако «бухгалтер» решает предать своих подельников. Он подделывает паспорт и меняет имя. Теперь его зовут Кацпер Собепанек. С новообретенным богатством он основывает вполне легальную фирму проката автомобилей. Конечно, это только прикрытие для преступной деятельности. Его теневой бизнес включает торговлю людьми – с помощью скополамина его люди находят в Восточной Европы девушек для борделей. Не знаю как, но Собепанек также получает доступ к арсеналу ушедшей в небытие ФКА и придумывает следующий план.
В 2005 году Sun & Son приходит на рынок Нагоры. Собепанек предлагает инвестиции, строительство магазинов и поставку европейских товаров в край. На первый взгляд, это очень щедрый жест: в тот год из-за холодного лета почти не было урожая. Великий Совет соглашается. Идет время, и постепенно компания изменяет Нагору. Кацпер Собепанек, теперь сам член Великого совета, вводит ряд законов, которые постепенно вытесняют из Нагоры коренное население. Старосты и глава совета закрывают на это глаза после щедрого подкупа. Постепенно дух свободы и вольнолюбия покидает край, вместе с его старыми жителями. Новое поколение покорно работает наемным трудом и мечтает уехать в Европу. Это очень удобно для «теневого» бизнеса борделей – поток новой крови обеспечен. В то же время у изменений есть и другая цель. Sun & Son фактически получили в свое владение народный парк. Строительство фуникулера на Триглав имело противоположную заявленной цель. Не доставлять людей на гору, а ввозить в край запрещенные предметы. Как, например, наркотики и оружие.
В Нагору есть забытый путь, в обход границы, по карпатским горам со стороны Польши. Мы знаем, что «Чорно сонце» сначала использовала его для вывоза сокровищ. Не будет большой натяжкой предположить, что «бухгалтер» знает об этом пути. И вот, вывезенное из Германии через Польшу оружие хранится где-то на Триглаве. Скорее всего, в старом укрытии банды, которое мы до сих пор не нашли. Я не знаю, что Собепанек собирается с ним делать, однако, полагаю, строительство дороги через Купавы не случайно. Дорога идет до самой границы края, откуда дальше начинается дорога на Венгрию и далее – к Румынии и Сербии. Моя догадка – это оружие пойдет на продажу в эти края. Что скажешь, глава господарства? Насколько близка к правде моя теория?
СОБЕПАНЕК:
Любопытно. Однако это именно теория, Борис. Ты сам видел, откуда пришло оружие? Где это загадочное убежище с пулеметами и бомбами в горах, а?
БОРИС:
Фуникулера не было на месте, когда я пришел. Я оставил ребят из милиции следить за стройкой в течение следующих дней. Заодно они сторожили оружие. За это время никто не приходил за ящиками. Не спускался и фуникулер.
ФАГАС (дрожащим голосом):
Это очень серьезное обвинение, Борис. Незаконный ввоз оружия, распространение наркотиков, торговля людьми… Если все это окажется правдой, Нагору ждут большие перемены.
БОРИС:
Я понимаю. Но, как воевода края, я также несу ответственность за безопасность Нагоры. Я хочу просить содействия обвиняемого. Вместе мы поднимемся по канатной дороге на Триглав, и вместе с моей дружиной внимательно все осмотрим. Если все, что я сказал, лишь фантазии старого вояки-параноика, то я вздохну с облегчением.
ФАГАС (задумчиво):
Что скажут наши старосты?
СТАРОСТА ПАЛЕНИЦЫ:
Пусть Кацпер сделает, что велит Борис. В конце концов, в его интересах оправдать свое имя.
СТАРОСТА ПОДХАЛЫ:
Я поддерживаю. Кстати, мне уже пора ехать.
СТАРОСТА КУПАВ:
И пусть посадит новую рощу! Пусть тысячу новых деревьев посадит!
ФАГАС (стучит молотком):
Тогда решено! Я прошу обвиняемого, Кацпера Собепанка, вместе с воеводой Борисом Марковом и его людьми отправиться по канатной дороге на Триглав. После этого состоится повторное судебное заседание и вынесен окончательный вердикт.
Собепанек громко смеется.
ФАГАС:
Что такого смешного, обвиняемый?
СОБЕПАНЕК (сквозь смех):
Я вспомнил один советский анекдот. С вашего позволения, Судья? Значит так: приехала польская делегация с официальным визитом в Москву. Хрущев сказал Гомулке: «Товарищи, слышал, что у вас в Польше есть антироссийский поэт. Зовут его Мицкевич». Гомулка отвечает: «Так его уже нет в живых…». Тогда Хрущев похлопал Гомулку по плечу и сказал: «За это вас люблю, товарищ, за это вас люблю!»
ФАГАС:
Это что, угроза?
СОБЕПАНЕК:
Вовсе нет. В этом зале какая-то напряженная атмосфера, не чувствуете? Оружие, наркотики и прочие неприятные вещи обсуждаем. Почему не разбавить все шуткой?
БОРИС:
Я сомневаюсь, что эта шутка разрядила обстановку, Собепанек.
СОБЕПАНЕК:
Что у тебя такая серьезная мина, Борис? С вами скучно! И знаешь что? Я не пойду на Триглав. Просто не хочу, и все.
БОРИС:
В таком случае я буду вынужден взять тебя под стражу. Пока мы с милицией проверяем Триглав, ты будешь сидеть взаперти. У нас займет некоторое время подняться на вершину старым способом, но ты ведь подождешь, правда?
МАТЕЙ (голос из диктофона):
Вы – не господаре для нагорцев!
СОБЕПАНЕК:
Забавно, Матей. Если бы не я, тебя сейчас здесь не было. Просто не было. Пустое место, ха-ха! Эти руки (он протягивает вперед ладони в черных перчатках) – в обмен на твою жизнь!
АНДРЕЙ:
О чем это вы?!
СОБЕПАНЕК:
Ты не знаешь? Кажется, у героя Нагоры Збигнева Бончика были свои тайны. Даже от родных сыновей. Или почти родных, ха-ха. Андрей, скажи, ты считаешь Матея родным братом?
АНДРЕЙ (со злостью):
Конечно!
СОБЕПАНЕК:
Он ведь младше тебя, так? Но не настолько младше, чтобы ты помнил его рождение.
АНДРЕЙ:
Матей – мой родной брат!
СОБЕПАНЕК:
Ясно-ясно. Ведь так сказал твой отец. А кто будет сомневаться в своем отце? Особенно если он герой Нагоры. Скажи, Андрей, ты чувствуешь гордость? Ведь твой батя спас край от террористов. Вот только мало кто знает, что он был не один.
БОРИС:
Как это, не один? Он сам ездил на своем «ТИРе», грузы доставлял из гор. Я с ним постоянно виделся на границе, знаю, что он один работал.
СОБЕПАНЕК:
Вера в человечество неистребима! А если Збышек не хотел, чтобы ты видел его напарника? Как никак, вдвоем работать проще. На границе достаточно прыгнуть в люльку, закрыть шторки – и все! Ты в домике. Ты ведь, Борис, никогда не смотрел за шторками?
БОРИС (вздыхает):
Сдается мне, ты тянешь время, Кацпер. Если ты не желаешь подняться с нами на Триглав, я вынужден буду взять тебя в заключение.
СОБЕПАНЕК:
Не хотите меня слушать? Ни ты, Андрей, ни ты, Борис. Печально. А я так желал справедливого суда. Ведь никто не знает о Лукасе! О бедном Лукасе, который ездил вместе со Збышком. Лукасе, который стал мучеником!
ФАГАС (стучит молотком):
Обвиняемый, я согласен с Борисом – вы тянете время. Объявляю это заседание закрытым.
Присутствующие в зале встают и расходятся. Борис приглашает в зал дружину милиции, которая под руки выводит Кацпера Собепанка из зала.
***
Суд завершился спонтанно. Во мне клокотали эмоции: последние слова Собепанка пробудили бурю воспоминаний в голове. Я бросился к Борису:
– Я пойду с тобой на Триглав!
– По что, Андрейка? – нахмурился он, – Небеспечно может быть. Видел какую бронь24 они везут в край? А ежели по нам зачнут палить в горах?
– Все равно! Я хочу пойти с вами. Отец наверняка там! Откуда еще Собепанек взял тот портсигар?
– Ежели он там, мы его вызволим, не волнуйся.
Кто-то положил руку мне на плечо. Я обернулся – Матей. Обветреное загорелое лицо с пылающими огоньками глаз. Задиристый вихр на голове, стремящийся молнией в небо. Таким я его и запомнил. Единственное, что добавилось в его облике – змейка шрама через правую щеку.
«Борис справится» показал Матей языком жестов, «Пойдем в «Джинжер Паппи». Нам больше не нужно беспокоиться про наказ».
– Как это – не нужно? – не понял я.
«Собепанек под арестом. Законы Sun & Son скоро утратят силу».
– Но разве ты не хочешь, чтобы все собрались?
«Конечно, хочу! Но сейчас мы можем только ждать».
Эмоции разгоняли во мне кровь, но умом я понимал, что Матей прав. Я сделал глубокий вдох и кивнул брату в знак согласия.
– Ходьте одпочивать, – с улыбкой сказал Борис, – Скоро возьмем злодеев.
– Но постой, Борис, – поймал я ускользающую мысль, – То что Собепанек рассказал в конце? Это правда? Отец в 90-х ездил не один?
Борис развел в стороны руки.
– Не ведаю о том ничего. Как я молвил, я никого с ним не видел. Собепанек кламал, я мыслю. Первый раз слышу это имя – Лукас.
Мы с братом выходили из здания на улицу последними. Я приготовился к долгой прогулке из центра столицы к хостелу, однако Матей поманил меня за собой. За углом барочного здания был припаркован алый «Минск». Широкий раструб выхлопной трубы ярко светил в лучах солнца. Черные колеса с агрессивными шинами готовы были взрывать асфальт дороги. Матей уронил мне в руки шлем и с готовностью прыгнул за руль. Бросил на меня озорный взгляд, мол, ты готов? Я сел сзади и обеими руками крепко вцепился в спину брата. Червоный скакун заклокотал, издал боевой клич и снялся с места. Попрыгав по брусчатке, мы выехали на дорогу, и «Минск» набрал скорость. Небо над нами пылало багряным. На солнце нашла туча, и землю озаряло яркое кровавое пятно. Всю дорогу до хостела я чувствовал необъяснимую тревогу. Как будто в Нагоре вот-вот произойдет нечто страшное.