Звуки чистого безумия

– Вот только, – продолжил я, – я не шляюсь по городу в поисках задушевного друга и не беру на работе отгул, чтобы сходить с ним на выставку изобразительного искусства.

– Это та, которая при университете была? – спросил дядька.

– Да вы бля издеваетесь… – выдохнул я. – Единственное, чего я сейчас хочу – это лишь ударить себя по яйцам, но я не буду этого делать, потому что это не культурно!

Вместо этого я встал с дивана и направился к выходу из кабинета. Нахуй всё это! Если хотите знать, как, в наших личных проблемах, нам помог психиатр, то знайте – никак он не помог! Мы в очередной раз переругались, а потом я убежал, чтобы не разбить от злости какую-нибудь хуйню типа вазы или стены.

Но знаете, как бы там ни было – все-таки этот поход не был напрасным. Я услышал от Алисы то самое, чего не слышал уже долгое время. Она никогда не говорила мне о том, чего она от меня хочет на самом деле. А теперь вот оно, пожалуйста. Оказывается, ей нужно было-то всего ничего – какие-то свидание, ухаживания, романтические прогулки по вечерам. Это ведь все так банально и просто, что даже не вериться, как я сам до этого не додумался. Хотя куда мне… Конечно, раньше я уже предвидел исход по поводу свиданий, но теперь она сама сказала об этом, и мне ни оставалось ничего другого, кроме как начал планировку завоевания её сердца вновь. Сколько раз я уже делал это, в наших отношениях? Это, кажется, будет третий раз.

Я вышел из здания и закурил. Вызвав такси, я делал затяжки одну за другой. Такси ещё не подъехало, но Алиса вышла вслед за мной. В молчании мы провели пару минут. Мне показалось, что она на меня смотрит. Я посмотрел в ответ. Оказалось, что она смотрела куда-то позади меня, а я для нее – словно пустое место. Она любила проворачивать со мной подобное, когда была в гневе. В таком же состоянии она была и в тот момент.

Такси приехало. Алиса метнулась на переднее сиденье. Я сел на заднее.

По радио передавали какой-то старый панк-рок. Когда она без спроса водителя, переключила станцию на какую-то унылую попсу, я не сдержался:

– Не трогай эту херню, женщина!

И тут она завелась:

– Не веди себя как маленький! Меня итак уже бесит твоя эгоистичность. Ты ведешь себя, словно тебе все должны, но сам ничего не собираешься делать.

Водителю, кажется, было вообще насрать, что там играет по радио…

– Скажи мне только, в какой момент наши отношения перестали быть столь прекрасными, какими были в самом начале? Где я проебал этот момент? Или не было его вовсе? Может быть, все наши отношения – это цепочка сцен из ревности, твоей по отношению ко мне, как например с Вероникой, а теперь вот – наоборот. Теперь уже я ревную тебя. Когда это произошло? Мы ведь были идеальной парой, я точно знаю!

Выдохнув, Алиса тупо смотрела в дверное окно, а потом тихо ответила:

– Мы давно вместе. Может быть, не настолько, но тем не менее. Мы живем вместе. Знаем друг друга лучше многих. Я не знаю, правда, не знаю, когда наступил тот момент, о котором ты говоришь. Просто, ты в своих литературных фантазиях придумал нас, как героев любовного романа, на все времена…

– Так и есть! И мы ими были. Ты была моей героиней, и остаешься ей до сих пор.

– Да, возможно. Но ради этого мы должны работать над нашими отношениями, как делают все нормальные люди. В жизни ты не можешь написать о том, как все произойдет дальше, потому что здесь все зависит не от тебя, а от внешнего мира, и как ты себя поведешь – только это будет иметь какой-то значение. И все дело не только в пламенном сексе…

– Да, – согласился я, – дело всегда не только в сексе… но пламенным он был!

Это заставило Алису улыбнуться.

Мы как раз подъехали к дому, а чуть позже и к нашему подъезду.

– Я не хочу говорить о сексе! – спохватившись за сумку, улыбаясь, Алиса вышла из машины на улицу.

Я оплатил таксисту по счету, а затем вышел за Алисой.

– А я хочу! – воскликнул я, – Или мы не об этом говорили, как о компромиссе?

Все ещё улыбаясь, но будто не слушая меня вовсе, она пыталась открыть подъездную дверь.

– Не уж-то мне придется тебя целовать, – прошептал я, обхватив её сзади.

Алиса лишь испуганно повернулась ко мне лицом. Давно мои ладони не касались её тела. Очень давно. Наверняка, если бы ещё в машине меня спросили: «Как там, с изгибами её тела?», то я бы, наверное, и ответить не смог, потому что забыл напрочь. Но теперь, стоило мне коснуться её ровной спины, а потом чуть ниже, и до самой задницы – черт возьми, я все вспомнил!

Крепко обхватив её голову, я потянулся вперед. Собрался поцеловать.

– Помогите! – рассмеявшись, выкрикнула она, а затем пошла ко мне навстречу.

Языки наши сплелись, и я снова почувствовал внутри себя её вкус. Это был вкус ментоловой жвачки, но даже утренний кофе оставшийся на её зубах легко уловимым налетом – настиг меня тут же. В конце концов – это был мой вкус. Вкус моей женщины на моих же губах – с этим мало что сравниться. Разве что секс.

Наконец отворив подъездную дверь, мы ввалились сквозь нее и пошли по лестнице. Не разрывая губ, я кое-как нашарил позади Алисы кнопку лифта. Ввалившись чуть позднее и в лифтовой короб, нас, кажется, было не остановить. Я горел. Мы оба горели. Она успела вспотеть, отчего мне в нос ударил её запах. Настоящий запах. Мы немного поигрались языками в кабинет лифта, а потом попали домой. Одежда осталась в прихожей. Начался секс.

4

После бурной и продолжительно-долгой ночи, мы все-таки успокоились. Я, кажется, просто не мог больше трахать эту женщину. Казалось, я совсем выдохся. Типа как будто во мне был галлон спермы, а спустя ночь вся она оказалась в десятке истраченных презервативов, в то время как я сам похудел литра на четыре, точно!

Открыв настежь окно, я вернулся в постель. Время близилось к десяти часам утра.

– Ты когда-нибудь ел пизду? – внезапно спросила она.

– Чего? – удивился я. – Это ещё что такое?

– Ну, это когда ты своим языком вагину обрабатываешь, типа…

– И откуда ты это взяла, вообще?

Понятия не имею, откуда она набралась этой херни. Что ещё за поедание вагины, а? Почему я об этом ничего не знаю? Ну… не знал, точнее, пока она не рассказала.

– Девчонки на работе рассказывали, – улыбнувшись, ответила она.

– Да? – покосившись, спросил я, – так вот, прямо, девчонки?

– Да! – радостно, гаркнула она, – А что такого? Это, между прочим, все парни делают своим девушкам!

– О-как! – улыбнулся я. – Тогда почему я об этом ничего не знал?

– А потому что опыта нет, – отмахнула она, отведя взгляд от меня куда-то в сторону окна. Мимо него то и дело пролетали стрекозы. Потом она снова посмотрела на меня. – Тебе вот уже двадцать три года! А начинать надо было в восемнадцать, чтобы практика была пятилетняя и все такое…

– Хоспаде, я ж не доктор какой, так зачем такая практика?

– Ну… надо! – не найдя, чего ответить, брякнула она. – Хочешь, я тебе картинку нарисую? Хотя, старого пса новым трюкам не научишь. Так что, может быть, это зря.

– Давай уже свою картинку!

Вскочив с постели и утащив за собой всю простыню, под которой мы лежали, она ушла к моему письменному столу. Взяла оттуда бумажку и карандаш. Вернулась, кинула простыню на меня, и остаток постели, и начала рисовать на моей спине примерную план-схему. А когда закончила, показала мне результат:

– Вот примерно так это выглядит, – прокомментировала она, пока я смотрел на рисунок. – Тут вот клитор – это такая розовая штучка, она как бы над влагалищем.

– Похоже на кнопку…

– Да! Точно! И фишка в том, что каждый раз касаясь языком этой кнопки ты, по идее, будешь приносить мне как сексуальной партнерше – максимум удовольствия.

Нырнув с листочком под простыню, я обхватил руками обе её ноги, а рисунок оставил на животе.

– Ты там точно все понял? Понял, где эта кнопка? Тебе нужно будет раздвинуть половые губы, так что…

– Ай да не бойся ты! – буркнул я. – Если уж на то пошло, то у меня припасен один Джи-Пи-Эс в заднице, так что не заблужусь!

Рассмеявшись, Алиса томно выпрямила спину, а затем поддалась чуть ближе к моему рту. Вроде бы все было просто. Простая схема. Проще, наверное, только конфету у ребенка отобрать. Да и за исполнением дело не встало. Оказалось, что у меня открылся не дюжий талант до поедания пизды. Бывает же такое! Сначала с расстановкой, потом чуть яростнее и даже с зубами, но я потягивал её клитор как губку.

А потом я заметил одно свойство, когда эта самая кнопка начала увеличиваться в размерах. Эта розовая хуйня напугала меня сильнее, чем меня напугал мой первый сознательный стояк. Только вот к стояку-то я своему привык, а к этой хуйне никак привыкнуть не смог. Потом, она все же остановилась в своих размерах, и я продолжил делать свое дело дальше, то и дело, помогая себе пальцами, расставляя губы по сторонам.

Внезапно в дверь позвонили.

Стянув с себя покрывало, я вытер потный лоб ладонью, а затем натянул трусы.

– Какого хуя надо? – спросил я, подходя ближе к двери.

– Это почта! – ответил молодой парнишка за дверью. – Вам письмо!

Отворив дверь, я оглядел парня с ног до головы. Он оглядел меня тоже. Так мы и стояли. Я в один трусах, а он в целом гардеробе почтового слуги. В подъезде гулял легкий, предвещающий смену погоды, ветер. Немного прохладный даже, но не то чтобы слишком.

– Чего смотришь? – я заметил, как взгляд мальчишки остался в районе моего стояка.

Ещё не хватало, чтобы вышла какая-нибудь соседка и завопила о том, что я мало того, что всю ночь трахаюсь со своей девчонкой, так ещё и мальчиков соблазняю… выхватив у него письмо, я едва ли успел закрыть за собой дверь, как парень достал какой-то бланк. Расписавшись, на скорую руку, какой-то закорючкой, я прогнал парня прочь, и все-таки захлопнул входную.

Посмотрел на письмо. То было приглашение на очередной литературный фестиваль-форум, куда меня приглашали, ссылаясь на прошлый визит. В тот раз, я познакомился там с Алисой, хоть тогда она и не назвала мне своего имени. Тем не менее, в этот раз форум проходил не в нашем городе, и даже не в нашей стране. В России, будь она не ладна! В Питере. Ну, да – оставалось только собрать вещи, взять билеты на поезд и уехать в чертов Питер! Мне ж больше делать нечего! Но там было именное приглашение – это было круто.

Оставив письмо в мусорном ведре, я вернулся в постель.

– Я тут подумала, – начала Алиса, поглядывая на мой хер.

– Какого черта вы все на мой хуй пялитесь? – улыбнувшись, перебил я.

– В смысле все?

– Да… – протянул я, пока ложился на кровать. Уложив голову Алисе на ноги, я продолжил, – мальчишка. Почтальон. Письмо принес, а пока я его забирал, тот только и делал, что рассматривал мой болт! Представляешь?

Она только лишь рассмеялась:

– Ничего себе!

– Так, что ты там подумала? – спросил я, сквозь смех. Лучше бы не спрашивал. Вот прямо серьезно. Прямо вот лучше бы вообще забыл о том, что она там подумала, или хотела рассказать, или просто спросить…

– Как ты смотришь на вазэктомию?

– Что бля за день сегодня такой? Я как будто сдаю филологический тест, в котором не знаю ни одного слова.

– Это операция такая! – улыбнулась она, глядя на меня. – Тебе могут обрезать одну деталь на яйцах, и тогда ты перестанешь быть возможным отцом, или просто отцом, или…

– Ты опять про Ивонну? – переспросил я.

Улыбка скрылась с её лица, а на её место пришла физиономия унылой обиды.

– Мне сложно было принять тот факт, что от тебя залетела какая-то баба. Пусть даже она и не от тебя залетела – до последнего, я считала, что это так. Мне было нелегко принять тебя таким, какой ты есть. Это всё в целях нашего с тобой крепкого будущего.

– Какое же это будущее? Если без детей. Если только для себя, какое это будущее? Кому оно нужно? Тебе? Мне вот не нужно…

– Это всего лишь стерилизация! Конечно, я могу безостановочно жрать таблетки, или мы можем купить месячный запас презервативов, но, это все не то. Понимаешь? Я хочу быть уверена в том, что мы с тобой больше никогда не попадем в такую ситуацию.

– Понимаю…

Тем не менее, я не стал отвечать ей сразу. Вместо этого я снова встал с постели и уселся за ноутбук. Алиса тем временем пошла на кухню готовить ужин. Кажется, никакого продолжения столь бурной ночи теперь уже точно не намечалось. А жаль.

Я нашел статью о мужской стерилизации, где говорилось, что вазэктомия приводит к полному бесплодию у мужчин. Немного испугавшись столь резкого написания статьи, я начал поиски немного по-другому. Подойдя к этому вопросу как бы издалека, я обратился за помощью на женские форумы. На одном из таких, одна баба писала, мол: «Что значит, если моему мужу сделали вазктомию, а теперь я прошла тест на беременность и…». Прочитав кучу отзывов и комментариев, я пришел к выводу о том, что, несмотря на первую найденную мной статью – вазэктомия эта, представляет собой не такую уж и вечную стерилизацию.

Якобы есть ещё куда более щадящий аналог, когда на мужском органе не полностью обрезают некую часть, но лишь только зажимают её специальными силками. Типа есть какой-то проток, который при удалении влияет на полную бесплодность мужчины. Но если не удалять этот проток, а лишь только зажать его, на какое-то время, в таком случае мужчина останется бесплодным только на это самое какое-то время. От пяти до семи лет, в общей сложности.

Прикинув то, сколько лет мне тогда было, а потом, ещё добавив те пять-семь лет, я подумал, что это в принципе ничего так себе перспектива! Сделать ребенка в двадцать восемь – тридцать лет, это в принципе – нормально. Да, конечно была перспектива того, что я буду ходить на выпускной своего ребенка, разве что с капельницей подмышкой (пятьдесят лет, все-таки будет!), но с другой стороны, сколько разных плюсов для меня открывалось! Главным из них был тот, что после этой операции, я мог легко обойтись без резинок! Это ж круто!

Обсудив эту тему с Алисой ещё раз, я согласился на операцию.

Я не стал говорить ей про временный вариант этой процедуры. Оставался надеяться на то, что она ничего об этом не знает, да и вообще – я подумал, что нужно быть очень отбитым человеком, чтобы предлагать своему парню полную стерилизацию. А вдруг она сама захочет детей? А потом уйдет от меня к кому-нибудь другому, потому что по её же наводке меня когда-то давно лишили этой самой возможности, к зачатию, а? Как вам такой вариант? Вот и я подумал, что это всё хуйня какая-то. Умолчав о неполной вазэктомии, я остался в выигрыше и ничего не потерял!

Вечером того же дня, после того как несколько часов к ряду я искал себе интересные заказы на статьи, и все равно ничего не нашел, мы собрались спать.

– Ты чего делаешь? – удивилась она, когда я рукой начал массировать её влагалище.

Встав на колени, я принялся стягивать с неё простынь.

– Занимаю позицию!

– Я думала, что ты уже всё…

Выбравшись у меня из колен, она легла на бок.

– А ты что делаешь?

– Занимаю позицию, – заманивая меня, она начала елозить задницей по кровати. – Резинку не забудь!

– Чего? – удивился я. – Я ж ведь уже почти стерилизованный… типа, бесплодный!

– Подумаешь, большое дело! Давай резинку бери…

Нацепив презерватив, я все-таки вставил. И снова часть меня оказалась в столь теплом и уютном месте, из которого совершенно не хотелось возвращаться в этот холодный мир.

А следующим утром, когда Алиса резко спохватившись и едва ли не проспав, убежала на работу, я тем временем, начал позванивать местные больницы, на предмет хирурга, который смог бы провернуть подобную процедуру. В итоге я пришел к выводу, что в обычную городскую больницу идти, смысла нет никакого. Во всех сплошь и рядом спрашивали какую-то медицинскую карту. Можно подумать, она у меня когда-то была…

Немного повозившись в интернете, я все-таки нашел подходящую клинику. Примечательно было то, что вазэктомия там проводилась без какой-либо записи. Это было одновременно и странно, потому что в наше время даже сраная стрижка в парикмахерской не обходиться без записи, но с другой стороны, если посмотреть на её пятиминутную длительность – все становиться понятно само собой.

Короче ближе к полудню я уже сидел в приемном коридоре, дожидаясь своей очередь. Точнее – просто ждал врача. Не было там никакой очереди. Я и сам мало представлял себе очередь на столь характерную процедуру – так и было на самом деле, точнее – не было вовсе никого. Когда врач пришел, я проследовал за ним в кабинет. Врачом был пожилой еврей.

Немного посуетившись с обработкой инструментов, он пригласил меня переодеться в сорочку и сесть в кресло, отдаленно напоминающее кушетку гинеколога, когда вы не то сидите, не то лежите, при всем при том, что ваши ноги раздвинуты в обе противоположные стороны, а посередине тот самый врач. Внезапно настал момент самого действия. В самый последний момент я узнал о том, что никакой анестезии не предусмотрено. Вот, типа, совсем! Думаю не нужно иметь пять пядей во лбу, чтобы догадаться о том, что теперь я начал нервничать по-настоящему.

– Подождите! – крикнул я, изливаясь потом по щекам, доктору, как только он с головой скрылся под сорочкой. – А можно мне… выпить?

Я показал ему на пальцах, мол, мне нужно совсем ничего… чуть-чуть совсем.

– Выпить, как бы воды?

– Выпить, но как бы, нет.

– Тогда, боюсь, вы сами ответили на свой вопрос!

– Бля…

Старый еврей знал толк в извращениях над мужчинами. Ехидно улыбнувшись, он снова скрылся под сорочкой и вроде как я успел почувствовать холодный металл на своих яйцах, но тут же выкрикнул:

– А покурить можно? У меня есть заначка – медицинская травка, как вам? А? Типа, это же во славу медицины!

– Вообще-то я не должен был знать о том, что у вас есть марихуана…

– Бля…

Деваться было некуда. Заметив мои душевные терзания, единственное, чем смог помочь мне пожухлый еврейский доктор, так это – привести в кабинет молодую практикантку. Он сказал, типа у нее в дипломе как раз есть тема подобной операции, так что ей будет очень кстати посмотреть на это вживую!

А потом все началось. Металл перестал казаться таким уж и холодным, в итоге стал совсем теплым. Потом я почувствовал как на моей мошонке сделали небольшой надрез. Началась боль. Эта боль не проходила ещё последующие две недели. В тот момент, когда еврейская рожа пережала мне нужный проток, я кажется, готов был в сердцах молить бога о прощении во всех грехах. Но бога нет, поэтому забейте.

После того, как операция подошла к концу, молодая практикантка взяла меня в свой оборот. Начала читать лекцию о том, как вести себя в последующие пару дней, а потом вплоть до месяца. Так себе конечно занятие, учитывая то, в какую сумму мне обещал встать мороженый горошек, что был нужен для снятия легкого покраснения вокруг оперируемой области.

– А можно мне справку сделать, о том, что я теперь стерилизованный?

– Конечно! – улыбнулся доктор, доставая из стола какой-то бланк.

– Только мне нужно написать, что вазэктомия была не временной, а… ну типа навсегда.

– Почему бы и нет! Всегда можно было, отчего же сейчас нельзя! – подмигнув, еврей начал заполнять листок.

А потом я переоделся в своё, забрал справку и под руку с практиканткой вышел из кабинета в коридор. Красивая она была. Медички вообще сплошь красивые. Эта была брюнеткой с упругой попкой, которую жестко обтягивала ткань короткого халата. Не помню, какими были её глаза – я на них не смотрел вовсе. Пока мы шли к лифту (уж не знаю, кто там кого провожал), она продолжала готовить меня к предстоящей ремиссии:

– В первую пару дней – никакого секса! Онанизм тоже исключается. А потом, чем больше – тем лучше!

Это заставило меня улыбнуться. Я бы, собственно, и улыбнулся бы, если бы не боль.

– Я серьезно, – продолжала она. – У вас там ещё остались живчики. Чем скорее вы от них избавитесь – тем быстрее начнется для вас этот пятилетний отпуск от резинок. Вы ведь ради отказа от них пошли на операцию?

Я молча кивнул.

– Я вас понимаю, – приблизившись ко мне чуть ближе, она шепнула, – чувства совсем другие… – а затем снова отстранилась.

Лифт подъехал, и я уже собрался спускаться, как она сказала мне на прощанье: «Красивый член!», а потом ушла куда-то в обратную сторону. Думая только о том, как бы поскорее добраться до мороженого горошка, я спустился на первый этаж. Вызвав такси, я поехал в супермаркет, через дорогу от дома. yleql

5

Как там у классиков?

Дни складывались в недели, а недели в месяцы? А месяцы в годы и так далее?

Нет, не настолько долго! У нас с Алисой прошла всего какая-то пара дней. Скорее уж секунды складывались в минуты, а минуты в часы. Так или иначе – мы пребывали в полной и обескураживающей тоске. Яйца мои болели как прежде, правда, теперь мне можно было дрочить, однако делать это было невозможно. Представьте себе картину, когда у вас в уретре ковыряются сухой ватной палочкой – вот насколько больно мне было в ту пору.

Засуха все так же сменялась дождем. Мы все так же валялись в кровати. И конца и края этому не было бы, если бы не Алиса. Ей хотелось праздника. Кажется, я совсем забыл про свое желание устроить для нее свидание. Но и вы меня поймите – мне было куда проще сказать, чем сделать. Делать-то нужно было на совесть, в то время, как говорил я, исключительно на отъебись.

– Почему мы никуда не ходим? – спросила она как-то меня, поставив на кухонный столик пару чашек с кофе. Я сидел в майке и трусах. Она сидела в пижаме. Кажется, мы совсем забыли о том, какими красивыми мы можем быть, если постараемся выглядеть лучше.

– Не знаю… – протянул я. – Может быть, потому что незачем?

– А нам обязательно нужен повод?

– Не знаю…

– Я тут в корзине нашла кое-что, – отпивая от кружки, она положила на стол приглашение на книжный форум.

– Ой, да хосподи! – воскликнул я, открывая окно.

– Что? Чего ты начал?

– Начал что? – переспросил я, и тут же продолжил, – Это ведь скучный форум. Я ходил-то на него только однажды. Ито, потому что обещали заплатить. Делать там нечего.

– А ты что ли не помнишь, что мы как раз на нем и познакомились?

– Ага, – закуривая, ответил я, – как же такое забыть! Я сказал тебе, что-то типа: «Детка, я хотел бы трахнуть тебя на этом столе, даже не раздетую…».

Рассмеявшись, она ответила:

– Ага, что-то типа того и было!

– Ну, значит, ты должна помнить и то, что людей на тех форумах нет никаких. На моем чтении в тот раз, была только кучка каких-то задротов, и все. Да и те очень скоро разбежались, так что это ещё раз доказывает то, что, может быть, там и весело, но через какое-то время ты взвоешь от скуки настолько, что поспешишь сорваться прочь!

– Чего ты скучный-то такой?

– Я скучный? – удивился я.

– Ну, да. Ты! Мы никуда не ходим с тех самых пор, как были у психиатра. Я оборвала с Владом все свои связи, а ты пообещал сводить меня на свидание, но вместо этого мы только и делаем, что валяемся круглыми сутками в постели. У меня уже голова от этой духоты начала болеть. Я хочу на улицу! Я хочу гулять и находить интересных людей для знакомства!

– Я не люблю людей, разве ты ещё не поняла?

– Поняла… – выдохнув, Алиса погрузилась в кружку с кофе, всем своим лицом.

Насупившись, она, кажется, обиделась на меня. Справедливо.

Я даже всерьез задумался о том, чтобы снова взглянуть на письмо. И не зря! Как это я в первый раз пропустил строчку про оплату билетов и съем номера в отеле, где будет проводиться форум, – понятия не имею. Нет, ну теперь-то я был готов ехать, точно. Конечно, мне было совсем наплевать на сам форум, и даже на главный приз (о нем я расскажу чуть попозже). На всё мне было плевать, и на всех. Кроме, Алисы, пожалуй. Я просто вот о чем подумал – если я продолжу гнуть свою ленивую линию и дальше – она, бля, точно от меня уйдет. И если так случится – мне придется заново её добиваться. Делать это в четвертый раз было бы уже слишком.

Мы снова вернулись к разговору о поездке, теперь уже по моей инициативе. Предела её радости не было, когда я сказал, что мы можем позволить себе подобное, и поехать на чертов фестиваль. Лицо её заиграло игривыми нотками задорного веселья, и в тот момент я вспомнил, что в последний раз видел Алису такой больше полугода назад.

В то время, когда у нас все было хорошо, и мы только что въехали в нашу квартиру. Тогда мы только и делали, что валялись в кровати, трахались. А ещё я помню, как у нас была полка с геранью. Эти ебучие горшки падали мне на спину, всякий раз, когда я вставлял Алисе. Потом мы их выбросили к чертовой матери, но тем не менее!

Была лишь одна проблема – форум должен был начаться уже завтра, а потому нам пришлось в срочном порядке собирать вещи. Алиса позвонила на работу и живо оформила себе трехдневный отгул по болезни, а я тем временем, пытался связаться с организаторами форума. Это оказались вполне вменяемые люди, которые с удовольствием согласились организовать мне срочную бронь в аэропорту, как только убедились в том, что я на самом деле прилечу. Так же они пообещали оплатить и перелет Алисы. Потом ещё были длинные инструкции по поводу того, в каком отеле будет проходить форум, и собственно, в каком именно мне и нужно будет остановиться и бла-бла-бла. Кому вообще нужны инструкции? Вот и мне не нужны инструкции! А кому нужны? Может быть, вам? Мне не нужны!

Я записал только название отеля, а все остальное забыл. Собрал вещи по чемоданам и вызвал такси. Заехал сначала в бар за Алисой, а потом мы поехали в аэропорт. Скоро мы улетели, вроде бы вместе, и вроде бы в одно и то же место, но лично я летел, чтобы накуриться, напиться. Своеобразный Алкотур. Алиса же, как и говорила – летела, чтобы найти себе новые знакомства и вообще, – летела за атмосферой. Как бы там ни было, мы все ещё были вместе. Это оставалось главным.

Не помню, как мы прилетели. Помню только, что я был мертвецки пьян по прилету, потому что до смерти боюсь высоты. Ну, бывает, чего уж тут. Ничего лучше, кроме как нажраться я не нашел, так что началось! Прилетели мы ночью, и, учитывая моё состояние, решили сразу поехать в отель. Добравшись, я помню, как мы заселились в номер, а потом я уснул. Проснулся только часам к десяти утра. Слава богу, с трезвой головой и совсем не больной, оттого что не смешивал!

Потратив немного времени на туалет, мы выбрались из номера. Не то чтобы собирались осматривать городские достопримечательности, но ознакомится с программой фестиваля, было бы неплохо. С легкостью разболтав одну из девчонок, около стойки регистрации, она приветливо поделилась с нами парой цветастых программок, с описанием каждого из четырех положенных действа.

Было все примерно так. В первом часу по полудню в первом, но не единственном конференц-зале начинался сам процесс форума. Так же, как и в мое прошлое его посещение, шесть писателей проводили свои посиделки, один за другим, где для каждого выделялся один час. Час заканчивался – один писака сменялся другим. Бумагомараки, коих в этот раз приехало чуть больше двенадцати, зачитывали небольшие отрывки из своих новых черновиков, проводили автограф-сессии, фотографировались на память с почитателями их творчества, ну вы меня поняли. Но были, кстати, и такие, которые просто весь час бубнили в микрофон о том, как они добились успеха, чем занимаются сейчас, и что будут делать дальше, и все в таком духе. При всем при том, что они не читали своих отрывков вовсе. Однако первостепенным интересом у публики пользовались именно отрывки или очерки, или даже небольшие повести, что писатели могли успеть прочесть за те самые шестьдесят минут своего времени. Бывали и исключения. Конечно же, ведь в любом правиле они есть. Иногда, авторы не могли выехать оттуда, где они находились в данный момент но, тем не менее, желали напомнить публике о своем существовании. Как я уже говорил прежде – писателей на форуме было около двенадцати, или чуть больше. В первый день их было шесть, а потом ещё шесть. Если же авторы не сумевшие приехать хотели оставить на форуме свое слово – они по интернету отправляли свои черновики тем людям, которые руководили фестивалем. Затем, эти люди передавали черновики другим людям, которые их потом зачитывали. Типа как спонсоров, знаете. Спонсоров, кстати, не зачитывали, но тем не менее!

Короче, обычный такой, типичный форум, где авторы на выступлениях ведут себя скромно, а тем же вечером нажираются как собаки и только и делают, что кричат в голосину мол: «Мы – будущее художественной литературы!» или, «Без нас – без настоящих гениев своей стези – весь мир утопнет в боли и страданиях, покуда не откуда будет простому люду набраться смешных строк про еловых дур!». Вот потому я и не люблю до сих пор тех людей, что мнят себя писателями, или хотят быть на них похожими, или сами пытаются ими стать.

Собственно, почему же они нажирались? Да потому что – тряпки половые, и только! Пить ведь не умеют совсем. Другое дело – где они успевали так надраться, что их всхлипы кто-то удосуживался слушать. Судя по листовке, через час после выступления последнего автора, или же последнего чтеца чужих черновиков, первый зал закрывался, но открывался второй. Чем-то даже больше первого. Там не было рядов из кресел, не было пьедестала, вообще ничего не было. Был только небольшой музыкальный уголок, занятый профессионалами своего дела, а все лишь остальное место отдавалось под своеобразную вечеринку, скорее походившую на прием или раут. Там все двенадцать присутствовавших авторов обсуждали разные новости, знакомились с издателями, кои там тоже присутствовали, ну и само собой выпивали. Так, ради приличия, но все же. Вечеринка эта была отличным местом, чтобы заиметь новые знакомства, наладить связи, или же просто – укрепить прошлое знакомство за какой-нибудь светской беседой, в духе: «А что там в Сирии? – Стреляют…», ну или как-то так.

Затем, начинался второй день, и там уже все оставшиеся писатели, имевшие вчера успех наладить себе связи в том или ином издательстве – читали свои труды. Читали уже на суд уже не простой обители полной безутешных зрителей, а настоящим знатокам своего дела, которые услышав пару интересных строк из полного часа бессмысленных монологов, поспевали заключать контракты. Так и работает эта система, в прочем. Теперь уже не для кого ни секрет, что стоящие авторы катятся по пизде, в то время как бумагомараки имеющие пару интересных мыслей сплошь расписанного на целую книгу водянистого ничего – становятся популярными. Это и реклама их книг и званые вечера, где их намеренно спрашивают о том, как они стали вдруг такими популярными, а тем только и остается что врать, мол: «А я не знаю, меня мама читать научила, ну я и начал писать сам, а потом меня разглядели и подарили дорогу в жизнь». Почему же так происходит? Понятия не имею. Вот честно. Но, что я знаю, так это то, зачем авторы присылают свои рукописи на фестивали, где сами не могут иметь место быть. То есть, зачем они присылают свои наработки, если сами не появляются и не читают их лично? Зачем это все? Тут, дело, пожалуй, не только в том, понравиться ли издателям черновик, сколько в том, что у форума есть своя призовая система. Да – черт возьми, она есть!