– Эх, ну как тебе объяснить?! Вот ты можешь представить себе место, где серебро не имеет никакой волшебной силы? Вообще никакой. Да что там серебро! Курение там просто опасно для здоровья. А самое досадное, что эти факты никого там не огорчают. Там это нормально. Там другие проблемы людей волнуют.
Приведенные доводы меня шокировали. Трудно представить себе как вообще выглядит такое место. Я был уверен, что это так же невозможно как существование в двухмерном пространстве.
– Тогда объясни, что же там действительно людей волнует? Что вообще может волновать людей в таком месте?
– Ну, чтобы это понять тебе придется самому там побывать. Ты же знаешь, у меня работа немного отличается от твоих занятий. Мне по долгу службы приходится инспектировать все территории, где человеку удалось хоть как-то адаптироваться. Инспектировать – это громко сказано, скорее, я просто фиксирую очередные проявления нашего мира, и вношу данные для составления Атласа. Иногда эти проявления бывают крайне необычными. Но мне не обязательно долго задерживаться где-то. Во всяком случае, Дядюшка Хо еще ни разу не сказал мне, что механический дракон устал от моей трубки.
При этих словах ему пришлось заново раскуривать свою трубку. Но вскоре он продолжил:
– А вот если отправишься туда ты, то быстро вернуться не получится. С другой стороны, всем нам рано или поздно придется совершить такое путешествие. Как говорится, все там будем. В общем, выбирать тебе, но мне надо было рассказать тебе об этом месте. Что знал, рассказал. Сам бы туда не пошел, но меня попросили посоветовать тебе именно это путешествие. Составители Атласа думают, что тебе это будет не только полезно, но и интересно. Короче, мне есть, отчего смотреть на мир с отвращением.
– Спасибо за сообщение. Вообще-то я уже ждал чего-то подобного, только не думал, что именно ты…. Давай-ка еще выпьем и сыграем.
Мы допили и условились сыграть на таких условиях, что если первый красный туз ляжет справа от меня, то я отправляюсь в путешествие немедленно. А если карта откроется слева, то Семикрат доложит составителям Атласа, что их предложение отклонено, и я вправе сам выбирать время и направление путешествия.
– Если же в колоде не окажется ни одного красного туза, то мы обязуемся полностью уничтожить все запасы этого заведения и напоить всю округу! – с широкой улыбкой добавил Семикрат.
В ожидании выпивки к нашему столику подтянулись люди из всех углов кабачка. Игра началась. Каждую новую карту встречали бурными комментариями, вспомнили все присказки и шутки по поводу шестерок, дам и валетов. Уже больше половины колоды расположилось на столе, а туза все не было видно. Кто-то предлагал передохнуть и выпить чаю, другой божился, что в этой колоде уже лет пятьдесят не встречал ни одного туза, хоть каждый вечер раскладывает пасьянсы, но вот справа открылся туз червей. Кто-то еще продолжал хохотать, тотчас были отданы распоряжения принести всем выпить за славную партию. В общей суете я как-то сам, еще отшучиваясь, сказал, что мне пора и немедленно вышел.
Ствол дуба отворился, и я, стоя снаружи еще видел какое-то время всех, кто собрался за столом, слышал смех. Или мне казалось, что слышал или что-то видел. На самом деле я стоял возле каких-то кустов, и меня просто выворачивало на изнанку. Внутри у меня уже ничего не было, из желудка выходила только желчь. Желтая слизь длинной ниткой тянулась у меня изо рта. Я уже устал стоять, согнувшись, и казалось, это никогда не закончится. Какие-то обрывки воспоминаний еще оставались у меня в голове, но очередной рвотный приступ выдавил из меня все, что было связано с красной комнатой. Теперь я точно знал, что мне шестнадцать лет, и я сегодня пил с моим двоюродным братом Степой.
Мы пили технический спирт, очищенный. Степа принес его с работы. Чтобы пить было не так противно, мы решили разбавить Степин спирт пивом. Он мне так и сказал: «С меня спирт, с тебя пиво». Я купил пластиковую бутыль темного пива. Долго искать место для распития мы не стали: была зима, особо не повыбираешь. Встретились на трамвайной остановке, он как раз с завода приехал, отошли за последний на улице жилой дом, и остановились за теплотрассой.
Сначала пришлось порядочно отхлебнуть на морозе холодненького пивка, чтобы было, куда вливать спирт. Темное пиво от технического спирта сразу стало светлым, почти прозрачным. На вкус было невыносимо противно. От первого глотка Степу сразу вырвало, но он прямо на лету успел втянуть драгоценную жидкость обратно в себя. «Хорошо, что пьем на морозе», – подумал я. Отхлебывали большими глотками и закусывали морозным воздухом. Еще было полбулки белого хлеба – жевали без энтузиазма, но понимали, что без него вообще нельзя – быстро срубимся. Отчетливо помню, как мы выпили половину нашей бутыли. После этого отправились гулять. Здесь уже воспоминания отрывочные. Время от времени прикладывались к бутыли – погреться. Где-то шли вдоль забора и орали песни. Затем у этого же забора блевали. После очередного приступа рвоты я поднял голову и увидел, как на меня строго смотрит усатый милиционер. Степа сбивчиво объяснял ему: «С дня рождения идем. Вот грибами отравился. Я его доведу, нам тут недалеко уже». Я попытался поддержать Степу, но выдавил из себя только: «Не забирайте…». Милиционер с жалостью и отвращением посмотрел в мою сторону.
После встречи с патрулем решили добираться домой. Затем большой провал в памяти. Следующее воспоминание – мы едем в трамвае, за окном очень темно. Выходим на остановках, которые я не в состоянии узнать. Долго ждем, пересаживаемся на другие трамваи, опять выходим. Видимо, где-то мы опять вышли, чтобы я мог поблевать. Степа ждал меня, а потом исчез. Наверное, уехал на последнем трамвае, может, даже звал меня, а может, вообще забыл, что был со мной. Не знаю, сколько времени я тут стоял. Судя по всему, эта остановка где-то в промзоне – вокруг одни заборы и трубы. Ни одного окна, где горел бы свет, даже собаки не лают. Я не знаю, как отсюда добираться домой. Очень холодно, постоянно мутит. Тоскливая жуть накатывает волнами, подступает к самому горлу. И еще очень жалко маму…