– Попомни мои слова, смертный, – прошипел демон перед тем, как в картину погрузилась его раздутая голова, – Ты не сможешь противиться алчности вечно. И я буду рядом, в ожидании этого момента…
Затем всё стихло так же быстро, как и началось. На несколько мучительно долгих секунд зал погрузился во тьму и тишину.
Спустя полминуты вернулось обычное освещение потолочных ламп. Лишённый маски «Покупатель» сидел, тяжело дыша. Страх настолько сильно сковывал мужчину, что он не осмеливался пошевелить ни одним мускулом. Однако вскоре рассудок вернулся и сумел взять контроль. Дрожа всем телом и затравлено осматривая всё вокруг, мужчина пополз к ограждению ложи.
Когда он сумел встать и окинул помещение взглядом, то узрел… совершенно нетронутый безлюдный зал, каким он был до начала аукциона. Вся утварь – стулья, колонны, занавесы и трибуна – стояли на своих местах и были нетронуты, хотя «Покупатель» мог поклясться, что слышал треск, с которым они ломались. На сцене по-прежнему стояла картина в искусной резной рамке их красного дерева. Мужчина с трудом заставил себя взглянуть на неё
Полотно больше не обладало той притягательной силой, что завладела разумами людей, недавно сидевших в зале. На первый взгляд оно напоминало самую обычную картину – плод дикой фантазии сумасшедшего художника, пустившего талант в дурное русло. Но в глаза бросилось то, что изображение теперь выглядело иначе. «Покупатель» мог поклясться, что извивающихся силуэтов стало на несколько десятков больше. Гора золота, кажется, также увеличилась, а у сидящего на ней демона появилась ухмыляющаяся тень. Её глаза, как и глаза самого чудовища, блестели неутолимой жаждой и первозданным злом. И, казалось, что оба взгляда пристально следили за опиравшимся на ограду ложи мужчиной.
Силы постепенно возвращались к человеку. Походка становилась всё более твердой, пока он брёл к лестнице. К моменту, когда ноги коснулись пола первого этажа зала, мужчина уже бежал. Он не оборачивался, но отчётливо чувствовал на себе взгляд двух пар глаз.
Лишь маска Покупателя, треснувшая в подбородке, осталась на полу ложи – немой свидетелем хэллоуинской трагедии.
●●●
С того вечера минула неделя.
Фрэнк отменил все свои встречи и безвылазно сидел дома, заперев каждую дверь. Произошедшие события настолько сильно потрясли его, что он боялся спать без света. Он едва мог есть и пить, и вздрагивал от малейшего шороха, настолько сильным было влияние пережитых событий на разум и душевный покой.
Поначалу мужчина ждал, что начнётся расследование об исчезновении такого количества людей. Однако ни полицейские, ни детективы не спешили навестить его. Сам мужчина не стал звонить в полицию. Не из страха перед несправедливым судом – он просто не знал, что им сказать. Ложь сделает его подозреваемым, правда – пациентом клиники для душевно больных. Лишь по отсутствию каких-либо новостей в источниках массовой информации Уоренс понял, что никто ничего не знает о случившемся.
На десятый день что-то щёлкнуло в голове – и Фрэнк решил сделать то, на что ещё вчера он не отважился бы ни за что на свете. Трудно было сказать, что стояло за столь сомнительным поступком – отсутствие действий со стороны властей или желание доказать себе, что рассудок цел и здоров. Взяв с собой пистолет и фонарь, мужчина отправился в зал, где проходил аукцион. Он понятия не имел о том, что хотел найти или увидеть, но почему-то знал, что должен побывать там ещё раз.
Такси быстро домчало его до нужного места. Оставалось пройти полквартала, но Фрэнк специально вышел подальше от искомого здания, чтобы не привлекать к себе внимания. Небольшая прогулка под полуденным солнцем – и вот она: та самая дверь. Сердце бешено колотилось, когда ладонь обхватила ручку и потянула на себя. Фрэнк действовал со всей осторожностью, на какую был способен, старался не издавать лишнего шума, а порой даже забывал дышать.
Зал был в том же состоянии, каким его запомнил мужчина, носивший здесь личину «Покупателя». Стулья, колонны, трибуна, занавесы – всё было целым и оставалось на своих местах. Маска с тремя монетами, соскользнувшая с лица на ложе, исчезла. Исчезла и монструозная картина, ставшая причиной ужасающего хэллоуинского происшествия. Вместо неё на пьедестале, сдвинутом в боковую часть сцены, покоилось что-то другое. Затаив дыхание, мужчина медленно поднялся на сцену. Держа пистолет перед собой, он подошёл к экспонату и сдёрнул полотно.
Это была картина, но не такая, как прежде. Ткань скрывала портрет прекрасной женщины. Она была облачена в простое платье, которое, тем не менее, неуловимым образом лишь подчёркивало красоту. Волосы ниспадали на плечи, словно водопад. Взгляд, полный глубокой печали и невыразимой скорби, был устремлён куда-то в сторону, за пределы полотна. Лицо было прекрасным настолько, что казалось неуловимо знакомым. Фрэнк вспомнил слова первого лицитатора. По слухам, ночью можно было услышать плач девушки и увидеть, как по полотну вниз стекают слёзы. Прежние владельцы утверждали, что поутру нижняя часть рамы, стена и пол были влагой.
Пистолет опустился. Эта картина, не смотря на её историю, умиротворяла. На мгновение мужчина позабыл об ужасе, царившем в этом зале десяток дней назад. Лот, который он решил купить, стал единственной находкой человека в этом здании. И, по какой-то необъяснимой причине, он решил забрать картину, когда уходил.
●●●
С тех пор прошло больше десяти лет.
Жизнь Фрэнка круто переменилась с того кошмарного вечера. Вернее сказать, он сам делал всё, чтобы её изменить. Прежде светский и довольно эксцентричный образ поведения стал куда скромнее и умереннее. Большая часть средств мужчины – прибыль которого начала стремительно расти – теперь шла на помощь другим. Даже в простом общении человек, некогда известный как «Покупатель», стал более сдержанным и вежливым.
Кардинально переменилось и отношение к мистическим и таинственным вещам. Небольшая, но от этого не менее внушительная коллекция мистических диковинок перешла к другому человеку. Тот был счастлив пополнить разнообразие своих экспонатов новыми штучками. Несказанно рад он был и тому, что Фрэнк не стал просить денег за свои редкости. Единственным исключением был портрет опечаленной женщины. Бывший «Покупатель» чувствовал к этому полотну странную привязанность… словно лишь оно отделяло его от потери рассудка. За всё это время с «плачущей картины» не упало ни одной слезинки, что также не могло не радовать того, кто пережил жуткий кошмар наяву.