– Хотел познакомить с Арчи, – он умело уходил от моих вопросов. Но у меня ещё был козырь, который обязательно смутит такого серьёзного парня как Райан.

– Тебе нравится быть рядом со мной? – посмеялась я.

Как и предполагалось, товарищ замялся и даже немного покраснел, что сильно усугубляло ситуацию. Арчи заметил что-то неладное и подбежал к своему покрасневшему хозяину. Вдруг ему плохо, или он вовсе заболел?

– Всё с тобой понятно… – раскусила я его. – Как долго ты выгуливаешь Арчи?

– …Обычно полчаса, – Райан взглянул на часы и удивился тому, как время быстро пролетело. – Я скоро пойду домой.

– Но… почему ты не можешь погулять подольше? Арчи только лучше будет, – удивилась я и постаралась оставить друга рядом с собой на подольше. Но он ломался и буквально рвался домой.

– Мама будет недовольна, – ответил Райан.

Одноклассник Йоко всегда так говорил, когда ему надо было куда-либо уходить. Это пугает и волнует меня не меньше, чем неожиданная пропажа моего отца.

– Был очень рад с тобой поговорить, – друг жестами подозвал арчи и привязал поводок.

– Подожди, – я вскочила с лавочки и начала рыться в своём шоппере, стараясь найти то, что готовила лично для Райана.

Райану хотелось уйти как можно скорее, но он продолжал стоять радом со мной и смиренно ждать, когда я достану что-то из сумки.

– Вот, это для тебя, – я аккуратно достала связанную мной игрушку фиолетового цвета. Моё предпочтение упало на форму совы, из-за Райана, который походил на эту птицу своим характером.

– Что это? – Райан с удивлением начал рассматривать игрушку, которую сразу же взял в свободную руку. Даже Арчи начал обнюхивать сову, заинтересовавшись, как и хозяин.

– Эту игрушку я сама связала, – мои руки спрятались за спиной, а голос был немного взволнованным. – Дарю её на память о нашей дружбе, ведь мы не скоро увидимся после моего отъезда.

Возможно, мы больше никогда не увидимся…

– Ты ведь уезжаешь через пару дней? – уточнил Райан с грустным видом, аккуратно держа игрушку.

– Да, послезавтра вечером мы уедем всей семьёй.

Райан обращался с игрушкой как с зеницей ока, показывая всем своим видом важность моего подарка. Но не успели мы попрощаться, как он вместе с Арчи пошёл в сторону дома, подальше от зелёной зоны, окружённой соснами.

– Ты была права, – неожиданно остановился Райан. – Мне рядом с тобой намного лучше и спокойней.

– Ухты… – тихо издала я от удивления.

Друг пошёл дальше, но ему, было суждено остановиться снова, ведь я тоже кое-что недоговорила.

– Райан… давай увидимся послезавтра, в зелёной зоне, – предложила встретиться в последний раз, перед тем как я окончательно окажусь в большом городе, который пугает и тянет к себе своими масштабами.

– Хорошо, – парень улыбнулся так широко, как я его ещё никогда не видела.

***

Ближе к вечеру, когда я одиноко сидела на кухне и пила голубой чай, кто-то выглянул в комнату.

Этим человеком оказался мой отец, только сейчас он был каким-то другим. Каким-то не таким.

– Папа мы тебя обыскались, – улыбнулась я и подошла к мужчине с желанием крепко его обнять.

Но папа был не в настроении и расстроен.

– Привет… – озадаченно поприветствовал меня Марк.

– Всё хорошо? – я переживала за его испуганный взгляд и потерянность.

– Да… вроде всё в порядке.

Папа бегло оглядел сначала кухню, а зачем спальню. Но мою маму так и не нашёл, поэтому уже просто с расстроенным видом вернулся ко мне на кухню.

– Мама ещё на работе, – опередила я его вопрос.

За окном уже была темнота. Все кто были на улице, спешили по домам, а некоторые и подавно не выходили из дома. Мне сегодня хотелось погулять с кем-нибудь, отругать Итана за то, что ему наплевать на учёбу, спросить у Йоко как её коленка…

Но вместо всего на свете – я ждала папу.

– Извини, возможно, я напугал тебя, – Марк продолжал вести себя растеряно, расслабляя черный галстук.

– По виду это ты очень испуган… – протянула я.

Совсем недавно я радовалась приходу родного отца. Но сейчас ощущаю себя разочарованной, ведь он пропал дольше, чем на целые сутки, пришёл растерянным. Ещё и отмалчивается и на вопросы не отвечает.

– Заварю-ка тебе ромашковый чай, – встала я из-за стола и подошла к чайнику. – Может, после него ты станешь более спокойным.

– Спасибо, – мужчина, уставши сел за стол и начал с ещё более томным видом разглядывать руки.

Никогда не видела папу в настолько подавленном состоянии, это конечно не на шутку пугало меня. Мама сегодня точно прибьёт его, за бессонные ночи и плохую работоспособность.

– Мы тебе звонили, – заваривала я кипяток, пытаясь добиться хоть какой-нибудь информации от отца.

– Я потерял где-то телефон, – но это не расстраивало моего папу. Что-то материальное можно купить, в отличие от того, что сильно тяготит его.

Аккуратно взяв кружку с чаем, я пошла к столу, стараясь не разлить воду.

– Вот, попей хотя бы немного, – пододвинула я к Марку и сама уселась напротив мужчины.

– Спасибо.

– Ты хоть что-нибудь помнишь? – я сделала умоляющий вид, который сработал на моём отце.

– Ничего не помню, будто провалился в пропасть и вот я здесь.

– Значит, много выпил, – выдохнула я с облегчением, ведь ожидала чего-то более страшного.

– Нет, я не пил, – отец, наконец, поднял свой взгляд от рук и уставился на меня. Его зрачки были пустыми, смотрящими сквозь меня.

Папа раньше никогда много не пил, предпочитая держать себя в руках, к тому же мама всегда приглядывала за ним и если понадобится, вставляла по пятое число. Но временами Марк расклеивался до такой степени, что мог выпить до беспамятства.

По рассказам мамы он много пил очень давно, когда был ещё более-менее молодым. Но сейчас алкоголь снова начал возвращаться в его жизнь.

– Лили… – отозвал меня папа, – если потребуется, ты сходишь со мной в одно место?

Как папина дочка я не могла отказаться и даже была готова поехать на край света прямо сейчас, неважно, куда и что мы будем там делать. Главное рядом с папой.

Йоко 15 лет

28 марта

– Была худеющей, стала гниющей – отзывалось в моей голове. От этой фразы исходил холод и незнание того, что происходит внутри меня.

Что с моими органами?

– Опишите себя одним словом в тетради, – сказала миссис Дежардин, учитель химии, решившая что-то нам донести.

“Гниющая”. Через пару секунд я добавила к описанию пару слов, которые составили красивое выражение – “Гниющая в земле”.

Но чтобы она не говорила далее, чтобы не объясняла, эта формула так и останется непонятна в моей тетради. Я ведь даже забыла её сразу как написала и направила взгляд в окно.

Я почувствовала, как что-то медленно стекает из ноздри. Что-то похожее на воду также сильно, как на неё непохожее. Даже не видя крови, ты всегда понимаешь, что это именно она стекает по телу.

Опять это…

Я быстро достала платок из кармана своих полосатых брюк. На нём уже были алые капли, ведь на подходе в школу кровь решила вытечь через нос. Она сделала так снова, но уже через пару уроков, как только наступила химия.

Спрятав ткань и опустив лицо чтобы меня никто не увидел, я не успела приложить к носу платок, на котором был нарисован слонёнок из какого-то мультфильма, где он играл в цирке.

Капелька капнула на мою тетрадь, прямо на слово “Гниющая”. Жидкость впиталась в клеточный лист, миновав чернила ручки. Отчего моё описание самой же себя стало более мрачным.

– Надо подождать, когда пройдёт кровь… – сказала я сама себе, ведь уже ничего не слышала вокруг себя, спрятавшись где-то глубоко под землёй, вместе с насекомыми.

Меж корней сосны…

Из моей ладони торчал лишь кончик платка и сразу же прятался в моей левой ноздре, из которой и текла кровь. Дыша лишь правой ноздрёй, мне стало немного тяжело держать спину прямо.

– Йоко? – отозвала меня миссис Дежардин. – Не спать.

Я немного приподняла лицо, чтобы показать мою заинтересованность в её словах.

– Также напишите, кем видите себя в будущем, – добавила учительница к уроку.

Одинокой…

Когда я вытащила кончик, полностью окрашенный в алый цвет, я ещё некоторое время наблюдала за носом, проверяя, течёт кровь или нет? Убедившись во втором, я подняла голову и в тот же момент моя спина ощутила облегчение. Мой нос дышал почти также хорошо, как и всегда, от этого мой разум начал проясняться, а уши снова сфокусировались на окружении, забывая про внутренний мир моей души.

Оглядевшись по сторонам, я увидела спину миссис Дежардин, которая что-то писала на доске в самом верху. Перешёптывания и сплетни лучших подружек класса, а ещё заинтересованный взгляд…

Райан смотрел на меня, а чёлка еле заметно прикрывала левый глаз. Его парта была расположена почти у самой стены, а моя впритык к окну. То есть он наблюдал за мной через весь класс.

Но увидев, как я поглядываю на него, парень в тот же момент опустила глаза в тетрадь.

Заметил ли он кровь?

Я настолько заволновалась от своего вопроса, что не заметила, как сжала свою ладонь, в которой и был окровавленный платок со слоном умеющим летать с помощью своих ушей.

Разумеется, раскрыв верхние фаланги пальцев, они были окрашены в пунцовый цвет. Теперь придётся и их прятать от взора моих одноклассников, а в особенности от Райана, от которого никто из нашей компании не должен узнать о моём самочувствии.

Голова кружится от потока мыслей…

Как только прозвенел звонок, я первой вышла из класса так быстро, что даже самый задорный парень из нашего класса прифигел, ведь это была его привычка выбегать из класса. Это было что-то вроде его традиции, от выполнения которой он лучше списывал контрольные.

В коридоре было ощутительно прохладней, чем в душном классе. Но это меня не волновало, поэтому я двигалась в сторону уборной для девочек. Именно там я смогу помыть пальцы от крови, что сильно упростит мою жизнь.

А ещё надо будет взять салфеток в столовой…

Возможно, к концу дня мой платок будет весь в крови.

На этаже ниже меня, немного повело в сторону, но я вовремя перестроила ноги. Со стороны я напоминала ученикам ту самую стерву, которая переберёт на выпускном и лишится девственности. Отчего её ребенок будет искать своего отца, обойдя, по меньшей мере, пять мужчин, из которых предположительно может быть отец.

Уже в самой белой и плиточной уборной я встала перед зеркалом и начала смывать кровь со своих рук. Платок уже успел впитать кровь, поэтому не оставлял следов. А вот под моей левой ноздрёй был ободок темной крови.

Смыв и его я поправила прическу, челку и вышла со спокойствием на душе, которую снова нарушит неожиданно бегущая кровь. С давлением нельзя шутить.

Мама предлагала мне остаться дома, что якобы мне так будет легче. Я смогу больше спать и в целом проводить время в спокойной и комфортной обстановке. Но с другой стороны я уже успела пропустить много дней, отчего Райан с Итаном начинают догадываться о происхождении моих неожиданных пропаж в учебное время.

А ещё мне хочется больше видеться с друзьями…

Рядом с уборной как раз был один из этих друзей. Райан тихо ждал меня, стоя в сторонке. Сейчас это была неожиданная и точно нежелательная встреча.

Лучше сделаю вид, будто не вижу его, поэтому пойду дальше на назначенный урок литературы.

– Как дела? – спросил друг, когда понял что я ухожу в противоположную от него сторону.

– Ой, литература на этаж выше, – включила я слепую дурочку.

– Здесь не поспоришь… – тяжело вздохнул Райан как понял, что я избегала его персоны. – Если ты продолжишь делать вид, что тебе не плохо, то я расскажу об этом всему классу.

Предатель…

Райан знал, как можно на меня надавить, но он делал это не ради себя, а ради меня. Он редко когда думает о других людях, предпочитая считать, что “это не мои проблемы”.

И его можно в этом понять…

– Просто проблема с давлением, – сказала я, ответив тем самым на волнующий его вопрос.

– Тогда лучше иди домой, а то потеряешь сознание на подъемё в кабинет литературы.

– Лучше думай о себе, – я медленно пошла в сторону лестницы, стараясь держать равновесие и бороться с головокружением.

– Я не хочу умереть как амеба, так и не сделав то, в чём нуждаются мои друзья, – выступил Райан, показывая, что моё здоровье и положение далеко не на последнем месте в списке его дел.

– Мы оба знаем, что у тебя осталось мало времени, – загадочно произнесла я. – Поэтому я не позволю себе отсиживаться дома, пока вы расследуете убийство Лили.

Через коридор проходило всё больше и больше учеников. Больше всего было взвинченных старшеклассников, которые помимо школы думают и о любви.

Кто-то из нашей компании так и не успеет прожить полноценную жизнь, повторив судьбу Лили в её очень ранней смерти. В моей голове всё ещё не укладывается, ради чего могли убить Лили?

– Может, лучше обсудим Лили? – предложила я, кивая в сторону лестницы.

– Ладно, – друг оглядел коридор и начал понимать, из-за чего я резко сменила разговор. Если хоть кто-то услышит, что Райану осталось жить недолго, то об этом сразу же узнает вся школа. Сарафанное радио в таких общественных местах сильно как никогда.

Пройдя чуть дальше, нам навстречу вышел Итан с цепями на джинсах. Мы оба было захотели к нему подойти и поздороваться, но следом за ним вышла Валери. Девушка, к которой Итан неровно дышит на протяжении года. Поэтому он пользуется каждым моментом общения с ней. К тому же, он теперь известен по всей школе.

– О… привет, – поздоровался с Итаном рыжий старшеклассник. Следом за ним стали пожимать руку ещё несколько парней, а девушки ехидно переглядывались и смеялись.

Итан лишь криво улыбался, показывая свою доброжелательность.

– Как думаешь, он рад наплыву новых знакомств? – поинтересовалась я у Райана, как лучшего друга музыканта.

– Потом у него спросим, но улыбка, у него действительно уставшая, – заметил одноклассник. В отличие от новых друзей Итана, только Райан понимал его эмоции и жесты.

А эти жесты и знаки взывали о помощи.

– Думаю, он сам не ожидал, что станет настолько популярен после выступления на конкурсе талантов, – предположил Райан, разговаривая на тон ниже.

– Он ведь прошёл?

– Да, зал и миссис Дежардин спасли его и продвинули к дальнейшему выступлению в категории музыкантов.

Проходя мимо Итана и старшеклассников, мы заметили, как сильно он отличается от “популярных”. Все друг друга подкалывали, а сам парень предпочитал помогать и ухаживать за друзьями. Его одежда не была такой как у старшеклассников, ведь сам его стиль был весьма старомоден, прямиком из девяностых в эпоху гранж музыки.

Итан всегда будет одинок…

Он пытается скрыть от всех свою грусть, пользуясь улыбками и шутками. Даже Райан не замечает его подавленного настроения. А я подыгрываю и делаю вид, что не ощущаю напряжения в душе Итана.

– И когда следующее выступление? – спросила я, как мы завернули на лестницу.

– Вроде через несколько недель.

– Как думаешь, Итан уже приготовил текст песни?

– Он придумает его за вечер, главное чтобы в этот день его что-то потрясло, – уверил меня Райан.

Когда мы поднимались, то оба ощущали, что забыли обсудить какой-то вопрос, но из-за выхода Итана наша тема резко изменилась. Но вспомнили мы только тогда как поднялись на нужный этаж и одновременно задали себе вопрос.

– За что убили Лили? – одновременно прозвучал мой девчачий голос и более грубый, принадлежавший Райану.

***

– Я честно не помню ничего, даже ума не приложу, – призрак девушки сидел рядом с заброшенным домиком строителей и держался за голову, усердно стараясь вспомнить день смерти. – Помню, как ехала в машине…

– Может, была какая-то деталь, что-то из-за чего ты оказалась в той машине, – допрашивал Райан.

– Это точно была машина убийцы, но что-то тогда волновало меня. Я не следила за убийцей, а наблюдала за тем, что он делает… – рассказывала Лили. – Лица я не помню, только затылок и серую джинсовку. Также каплю пота, стекающую по его щеке.

– Он явно волновался… – размышлял Итан, сидя на земле и сложив ноги “бабочкой”. – Также тебе было важно посмотреть за дальнейшими действиями убийцы…

Парни вместе с призраком гадали, пока я делала вид, будто не вижу Лили. Впервые мои глаза увидели призрака, когда мы с Итаном мыли полы в бассейне.

А мои друзья всё еще думают, будто я не вижу Лили и даже не догадываются об этом. Но с чего вдруг они должны догадаться? Я ведь просто нахожусь рядом с ними, разглядываю природу, и временами мне пересказывают слова Лили.

Мои глаза и актерское мастерство усердно делают вид, что я слышу впервые об этом от Райана или Итана, а не из уст самой Лили.

– К тебе приходила Нэнси? – спросила призрак.

– На данный момент нет.

– А домой?

– Тоже.

– …Странно, – Лили прижала палец к губе и начала размышлять, ведь не была окончательно уверена в действиях Нэнси, которая вдобавок немая, хотя при жизни отлично читала стихи.

В нашу сторону завыл холодный ветер, отчего по нашим спинам пробежали мурашки. Лили не ощутила этого, но заметила смятение в наших глазах, отчего также напряглась.

Обернувшись в сторону сосен, меж которых мы видели и чувствовали что-то живое. На ум приходила Нэнси, изучающая нас где-то в темноте. От этого замирало сердце.

– Оно здесь? – спросила я, но друзья не ответили, продолжая вглядываться между сосен, где уже царила темнота, пускай и не была мраком.

Итан выглядел серьёзным, как и каждый из нас. Но что-то ёкнуло внутри него, когда он посмотрел на меня. Парень буквально заинтересовался мной, а не тем что могло быть в темноте.

– У тебя всегда такие глаза? – не в тему спросил парень в клетчатой рубашке.

– Что? – смутившись, выдала я.

– Ну… фиолетовые, – уточнил Итан.

Опять они привязались к цвету моих глаз. Так-то они серые с очень слабым фиалковым оттенком. Но этого хватает, чтобы при макияже или особом освещении они приобретали ярко-фиолетовый цвет.

– Красивые просто и редкие, – прилетел комплимент от Итана.

– …Спасибо.

В темноте явно стояло что-то высокое. Это можно было оправдать моим воображением и страхом снова увидеть изуродованную Нэнси с паучьими лапами и свисающей дряблой кожей. А ведь когда-то она была популярной в школе.

– Да… это она, – утвердил Райан.

Девушка стояла вдалеке между двух самых высоких и древних сосен. Она не двигалась и пристально наблюдала за нашей компанией издалека. Её выдавали ярко-красные глаза, а точнее то, как они светились в темноте.

– Я раньше её видел, – прояснилось что-то в памяти Итана, отчего его глаза расширились, и ему захотелось рассказать про свой случай с Нэнси. – Когда я выступал на конкурсе, она проходила мимо главного входа в актовый зал. Тогда я лишь увидел её очертание, но по итогу подумал, что мне показалось.

– Что будем делать? – спросила я, спрятав кисти и шею под теплым свитером.

– Сама по себе, Нэнси нам никак не навредит, – улыбаясь, объясняла нам Лили. – Но вот её присутствие сильно пугает и полностью рушит нашу идиллию.

– А почему она просто стоит и наблюдает? – Итан, наконец, оторвался от моих глаз.

– Чёрт пойми что у неё в голове. Может за эти годы она вообще сошла с ума. Но обычно она держится подальше от человека, который скоро умрёт. Со временем приближения смерти она будет всё ближе и чаще вас искать… – Лили выдержала паузу.

– А потом что? – заинтересовано, спросил Райан, которому угрожает смерть, по мнению многих из нашей компании.

– После смерти она вплотную будет стоять к тебе, и изучать твоё тело.

– Так что будем делать? – немного повысила голос я, повторив свой вопрос.

Парни принялись пересказывать в краткой форме то, что Лили успела рассказать.

– Нэнси нас не убьёт, – высказал самое главное музыкант.

– А ещё теперь понятно, что у меня есть много времени, – другой парень немного повеселел.

Нельзя точно понять, сколько осталось Райану, ведь он ещё не успел сравнить разницу в расстоянии.

Вдруг завтра она будет в паре метрах от нас?

Но это самый плохой сценарий, который никому не понравится. И уж точно тому, кому суждено будет умереть в ближайшие месяцы. Но и времени у нас осталось не так много чтобы упокоить душу Лили.

Мы слишком много времени тратим на собственные нужды и жизнь. У Райана учеба, Итан ударился в музыку и общение со всей школой. А я что? Мне так и будет суждено терпеть головокружение и проблемы с давлением до конца своих дней?

Может ли это быть связано с моим ужасным питанием и измученным организмом?

Что если я повторю судьбу Нэнси?

Йоко 15 лет

19 марта

Весь день я чувствовала, но продолжала терпеть недомогание. Знаю, мой доктор Эрнхарт говорил мне приезжать в больницу при любом намёке на скорую потерю сознания. Но я решила забыть про головокружение и заплетающийся язык, ведь теперь снова взялась за пение, которое забросила несколько лет назад.

Незадолго после пропажи Лили…

Мне отчаянно хочется изменить свою жизнь, даже если мне придётся делать что-то через силу.

В тот самый день, который я называю отправной точкой смены моей жизни, я услышала от моего лечащего врача.

– Мы не знаем что делать… Йоко с семидесяти процентной вероятностью не переживёт операцию, которая и так будет крайней мерой, – мужчина за пятьдесят лет искренне поражался моей ситуацией.

Когда мне пришлось пару дней полежать в скучной палате, доктор Эрнхарт навещал меня и старался вогнать меня в чувство ритма жизни, в то время меня стремительно съедала апатия.

– На твоём месте, я бы занялся тем, о чём думал на протяжении долгого времени, – в тот момент мужчина пытался достучаться до меня, чтобы я не потеряла впустую отведённое мне время.

С той самой фразы я постепенно начала отходить от дневного сна, предпочитая спать качественно ночью. Но не отказывала от желания подремать, ведь на это уходило всего полчаса времени, в отличие от дневного сна в два часа.

Стараясь держать голос, я то повышала, то опускала ноты, как меня учил мой папа Джон. Из-за его любви к музыке я всегда росла с мелодиями и нотами. Фортепиано в соседней комнате тому подтверждение.

Но в отличие от большинства подобных семей, меня никто не гнал заниматься музыкой, я сама с желанием выбрала вокал и занималась им три года. Пока не наступил тот самый день, от которого моя жизнь, включая мой вес и здоровье, начала стремительно угасать.

Когда я сменила темп пения, мой живот резко заболел. От воздуха мышцы живота свело так, что мне оставалось лишь свернуться клубочком и терпеть боль.

Что-то начало стекать сначала по моей щеке, а затем сползло на губы и челюсть.

Потрогав неизвестную мне жидкость и посмотрев на пальцы, я увидела ярко алую кровь. С самого детства я боялась крови и боли, это первый звоночек перед потерей сознания.

Кружится голова, мой поток мыслей более вялый а из носа ни с того ни с сего начала бежать кровь…

Резко встав, я попыталась дойти до телефона, чтобы хотя бы сообщить матери, которой будет достаточно даже одного звонка. В отличие от скорой помощи, которая не успеет узнать, где я нахожусь.

Удар об ближайшую стену от головокружения…

И вот, я уже распластавшись на полу, чувствую, как капли крови стекают по моему лицу и бьются об деревянный пол моей комнаты.

Никогда бы не подумала, что лишь осознание смерти заставит меня сдвинуться с места.

***

– Почему вы не можете ничего сделать?! – слышался повышенный голос моего отца, который на вид был безобидным, отчего люди всегда не ожидали от него агрессии.

За окном кабинета доктора Эрнхарта ярко светила луна. Она завораживала своей красотой, в отличие от разговоров и паники со стороны моих родителей.

Мама, сидевшая слева от меня, еле сдерживала слёзы, понимая, что даже опытные врачи не знают, как можно спасти её дочь. Её можно понять… но можно ли понять меня?

Почему я так спокойно наблюдаю за луной?

– Мы уже вызвали врачей и учёных из столицы, – доктор старался успокоить моего отца.

Джону было нечего противопоставить, особенно когда его жена погрузилась в личные и само разрушающие мысли, а дочь, словно не понимает, что совсем скоро умрёт.

– Присядьте и просто послушайте о наших наблюдениях в связи с сегодняшней ситуацией. Я буду на рабочем месте столько, сколько вам понадобится, мне некуда спешить, – доктору было наплевать на время, хотя его смена прошла полчаса назад.

Когда доктор понял, что мой отец слушает, он внимательно взглянул сначала на меня, а затем на мою маму чтобы вызвать у нас внимание к будущим словам.

– Лили?

– Да…

– Расскажи, что ты чувствовала, перед тем как потерять сознание.

Последние минуты перед потерей сознания всегда в тумане. Я уже рассказывала доктору то, что вспомнила. Он слушал меня внимательно, но не в окружении родителей, а в приватном формате.

– Я занималась пением, хотя знала и чувствовала, что у меня кружится голова, – начала рассказывать я.

– Почему ты не сообщила об этом заранее? – резко спросила мама.

– Не перебивайте, послушайте Йоко, – настоял доктор.

– Хорошо… просто было очень страшно найти родную дочь лежащей на полу с кровью под носом, – быстро объяснила женщина свой выплеск эмоций в мою сторону.

Доктор понимал, что с каждым часом я вспоминаю всё больше событий перед потерей сознания. Поэтому мужчина спокойно достал блокнот с ручкой, дабы выявить ещё капельку информации.

– Я знаю, что надо было прекратить петь и лечь на ближайший диван… но я чувствовала как мне становится лучше, будто головокружение отпускает а голова начинает лучше работать, – призналась я, осознавая, что губила своё здоровье несознательно.

Но во время пения голова и вправду чувствует себя лучше.

– Джон, теперь вы понимаете, что надо найти баланс между музыкой и отдыхом твоей дочери, – доктор Эрнхарт и мой папа были старыми знакомыми, поэтому со мной работает именно этот доктор, а не кто-либо иной. Однако Эрнхарт не доверял моим словам, а если и верил, то посчитал это простым самовнушением. Будто я надумала себе, что мне лучше, ради того чтобы порадовать папу своим пением после тренировки.

– Вы не поняли, мне действительно было лучше, – настаивала я на понимании.

– Ну, хорошо… мы это пока отбросим,

– Вы что-то говорили насчёт учёных и врачей из столицы, – заявление доктора внушало положительный исхода моей жизни, поэтому маму это волновало больше всего.

– Ах да… – протянул доктор Эрнхарт, отчего мои родители напряглись, а я спокойно продолжала поглядывать на луну.

Такая красивая…

Почему раньше она была для меня неинтересной и не заслуживающей внимания?

Она всегда была такой, но полюбила я её только сейчас, после осознания своей скорой смерти.

– В основном к ней приедут ради обследования и изучения, – доктор говорил тяжело, ощущая как глаза моих родителей, вот-вот прожгут ему душу.

– Что значит, ради изучения? – спросил Джон, нервно поправляя воротник старой бежевой рубашки, которую он всегда предпочитал носить расстегнутой.

Мама поддерживала мужа и тоже задавалась этим вопросом.

– Наш научный “мир” впервые узнал про ситуацию, в которую попала ваша дочь Йоко, – доктор уже говорил с родителями, не обращая на меня никакого внимания из-за моего взгляда на луну. – Когда мы начали приглашать других специалистов, они наотрез не собирались верить что “такое” возможно.

Моим родителями захотелось узнать о “таком” побольше. Даже я снова посмотрела на доктора Эрнхарта, заинтриговавшись, чем меня наделила природа?

– Ваша девочка буквально разлагается… – прямо и понятно высказал доктор. – Её органы, как и сама Йоко в полном порядке, нет никакой болезни, которая бы поражала организм, – добавил мужчина, под удивленные и испуганные лица моих родителей.

– И-и откуда всё это началось? – заикаясь, спросила мама, прикрывая рот своей ладонью.

– Мы… не знаем.

Я ощущала себя в каком-нибудь фильме или написанной кем-то историей. Вот только большинство таких историй с хорошим концом, где все персонажи выживают и продолжают радоваться жизни.

А если моя история это не вымысел, а самая настоящая правда в обычном мире – будет ли эта история с хорошим концом?

– Я настолько отчаялся, что даже начал предполагать о беременности Йоко, входе которой умер эмбрион, – рассказывал Эрнхарт. – Само собой это оказалось неправдой, когда мы пригласили гинеколога.

В этот момент надо было видеть лица моих родителей. Они напряглись до небывалых до этого высот, но последние слова доктора также быстро и уверенно вернули их до изначальной точки стресса.

– Гниение распространяется очень быстро и уже длится целый год. Это не значит, что у нас ещё много времени, перед тем как органы окончательно умрут, – доктор выдержал паузу, поправив белый халат. – Даже немного гнили в органах сильно рушат организм. Поэтому мой срок это не больше месяца.

Я понимала, что он имел в виду смерть, а не полное выздоровление через месяц. Но моим родителям всё ещё было тяжело воспринимать даже намёки о моей скорой гибели.

– Это срок жизни Йоко, – прямо сказал Эрнхарт, увидев налёт непонимания в глазах родителей пациента.

Само собой я не спала ту ночь, ведь мне прямо сказали примерные сроки моей смерти. Ворочаясь на неудобной подушке, я то раскрывала себя из-под одеяла, то снова укутывалась в него. От некоторых мыслей меня бросало в пот.

Почему я ничего не чувствовала в больнице?

Что двигало мной, когда я любовалась красотой луны, совершенно не боясь за собственную жизнь?

Может всё дело в моей ненависти к самой себе?

Я надеюсь искупить свою ошибку прошлого, с помощью Лили. Пускай мои глаза не видят девочку призрака, но сердце ощущает её присутствие. От этого мне ещё тяжелее понимать, что это я виновна в смерти Лили, а никто либо другой.

Мне никогда не приходило в голову, что об этом можно рассказать.

Возможно, именно из-за этого ежедневно стресса на протяжении нескольких лет, я и начала быстро терять в весе. Отказалась практически от еды и предпочла сон моим старым хобби, в лице пения или рисования.

Была худеющей – стала Гниющей.

Раньше было лучше?

Итан 15 лет

4 апреля

Каждый день моей школы становился безумнее предыдущего. Одно дело, когда мне хлопали после выступления, но другое когда это внимание не перестаёт исходить от людей. Ученики осматривают меня через толпу, лишний раз прикасаются, а иногда даже подходят пофлиртовать…

– У тебя наверняка хорошие пальцы, раз ты умеешь играть на гитаре, – девушка из параллельного класса подошла ко мне, когда я стоял у шкафчиков.

– Пальцы? – я посмотрел на свою левую ладонь. Пальцы как пальцы.

– Мне говорили, что ты и не только музыку хорошо знаешь, но и разбираешься в биологии, – ученица с длинным хвостом подошла немного ближе. – Жаль, что у меня плохие оценки, и я совсем ничего не понимаю. Поможешь? – она улыбалась, а её глаза сверкали.

– У меня есть один знакомый… – я завёл диалог о Райане, который точно сможет помочь девушке.