Темп снова сменился на тот, который был ранее. В моей голове всплывали родители, я наблюдал за лицами слушателей и удивлялся одинокой Лили по центру зала.

Вход в актовый зал был приоткрыт, и за ним стояло нечто, смотрело на меня. Будто бабушка, живущая больше века и гниющая одновременно. Решив, что это галлюцинация я играл дальше и больше не смотрел в проём.

Один и тот же куплет я начал петь практически шепотом, ещё сильнее сбавив гитару.

Когда я ем вкусную пищу

Гуляю с лучшими друзьями

Влюбляюсь и улыбаюсь

Внутри я гнию

А под конец дня одни и те же вопросы

Когда я пел это закрытыми глазами, то не услышал ни единого постороннего звука. Никто не разговаривал и ничего не делал, а я ощущал взгляды всех пришедших, включая их дыхание.

Учителя и родители были не особенно довольны текстом. Он им казался очень молодёжным, однако я смог заставить их что-то вспомнить из своего прошлого. Каким бы человек не был старым, он всё равно когда-то был простым подростком.

Таким же простым, как и я.

Набрав как можно больше воздуха, я начал играть припев в ускоренном темпе. Настолько сильно бья по струнам, что может показаться, они вот-вот лопнут.

Кто я такой?

Мне буквально приходилось кричать, не набирая воздуха. Каждый раз мой голос всё сильнее хрипел, а я чувствовал, что начинаю задыхаться. Когда я понял, что воздух уже окончился, моё туловище свернулось креветкой, а гитара еле выдавала какое-либо звучание.

Завтра у меня не будет голоса…

Когда гитара совсем перестала играть, а я замолк, зал продолжал молчать вместе со мной. Никто не знал, как реагировать, поэтому выпрямив спину мои глаза, наконец, открылись. Волосы совсем растрепались, поэтому сейчас никто не видел моего лица.

Все глаза сейчас были устремлены на меня.

Валери первая кто начала аплодировать, вместе за ней начали хлопать мои друзья вместе с залом. Даже Лили начала хлопать, с точно таким же задумавшимся и загадочным взглядом, как и у остальных. Зам. Директора и жюри последними начали аплодировать. Было понятно, что у них смешанные чувства.

Смог ли я достучаться до их сердец?

Шум в зале казался мне вечным, его смогла остановить лишь ведущая.

– Минуточку внимания, – решила зам. Директора прервать аплодисменты, – уважаемые судьи, Вам слово.

Первой передали микрофон миссис Дежардин.

– Текст песни очень интересный… – начала женщина, – вы сами его написали?

– Да, – твердо ответил я немного севшим голосом.

– Прекрасно, это выступление будет определенно одним из самых запоминающихся, – похвалила меня учитель химии.

Было понято, что меня принял зал и одна из судей. Именно на них поставил Райан, когда взвешивал все риски. Он был прав не только в хорошем, но как оказалось и в плохом.

– Неуверен, что это можно назвать музыкой, – начал мистер Фарел, учитель музыки в нашей школе. – это можно назвать криком, ведь даже гитара не была должным образом настроена.

Весь зал с презрением взглянул на педагога, ведь всем и так понравилось звучание, которое отлично подходило с текстом самой песни. Я решил не встревать в дискуссию, поэтому промолчал, тем более зная, что два голоса у меня уже есть.

– И Ваш внешний вид также не подходит к сегодняшнему событию. Ваша не глаженая рубашка, черные джинсы и кеды никак нельзя назвать классическим и подобающим стилем, – душил меня мистер Фарел. – Скажите честно, вы готовились к выступлению?

– Да, – также уверенно ответил я, слегка прокашлявшись.

– А я думаю, что нет, – разочарованно произнес дедушка, с которым мы когда то были в хороших отношениях.

Моё положение больше напоминало унижение перед не только всем классом, но всей параллели и старшеклассниками. Это сильно ударило по моему настрою, отчего я медленно встал, облокотив гриф гитары себе на ногу.

Ответ педагога был ещё более жёстким, если знать, что я очень сильно готовился и исписал множество версий этой песни, чтобы найти ту самую. Также никто не встревал, отчего я спрятал голову как черепаха, закрывшись своими длинными волосами.

– Песня хорошая, это однозначный ответ, – начал уже мистер Бутчер, который отказался комментировать прошлое выступление. – Возможно, Вы получите мой голос, но я склоняюсь к отрицательному ответу, – Вы много раз не попадали по струнам.

Йоко, недовольная ответами жюри, стрельнула в сторону педагога, понимая, что это стиль музыки, а не моё умение её играть.

– В любом случае учитывается также и мнение зала, – неожиданно заговорила миссис Дежардин. – А остальным участникам так понравилась песня, что пришлось перебить их аплодисменты, – улыбнулась мне женщина, утешая мой погрустневший вид и разбавляя жёсткую критику при всех.

Они не способны понять. Пускай и они чувствовали и были когда-то подростками, но сейчас их сердца слишком чёрствые, чтобы хоть как-то понять современную музыку.

– Спасибо за выступление, – с улыбкой погнала меня зам. директора обратно на место в зале. – А сейчас будет выходить другой участник…

Я уже не слышал ничего и плёлся к своим друзьям, где ощущал себя в безопасности. На общем фоне переживаний и стресса, критика ввела меня в апатию.

Райан и Йоко уже готовили слова, чтобы поддержать меня, а Лили обходила весь зал, чтобы тоже утешить своего друга.

– Как я и думал, – сказал мне Райан, как только я сел. – Ты в любом случае пройдёшь в следующий тур.

– Как ты и хотел, людям понравилась твоя музыка. Валери глаз с тебя не сводила, – сообщила мне Йоко.

– Последняя часть была очень эмоциональной, – Лили горела, описывая свои эмоции.

– Спасибо, – поблагодарил я с ноткой разочарованности.

–Тогда, мы можем уходить отсюда, – предложил Райан, раз все пришли только ради меня.

Все кивнули и начали медленно и тихо подниматься, когда третье выступление закончилось. Как только я уложил гитару в чехол, то ко мне подошла Валери.

– Ты рано уходишь, – прошептала она мне на ушко.

От уха приятно пробежали мурашки по всему моему телу.

– Пойдём, я тебя познакомлю кое с кем, – предложила Валери и кивнула на компанию, с которой стояла в коридоре и сидела во время выступлений. – Они сами хотят с тобой пообщаться.

Лили вопросительно выглянула из-за плеча Валери, чтобы посмотреть на её лицо. Райан также напрягся, а Йоко оставалась выглядеть очень уставшей и сонной.

– Раз они этого хотят, – согласился я и повесил гитару на спину.

– Я могу присоединиться? – влез Райан, спрашивая у Валери и переживая за меня.

Девушка не знала, как ответить, ведь договоренность и желание, было познакомиться только со мной. Не зная как поступать, старшеклассница взглянула на меня, требуя поддержки.

– Не оставляй Йоко одну, – попросил я, слегка наклонив голову в сторону Лили. Мол, японка не видит нашу призрачную подругу, а оставлять её из-за мне совсем не хочется.

По итогу Райан отступил и ушёл вместе с компанией, а Валери тихо вывела меня в коридор, откуда мы и заходили. Здесь было намного прохладнее, да и шептаться не приходилось.

– Выступление было очень крутым, – похвалила меня Валери. – Я позвала своих одноклассников, когда сообщила о тебе. Им, кажется, тоже удалось проникнуться атмосферой.

– Спасибо, – неуютно, но довольно вымолвил я.

– Удивляюсь твоему творчеству, – девушка поправила волосы. – В наше время мало музыкантов, которые играют через душу, а нежелание разбогатеть или сообщить о своём богатстве, – выразила она недовольство. – Ну бред же полный… и безвкусица.

– Люди слушают то, что им нравится, – я высказался очень нейтрально, не показывая своего отношения к современной музыке.

Валери подошла к подоконнику и упёрлась на него, вглядываясь во внутренний дворик школы.

– Надеюсь, ты тот самый человек, который сможет изменить музыку, – не сводила она глаз от улицы.

Её слова и мысли тяготили меня, также как и внешность. С каждой секундой мне она нравилась всё больше и больше. Но из актового зала вышла та самая компания, желавшая со мной поговорить.

– Вот и главный музыкант школы, – это сказал тот самый высокий парень с рыжими волосами, сверливший меня ранее взглядом. – Брэд, – парень с ехидной улыбкой протянул мне ладонь для рукопожатия. Он подошёл настолько близко, что у меня затекала шея.

Пожав руки, я обратил внимание на его выразительный нос. Он был явно больше обычных и выделялся своим размером.

– Привет, – выглянула из-за спины парня девушка с меня ростом. – Зови меня Джесс.

– Меня зовут Итан, – сказал я всей троице новых людей.

Позади всех находился тот самый гитарист, который вышел самым первым на сцену. Колин выглядел уставшим и разъяренным от решения судей, ведь он явно не сможет больше выступить на конкурсе.

– Ты неплохо выступил, – сказал я, чтобы наладить с ним контакт.

– Не лучше некоторых, – музыкант сделал подобие улыбки и протянул руку. После рукопожатия у меня пульсировала рука, это сильно сказалось на моём ощущении в новой компании.

В четвёрке старшеклассников, которые были популярны у сверстников, я ощущал себя паршивой овцой. Но в этой компании чувствовал себя безопасно рядом с Валери, поэтому держался поближе к девушке, с которой не успел нормально поговорить.

– Ты отлично выступил, странно, что мы не знали до этого твоего имени, – Брэд изучал меня и осматривал, ему хотелось раскусить меня и понять каким человеком я являюсь на самом деле.

– Я нигде и не светился, – неловко объяснил я.

– А он у тебя скромный, – сообщила Джесс Валери.

В плане её?

Лицо налилось красками.

Брэд и Колин заметили мою стеснительность и слабое место, казалось именно этого они и искали. Но что теперь они будут с этим делать? Пробьются через незащищенный участок характера?

– Думаю, тебе интересно узнать, почему нам захотелось с тобой познакомиться, – вглядывался Колин мне в глаза. Мы некоторое время смотрели друг на друга, пока я не выдержал и сменил взгляд на Брэда.

– Мы хотим пригласить тебя на вечеринку, чтобы стать частью нашей компании, – продолжал улыбаться Брэд. – Там будут все мы, и ещё множество классных людей, включая Валери, – рыжий заострил внимание на девушке, которая мне нравится, но никто, включая Валери, не поняли этого намёка.

Вот оно, то, что я и хотел.

Главной задачей этих выступлений было желание найти новых друзей и находиться как можно меньше времени в одиночестве. Но смотреть на их лица, их улыбки и голоса – мне неуютно. Также некомфортно, когда я нахожусь с Кэтрин в одной комнате, когда она успокаивает детей.

Мы с ними совершенно другие люди…

– Итан замялся, – нервировала меня Джесс.

– Своей песней ты намекал на желание познакомиться. С нами ты найдёшь настоящих друзей, – уверял меня Брэд.

Моя песня не про желание познакомиться или найти себя. Она раскрывает мой истинный характер, что большинству людей кажется, будто у меня всё хорошо, раз я улыбаюсь.

Но улыбаюсь я через силу и только тогда, когда забываю про всё на свете.

– Я очень занятой… у меня нет времени, – улыбаясь, отказался я.

– Да ну… всем надо отдыхать, – давил на меня Колин, вместе с вмиг изменившимся взглядом Брэда, с веселого на серьёзный лад.

Они не поняли моей песни…

Всё это время молчавшая Валери решила встать на мою сторону и усмирить своих одноклассников.

– Он ведь сказал, что не сможет присоединиться, – пошла Валери наперекор компании. – Если это плохо повлияет на его музыку, значит, тем более вы не правы.

Брэд как глава компании был не рад девушке, которая пошла против него, но всё же, её мнение было для него авторитетным и важным. Цыкнув, он решил не начинать спор.

– Ладно… были рады познакомиться, – отступил Брэд и дал намёк всей компании, что пора уходить.

Валери довольно скрестила руки и начала смотреть на меня. Сейчас её взгляд манил меня ещё сильнее, поэтому я делал вид, будто не замечаю этого.

– Валери, чего стоишь, пойдём с нами, – Джесс остановилась и обернулась, чтобы подозвать подругу.

– Я Вас догоню.

Её ответ означал, что девушка останется рядом со мной ещё на какое-то время.

– Как они тебе? – спросила девушка.

– Очень… приятные, – соврал я.

Валери ехидно улыбнулась, поняв, что я говорю неправду, но решила не душить меня за это. Наоборот, старшеклассница прекрасно понимала меня и не винила.

– Ты создал интересный образ, – девушка завела очень интересную тему, вновь облокотившись на подоконник.

Коридоры школы пустовали и мимо нас крайне редко проходили ученики. Весь шум сейчас был в зале и отдельных классах, где проходили уроки. Редко когда можно находиться в коридоре во время урока, не боясь, что тебя поймают дежурные.

– Что значит “образ”? – не понимал я, ведь не создавал его осознанно. Он появился в головах окружающих меня людей.

– На сцене ты кажешься очень грустным и поникшим. Больше походишь на потерявшегося ребенка в Икеи, – Валери, наконец, посмотрела мне в глаза. – А в жизни ты совсем не такой.

Слова Валери заставили меня задуматься о том, что я делаю. Выходит так, что я показываю свою истинную и живую часть, только играя музыку, а улыбаюсь через силу в кругу друзей.

– А каким я тебе больше нравлюсь? – волнительно спросил я.

Валери взглянул мне в глаза, чтобы как можно сильнее понять о моих чувствах в данный момент.

– Ой, нет-нет, ты не подумай, – осознав, что я ляпнул, мой голос начал дрожать. – Я имел в виду, какой из образов тебе больше нравится?

Валери улыбнулась и наклонила голову, так, что её волосы свисали. Выпрямив спину и подойдя чуть ближе ко мне, девушка потянулась к своей юбке.

– ЧТ… – удивился я, когда она начала что-то делать в нижней части своего тела. Смущение прошло бы вмиг, если я смог найти силы чтобы взглянуть на её опущенные руки.

– Дарю, – Валери держала цепи, которые всё это время снимала со своей юбки.

Кажется, я довольно пошлый человек…

– Но… это ведь твоё украшение, – мой мозг не был окончательно уверен, что Валери точно хочет отдать цепь.

– Сейчас посмотрим, – наклонилась девушка к моим джинсам и начала вешать цепь слева от моего торса.

Я снова был удивлён её действиям, поэтому испуганно поднял руки и внимательно наблюдал за её руками и глазами. Сейчас я понимал, что она играет со мной.

Но какие у этой игры правила?

– Одежда во многом влияет на восприятие человека. Так и на сцене, цепи сделают тебя более загадочным и дерзким, – Валери явно была довольна изменением в моей внешности.

– Ты точно уверена, что хочешь мне её отдать?

– Да, у меня таких много. Тем более это самая новая и не испорченная.

– Спасибо, – стесняясь от неожиданности, поблагодарил я.

– Пойдём на улицу, – повела меня новая подруга.

А как её ещё можно назвать как не подругу? Мы знакомы с ней не очень много, но прекрасно чувствуем себя вместе. Что ещё надо для дружбы с границами?

Проходя через длинный путь, который огибал весь этаж до лестницы, мы спустились к своим шкафчикам. Как оказалась, Валери была расположена далеко от меня, Райан немного ближе, а Йоко прямо впритык. Странно, что мы до этого с ней не пересекались, когда приходили в школу.

Подойдя к Валери, я сразу же спросил, чего желает девушка, и куда мы пойдём.

– Что будем делать?

– Если ты проведёшь меня до дома, я буду очень рада, – попросила меня девушка.

– С радостью, – согласился я.

Её просьба поможет мне узнать, где она живёт, а впоследствии встречать её у самого дома, когда мы соберемся погулять. Зная её статус в школе, я совсем не надеялся приблизиться к ней, но в душе мечтал об этом и долгое время представлял по ночам.

Выйдя из школы под взгляды учеников, меня не покидало чувство собственной неудачи. Можно сказать, что сегодняшний день удался, также как и выступление. Но уверен, мало кто понял меня, раз те старшеклассники и Валери говорили мне совсем иной смысл песни.

Новая подруга вообще назвала мой грустный настрой в музыке – образом, который не так сильно привлекает Валери.

Никого не привлекают грустные и зажатые в себе люди. Это ещё один повод чтобы продолжать улыбаться.

– О чём думаешь? – спросила девушка.

– Да так, – помотал я головой, чтобы забыть про рефлексию.

– Взгляд просто поникший был, – Валери заинтересовалась моими проблемами и не желала отставать без ответа.

– Про семью свою думаю, – ответил я, долго копя в себе всё, что происходит у меня дома.

– Семья, это вечно больная тема, – понимала меня Валери.

– Несмотря на все проблемы, я всё равно их люблю, – улыбнулся я, чтобы сбавить градус серьёзности.

– А я вот не могу… – глубоко произнесла девушка. – Некоторое время я росла в приюте, пока меня не взяли новые родители.

– Соболезную.

– Не стоит, мои кровные родители были плохими людьми и умерли в один день, – Валери поражалась поэтичности этой истории. – От передозировки наркотиков.

Даже с такими проблемами прошлого девушка выросла хорошей и глубоко сочувствующей личностью, понимающей проблемы других людей. Во многом эта черта появилась из-за собственной драмы.

– Поскорее бы всё это высохло, – жаловался я на лужи, перепрыгивая их и придерживая гитару на спине.

Из всех времён года мне больше всего не нравится ранняя весна. В основном меня бесит растаявший снег и лужи после него. Но это с лихвой компенсируется серединой весны.

– Какое время года тебе больше всего нравится? – спросила Валери, тоже недовольная лужами.

Это был интересный вопрос, но как по мне каждое время года хорошо по-своему. Зимой тебе хочется лета, а летом хочется зиму. Поэтому я всегда любил весну с осенью. Разница лишь в том, что первая оживает, а вторая умирает.

– Наверное весна… да, определенно, – уверено сказал я.

– А мне больше нравится осень, когда уже становится холодно,

Мы продолжали идти между домов, я запоминал маршрут и старался поддерживать диалог с Валери.

– Говорят людей тоже можно разделить на времена года, – объясняла девушка, поправляя волосы. – Я вот, например похожа на лето. Это как мне говорили одноклассники, но ощущаю в себе весну.

– Как думаешь, а что подходит в моём случае?

Валери остановилась и внимательным, но всё ещё красивым взглядом изучила меня. Она даже решила потрогать мою ладонь, что вызвало мурашки и явное покраснение в области лица.

– Ты определённо лето. Вечно улыбающийся и добрый. У тебя даже руки горячие, – ответила на мой вопрос подруга.

Во-первых, мои руки не всегда горячие, а разгорячились из-за твоих прикосновений. Во-вторых, я сам чувствую себя осенью, как и ты. Если зима это уже мёртвый человек, то осенняя пора это период гниения которому нет конца.

– Вот мой дом, – вытянув руку, показала Валери.

Её место жительства выгладило богатым и очень ухоженным. Хозяева старались выделиться отделкой и общим уютом, что им отлично удалось сделать. Как правило, дом отражает стремление и черты его жителей.

Может ли это говорить о том, что они требовательны к Валери?

– Выглядит очень приятным, – признал я, улыбаясь старшекласснице.

– Приёмный папа постарался… ты заходи, если захочется, мои родители любят гостей, – предупредила Валери. – Иначе, ради кого они выстраивали и облагораживали это кирпичное здание?

– Хорошо, как-нибудь загляну, – попрощался я, окончательно запомнив дорогу и вернувшись в своё одиночество.

Уходя в сторону своего дома, девушка к моему удивлению закричала мне в спину, махая рукой.

– Удачи, эти цепи подходят тебе больше чем мне!

Новое украшение действительно было хорошим, а связь с Валери лишь сильнее усиливало красоту.

***

Дом милый дом…

Оставив ключи на полке в шкафу рядом с дверью, я разулся и аккуратно двинулся в комнату, дабы ни с кем не разговаривать.

– Как выступление? – протянула Кэтрин мне в спину в домашних шортах и футболке.

– Удачно, – сдержанно и улыбаясь через силу, обернулся я.

– Не думала, что с такой игрой тебя пропустят, – девушка проверяла свой новый маникюр.

– Красивые ногти, – похвалил я.

– Хм… спасибо, – не ожидала Кэтрин.

– Красивые для нашей соседки, – добавил я, имея в виду семидесятилетнюю бабушку.

Мачеха смутилась и облокотившись плечом на стену скрестила руки, подняв при этом подбородок, чтобы казаться чуточку выше. На самом деле мы были с ней одного роста.

– Вот как, – начала девушка. – С тобой начинают разговор, а ты оскорбляешь красоту хозяйки этого дома.

– Я тоже хозяин этого дома и… – я продолжал спор, пока Кэтрин не перебила меня.

– Хозяин этого дома, Брюс, – Кэтрин явно показывала привилегированное положение.

Не желая дальше продолжать с ней какой-либо разговор, я двинулся к своей комнате, держа в руках чехол с гитарой вместе ненавистью, которую надо было куда-нибудь вылить.

– Не забывай это, – напомнила Кэтрин, завязывая волосы в пучок.

С грохотом заперевшись в комнате, мне сначала захотелось разбить гитару как какой-нибудь сраный рокер в конце концерта. Но я вовремя осознал, что тогда лишусь своей первой любви.

Поэтому я быстро взял подушку и как можно сильнее надавил к своему лицу, чтобы не было слышна моего крика.

От крика отдавалось лишь мычанием, коротким для окружающих, но вечным для меня. За эти несколько секунд я обдумал несколько важных вопросов и ситуаций, которые вконец измотали меня и привели к такому нервному срыву.

Никто не понимает моих песен.

Но кто должен их понимать, если я даже не открываюсь в разговорах?

А как быть с тем, что если они и понимают, то считаю это надуманным образом от весельчака и клоуна?

Возможно, я не прав, когда не проявляю искренних чувств и желаний. Может быть, мне стоит рассказывать людям прямо о своих чувствах? Но как уже говорила Валери, ей и большинству нравятся весёлые, а не грустные и зажатые люди.

На меня накатили глубокие и тревожные мысли.

Необходимо срочно куда-нибудь их деть.

Для успокоения я использовал простую точилку, которую носил в своем пенале. Но пользовался я ей без своего назначения. Мне нужно было лезвие, маленькое и острое.

Открыв рюкзак и вытащив то самое лезвие, точащее мои карандаши, я закатил рукав левой руки.

Вдоль неё уже были заживающие раны и царапины, которые когда-то кровоточили. Также если приглядеться, можно увидеть ели заметные шрамы.

Прижав острый уголок лезвия к кожи руки и слегка надавив, я почувствовал приятное покалывание. Следом я медленно и продолжительно давил вдоль руки.

В итоге линия длиной с обычный карандаш кровоточила в разных местах. Там где надрез был глубже, оттуда бежало больше капель крови. Со временем именно эти места будут дольше заживать, и оставлять шрамы.

Я заслуживаю этого, раз не способен доносить до людей свои чувства через музыку. Может быть, через боль мой стиль изменится, отчего текста песен станут только лучше.

– Итан? – осторожно заглянул отец в дверной проём.

– А, ой… я не слышал, что ты пришёл, – спрятав руки, я медленно начал задергивать рукав обратно.

– Как выступление? – Брюс немного приоткрыл дверь, чтобы лучше видеть моё лицо.

– Хорошо, возможно я прошёл дальше и смогу ещё раз выступить, – улыбаясь, оповестил я.

– Ну, хорошо, – отец был доволен, – приходи на кухню в подробностях расскажешь.

– Хорошо пап.

Как только отец прошёл в спальню, чтобы снять строгий рабочий костюм, я закрыл дверь, чтобы точно никто не увидел, что я наношу себе вред.

Это плохо, резать себя нехорошо. Но именно это позволяет мне растрясти мозги и излить свои чувства помимо музыки.

Взглянув на руку, я заметил, что из покрасневшей линии начало вытекать больше крови, чем обычно. Решив, что это связанно из-за чувств, я начал искать салфетки или что-то такое, чем можно вытереть кровь.

Но салфеток нигде не было.

Первоначально мне хотелось выйти из комнаты и пройти в душевую, где я и смогу смыть всю кровь. Но это слишком рискованно, ведь меня может увидеть отец или Кэтрин.

Задёрнуть рукав я окончательно не смогу, иначе ткань впитает кровь. Это значит, что я уже не смогу отстирать рубашку.

Поэтому прислонив губы вместе с языком, я начал пить вытекающие капельки крови. Вкус у жидкости, протекающей по всему моему телу – был странным и особенным.

В голове начали всплывать мои друзья и Валери. Им нельзя узнать про мою руку и регулярное резанье кожи.

Если они узнают – то испугаются и уйдут от меня.

Крови уже не было, она перестала вытекать из раны. Вместо неё осталась покрасневшая область вдоль новой раны, которую мне стоило обработать по минимуму.

Выйдя из комнаты, я настороженно и не вызывая внимания прошёл в ванную, где включил теплую воду. Направив руку под струю, начал ощущать приятное покалывание, которое напоминало мне о том, что я живой и чувствую хотя бы боль.

Достав перекись из аптечки, я беспорядочно начал выливать её на руку. Она немного шипела, но не пузырилась, это было хорошим знаком для меня.

Никто не слышал о махинациях с аптечкой, ведь бьющаяся вода об раковину была способна затмить множество звуков.

Уже выйдя из душевой, я заметил, что одна капелька всё же вышла и осталась на ране. Её пришлось также выпить, отчего рана продолжала приятно шипеть и покалывать.

Йоко 15 лет

21 марта

Тепло на улице продолжало нарастать, как и мои проблемы со здоровьем. Регулярные боли в животе стали повседневными, но я смогла вогнать себя в определенный режим сна.

Чую, сегодня снова придется поспать на несколько чесов больше…

– Почему это обязательно? – спросила я у миссис Дежардин.

– Такой же вопрос, – поддерживал меня Итан.

Мы сидели вместе с другом в кабинете химии перед рыжей учительницей и любимицей школы. Нас оповестили утром об обязательном посещении школьного бассейна. Однако нам обоим не хотелось раздеваться перед сверстниками, по особым и личным причинам.

– Вы оба умеете плавать, поэтому вас и позвали, – сдержанно ответила учительница, сидя за своим столом.

– Похоже… туда никто не ходит, – предположила я и прошептала Итану на ушко прикрыв ладонью.

Миссис Дежардин не была и не является организатором подобных мероприятий. Но её слово и решение будет учитываться по мере поступления, а учитывая её добродушный характер, у нас с ней больше шансов на отгул.

– К тому же в бассейн позвали не только Вашу параллель, но и желающих со старших классов, – намекнула женщина, спустив очки. – Понадобится объяснение вашему отсутствию.

Этого ещё не хватало…

Итана бросило в пот от воспоминаний о Валери, его выдавали маленькие капельки на лбу.

–… У меня месячные, – придумала я причину для отгула.

– Даже так? – удивилась миссис Дежардин, – снимайте брюки, посмотрим.

– ЧТ… нет, – отказалась я, показывая весь свой обман.

Итан начал чувствовать себя крайне неуверенно. Сначала этот бассейн, теперь ещё и мои разговоры о женских проблемах, которые не принято освещать.

– Ладно, я пойду… – Итан согласился с загадочным видом. – Ой… у меня нет плавок, – парень старался показать удивление и разочарование. Но он плохо умеет врать.

– У нас богатая школа, предоставим плавки за очень маленькую цену, – женщина похихикала.

Раньше мы с Итаном не понимали, почему её так любят школьники? Но ответ приходит сам собой. Она разговаривает с нами на равных и понимает нас как подростков. Скорее всего, миссис Дежардин всё ещё тоскует о прошлом и завидует нашему возрасту.

Уловки и идеи закончились, мы как порядочные дети больше не могли нагло врать со спокойным лицом. Нам оставалось ждать решения учителя носом книзу в пустом классе химии.

– Эхх… значит, вы не хотите в бассейн, – нас будто отчитывали. – И нечего Вам своим видом там всё портить.

– То есть, вы и вправду разрешите прогулять? – называя вещи своими именами, от радости я упёрлась на стол учителя.

– У меня есть идея, как можно решить Вашу проблему, – женщина улыбалась и покусывала ушко своих очков.

– Мы Вам очень признательны! – одновременно поблагодарили мы с другом, немного кланяясь.

У меня с Итаном были свои причины, чтобы не посещать и не быть раздетыми у бассейна. Я не знаю, почему Итан решился пойти вместе со мной к миссис Дежардин, но он боялся также как и я. Зато, мне понятно, почему не хочется лично мне. Главной причиной, конечно же, является моя нездоровая худоба, которая распугает всех учеников и привлечёт бешеное внимание.

Мы с довольными лицами вышли из кабинета и начали гадать, что придумает миссис Дежардин.

– Надеюсь, от нас вообще отстанут, – желал Итан, оглядывая коридор этажа школы.

– Да… и Райан останется один, – добавила я, намекая на то, что мы совсем не подумали о друге.

– У него будет Крэйг, с ним ему явно веселее.

– Почему ты так думаешь? – удивилась я.

– Этот маленький парень явно веселее меня, тем более Райан будто устал от меня, – поделился Итан своими мыслями.

– Скоро ведь контрольные, вот и готовится, – утешила я товарища.

Итан с задумчивыми глазами с нотками грусти начал оглядывать коридор, по которому ходили одинаковые ученики, но каждый со своими проблемами и загонами. Парень даже двинулся в сторону, желая попрощаться со мной, ведь впереди ещё несколько уроком.

– Подожди… – дернула я парня за рукав рубашки, отчего мы оба от неожиданности дернулись, а его цепи на джинсах начали звенеть. – Почему ты не хочешь идти в бассейн?

– Просто, я не умею плавать, – Итан начал чесать затылок, считая это чем-то унизительным.

– Хм, я думала ты умеешь.

– Просто мне стыдно признаться, что я не умею, в моём возрасте почти все умеют. Ты вон, раньше быстрее всех плавала.

Парень напомнил мне о прошлом, которого не вернуть. Но сейчас я стараюсь решить ошибки минувших дней.

– Ладно, будем верить, что в бассейне мы не окажемся. – Итан резко сменил задумчивость на улыбку.

***

– Мы же не этого ожидали? – спросил у меня друг, оглядывая громадный бассейн с кучей сверстников.

– Да… но хотя бы не показываем свои недостатки, – утешила я его, понимая, что это максимум, на который пошла миссис Дежардин.

Итан как всегда был весел и загадочен. Та причина, которую он мне рассказал, о неумении плавать, была одной из причин. Но было что-то ещё, отчего он решил куковать на берегу.

– Эй, вы! – крикнул учитель физкультуры и спасатель в случае чего. – У вас задание промыть весь зал.

Итан со шваброй нехотя мыл зону вокруг бассейна и изредка поглядывал на пару старшеклассниц и Райана в воде. Больше всего ему нравилось сейчас со мной разговаривать, раз мы оказались в одинаковой ситуации. Говорят, так люди и сближаются.

И я чувствую это…

– Ты стала немного более весёлой, – подметил Итан, заправляя штанины и пряча их от воды. – Раньше ходила, кивала носом. А сейчас, даже улыбнуться можешь.

Мне хотелось сказать причину такого поведения, но язык не был способен повернуться.

– Просто начала больше спать, – я потянулась и слегка зевнула. – А ещё вернулась к пению.

Что-то щёлкнуло в голове у друга, и он перестал драить пол шваброй, обдумывая услышанное. Его глаза округлились, отчего он меня ещё больше заинтересовал.

– С тобой явно что-то случилось, – взглянул мне в глаза Итан, но предпочёл не давить на меня.