– Так! Слушай сюда, черномазая шлюха! Сейчас ты пойдёшь со мной наверх и будешь делать абсолютно всё что я тебе прикажу, а потом ты сделаешь то же самое для каждого из моих ребят, и, если господь смилостивится, ты возможно дотянешь до утра. Всё поняла?
Она явно не поняла ни слова, но поняла тон. Она посмотрела в лицо капитану, начала истошно вопить и вырываться. Несмотря на пару сильных ударов, она не останавливалась ни на секунду и даже когда её ударили в третий раз и она упала, она продолжала кричать и дёргаться в конвульсиях. По внутренней стороне её штанины расползлось жёлтое пятно.
Он несколько раз со всей силы ударил ей сапогом в живот, а когда она закашлялась, с размаху пнул в голову. Звук ломающейся кости будто заполнил собой весь трюм. Одним невольником стало меньше.
Капитан прошёл среди рабов, осматривая каждого, заглядывая в глаза, надеясь увидеть в чьём-то взгляде вызов, но, все глаза были опущены вниз. Он шумно выдохнул кислый запах табака и направился к лестнице, ведущей на верхнюю палубу. Уже преодолев первые пару ступеней, он вдруг остановился, всматриваясь в закуток сразу за перилами. Его брови поползли вверх, будто бы он впервые увидел двух детей, что прятались за лестницей всё это время. Мальчика и девочку.
Он протянул руку к девочке и взял её за плечо. Баако только начинала формироваться как женщина. Маленькие груди, упрямое личико. Лет тринадцать на вид, не больше. Капитан осмотрел её с ног до головы будто товар на витрине и, хищно облизнув губы, произнёс:
– А я уж думал, что мне сегодня не достанется ничего на десерт!
Баако расплакалась, а Камо изо всех сил пытался вырваться из цепей, в то время как Капитан закинул девочку на плечо и с каждым шагом всё дальше уводил её от теперь уже кажущегося безопасным трюма.
«Освободи меня».
Камо попытался оторвать цепь от доски, дёрнув кандалы с такой силой, что чуть не сломал себе руку. Он рванул ещё. И ещё. Каждый раз ему казалось, что в следующий раз он наверняка сломает руку. Стальное «ухо», державшее цепь, начало поддаваться. Ещё рывок. Два… На третий раз крепление вылетело, с металлическим звоном ударившись о пол. Камо покачнулся, с трудом удержавшись на ногах и высвободил руки.
«Освободи меня».
«Освободи меня».
Камо вскочил на ноги и стремглав помчался к клетке, перепрыгивая на своём пути скамейки, людей, отшвырнув ногой пустое ведро и несколько раз чуть не упав. Он понял, что этот трюм ещё никогда не был для него таким длинным. По лестнице кто-то спускался. Клетка, казалось удалялась с каждой секундой, а за спиной всё отчётливее слышался грохот тяжёлых сапог. Спустя ещё одно мгновение Камо стоял возле клетки, прямо напротив человека с зашитыми губами и смотрел ему в глаза, ожидая команды.
«Убей меня».
Камо стоял в нерешительности. Он же всего лишь мальчик пяти лет. Убить его? Просто взять и убить? Воткнуть гвоздь в глотку и смотреть как узник истечёт кровью? Убить… Позади него послышалась возня. Это Уилли пробивался сквозь пленников, пытаясь добраться до Камо, но то тут, то там так некстати оказывалась то цепь, то нога, то ещё какая-то преграда.
– Сукины дети! Дайте мне пройти!
«Убей меня».
Уилли добрался до клетки как раз в тот момент, когда Камо потянулся за гвоздём, что валялся на полу.
– А ну брысь отсюда, малец – Уилли отшвырнул мальчишку в сторону словно игрушку и встал у клетки – На этом корабле случилось больше дерьма, чем я готов вытерпеть. – Он огляделся, видимо прикидывая, сразу выкинуть парня за борт или отдать Капитану.
– Он просит убить его.
Уилли вопросительно посмотрел на Камо и слегка приподнял бровь. Затем перевёл взгляд на барона. В ответ, тот кивнул.
– А девчонку спасать кто будет?
– Сэр, пожалуйста!
Уилли пожал плечами и выхватил нож из-за пояса.
– Да на здоровье.
Нож точным ударом вошёл в сердце и заключённый, встрепенувшись на миг, обмяк в своей клетке. Уилли осмотрелся по сторонам, вытер нож о рукав и спрятал в ножны. Затем снова осмотрелся по сторонам и, поняв что ничего не произошло, прислонился спиной к стене, медленно сполз на пол и схватился руками за голову.
– Какой же я идиот! Капитан меня освежует за это.
– О! Боюсь, что сначала, Капитану предстоит забить меня своими собственными руками, как он и мечтал. Так что твоя шкура в полной безопасности. Более того, смею тебя заверить, что из всей команды ты единственный умрёшь своей смертью.
Говорящий медленно шёл к ним из другого конца трюма. Точная копия того, что был в клетке, только чище. Освободившись от тесной клетки, он стал казаться ещё выше и крепче. По его плечу ползла толстая желтая змея, покрытая причудливым узором.
– Ты кто такой, мистер? – Уилли не мог сдерживать свой гонор, как ни старался, но к его удаче, их новому другу это было скорее по душе.
– Меня называют Барон Суббота. Можете называть меня Самди. А теперь, если вы не против, я должен здесь кое с чем разобраться.
Барон прошел вдоль трюма, разглядывая сонные тела невольников и с каждым шагом лицо его наполнялось яростью. К моменту, когда он вышел из трюма, со стороны капитанской каюты доносились пронзительные крики Баако – девочки, которую он так надеялся спасти.
Первым на его пути попался обычный матрос, который скорее всего просто вышел справить нужду. Барон оторвал ему руку, а затем вспорол живот так, чтобы все внутренности оказались на палубе. На самом деле, целью подобного зверства была не только жестокость, хотя Барон был разгневан достаточно, чтобы убить не только команду, но и всех их жён и детей, и детей их детей. Ибо за свою бесконечно долгую жизнь он редко встречал в людях такую жестокость, а когда встречал, месть его была всегда страшнее.
Его первоочередной целью была суматоха среди команды. Барон не хотел биться с такой мерзостью один на один, как с равными. Он решил криками первого выманить весь выводок и поступить с ними как они того и заслуживают – вырезать всех до единого. Раздавить, как ничтожных насекомых, паразитов, не имеющих личности. Без жалости. Без пощады.
И он так и поступил. Они выбегали из кают с обнажёнными саблями, но что может сделать простой смертный против Него? Он рубил их и кромсал, отсекал конечности, изворачивался от ударов и рубил головы. Так продолжалось долго, он даже не пытался их считать. Он видел, что некоторые из них при виде этой бойни просто выскакивали за борт, но ему было плевать. Смерть от моря – тоже смерть.
Последних двоих он собирался прикончить быстро. Они стояли плечом к плечу, ожидая нападения. Выпад Барона мгновенно отсёк голову первому, но второй, воспользовавшись секундой, что была дарована ему смертью товарища, рубанул Барона в ответ, да так сильно, что Самди покачнулся, в удивлении глядя на своё плечо. Сабля моряка застряла глубоко в кости, не оставляя никакой возможности пошевелить рукой. «Хороший боец» – подумал Барон. Моряк тем временем и не думал мешкать, воспользовавшись преимуществом, он кинулся на Самди, метя в грудь коротким ножом. Но Барон уже пришёл в чувства. Он отшатнулся, пропуская удар мимо себя, схватил парня здоровой рукой, давая питону со своего плеча переползти на шею противника, а затем лёгким ударом оттолкнул его от себя. Матрос тщетно пытался сбросить с себя огромного питона, извиваясь всем телом и катаясь по палубе. Кольцо за кольцом змея обвивалась вокруг моряка, с каждой секундой выдавливая из него жизнь. Время от времени слышались щелчки ломающихся костей, сдавленные стоны и надорванное, хриплое сипение – это кислород, нечеловеческим давлением выжимало из лёгких. Глаза повылезали из орбит так, что казалось вот-вот взорвутся, а тело, начало принимать неестественную, узловатую форму. Когда послышалось несколько громких щелчков, это хребет сломался в нескольких местах, стало ясно, что всё наконец закончилось. Питон переполз обратно на здоровое плечо хозяина, оставив то, что раньше называлось матросом, кучей валяться на палубе.