« Ну вот что за претензия на оригинальность? Нельзя что ли как у всех, чтобы возле машины или мотоцикла, или просто нормальную фотку? Нет же, надо гениальность свою подчеркивать, которой и в помине нет», – анализировала Алиса.
– О, да тут еще Эдипов комплекс, похоже! Или просто мама – главная? – вслух подумала она, глядя на очередную фотографию Алексея.
К ней пришло понимание, что Алексей по-настоящему заинтересовал ее только сейчас, но она считала, что эта эмоция искусственна, и вызвана, в основном, его непоколебимым упрямством.
Противоречащие друг другу симпатия к нему и досада, или скорее даже раздражение, из-за таких разных взглядов на жизненные ценности ее и Алексея, легко уживалась в Алисе. Все благодаря тому, что над всем этим довлела одна цель – Алиса хотела быть успешной и финансово независимой, а никак не заглядывающей в рот своему мужу, которого не представляла себе даже гипотетически. Романтичность и цинизм ее натуры сочетались в ней настолько же естественно, как ее соблазнительные формы сочетались с цветом ее черных волос и темно-зеленых глаз.
Проблема же, обозначавшаяся было сегодня после всей этой истории со Светой, окончательно снималась с повестки и не то что не беспокоила, а вообще не имела больше места быть, как самонадеянно посчитала Алиса.
Глава 11.
После того, как Алексей опустошил восемь или девять банкоматов, он полностью обнулил свою карту. Прижимая к груди черный спортивный рюкзак, доверху набитый, еще пахнущими краской, красными банкнотами, он сидел за рулем своей черной «двенадцатой» и соображал, что делать дальше. Не имея ни малейшего представления о происхождении этих десяти миллионов, он решил, что самым разумным будет не оставить никаких следов ведущих в его угрюмое логово. На часах было 2:32, но мысль, что все это просто сон и он вот-вот проснется, мешала сосредоточиться и предпринять какие-то действия.
– Десять «лямов», «кикоз», десять «мультов», туды ж ее в качель! С каких же таких яиц, радость-то такая вылупилась, а, Алексей Николаевич? – улыбаясь, он разговаривал сам собой.
Первое волнение постепенно отступило и, набросав у себя в голове нехитрый, но безукоризненный план, Алексей начал претворять его в жизнь. Он огляделся по сторонам, его машина стояла с работающим двигателем, но с выключенными фарами и заблокированными дверями на парковке возле большого супермаркета, который был закрыт. Посмотрев на навигаторе, далеко ли он сейчас от своей квартиры, и убедившись, что достаточно далеко, Алексей включил ближний свет и аккуратно тронулся с места. Обогнув магазин, он с полчаса ехал дворами, пока, наконец, не уперся в бетонные блоки внутри какой-то огромной коробки темных многоэтажек.
Во дворе не было ни души и лишь несколько окон где-то на верхних этажах светились маленькими прямоугольниками. Он вышел из машины и достал из багажника плоскогубцы и отвертку. Открутив номера с 26-ым регионом, точно бы бросившиеся в глаза, жителям этих челябинских дворов, он сел обратно в машину и засунул их под задние сиденья. После открутил флажки на дверях, закрывающие машину изнутри, сняв на каждой двери панель, загнул шпильки, торчащие из дверных замков, и поставил панели на место вместе с ни к чему теперь непригодными флажками. После этих несложных манипуляций открыть машину без пульта сигнализации становилось гораздо сложнее, вернее обычному человеку без специальных приспособлений практически невозможно. Затем он открыл капот и вышел из машины, меньше минуты он потратил на то что бы обкусить тросик открывающий капот и провод динамика сигнализации. Он потихоньку захлопнул капот и снова вернулся за руль.
Прикурив сигарету, Алексей нежно погладил нелепый, похожий на игрушечный, вазовский руль, отполированный до блеска сотнями тысяч прикосновений, и с таким же трепетом провел рукой по панели.
« Я тебя обязательно заберу, родной. Ты здесь постой немножко, а я потом приеду и привезу тебе новую резину с красивыми дисками, потому что эти сволочи тебя точно разуют и тебе придется постоять на кирпичах. Но ты не переживай это ненадолго. Ты меня никогда не подводил и я тебя здесь не брошу. Ты прости меня, но так надо»– обратился он к своему стальному коню, прощаясь с ним, словно со старым другом.
Он еще несколько минут сидел, вспоминая, как исколесил на нем без преувеличения пол-России, лица близких людей, ездивших с ним рядом, и ему вновь стало до безумия одиноко. С трудом пересилив себя, он снял с лобового стекла навигатор вместе с креплением и зарядкой, засунув все в накладной карман рюкзака. Его приятная тяжесть вернула Алексею приподнятое настроение и надежду, что он еще вернется сюда.
Перевернув рукой в бардачке какие-то бумажки, он нащупал газовый баллончик, и переложил его в карман своей синей спортивной куртки. Выйдя из машины и закинув на обе лямки рюкзак себе за спину, он еще раз взглянул на свою машину, услышав, как щелкнул центральный замок, и та беззвучно мигнула на прощанье «поворотниками».
Все, что он проделал с машиной, на языке автоугонщиков называется «бросить в отстойник без фокса», и в таком «отстойнике» она могла простоять хоть год, если бы на ней были челябинские номера. А так у него был от силы месяц, чтобы ее забрать, прежде чем бдительные жильцы начнут закидывать местный отдел ГИБДД жалобами и заявлениями с требованиями эвакуировать его «бесхозный» и по тому опасный автомобиль.
Чтобы не возвращаться тем же путем, которым сюда попал, он перешагнул через бетонные блоки и по свежим сугробам пошел на зияющий чернотой выход со двора. Снег давно кончился, но темно-серое одеяло облаков, скрывало луну и звезды. Оказавшись на пустыре, Алексей осмотрелся, дав привыкнуть глазам к темноте, потом сильно забирая вправо, зашагал к далеким огонькам, стараясь не выходить на освещенные участки.
По пути, проходя мимо больших мусорных баков, он достал из рюкзака навигатор и со словами « Не обессудь, Александр, и тебе пора», он выкинул его в бак, предварительно растоптав ногами и вынув карту памяти, которая последовала туда же, но уже полностью оплавленная зажигалкой. В бак отправился и смартфон с программою банка, предварительно разобранный и также разбитый подошвами его ботинок, с симкой он поступил также как и с sd-картой.
Продолжая свое шпионское отступление, он вспомнил поездку вместе с Алисой на термальный курорт. В этой поездке она обиженная из-за какой-то ерунды, придумала имя голосовому помощнику и полдороги общалась только при его посредничестве или исключительно с ним, начиная свои фразы со слов « Александр считает, что вы не правы». На минуту остановившись, он прислушался к происходящему вокруг, и успокоенный ночной тишиной зашагал дальше, улыбаясь и тихо напевая себе под нос.
Он плохо знал этот район и передвигался какими-то подворотнями, решив что он уже довольно далеко от того места, где оставил машину, Алексей вышел на свет фонарей и неожиданно оказался уже в знакомом ему жилом массиве. Посмотрев на часы, показывавшие четверть пятого, он решил, что пора и домой. Свернув с переулка во двор, он посмотрел на адресную табличку и вызвал такси, набрав номер на одном из дешевых «фонариков». Он предусмотрительно захватил их собой, несмотря на волнительные и поспешные сборы.
Уже сидя в такси, он понял, что уже второй раз за сутки промерз до костей, но изо всех сил старался не подавать виду. Его природная осторожность, если не сказать подозрительность, в очередной раз сыграла ему на руку. Выезжая из спального района на широкий проспект, он увидел патрульную машину ДПС и, судя по рефлекторно выскочившему ругательству водителя, Алексею не показалось, что патрульный махнул им жезлом. Алексей изо всех сил постарался изобразить на своем лице улыбку, но она не понадобилась. Гаишник, рассмотрев стиккеры такси на кузове, небрежно сделал несколько полных оборотов своим полосатым инвентарем, мол, проезжай, и они, не останавливаясь, проследовали дальше. На следующем перекрестке стояла еще одна патрульная машина, но рядом стояли две тонированных, что называется « в хлам», лады приоры черного цвета. Вокруг стояли хулиганского вида парни, все одетые по-спортивному, но, видимо, имевшие отношение к спорту такое же, как и пузатые «гайцы», обыскивавшие их машины. Поэтому на такси, в котором ехал Алексей, никто даже не обратил внимание.
После четвертого увиденного им экипажа, сомневаться Алексею больше не приходилось – в Челябинске объявлен «перехват». Но вот по его ли он душу, Алексей точно сказать не мог. Он и до этого тревожного момента собирался устроить «карусель» при любом, подозрительном на его взгляд, событии или факте, выходящим из ряда вон, но теперь назрела просто жизненная необходимость.
Он, специально указывая свой адрес, назвал первый номер дома вместо тридцать пятого, чтобы пройти два-три квартала и лишь убедившись, что все в порядке, он поднялся бы к себе в квартиру. Но пока в свою «хрущевку» он не собирался.
Выезжая за деньгами, он видел в 2-3 км от дома круглосуточное кафе, у которого стояло несколько таксистов-частников, этот вывод он сделал, разглядев их шашки на крышах. У кого-то это самая шашка была вся в изоленте, у кого-то на ней была наклейка «продаю», в любом случае эти «бомбилы» должны были подобрать его «с колеса», точнее отвезти без всякого предварительного заказа. И Алексей не ошибся, он вышел из такси в нескольких метрах от кафе и тут же пересел в другое, в этот предрассветный час таксистов оказалось гораздо больше, чем он видел ночью.
Оттуда он поехал на вокзал, по пути считая и запоминая марки машин и типы кузова. На курилке у вокзала он избавился от кнопочного «фонарика», просто оставив его на лавочке. Ему нужно было знать «ориентировку», по которой работал, видимо, весь личный состав дорожно-постовой службы города, поднятый ни свет, ни заря в ружье. С ЖД вокзала он отправился в Копейск на автостанцию, а оттуда обратно в район металлургического завода, пересев за это время еще в три машины.
Он насчитал около 20-ти хэтчбеков и 25 остановленных седанов прежде, чем оцепление сняли. Все они были разных марок и разного цвета, но большинство российского производства, номера регионов тоже у всех машин был разный. К ясности и какой-либо конкретики его наблюдения не привели. Толи «перехват» ввели, не раздав экипажам «ориентировку», либо она все время менялась по ходу операции, что больше походило на правду. Так что догадаться о ее настоящем содержании не представлялось возможным. Но главное, что с машинами ГАИ Алексей не увидел ни одной машины ОМОНа или СОБРа, и сделал вывод, что искали каких-то дилетантов и, скорее всего, нашли.
Он посмотрел на часы – было уже начало седьмого. Восток подернулся розовой ватой облаков, но день сулил быть пасмурным и снежным.
Почувствовав смертельную усталость, Алексей все же похвалил себя за все меры предосторожности и выдержку. Если бы он очертя голову, сразу кинулся с деньгами домой, то неизбежно попал бы в поле зрения полиции. Чеки-то из банкоматов он сохранил, но объяснять происхождение карты и неизбежно той огромной суммы наличности с нее снятой, меньше всего входило в его планы. Да и объяснить, конечно же, он пока ничего не мог, даже себе.
Нервное напряжение и переохлаждение сделали свое дело, его начал бить озноб. Он снова назвал номер дома подальше от своего, хотя понимал что это уже излишне. Но подчиняясь внутреннему чутью, решил придерживаться плана действий, выбранного еще ночью. За все время своей «карусели» со сменой такси, он ни разу не вспомнил об Алисе, да и о деньгах думал постольку поскольку. А вопросы, поставившие его в тупик вчерашним вечером, вообще, вылетели из головы.
Но сейчас все это навалилось разом, огромным разнородным комком. Поначалу, Алексей вновь почувствовал всю гамму ощущений кошмарного сна, которая, напрочь, лишила его ощущения реальности происходящего. Он как бы видел себя со стороны сквозь какую-то красноватую дымку. Лишь оказавшись на воздухе, он снова пришел в себя и неуверенной походкой поплелся к своему жилищу, вызывавшему у него только смутное беспокойство и отвращение.
Относительной безопасностью и теплом своих убогих стен, на самом деле мерзкая квартира, лишила Алексея последних сил. Сидя на грязном пороге он пытался разуться, но руки едва слушались его. Почти на четвереньках добравшись до раковины в ванной, он все-таки смог умыться и немного воспрянуть. Ладонями ощутив жар от своего лица и догадавшись, что его лихорадит, он собрал последние силы. Но если бы отвертка оказалась в каком-нибудь другом месте, а не на стиральной машине, то вряд ли бы он стал ее искать.
Перекрыв трубу подающую воду в стиралку, он отодвинул громоздкий агрегат и открутил четыре шурупа, сняв на нем заднюю крышку. Снял рюкзак, и не вытаскивая из него содержимое, засунул его под ячеистый барабан. Долго не попадая в отверстия, с трудом прикрутил крышку и придвинул бытовой прибор на место. Обливаясь пОтом, мокрый с головы до ног, он скинул прямо на пол с себя куртку и шатаясь, при каждом шаге упираясь руками в стены, добрался до кухни.
Плеснув себе почти половину в стакан из большой прозрачной бутылки с ярко-красной этикеткой, он долго искал перец, намереваясь сделать перцовку, но, так и не отыскав пряности, поставил стакан на стол. И снова, словно пьяный заковылял на кушетку.
Его моральное состояние было на порядок лучше, чем физическое и не утратив ясности мысли, он успел задать себе несколько вопросов прежде, чем забылся тяжелым и недолгим сном. К уже имевшимся: куда пропала Алиса, куда делось больше трех месяцев его жизни, откуда эти десять миллионов; добавился еще один – как можно забыть про эти деньги. Наверное, позволь его организм ему еще какое-то время бодрствовать, то нервное возбуждение не позволило бы ему уснуть. Но к счастью для Алексея, он провалился в пустоту под шум собственного пульса в ушах, похожий на грохот стальных колес о железнодорожное полотно и с тем же укачивающим ощущением собственного тела в пространстве, словно внутри вагона.
Глава 12.
Алексей давно свернул по м-5 на Челябинск и, не проехав и часа, попал в настоящую метель. Бесконечные вереницы фур медленно взбирались на уральское взгорье, постоянно останавливаемые снегоуборочной техникой. Он пробовал на первых порах обгонять их при каждом удобном случае, но убедившись в нескончаемости этих караванов, встал в хвост идущему из Питера рефрижератору и пополз за ним. Дорога напоминала бобслейную трассу, она не только извилисто поворачивала на подъемах и спусках, но и имела наклон относительно вектора движения. Проще говоря, с нее запросто можно было соскользнуть либо в кювет, либо выехать юзом на встречную полосу, в зависимости от того, в какую сторону был этот самый наклон.
С оглушительным ревом локомотива, мимо Алексея промчались несколько грузовиков, которые до этого отчаянно сигналили и ослепляли дальним светом своих мощных фар. Он едва успел дернуть руль вправо, чтобы не попасть под многотонную махину. Алексей понял, что засыпает, как говорится, с открытыми глазами. Доехав до ближайшей придорожной гостиницы с громким названием motel «Plaza» он решил снять номер и, отдохнув, продолжить свое путешествие.
Лишь только перешагнув порог гостиницы, и оказавшись внутри, Алексей решил, что задерживаться тут не станет, несмотря на свою адскую усталость. Компания молодых людей, сидевших за двумя сдвинутыми столиками, явно нетрезвая, поблескивала в полумраке вытянутыми бритыми головами. Что-то бурно обсуждая до его появления, молодчики на полуслове оборвали свою застольную беседу, и пялились на Алексея дюжиной злобных глаз.
Моментально оценив ситуацию, он неторопливо прошагал к стойке администратора, за которой стояла перепуганная молоденькая девица. Спросив у нее, где находится бар, он отправился в дальний конец длинного зала, где светилась стойка с напитками. Девушка, по совместительству выполнявшая и роль бармена, последовала за ним. Он купил две бутылки дорогого чешского пива, которое в баре было только одного сорта и, взяв в каждую руку по бутылке, зашагал обратно. Стараясь смотреть поверх голов, он придал своему лицу максимально невозмутимое и бесстрастное выражение, изможденному дорогой Алексею это было не сложно. Пиво, кстати, ему вовсе не хотелось, он собирался использовать бутылки в качестве эффективного и грозного оружия. Но все обошлось.
Возможно, пьяная компания разглядела-таки его славянскую внешность, а может ее остановила его непоколебимая уверенность в себе. Ровно с того дня, как он покинул Челябинск, перестал он и бриться, отпустив густую черную бороду. И без того, восточный тип лица, в довесок с растительностью, придавал ему исключительное сходство с горцем. Как бы то ни было, он спокойно при полной тишине вышел из мотеля, и, не теряя ни секунды, устремился к своей машине. Сев за руль, он, не мешкая, поспешил покинуть такой негостеприимный приют.
Через несколько километров он остановился на заправке и решил отдохнуть. Найдя глазами камеры видеонаблюдения, он припарковал машину прямо напротив. Уткнувшись головой в руль и закрыв глаза, Алексей попытался хоть немного прикорнуть, но расслабиться не удавалось. Переутомление вызвало обратную реакцию, сон сняло как рукой, но бодрости совсем не прибавило.
То нехорошее предчувствие, закравшееся в душу после переписки с Алисой, не оставляло его. Он достал из-под коврика нож, расстегнув ремень, вынул его из штанов, а после снял куртку. Продев ремень в петлю на ножнах, застегнул его, затем перекинул за голову на правое плечо и под левую руку, чтобы нож не мешал и не выглядывал из-под куртки. Застегивая куртку, он не стал обглядывать себя в зеркало, зная, что со стороны ничего заметно не будет. Посмотрев на часы и понимая, что звонить матери слишком поздно, подстегиваемый желанием быстрее расквитаться с неизвестностью, он завел машину и продолжил свой автомарафон.
Преодолев крутой и затяжной подъем, оказавшись впервые за долгое время на ровном участке дороги, Алексей справа от себя заметил далеко внизу огни какого-то небольшого городка, растянувшиеся длинной мерцающей сетью. Теперь извилистая и непредсказуемая дорога все время вела вниз. Дально-бойщики целыми группами стали съезжать на стоянки, останавливаясь на ночлег, и через полчаса на трассе его 2112 ехал совершенно один. На часах было 1:10 по МСК, до Челябинска осталось меньше 200 км пути.
Алексей перевел свои «Casio» на два часа вперед и все же решил, что заедет к Алисе ровно к часу дня, как и было договорено. Он не хотел ранним утром мыкаться по гостиницам, не зная есть ли свободные номера. Можно конечно было бы остановиться в хостеле рядом с ее домом, в котором он провел пару дней в октябре, съехав из привокзальной гостиницы, и сдав свой билет. Но зная себя, у него вряд ли бы получилось, сразу вместо хостела, не поехать к ней. И пришлось бы ему ночевать под ее окнами, как безродному псу. Алексей, опираясь на предыдущий печальный опыт и ее прозрачные намеки вчера вечером, понимал, что ночью и без предупреждения, Алиса к себе его не пустит.
Метель кончилась, изредка проезжали встречные автомобили, а ни за ним, ни впереди не было никого. На ходу он вглядывался в сумрак непроходимых дремучих лесов, останавливаться здесь ему тоже не захотелось. Лишь спустя два часа он выбрался из темных дебрей уральских гор и подъехал к какой-то местечковой заправке с нечитаемым названием на башкирском или татарском языке.
Заправка, видимо, не работала, но ярко и хорошо освещалась. Встав на обочине возле нее, Алексей выудил из вещей на задних сиденьях спальный мешок. Заблокировав двери, он влез в синтепоновый кокон, положив ноги на пассажирское сиденье, открыл бутылку пива, осушив ее за три глотка, поставил будильник на 12:00 в своем телефоне и, несмотря на неудобства и тесноту своего «тазика», наконец, уснул.
Алексей проснулся за час до будильника от того, что сильно замерз. Едва открыв глаза, им обуяло дикое волнение, позабыв и думать про свои роковые знамения, он практически бегом совершил все утренние процедуры и помчался навстречу с Алисой. Тридцать километров остававшиеся до Челябинска он проехал по автомагистрали минут за пятнадцать и, вновь удивившись отсутствию пробок в самом городе, уже через сорок минут стоял у нее во дворе.
Этот воскресный полдень 19 ноября 2017 года, да и вся поездка в целом, запомнились Алексею ощущением какой-то нарочитой предсказуемости дальнейших событий и вместе с тем холодной закономерностью, происходивших сцен, будто теперь он и только он творец своей судьбы. Серое хмурое низкое небо, почти не пропуская солнечных лучей, давило своим плотным покровом, грозив, в любой момент, обрушиться своей невообразимой массой и уронить свой тяжеловесный свод. Все вокруг напоминало декорации – дома, деревья, машины, люди, все казалось ненастоящим.
Конечно, отступать теперь, было бы верхом идиотизма, но он никак не мог взять в толк, как здесь оказался, и что на это подвигло. Осознавая, что если Алиса откажет ему во всем, то рухнет вся его жизнь, все помыслы и мечты разом, окажутся меньше, чем просто частицами прошлого.
« Может стоило отпустить ее и жить надеждой, что судьба сведет нас когда-нибудь вновь»,– с горечью подумал он всматриваясь в небесный свинец.
Но сразу лишь грустно улыбнулся, представив, как пытается жить своей прежней жизнью и мечтает по ночам о том, что могло бы быть или не могло. Он взял в руки телефон и набрал номер матери.
– Привет, мам, я в Челябинске – придавая голосу бодрости, скороговоркой проговорил Алексей.
– Здравствуй, сын! Где-где? Это ты к невесте своей умчал? – меняя тон от удивленного к ироничному, спросила мать.
– Надеюсь, – выдав свои противоречивые чувства, печально вздохнул он.
– Я буду молиться за тебя, сынок!– уже серьезно и даже с каким-то смятением в голосе сказала мать. Возникла недолгая пауза.
– Ладно, мам, пока. Я буду звонить. Береги себя, – прервал молчание, впадающий в какую-то прострацию, Алексей.
– Обязательно звони, сынок! Храни тебя господь! Целую, мой хороший! – уже не скрывая волнения, попрощалась с ним единственная горячо любившая его женщина.
Безвольно уставившись на телефон, Алексей, казалось, на несколько минут окаменел. Из оцепенения его вывело движение каких-то полутеней, замеченных краем глаза. Он повернул голову и увидел два громадных черных пикапа, подъехавших к дому Алисы. Он с любопытством стал их разглядывать, но чем больше смотрел, тем меньше ему нравилось то, что происходило. Две тойоты «тундры» сначала остановились друг за другом, затем одна из них поехала к выезду из двора, и, остановившись, почти перекрыла его, другая осталась стоять возле подъезда и так, чтобы объехать ее тоже было практически невозможно. С черными непроницаемыми стеклами, с длинными антеннами раций на крышах, эти два автомобиля явно не собирались на увеселительный променад.
Нащупав за пазухой нож, Алексей отстегнул лямку, фиксирующую рукоять в ножнах, а сам сделал вид, что чешет грудь. И рассуждая о происхождении этих двух «автобусов», как он мысленно окрестил для себя эти два пикапа, он несколько раз демонстративно зевнул. Для «оперов» и «фсбэшников» такие громадины не годились, слишком приметные. Для охраны тоже уж очень неповоротливые, да и дорогие заоблачно. Значит, рассудил Алексей, это может быть группой сопровождения или что-то в этом роде. Он взглянул на часы, было уже без пятнадцати час. Еще раз пересмотрев все варианты, он не нашел никакой связи между собой и этим неуклюжим эскортом.
Немного погодя, он послал Алисе смс: « Привет! Я во дворе». Через минуту пришел ответ: « Через 5 минут выйду».
В тысячный раз им овладело прекрасное чувство нетерпеливого и радостного томленья, позабыв про все на свете, он выскочил из машины. Затем вернулся за книгой, которую взял у Алисы перед самым отъездом, чтобы в поезде хоть чем-то отвлечься. Теребя в руках «Айвенго», он поспешил к ее подъезду. Рассматривая достаточно ли хорошо подклеил, полученную изрядно потрепанной, замечательную своим патриотичным романтизмом книгу, он пожалел, что сознательно явился без цветов.
« Их можно было бы ей вручить, даже в присутствии ее молодого «чемодана»», – запоздало размышлял Алексей, стоя у входной двери подъезда. И вдруг как-то странно запищал домофон, словно выпуская пар, дверь отворилась и на пороге застыла Алиса. Мельком взглянув на него, она с явным недовольством смотрела на черный пикап у подъезда, о котором Алексей уже и думать забыл.
– Привет! У тебя две минуты,– отчеканила ледяным тоном Алиса, проходя от порога в угол крыльца, и облокотившись на перила, подарила Алексею не то усмешку, не то презрительную улыбку.
– Привет, я ж не Аристотель, так коротко у меня не получится. Я все-таки полтора дня к тебе ехал и, надеюсь, ты меня хотя бы выслушаешь, – улыбнувшись, начал Алексей.
– Хорошо. Говори по делу. У меня действительно мало времени, – теперь заметно нервничая, перебила Алиса.
– По делу, так по делу. Понимаешь, Алиса, я знаю, что могу показаться идиотом, что все, что у нас было – это только курортный роман, то есть всего лишь эпизод, – сбивчиво начал он и осекся, как будто вспоминая что-то.
– Но ты должна знать, что все для меня очень серьезно. Я готов мириться с любым положением дел, лишь бы ты говорила мне всегда правду,– он снова замолчал, понимая, что не может точно выразить свою мысль.
– То есть я адекватный человек, и понимаю, что у тебя тут могут быть отношения, о которых ты могла мне не сказать, да я и не спрашивал, если помнишь. Ну, или какие-то обязательства, которые сейчас могут помешать нам быть вместе. Мне плевать на это,– он снова прикусил язык, осознавая двусмысленность своих фраз.
– Ну, то есть мне плевать, сколько потребуется времени, чтобы ты могла сделать выбор. Независимо от того, что ты мне ответишь, я пробуду здесь до Нового Года. И ты не сможешь запретить мне видеть тебя. Не торопись пока что-то отвечать. Я же сказал, я адекватный и не собираюсь подстерегать тебя здесь каждый день, просто иногда мне хотелось бы куда-нибудь сходить с тобой или просто поговорить,– он замолчал, глядя на ее реакцию. Она хотела что-то сказать, но лишь улыбнулась в ответ.
– Ах да, вот, возвращаю тебе в целости и сохранности. И заметь твои дарственные надписи, вовсе не понадобились,– Алексей протянул ей книгу и тоже заулыбался. Услышав глухое рычание мощных моторов, он повернулся и увидел, как те самые пикапы друг за другом выезжают из двора.
– Спасибо,– забирая из рук книгу, ответила Алиса и каким-то непонятным ему изучающим взглядом посмотрела на него, как будто увидела впервые.
Неловкая для обоих пауза затягивалась.
– Ну, я пойду,– неуверенно нарушила молчание Алиса.
– До вечера,– неохотно отпуская ее, сказал, улыбаясь, Алексей.
Алексей упустил момент, когда можно было ее поцеловать, и, предугадав уже фальшивую и по тому необязательную сцену с поцелуем, остался неподвижным, провожая Алису теплым и нежным взглядом. Он победил, зная теперь наверняка, что его упорство принесет столь вожделенные плоды – Алиса будет его женщиной. И кто-то неведомый вдруг вновь вдохнул жизнь в происходящее, озаряя все вокруг смыслом. И все такое же жуткое небо больше не тяготило, от него лишь хотелось немного снега, но и без него Алексею оно виделось в тот миг удивительно живописным.
Глава 13.
Алиса подошла к окну, одернув занавеску, уперлась руками в подоконник. За окном вечерние сумерки, подернув пеплом угли догорающей зари, расплескивали свои чернила. Вдалеке зажглась подсветка красивого автомобильного моста через Миасс, напоминающего своими легкими арочными проемами древнеримский акведук. Вспыхнули фонари, освещая набережную, в размытой глубине перспективы торговые центры ярко пульсировали неоном рекламы. Тонкий снежный покров, вырванный искусственным светом из полутьмы, заигрывал разноцветным сиянием с непроглядной толщей воды на реке, а в ней, качаясь, кое-где отражались огоньки фонарей. Она никогда, если ей выпадала такая возможность, не пропускала эту вечернюю феерию, всякий раз мечтая, как однажды, сможет уловить всю ту бесподобную игру света и запечатлеть ее на холсте.
Сейчас же ее мысли были заняты вопросом куда более насущным, она решала, что же ей все-таки делать с неугомонным и упрямым мужчиной, который нравился ей гораздо меньше, чем нервировал. Она хотела посоветоваться со своим настоящим героем ее летнего приключения, оставшимся в далеком и сказочном Ростове, о котором тот так красиво и много рассказывал. Тот самый « Любимый человечек» был музыкантом и имел семью, у них недавно родилась девочка. И с тех самых пор, как появилась дочь, их общение с Алисой практически сошло на нет. Она понимала, что обижаться глупо, но ей и правда сейчас нужен был совет и поддержка. Все же молчание в ответ на ее деликатные призывы о помощи, она уже была готова воспринять как личное оскорбление. Алиса около часа назад послала сообщение с просьбой поговорить, и ее терпение было на исходе.
Последние светлые полутона горизонта утонули за соснами огромного городского парка, и подступавший ночной сумрак поглотил мимолетную прелесть маленького вечернего чуда. В комнате стало совсем темно, Алиса отошла от окна и села на кровать, прислонившись спиной к стене. Она включила гирлянду, и комната наполнилась радостной и праздничной иллюминацией.
Взяв в руки кнопочный телефон, использовавшийся для экстренной и тайной связи с « Любимым человечком», Алиса послала еще одно сообщение:
« Он снова едет ко мне. Мне страшно. Я его боюсь».
Она улыбнулась своему коварству, намеренно сгущая краски. Предполагая, что этот «Любимый человечек» может очень нескоро прочесть ее сообщения, Алиса сделала ставку именно на это. В ее голове уже сложилась незатейливая комбинация, вызванная простой ревностью. Хотя в этом она никогда бы себе не призналась, считая ревность одним из самых низких чувств, наряду с трусостью и подлостью. Именно свобода, их «высоких» чувств друг к другу от обязательств и условностей, от нелепых выяснений и взаимных претензий, от изнуряющего, и убивающего самое ценное в человеке, быта, была для Алисы дороже всего на свете.
Сама судьба даровала ей шанс восстановить статус-кво, посчитала она. У ее человека есть семья, с которой того многое связывает, а у нее будет этот не совсем адекватный, но не лишенный какого-то природного магнетизма, по уши влюбленный в нее Алексей. Тем более она, действительно, сделала все, чтобы избавиться от этого полоумного Ромео. Алиса была почему-то уверенна, что даже, если завтра Алексея изобьют до полусмерти, тот не отступится от своих слов и будет с ней рядом.