Совершенно ясно, что в воскрешении Романова главную роль сыграла его мать, и именно она могла наделить его какими-то воспоминаниями и фактами из его собственной жизни. Но что, если все-таки это он, тот самый по уши влюбленный в нее Романов, со всеми воспоминаниями и пережитыми чувствами и эмоциями?
Не в силах дожидаться разгадки этой тайны Ланская бросилась на реку, сопровождаемая Анубисом. Алексей в это время уже достал из садка две увесистых щуки и, нацепив их на железный кукан, водил одной рукой с сачком, вылавливая третью. Увидав бегущую к нему Алису, он положил сачок и рыбу на деревянные хлиплые мостки и, ополоснув руки в речной воде, не спеша, но с трудом сдерживая себя, отправился к ней навстречу.
Когда между ними не оставалось и пятидесяти шагов, Алексей, переселив в себе желание, последний раз обнять Алису, снял с плеча винтовку, пахнущую почему-то топленым жиром, и остановился. Откуда-то сверху донесся рев аэропоезда, сильно походивший на звук обычного подвижного состава начала века.
Проклиная ту силу, что воскресила его и, казалось бы, вернула ему Алису, Алексей ясно понимал, что именно она помешает им быть вместе. Романов давно разобрался, что «всевидящее око»– это инструмент гуманнейшего и невиданного еще за всю историю Земли геноцида разумной расы, в котором, от части, виновато само человечество. Он почти сразу пожелал избавиться от опеки своих «заботливых» предков, а вот Алиса этого не сделала бы никогда.
Сколько ей сейчас семьдесят, наверное? Если она не сделала этого давным-давно, то уж точно не решиться и теперь. Из юной красавицы превратиться в женщину, у которой останутся только воспоминания и вечная приставка « пожилая», ради чего или кого? Ее переполняют гордость зачинателя новой эры, идеи покорения новых миров, где на самом деле, и без нас все сложится так, как должно.
Решиться самому, прозябать вместе с Алисой вечность, в надежде, что их труды принесут какую-то пользу Гармонии и Созиданию, для Алексея было настолько же смешно и нелепо, насколько для Ланской превратится из девушки в старуху. Все должно идти своим чередом, у всего должен быть начало и конец. А свое он уже выстрадал, и повторить это дважды, не заставит его даже сама смерть, тем более с ней он уже был на короткой ноге.
Романов прицелился и, зная, что это не причинит Алисе даже царапины, разглядев ее лицо на мушке прицела, мягко спустил курок. Последнее что он увидел на Земле – это молниеносно возникшие над ним и Алисой прозрачные сферы, пулю, воткнувшуюся в сферу Алисы, любимые темно-зеленые заплаканные глаза и, исказившийся неслышным криком, рот, который он так жадно целовал когда-то.
Глава 30.
В палатке было нестерпимо душно. Алексей открыл один глаз и поднял левую руку, чтобы взглянуть на часы, и с трудом разглядев циферблат, он тут же расслабил руку настолько, что она шлепнулась на пол, словно у тряпичной куклы.
«Половина седьмого, а уже пекло, блин!»,– стирая с лица пот и не открывая глаз, подумал Романов. Пошарив под простыней в поисках бутылки с водой, Алексей нащупал горячую ладонь Алисы.
« Так, воды, похоже, нет, зато красота моя вот она!»,– эта мысль сразу же поборола в Алексее дремотную леность и жажду, заставив его прильнуть всем телом к Алисе.
Ланская тоже давно не спала из-за духоты и гораздо раньше Романова обнаружила отсутствие воды, но, как и он, находясь во власти ленивой и томной неги, ждала, когда он проснется, чтобы тот напоил обоих.
– Привет!– нежно прошептал Алексей на ушко, обнимая со спины Алису, лежащую на боку.
– Привет! Ты зубки не чистил. И твоя девочка хочет пить,– промурлыкала Ланская, пытаясь выскользнуть из объятий Алексея, уперев локоть в его живот.
– Так и ты не чистила,– проигнорировав просьбу Алисы, ответил, улыбаясь Романов, непринужденно отводя локоть, и его ладони оказались на ее груди и животе, а губы прильнули к шее.
Желтая палатка закачалась, как при порывах ветра, на фоне зеленых изогнутых пицундских сосен, растущих на каменистой круче, омываемой прозрачно-синими волнами. Минут через десять, палатка приняла статичное положение, и из нее показалось мокрое и красное щетинистое лицо. Романов нагишом вылез из палатки и, подняв пятилитровую пластиковую баклажку, обливаясь, жадными глотками утолял жажду. Напившись, он нырнул обратно, прихватив воду для своей «девочки».
Завороженно постигая простую истину, Романов не мог наглядеться на обнаженную Алису, которая в отличие от него, мелкими глотками пила из неудобной бутыли. Ему вдруг захотелось, чтобы к этой нежной груди прикоснулись губы его ребенка, явившегося на свет из ее лона, чтобы эти изящные руки баюкали их общее с ней чадо; чтобы ее открытого красивого лица и их, несомненно, очаровательного малыша, никогда не коснулась тень печали. К Романову пришла пусть и запоздалая, но настоящая мужская зрелость.
Ланская, не догадываясь о духовном становлении своего, невесть откуда взявшегося на ее голову, мужчины, с интересом и задором смотрела в его черные глаза, заполнившиеся нежностью и обожанием. Романов не выдержал заигрывающего взгляда Алисы и потянулся своим лицом к ее.
– Иди зубы чисти, неряха! Пока не умоешься, не подходи,– убирая от лица бутыль и, показав Романову язык, сказала Ланская.
Романов чмокнул ее в лоб, несмотря на попытки увернуться от его губ, и все тем же «аполлоном», вылез из палатки для восстановления, требуемой Алисой гигиены. Соорудив умывальник из полуторалитровой бутылки воткнутой между сучьев сосны, Алексей, как в детстве, не желая тратить лишней секунды на умывание и чистку зубов, кое-как справился с «поставленным заданием». Он хотел было уже вернуться в палатку, но повернувшись к морю, застыл в благоговейном восторге, не смея даже позвать Алису, чтобы не нарушить это таинство рождения нового дня и, как ему хотелось верить, новой жизни.
Перед ним открывалась, простиравшаяся далеко за горизонт, синеющая бездна, смешивающаяся где-то там, где вода изгибалась вместе с изогнутой поверхностью планеты, с пыльно-розовыми облаками, с бескрайним красно-золотым заревом, отраженных от моря лучей восходящего солнца, с расходящимся во все стороны от светила переливающимся перламутром. Море и небо, слившись воедино и стерев горизонт, казалось, подталкивали огненно-желтый шар занять свое верховенствующее место над всем, что было вокруг. Воздух был пронизан золотом и сквозь него: краски морской зари, белый скалистый берег, врезавшийся острыми клиньями в море, зеленые полосы сосновых крон на нем, были чем-то настолько радующим и переполняющим душу, что на несколько минут в ней не осталось ничего, кроме этой удивительной красоты.
Алексею захотелось сделать для Алисы что-нибудь необыкновенное, под стать своим зародившимся девственно чистым чувствам, точно родом из добрых сказок. Романов не переживал, чем покажется банальный «крабик» или ракушка для этой зеленоглазой нимфы. Ему совершенно необходимо было преподнести какой-то дар к ее божественным ногам, ведь через неделю эти ножки окажутся в далеком Челябинске, и теперь решено – туда он отправится вслед за Алисой. И спустившись на дно морское, Алексей передвигал камни в поисках крабов и выискивал ракушки побольше, да покрасивее. Выловив-таки краба, размером чуть больше циферблата своих часов, и отыскав такого же размера ракушку, он довольный собой, поспешил удивить свою Афродиту.
Поднимаясь по хрупким выступам известняка, сжав в одной руке краба и ракушку, Алексей подготавливал пафосную шутливую речь. Он собирался преподнести дары моря, как знак своей верности. И неужели, любви? Романов на секунду задумался и перестал карабкаться вверх, хотя мог спокойно невдалеке подняться по выдолбленным, какими-то радивыми туристами, ступеням.
«Господи! А я же всерьез люблю ее!»,– подумал Романов, и осознание этого откровения чуть не опрокинуло его вниз на острые камни.
Он опустил обе руки и, прижавшись к отвесной стене высокой кручи, закрыл глаза, представив Алису в свадебном платье, а рядом с ней себя. Впервые за много лет жизнь Романова наполнилась смыслом и светом, ему захотелось петь, веселиться и сумасбродничать. Выбрав более отрицательный угол, он, по-лягушачьи расставив ноги и руки и поджавшись всем телом, быстро вскарабкался наверх.
Облачившись, наконец, в плавки, Алексей подошел к палатке и, приклонив одно колено, нарочно громко откашлялся.
– О, несравненная милейшая богоподобная Алиса! Услышь своего недостойного обожателя и снизойди к нему своей милостью!– почти лишенным иронии голосом продекламировал Романов, на открытых ладонях держа свой улов.
Но ответом ему была тишина. Алексей огляделся и не нашел рюкзак Алисы. Выбросив ракушку и краба, он резким движением расстегнул молнию входа и кроме расстеленного на полу спального мешка и простыни не увидел больше ничего. Над головой раздался скрежещущий звук стартера и, задрав голову вверх, Романов увидел рядом со своей «двенашкой» зеленый мерседес близкий к раритетному году выпуска. Алексею показалось, что он смог увидеть бешеный выброс адреналина из надпочечников в свою кровеносную систему. Мир на мгновение застыл, а Романов схватив свой рюкзак с ключами и документами от машины, длинными прыжками взбирался в гору. Он почти настиг этот зеленый мерседес, но все вокруг опять пришло в движение, и Алексей лишь успел рассмотреть тщедушного парня за рулем отъезжающей машины, а рядом с ним одетую и причесанную Алису.
Не веря собственным глазам и не следуя старой как мир формуле « бей или беги», Романов почувствовал, как его тело сопротивляется ступору, порожденному мозгом. В конце концов, злоба и гормоны одолели вереницу вопросов, вызванных воображением Алексея. Похищение ли это или побег, для Романова стало ничуть не важно, он бросился в погоню, жаждущий мести и крови.
Запрыгнув в свою «двенашку», он утопил педаль газа в пол и больше не убирал оттуда своей ступни. Через пять минут он нагнал беглецов у выезда на асфальтированную трассу, но видавший виды « немец» с ростовским номерами, вдруг, проявил какие-то чудесные технические характеристики. Машине Романова явно не хватало мощности, чтобы тягаться с трехлитровым бременским С-классом. Укладывая стрелку тахометра до отсечки, Алексей кое-как поспевал за зеленым седаном, рискуя перегреть свой двигатель и лишиться такого желанного возмездия.
Впереди показалась крутой, почти разворачивающий трассу, поворот, огибающий высоченную скалу. Романов хорошо знал дорогу и понимал, что сейчас его единственный шанс обогнать и прижать к обочине этого ретивого «мерина». Алексей дождался, когда вспыхнут впереди красные стоп-сигналы и, переходя на пониженную передачу, по встречной полосе начал свой отчаянный рывок. Догнав мерседес у самого поворота, Романов не сбавляя скорости, притормаживая левой ногой, первым въехал в петлю, за которой дорога резко ныряла вниз, но перепуганный водитель мерседеса вдруг прибавил скорости, а Алексей увидел в правом зеркале его переднее крыло и понял, что столкновение неизбежно.
Повернув голову вправо, Алексей встретился глазами с Алисой, но не увидел в них ничего, кроме испуга. Через долю секунды обе машины, пробив металлическое ограждение, вращаясь в своем последнем пируэте, полетели вниз, цепляя поверхность, почти, вертикального склона. За этим Романов уже наблюдал откуда-то сверху. Грохот гнущегося железа, снова напоминал звуки железной дороги, а брызжущее из разбитого двигателя масло пахло смальцем. Он знал, что в его машине собственное тело от удара кузова в скалистый выступ лишилось головы и весь салон залит кровью, а более крепкий немецкий кузов еще сохранил жизни своих пассажиров, но оба они уже без сознания. Накопившаяся инерция свободного падения при столкновении с землей все равно не оставила шансов никому, кинетический удар был такой силы, что тела просто сплющило и разорвало.
Романов инстинктивно захотел приблизиться к мерседесу, чтобы рассмотреть Алису, может быть она еще жива и ей требуется помощь, но пространство вокруг стало распадаться на сегменты. Похожие на фигуры из «тетриса», а где-то на остроконечные части мозаики – эти несимметричные кресты, квадраты, загогулины в виде буквы «г», и просто изломанные многоугольники стали забеливаться ярким светом. Все стало белым бело, без дна и без верха, Романов ощущал себя рыбой в круглом прозрачном аквариуме без грунта. Тело его исчезло, но сознание продолжало существовать в неизменном виде.
– Вы использовали все доступные сценарии для данного воплощения. Желаете изменить сюжет и персонажей?– спросил омерзительный женский голос, вещающий из каких-то ужасно «фонящих» невидимых динамиков.
– Что!? С кем я говорю? Где я? Что происходит?– пытаясь держать себя в руках, Романов не хотел верить, что все кончается вот так, белым светом и какой-то ахинеей про воплощения.
– Я ваш проводник. Вы находитесь в самом соответствующем вашему сознанию месте,– ответил голос в прежней невыносимой манере и необъяснимо огрубляющей слова чванливыми интонационными ударениями.
– Проводник кого и куда? Это чистилище какое-то? Зачем я здесь?– спокойно пытался выяснить свою участь Алексей.
– Вопрос некорректен. Я ваш проводник для воплощений. Вы здесь для воплощений,– продолжал уничижать противный невидимый собеседник.
– Какие воплощения? Почему эти воплощения для меня?– Романов взял себя в руки, и в его тоне уже не было неуверенности.
– Эти воплощения не для вас. Эти воплощения для Высшего Порядка. Вы лишь их невзаимоисключаемая часть.
– Что это значит?
– Это значит, что вы будете находиться здесь, пока вас нельзя будет исключить.
– Я что какая-то ошибка? Зачем меня исключать?
– Вопрос некорректен. Высший Порядок не допускает ошибок. Это недоступно вашему пониманию. Вы задаете одни и те же вопросы каждый раз по окончании воплощения. В виду нецелесообразности нашего с вами диалога предлагаю поменять сюжет и персонажей, и начать воплощение.
Романов пытаясь хоть как-то принять к сведению такую чуждую и неподдающуюся анализу информацию, связанную с собственной судьбой, замолчал и попытался выяснить главное.
– А я всегда выбираю одно и то же воплощение? И как давно я здесь?– спросил он после короткой паузы.
–Да вы всегда выбираете воплощение, в котором вероятность вашего слияния с Высшим Порядком невозможна, как и ваша исключаемость из череды воплощений. Второй вопрос некорректен – здесь нет временной давности, как и самого времени.
– А что будет, если я выберу другое воплощение и сольюсь с Высшим Порядком или не сольюсь?
– В случае слияния вы станете одной из бесконечных составляющих Высшего Порядка, при ином результате останетесь его невзаимоисключаемой частью, то есть в этом самом месте.
– Да я в твой свет и в душу, и во все хорошее! Верни мне Алису, слышишь ты, говорильня пустозвонная! Я тебе сейчас устрою невзаимоисключаемость!– разойдясь не на шутку, Романов даже не понимал, чем он разговаривает с этим проводником, но он вспомнил все свои безрадостные злоключения вместе с Ланской, чего вероятно, не должно было быть.
– Ваша агрессия некорректна. Она мешает процессу воплощения. Вы должны сосредоточиться, иначе…
– Что иначе? Я такой Высший Порядок в гробу видел? Я вам не игрушка! Слышите, вы, мироустроители умалишённые? У меня каждый раз даже шанса нет, ты же само только что сказало. Кто эти сценарии пишет? Покажи мне его, я сейчас все вспомнил, все его выкрутасы кровавые… Алису мне верни!!!– отрезал Романов и почувствовал, что с этим белым пространством что-то происходит.
– Вы не должны ничего помнить – это исключено! Вы должны сосредоточиться, иначе воплощение будет невозможно,– жалобно завыл женским голосом Проводник.
– Алису мне верни!!!– завопил Романов, угадав, что может повлиять на это белое нечто, а его вопль с каждым разом становится все материальнее.– Алису, верните Алису!
Омерзительный голос больше не отзывался, а белый фон вокруг снова начал распадаться на части, за ним уже можно было рассмотреть кусок стены с желто-зелеными обоями. Романов понял, кажется, где находится и испытал неимоверное облегчение …
Алексей оказался на грязном вонючем полу. В дверь его убогой квартиры на окраине Челябинска кто-то настойчиво стучал и не отпускал кнопку дверного звонка. Он поднялся и, почти не управляя своим одеревенелым телом, поплелся в прихожую. Взглянув в глазок, Романов медленно осел, сползая спиной по стене, не в силах подняться. На душе у него был радостный испуг и тающая боль избавления от невыносимой тоски по этой встрече. За дверью стояла Алиса в ярко-красном платье и, неизвестно куда запропастившейся при первой их встрече, бутылкой шампанского.
Звуки реальности стали все явственнее врываться в сон, постепенно разрушая его, а Романову так хотелось еще немного продлить свое бесконечное видение, чуть не лишившее его разума, чтобы обнять свою Алису. Но он уже слышал как кто-то, проходя по узкому проходу вагона, громко и настойчиво предлагает чудо-массажеры и газеты, а из уличных динамиков неимоверно гундосый женский голос сообщал, что поезд 113С Кисловодск – Челябинск отправляется с третьего пути. Его кошмар закончился, а Алексей еще долго не решался открыть глаза и, даже смог несколько раз, под покачивание мчащегося состава, снова провалиться в темноту, но уже без сновидений.
Глава 31.
Алексей проснулся около полудня. Свесившись вниз головой со своей полки, он оглядел плацкартное купе и улыбнулся. Брюзжащей бабки со смальцем в вагоне больше не было, хотя до сих пор улавливался этот противный сладко-молочный дух. Места почти всех вчерашних попутчиков пустовали. Лишь у окна напротив сидел угрюмого вида молодой человек, читавший книгу, и постоянно хмурившийся. Улыбаясь помятым лицом, Романов неспешно проследовал для всех утренних процедур, которые весь вагон совершил за несколько часов до этого.
Вернувшись на свое место, он хотел было запоздало позавтракать, но запах смальца перебивал весь аппетит. Алексей поискал его источник и нашел под нижней полкой большое маслянистое пятно. Мигом, отыскав в своем сером рюкзаке влажные салфетки и, не дожидаясь пока это сделает проводница, Романов вытер пол с растекшимся вонючим жиром до стерильной чистоты. И теперь он полностью довольный поездкой наслаждался монотонными изгибами ландшафта за окном.
Романову было невдомек, что Армен, собиравшийся на вахту в Орск, выходя сегодня из дома, серьезно вывихнул лодыжку, и, взяв больничный остался в Самаре. И никак Алексею было не узнать, что Валерия, диспетчер биржи спецтранспорта, не поругается сегодня с собственным мужем и не уедет завтра к своей матери в Златоуст вместе с детьми, а водитель автовышки не встретится завтра со своим однополчанином. И конечно для Алексея осталось тайной то, что Алиса, решив проявить рвение и сознательность, сама решила подготовиться к экзамену по истории зарубежной живописи, не привлекая для помощи одногруппника Ярослава. А самое главное, в новостной ленте он совсем скоро прочтет, что в Челябинске задержан по обвинению в вымогательстве и подкупе высокопоставленных чиновников некто Малышинский В.Г., но это событие будет занимать Алексея ровно до той поры, пока он будет пробегать глазами эти строчки на своем мобильном. А много лет спустя он узнает, что его товарищ Алибек, еще в 2015 году обосновался в Швейцарии и, как и Романов, также далек теперь от криминала и ведет достопочтенную жизнь главы большого семейства, работая частным дантистом.
Алексей ехал навстречу своей судьбе, не гадая, каким будет его неожиданный визит – провальной и болезненной осечкой или волнительно-приятным и хорошо спланированным эффектным появлением у окна своей любимой девушки в люльке автовышки. Тягостное беспокойное ощущение после полузабытого сна, легко и незаметно отметалось одной мыслью – он встретится со своей Алисой и, уж точно, проведет с ней какое-то время.
Мечтательное выражение лица Романова не оставило равнодушным угрюмого попутчика. Они оба разглядели друг в друге бывалых путешественников и совсем скоро вели непринужденную беседу, закусывая, чем бог послал, и «смачивая» разговор горькой душистой настойкой. Алексей не стал кривить душой перед своим случайным знакомым и рассказал о своей настоящей цели поездки в Челябинск, чем немало того удивил и в глубине души тронул таким отчаянно-бесшабашным и, в то же время, не лишенным мужества поступком.
Романов обстоятельно жаловался на какой-то кошмарный сон, все не дававший ему покоя, предавая сновидению излишнюю на взгляд попутчика значимость. Изредка, удивленно приподнимая брови, на тех моментах, где Романов подробно описывал, полное перевоплощение во сне в свою возлюбленную, не опуская подробностей ее эмоций и действий, новый знакомый Алексея все участливо и терпеливо выслушал. После также внимательно слушая о достоинствах, о необыкновенных чертах в характере и внешности любимой девушки Романова, уже не такой угрюмый пассажир поезда №113С Кисловодск-Челябинск, размышлял о том, как много осталось еще на этом свете искренне влюбленных людей.
Весь оставшийся путь они провели, рассказывая друг другу всякую быль и небыль о том, кто, где охотился и рыбачил, кто и какие в свои жизни «вершины» покорял. Попутчик был тезкой Романова и в чем-то очень на него походил, не внешне конечно, а например, в отчужденной манере вести себя на людях и с большой неохотой с ними сходиться, совсем ничего не рассказывая о себе. Его тонкий и обходительный юмор настолько был сродни самоиронии и душевной прозорливости Романова, что как только они открыли друг в друге этот искрящийся отклик взаимопонимания, то да самой ночи прогоготали над шутками, историями из жизни и анекдотами, которыми так редко приходилось с кем-нибудь делиться.
Расстались они на привокзальной площади Челябинска, сев в разные такси, но Романова не покидало ощущение, что он совершенно точно еще до знакомства в поезде уже где-то встречался с этим человеком. И когда тот на прощанье, желая ему удачи в делах амурных, вдруг в конце бросил: «… к ростовчанину ее не ревнуй, он тебе в подметки не годится…», Алексей толком не мог себе ответить, когда он об этом ростовчанине мог упомянуть, да и зачем. Но отбросив эти ненужные размышления, Романов, взбудораженный и дерзостный, отправился на Университетскую набережную, благополучно созвонившись с диспетчером Валерией, связавшей его с водителем автовышки. Романову оставалось только купить цветы.
Послесловие автора:
В этой, во многом, наивной и, наверное, излишне мрачной истории, правда, то, во что сложнее всего поверить. Клянусь своей любовью, жизнью и свободой – на свете еще остались люди, способные отправиться за своими возлюбленными на край света, и совершать ради них другие, на первый взгляд, неоправданные безумства. Я лично знал такого человека, я ехал с ним в одном купе до Челябинска.