Света как назло была еще на каникулах у родителей, а Алиса все никак не могла успокоиться. Звонить своей матери было поздно, вернее слишком раны, часы на кухне показывали половину третьего. Ланская всей душой сожалела о гибели Романова, но это трагичное известие было не главной причиной такого несвойственного Алисе эмоционального всплеска.
Алиса еще до последней встречи с Романовым почувствовала, что петля вокруг ее шеи затягивается. Ее шеф Малышинский, этот беспринципный боров, все прозрачнее намекал на то, что Алисе совсем скоро придется лечь под одного высокопоставленного чиновника, а появление Романова произошло в самый неподходящий момент. Ланская трезво оценивала мизерные шансы на условно-благоприятный для нее исход, но вместе с Алексеем они были равны нолю. Вчера Виктор Григорьевич прямым текстом приказал ей лечь в постель с неким Аркадием Веленовичем, угрожая ее устранением в случае отказа. Она понимала, пока это лишь угрозы, но в любой момент ее могут схватить и увезти в неизвестном направлении, где после определенного рода манипуляций Ланская будет согласна на все. Алиса знала и то, что Малышинский готовит что-то важное и не остановиться ни перед чем для достижения своей цели.
Ланская все еще плача отправилась в душ. Малодушно помышляя о самоубийстве, она долго разглядывала лезвия на бритве, но найдя в себе силы, положила бритву и открыла воду. Из-за стресса у нее все не получалась согреться и она улеглась в ванну, добавив в несколько «бомбочек» с пеной. Включив на телефоне «времена года» Вивальди, Ланская и из уважения к памяти Алексея, но больше из уважения к самой себе, решила хорошенько все продумать и дать Малышинскому бой, перейдя для начала на осадное положение.
Проведя после принятия ванны ревизию в собственном холодильнике, Ланская удостоверилась, что запасов при рациональном использовании хватит на пару месяцев. И сообщив матери, что собирается в трехнедельный поход в горы Кавказа, пообещала ей периодически сообщать о своем местоположении. После отключив все мобильники, кроме одного, о котором Малышинский точно не знал, Ланская стала готовить на него компромат, не показывая даже носа на улицу. Но через пару дней к Алисе постучалась хозяйка квартиры и попросила в течение трех дней съехать. Потому что весьма солидные и серьезные люди намекнули хозяйке, что они отключат в квартире электричество, газ, и все что можно отрезать отрежут (имея в виду квартиру), а еще подадут жалобу в налоговую о незаконной сдаче жилья.
Ланская, конечно знала, она занялась ребячеством – все, что она успела нарыть против Малышинского из доказуемого: это ничем неподтвержденные факты сводничества и несколько незафиксированных угроз, туманных и расплывчатых, в адрес разных физических лиц, без указаний фамилий и занимаемых должностей. Поддавшись сиюминутному порыву, Алиса только насторожила и обозлила своего босса, на которого идти с открытым забралом было сущим безумием.
План отступления из своего жилища был тоже теперь сопряжен с определенного рода риском, исходя из того, что за окнами уже второй день дежурили «штурмовские» пикапы, то и наличие поста бойцов в подъезде тоже нельзя было исключить. Для бегства у нее был один единственный шанс – вызвонить через «112» из другой области спасателей или представителей спецслужб, чтобы они помогли Ланской исчезнуть из Челябинска. Но понимая насколько, это дело шито белыми нитками, Алиса приберегала этот вариант, как самый крайний и безысходный. Она еще пыталась посоветоваться со своим «любимым человечком» из Ростова, но тот лишь только узнал о ее положении, просто перестал выходить на связь– с «любимым человечком» было покончено.
Спасение явилось неожиданно, и назвать его таковым, у Алисы не повернулся бы язык, скорее это было возмездие небесное за ее самонадеянность и излишнюю циничность…
Ранним утром пятого дня ее осады, в квартире Ланской раздалось пиликанье домофона. Естественно, Алиса не имела желания общаться с кем бы то ни было, и просто забыла его отключить, но человек за дверью был настойчив. Ланской, даже показалась, что так беспардонно может вести себя только один человек, но он был к тому времени мертв. Перед тем как выключить трубку, Алиса все-таки ответила и, сама не понимая зачем, впустила какую-то женщину с мягким южным говором.
Через минуту на ее пороге стояла черноволосая дама, одетая во все черное, но не без определенного вкуса и шарма, траур в ней угадывался далеко не сразу. Женщина в черном, на вид лет пятидесяти с лишним, держала в руках большую корзинку, простеленную внутри одеялом, в которой лежал изможденный дорОгой, крупный щенок хаски с небесно-синими глазами и умной мордочкой.
– Я пройду?– сказала женщина и, не дождавшись разрешения, вошла к Алисе в прихожую.
Пока женщина долгим и тяжелым взглядом с головы до ног изучала Ланскую, Алиса тоже не преминула разглядеть внимательно свою гостью. С первого взгляда найдя сходство с Романовым, она поняла, что перед ней стоит его мать.
– Так вот ты какая, деточка! И что ж он в тебе такого нашел? И получше у него девчата были и любили крепче,– задумчиво рассуждала мать Романова, продолжая свой пристрастный осмотр.
– Знаете что, если вы сюда нотации мне приехали читать, то убирайтесь отсюда! Мне тут без вас проблем хватает,– уничижительным тоном сказала Ланская и указала на дверь.
– Ты не шуми, лапочка. Я сама решу, когда мне и куда нужно. А пока вот напои «Умку» своего, он теперь твой, и это последняя воля Лешеньки моего,– взгляд женщины затуманился, но она сумела сдержать себя в руках, поставив корзинку, вынула щенка и протянула Алисе.
– Некого я не возьму. Меня самой может завтра не станет, а вы тут с последними наказами,– удивившись сама своему истеричному тону, Ланская широко открыла глаза и сцепила на груди руки, открещиваясь от подарка.
– Не возьмешь – прокляну!– тихо ответила женщина, а Алиса увидела в ее взгляде ту пугающую силу, которую замечала у Романова, но в глазах этой женщины ее внутренняя мощь проникала, кажется, в каждую частицу существа Ланской.
Через пятнадцать минут они уже сидели на кухне и пили чай, а в ногах крутился, уже напоенный, непоседливый белоснежный щенок с редкими серо-рыжими подпалинами. Алиса все пыталась рассмотреть в глазах Марии Александровны ненависть к ней или хотя бы пренебрежение, но в них, кроме несгибаемой воли и чего-то заботливо-доброго нельзя было прочесть больше ничего.
– Да не смотри ты так! Знаю я, на своей шкуре испытала, что значит насильно милой быть. У меня первый муж был «вор в законе», то есть и не муж вовсе, в советское время им семью запрещено было иметь. Так вот он мне несколько лет проходу не давал и никому ко мне приблизиться не позволял. Через пять лет добился своего – стала жить с ним. В роде мужчина был, любая б позавидовала, красавец писанный, сажень в плечах. Каждый день духи французские, цветы, дефицит любой, никогда грубого слова не сказал, эрудированный и начитанный был, несмотря на 20 лет в своих «университетах». А я не хотела с ним быть, пыталась сбежать несколько раз – везде находил и в Москве, и в селах глухих. Дочку ему родила, а в восьмидесятом они эшелон с золотом с приисков угнали и его организатором признали, в восемьдесят втором его расстреляли…– Мария Александровна перевела взгляд с Алисы на требующего внимания «Умку» и грустно ему улыбнулась, теребя за холку.
– Все равно вы должны меня ненавидеть, получается же, из-за меня Алексея не стало,– собравшись с духом, выпалила Ланская.
– Из-за упрямства своего он погиб, девочка. Не мог он просто с крыши спрыгнуть или под поезд, а смерть искал или она его…
И нет твоей вины в том, что не рассмотрела ты его настоящего. Жизнь – она своим замыслом живет, нам смертным недоступным,– глядя на прозрачную вазу с засохшим, но не сбросившим ни одного лепестка, букетом с розами и лилиями, с тенью печали философствовала мать Алексея.
– Вы меня простите. Мне когда сообщили, я от волнения не поверила сначала и не узнала даже как он погиб. Как Алексей в Ростове оказался?– спросила Алиса стыдливо глядя в сторону.
– В Донецке Лешенька подорвался на фугасе, в первом же бою. Его по частям в Ростов привезли, там и умер,– ответила Мария Александровна, и нижние веки ее заполнила влага.
Ланской захотелось кинуться в объятья этой несгибаемой под гнетом страшных обстоятельств женщины, но Алиса осознала, что та нуждается в ее сочувствии также, как статуи древних языческих богинь в человеческих подношениях, и осталась неподвижна. Мария Александровна, повернувшись спиной к Алисе пару минут, что-то изучала за окном.
– Собирайся, Алиса! Со мной поедешь. Алексей сказал перед поездкой на Донбасс, что у тебя тут какие-то серьезные сложности. Он для этого и щенка купил, чтобы я обязательно сюда приехала и тебе его передала, если Лешенька погибнет. Я же было подумала, что он как всегда преувеличивает.
Но тут смотрю, архаровцев по твою душу собралось больше, чем воронья на кладбище. Не бойся ничего – кишка у них тонка, в моем присутствии с тобой что-то сделать. Так что собирайся поживей, и бери самое необходимое, а остальное в пути докупим, – ровно голосом, с совершенно теперь сухими глазами сказала Мария Александровна.
Очень желая верить словам Романовой, Алиса беспрекословно подчинилась, хотя делала она это исключительного из-за совпадения ее личных интересов с представившейся возможностью оказаться подальше от Малышинского. Но по сути, что бы там не говорила Мария Александровна, Ланская оказалась между молотом и наковальней. Чувствуя за собой вину в гибели Алексея, хотя и очень подспудно, Алиса решила при любом удобном случае покинуть компанию Романовой, – самобичевание меньше всего способствовало ее душевному равновесию, которое ей как никогда было необходимо. Но обстоятельства внесли свои коррективы, и Алисе пришлось с ними согласиться.
Романова с допотопной кнопочной «Нокии» вызвонила и попросила какого-то Василия подняться, чтобы помочь женщинам с вещами, бросив вкратце, что по пути наверх нужно будет кого-то увещевать. Через пару минут, в военной форме без знаков отличия, в квартиру Алисы без стука вошел высокий седой мужчина. Молча закинув несколько сумок на плечи, он также без слов удалился.
– Пора, деточка! Закрывай квартиру, и поедем скорее. Родственникам потом сообщишь,– сказала Романова.
Алиса взглянула в зеркало в прихожей, проверив наличие в сумочке кошелька и документов, без спешки покинула квартиру. Прихватив одной рукой корзинку со щенком, запрокинувшим лапы кверху и потешно посапывающим во сне, Ланская заперла дверь и покинула навсегда, столь полюбившейся ей приют. На пути к лифту Ланская заметила, что увещевания Василия не прошли даром – приткнувшись к углам лестничной клетки, едва держась на ногах, стояли бойцы ее бывшей конторы, связанные по рукам и ногам пластиковыми хомутами.
Ланская с Романовой проследовали в машину, где их уже ожидали двое мужчин в форме, один из которых поднимался за вещями. Военные помогли им разместиться, и УАЗ «Патриот» с сиренами, маяками и номерами ростовского гарнизона беспрепятственно покинул двор Алисы, окруженный со всех сторон пикапами с ГБРовцами «Штурма».
Дорогой Ланская с Марией Александровной перекинулась лишь несколькими фразами, и, заметив ее отсутствующий вид, Алиса не стала ей докучать вопросами, куда и зачем ее везут, и лишь изредка уделяла внимание «Умке». Щенок с радостью откликался на ласки новой хозяйки, так впоследствии ей и не ставшей, и устраивал неимоверную возню и поднимал задорный лай, очень похожий на вой. После чего его долго приходилось успокаивать, так что и это занятие не очень-то скрашивало скуку пути.
А еще Ланскую беспокоила мысль, что Малышинский отправится вслед за ней, и как в этом случае поступить она совершенно не предполагала. Ее догадка оказалась верна, уже за Волгоградом на пустынной дороге Калмыкии, Ланская несколько раз замечала далеко позади два серых внедорожника, но рассмотреть их номера не было никакой возможности. Спустя какое-то время они отстали, но на душе у Алисы было все равно тревожно. Видимо, и молчаливое горе матери, не могло не чувствоваться Алисой, но Мария Александровна держало все в себе, и Ланская о нем только догадывалась, за что мысленно благодарила Романову.
Меняясь за рулем каждые восемь часов и часто используя сирену, двое военных сопровождавших женщин, доставили их в Ставрополь меньше, чем за сутки. Связываясь по рации с постами ДПС, их автомобиль без вынужденных остановок следовал на протяжении всего пути.
Ставрополь встретил их пыльным обжигающим суховеем и за сорок по Цельсию в тени. Благо тени было предостаточно. Утопающий в искусственных насаждениях, необыкновенно зеленый и ухоженный город напоминал Алисе черноморское побережье. Мощенные брусчаткой пешеходные улицы, красивые кованные железные лавочки и им под стать уличные фонари, невероятное количество разбитых клумб, скверов и парков, и куда не глянь высоченные тополя, скрывавшие издержки однотипной советской архитектуры. Историческая часть города вообще напоминала своим, почти, средневековым зодчеством и бесчисленными фонтанами толи Одессу, толи Ялту. В общем, если бы не такой удручающий повод этой поездки, Ланская с удовольствием провела бы здесь ни один день – город ей очень понравился.
Но действительность быстро привела Алису в чувство, Машина остановилась у цветочного рынка. Ланская тоже было вышла вместе с Марией Александровной за цветами, но мигом заскочила обратно, бледная как стена. Романова не упустила из виду такое странное поведение Алисы, но все же сначала она зашла в цветочный киоск. Усаживаясь на свое место с большой охапкой красных роз, которые так любил Алексей, Мария Александровна внимательно взглянула на Ланскую.
– Они здесь! Вон видите два серых джипа с челябинскими номерами. Сволочь, и тут достал!– на лице Ланской смешалась злость и удивление.
– Василий, посмотрите, пожалуйста. Это действительно из Челябинска?– тоже удивленно спросила Романова.
– Да, Мария Александровна, они за нами с самого начала на хвосте. Их просто гайцы везде останавливали, а тут, видимо, по зеленой проскочили. Сейчас все решим, Мария Александровна, – спокойно ответил седой и короткостриженый вояка.
– Не нужно, Василий,– сказала она, глядя в зеркало заднего вида. – Не расстраивайся, деточка. Сейчас все уладим. Как твоего главного фамилия?– обратилась Романова к Алисе.
– Малышинский,– с неуверенностью и надеждой прошептала Алиса.
Мария Александровна снова достала из сумки свою, похожую на кирпич «3110» и набрала на память 11-значный номер с двумя добавочными.
– Алло, Ванечка! Здравствуй, мой хороший! Это Маруся Романова. Прости, что отвлекаю. Ты и так сильно помог, но этот паршивец, от которого я девочку Алешину увезла, нас от самого Челябинска преследует. Ты уж поговори с ним, пожалуйста, чтобы оставил девочку в покое…
– Ланская ее фамилия, Алиса Ланская. А у этого воротилы – Малышинский, сейчас минутку, узнаю…
– Алиса, как его фирма называется?– обратилась Романова к Ланской, рефлекторно зажимая на трубке то место, где на стационарных аппаратах должен быть микрофон.
– «Штурм». Охранное агентство «Штурм»,– все еще не веря, что все ее проблемы могут решиться одним звонком, полушепотом ответила Алиса.
– Ванечка, охранное агентство « Штурм», город Челябинск…
–Спасибо, дорогой. Пока! Будешь в отпуске, дай знать – вместе проведаем сыночков наших,– прослезившись под конец разговора, Романова завершила вызов.
Ланская решила, что мать Алексея просто выжила из ума от горя. Кому можно звонить на 13-значный номер? Кто этот человек, президент что ли, или его помощник?..
Но если все это, правда, то каково же ей сейчас? Ведь какая нелепая смерть подстерегла ее сына! А, оказывается, есть еще люди на доброй стороне силы и по-настоящему всемогущие. Неужели все так? Это же какой-то кошмарный сон! Почему Романов никогда не говорил ей об этом? Господи, почему все так страшно и просто?
–Господи, я же не знала!..
Вдруг в сумочке Ланской запиликал ее конфиденциальный телефон, о котором знал только «любимый человечек», и Алиса долго не хотела доставать телефон, не зная, что ответить. Но переселив себя, больше из неудобства перед присутствующими она взяла трубку.
– Алло. Алисонька, здравствуй! Ты же все неправильно поняла. Мы тебя просто сопроводить хотели. Мало ли, на всякий случай. Уехала с незнакомыми людьми – а чтобы тебе и мне спокойнее было, ты же трубки выключила все, вот я и решил бойцов наших отправить, за тобой приглядывать,– самым заискивающим тоном, на который был способен, Малышинский пытался таким образом извиниться.
Алиса, не веря собственным ушам, посмотрела на входящий номер и только после этого поняла, что звонит ее бывший шеф.
– Это вы зря, Виктор Григорьевич, беспокоились. Я теперь под надежным крылом, не чета вашему воронову,– максимально язвительно запустила шпильку Ланская.
– Да нет, это ты зря, Алисонька, парня уработала… Не знала, небось, о таких его покровителях – небожителях? – сухо бросил Малышинский, и первым закончил этот неприятный для обоих разговор.
Алиса молча наблюдала, как серые внедорожники неспешно удаляются из виду…
Глава 29.
Робот-стилист, а по совместительству и повар, и горничная, и охранник, уже в третий раз за 15 минут заново укладывал волосы, склонившись над лицом, обернутым в перламутровую жирную маску, пахнущую топленым жиром. Его хозяйке сегодня никак нельзя было угодить, и робот старался, что есть мочи уж в этот раз не попасть впросак. Но стоило девушке опять поднять глаза к зеркалу, как бедный андроид-парикмахер, на лету заметив их кислое выражение, принялся за работу с самого начала.
– Август, ну пойми же ты, наконец. Мне нужен образ девушки конца XX начала XXI века, у тебя же в памяти должен быть воз и маленькая тележка таких образов. Понимаешь образ девушки самостоятельной, немного целомудренный и в то же время загадочный, подчеркивающий страсть, волю и ум ее обладательницы, – сказала девушка, недовольно разглядывая мелко закрученные кудри ее черных волос, придававших ей сходство с ухоженной овечкой.
– Я не совсем понял Вас, Алиса Станиславовна. Вы хотите, чтобы я уложил вам волосы в виде повозки и маленькой тележки?– абсолютно человеческим голосом, не лишенным ироничной интонации, спросил Август.
– Так довольно! Я сама уложу. Помоги смыть маску,– раздраженной скороговоркой разразилась Ланская.
– Как вам будет угодно, Алиса Станиславовна,– облегченно выдохнул андроид, похожий на кавказца, с густыми черными бровями и черными угольями глаз, абсолютно безволосый, за исключением бровей и век.
Аккуратно смыв крем с лица Алисы в раковине перед зеркалом, и промокнув его полотенцем, Август, не спрашивая разрешения, бесшумно удалился в одну из бесчисленных комнат большого двухэтажного особняка, выполненного в постхайтековском стиле с прозрачными стенами и кровлей. Хозяйке, не смотря на такую вопиющую непрактичность, нравился ее «хрустальный замок», как она сама его называла, тем более при желании стекло можно было тонировать до полностью непрозрачного, и в распоряжении Алисы было несколько миллионов разных цветов и оттенков. Но чаще всего особняк имел именно такой вид, напоминавший прозрачный ларец.
Оставшись перед зеркалом одна, она пристально изучала свое отражение и, прикусив нижнюю губу, все не могла решить, какой именно, должна быть прическа для сегодняшней, несомненно, важнейшей встречи в ее жизни.
Остановившись на слегка завитых длинных локонах в стиле голливудских гламурных див эпохи Синди Кроуфорд и длинном каре в том же духе, Ланская, хлопнув радостно в ладоши от найденного ею эталонного решения, принялась за гардероб.
Натянув на себя нечто вроде полупрозрачного кокона, Алиса телепатически стала менять на нем фасон, и кокон моментально принял сначала форму длинного закрытого платья, а после, отсекая все лишнее, и прибавляя необходимые элементы выкройки, придала ему вид одеяния женщин первых американских плантаторов-работорговцев. Посомневавшись по поводу шляпки, она мысленно представила несколько, затем решила отказаться от головного убора вообще, и силой мысли материализовав на своих стройных ножках черные замшевые ботфорты, Ланская еще пару минут поэкспериментировала с цветом платья, остановившись на случайном выборе. Ее нежно-кремовая «кринолиновая» юбка, не требовавшая пружин, расходилась пышным колоколом и заканчиваясь, почти, волочащимся сзади «конским хвостом», переходя от акцентированной линии талии в темно-коричневый, затянутый корсетом с пикантным декольте, верх платья с кружевными рукавами – разлетайками в тон юбке.
Вращаясь вокруг зеркала до головокружения, Ланская все-таки решила окликнуть Августа, и когда тот бесшумно явился, она уже вопросительно смотрела на него.
– Ну что же, замечательно, Алиса Станиславовна! Не хватает только кобылы «в серое яблоко» и достопочтенного сквайра, – толи всерьез, толи, издеваясь, изрек андроид.
– Я от тебя ничего другого и не ожидала. Ну, вот откуда в вас столько желчи? Вы же созданы из симбиоза лучших человеческих качеств и должны всегда радовать своих создателей,– укоризненно обратилась Алиса к своему роботу.
– Не думал, что юмор и тонкая ирония – это нечто огорчающее, кхм,– начал было, но тут же осекся Август, и после паузы урезонил свои колкие выпады. – По-моему это платье отлично подчеркивает вашу незаурядную смелость и знание истории, а также специфический вкус, свойственный только личностям глубоко интеллектуальным.
– Интересно, а грубая лесть это у тебя какая-то дополнительная опция, а, Август?– шутливо нарочитым тоном спросила Ланская, оставшаяся довольной его ответом.
Август картинно закачал головой и быстро ретировался, стараясь избежать неудобного ответа.
Вообще-то, с некоторых пор мода как таковая перестала существовать, на дворе стоял 2060 год от Рождества Христова. Дамы могли одеваться как амазонки или вавилонские царицы, но предпочтение все же отдавалось пышным и невообразимым платьям викторианской эпохи, что считалось показателем тонкого вкуса и склонности к умеренной роскоши. Мужчины же одевались кто во что горазд, лишь бы было практично и удобно, но нередко можно было встретить представителей сильной половины человечества в парчовых камзолах или наглухо застегнутых кафтанах и смокингах, что несомненно указывало на наличие рядом с ними их беспощадно заботливых супружниц. Благодаря современным технологиям, жизнь каждого человека на планете стала беззаботна и лишена каких бы то ни было проблем, касаемых обеспечения себя «хлебом насущным». И именно Ланская стояла в арьергарде зарождения новой человеческой эры в далеком 2020 году, чем, несомненно, и по праву гордилась.
А сейчас сидя возле зеркала Ланская рассматривала в отражении 25-летнюю девушку с сияющими зелеными глазами и бархатистой упругой кожей. Созданные еще задолго до появления человечества технологии, но теперь доступные каждому желающему, полностью устранили появление в метаболизме человека свободных радикалов и довели регенеративную функцию тканей до безостановочного максимума своих возможностей, люди просто перестали стареть. Медицина тоже шагнула на эпоху вперед, но единственное, что все же осталось неизменным это репродуктивный возраст человека, и за неимением другой задачи, все усилия ученых-медиков были направлены на ее решение. Но, к большому сожалению Алисы, пока все решение проблемы сводилось лишь к ее обозначению.
Алиса мысленно попросила компьютер вызвать ей аэроболид, хотя в углу у выхода из особняка стояла капсула телепортала, которой она пользовалась в исключительных случаях, не терпящих никакого промедления. Домашний биокомпьютер возник перед Алисой в виде большой полупрозрачной сферы, не требующей никакой энергии из вне, кроме света, и способный ее аккумулировать за доли секунды. В голубоватом эллипсе возникло женское человеческое лицо и поинтересовалось о конечном пункте полета. Алиса назвала международный перинатальный центр в Женеве с последующим маршрутом в Западную Сибирь в безымянное местечко вблизи Тобольска, имевшее только географические координаты, которые Алисы тотчас же указала. Сама же Ланская находилась сейчас в Барселоне. Через секунду биокомпьютер сообщил, что персональный борт за номером 17 ожидает Ланскую у балюстрады. Гулко ступая по стеклянному полу, Алиса еще раз, из суеверия, перед выходом взглянула в зеркало, и воодушевленная и, как всегда энергичная, покинула свой особняк.
Ланская сделал несколько шагов по приставному трапу, упирающемуся прямо в ступени, и разместилась в, похожем на пулю, длинном вытянутом болиде. Предел его скорости в 100 раз превышал скорость звука, а двигатель был построен на антигравитационном принципе, управлялся он автоматически при помощи диспетчерского центра. Алиса сразу же связалась с диспетчерами, вернее программами, заменившими не так давно людей, и попросила, чтобы крейсерская скорость ее борта не превышала 1000 км в час. Это был ее персональный аэроболид, позволявший под себя перестраивать коридоры для остальных воздушных судов, такая привилегия была лишь у избранных.
Медленно и почти вертикально персональный борт №17 выходил в свой коридор, набирая нужную высоту, а вокруг сновали тяжеловесные аэробаржи, загруженные в основном оборудованием и 3D-принтерами и аэропоезда с туристами. Алиса, с высоты, рассматривала свой совершенно новый, и еще необжитой район Барселоны. Разбросанные на почтительном расстоянии друг от друга дома, разделенные лугами и пролесками, пестрили своей отделкой и архитектурой, гармонируя со старой сюрреалистично-игрушечной Барсой. Не было здесь только мостовых и пешеходных дорожек, да и дороги теперь стали никому не нужны, люди почти перестали ходить пешком.
Воздушный транспорт Алисы все сильнее забирал на северо-восток и вот через сорок минут показались заснеженные пики Альп, искрящиеся от солнечного света из-за стопроцентной видимости безоблачного горизонта. Как вдруг на встречном курсе возник корабль медицинской службы, и, не разобравшись в приоритетах, управляемый видимо вручную, шел на таран. Под кожей правого запястья Алисы красным маячком запульсировал небольшой кружок света, а через мгновенье вокруг Ланской возникла большая стекловидная сфера, тоже имевшая, видимо, какие-то антигравитационные свойства.
Алиса знала, что происходит, но столкнулась с такой ситуацией впервые. Она воочию увидела, как работает защитный механизм, которым добровольно был наделен каждый житель Земли. Сфера, внутри которой оказалась Алиса, только на вид представлялась стеклом, на самом деле это была спайка электромагнитных и антигравитационных полей, способная выдержать прямое попадание ядерной бомбы, оставив при этом целым и невредимым свое такое хрупкое биологическое содержимое. Запускался этот механизм супернейросетью, которая сканировала и могла одномоментно оказываться в разных точках пространства от Земли вплоть до ближних галактик, именно ему человечеством было «отдано на откуп» предотвращение любых чрезвычайных ситуаций. С тех пор, как возникла эта бионейросеть, гибель человека от любого физического воздействия была полностью исключена.
Но все обошлось, огромный корабль заложил крутой вираж и обошел болид Алисы справа и на пару километров выше. Сфера над ней исчезла, а запястье больше ничем не выдавало присутствия в нем инородного тела. До перинатального центра оставалась еще несколько минут и Ланская погрузилась в далекие приятные воспоминания. Именно она была пионером и пассионарием, подтолкнувшим человечество к невероятному эпохальному скачку в развитии.
А началось все с простой идеи Алисы в 2020 году создать мессенджер, который бы с вероятностью 99,9 % угадывал совпадения между разнополыми пользователями для создания идеальных отношений. Но для этого Ланской нужен был процессор и сервер нового поколения, способный максимально облегчить программу и при этом обрабатывать колоссальнейший объем информации. При чем, в перспективе, этот мессенджер мог сам подталкивать особо скромных пользователей вступать в эти отношения, отправляя за них простые, но присущие именно их манере поведения и общения мэссэджи или подарки.
В первые благие намерения оказались не ведущими в преисподнюю, так и по сей день считала Алиса. Зная о двоичном коде то, что знает любой, кто знаком с информатикой, Ланская задумалась, почему оптическое волокно передает всего два сигнала, хотя передает его с помощью света. Почти сразу в ее голове родилась мысль о создании семеричного кода, основанного на длине световой волны – дело оставалось за малым создать такой процессор и написать для него программы. С невообразимым энтузиазмом она стала искать по всему миру тех, кто поверил бы в ее безумную на первый взгляд идею, и как ни странно таких оказалось не мало.
С созданием процессора, воспринимающего семизначный код, трудностей оказалось гораздо меньше, чем с написанием работающих с ним программ. Около трех лет самые злостные хакеры и известные программисты безуспешно пытались заставить процессор решать самые простые арифметические алгоритмы, но обставил всех тринадцатилетний мальчишка из захолустного села в Ленинградской области, куда только-только провели это самое оптоволокно. Подросток заставил процессор войти в сеть интернет при помощи элементарного уравнения, поделив не семеричные составляющие на двоичные, а наоборот, применив принцип работы с нейронными сетями, предвосхитив и предопределив его дальнейшую самообучаемость.
Как только процессор был подключен к мировой паутине, он превзошел возможности всех имевшихся на тот момент суперкомпьютеров и стал выстраивать нейросеть из всех существующих и работающих в «сети» компьютеров обычных пользователей, став, по сути, искусственным интеллектом какого-то запредельного уровня и создав супернейросеть. Созданный по его чертежам, 3D-принтер, работающий абсолютно с любыми материалами, соорудил ретранслятор, который начал неизвестно кому и куда посылать совершенно не поддающиеся дешифровке сигналы, при чем, используя вращающиеся на околоземной орбите спутники. Доверяя своим аналитикам и считая саму идею фикцией, спецслужбы всех стран упустили момент, когда эту супернейросеть можно было направить в «рациональное» русло, то есть для создания какого-нибудь сверх кибероружия. Да и сам этот процессор, видимо, легко предугадал такое развитие событий, и не оставлял никаких следов своего существования, кроме этого зашифрованного сигнала посылаемого каждую секунду, то с одного спутника то с другого.