Подъехал автобус. Представитель румынской стороны на свой манер коверкал фамилии и выкрикивал названия отелей.
– Мы с тобой в одном номере живем, – уселся рядом с Володей тенор Козлов. – Только я не помню, как отель называется.
Автобус тронулся, и все прилипли к окнам, рассматривая пустынные улицы незнакомого города. Потом всем коллективом обсуждали ситуацию с Хомяковым, и Володька очень возмущался по поводу отсутствия русскоговорящего персонала на борту самолёта.
– Хорошо, что я смог поговорить! А так бы вообще рейс отменили! – громыхал он, а слушатели лишь одобрительно кивали.
– Столяров, Козлов, – с акцентом произнес румын, когда автобус остановился в темном переулке. – Пожалуйства. Ваща гостиница.
Номер оказался просторным. Смущала двуспальная кровать, которая больше походила на романтическое ложе. Спать с мужчиной очень не хотелось, и Володька сделал большой глоток виски прямо из бутылки.
– Будешь? – предложил Козлову.
– Давай, – не стал отказываться тот.
– Ты, это, располагайся. А я пойду воздухом подышу, – сделал
еще глоток на дорожку Володька и вышел из номера в момент, когда Козлов натягивал футболку с олимпийским мишкой.
Несмотря на начало ноября, было тепло. В конце улицы горели фонари, и шум редких машин нарушал ночную тишину. Вдали просматривалась площадь с памятником: всадник, сидящий на коне, в решительном порыве рукой указывал вперед. Это напомнило Володьке детские годы, когда они с отцом ездили в Ленинград и долго стояли у Медного Всадника. Как же давно это было!
Ему захотелось пива. Володька прислушался к интуиции, которая повела его налево вдоль пустых витрин. Через десять минут он вышел на пустырь и понял, что пива здесь точно нет.
– Черт! Не туда пошел, – повернул он обратно.
Ещё через пять минут он вышел к речке, хотя возвращался тем же путем. На другой стороне светились витрины.
– Ну, наконец-то магазин, – подумал он и еще сильнее сжал в руке 100 румынских лей, выданных ему еще в самолете.
Как оказалась, это был не магазин, а ночной ларек с его скудным ассортиментом.
– Бир! – громко крикнул Володька и показал два пальца.
Теперь, когда две банки пива оттягивали карманы замшевой куртки, оставалось только найти местечко с кустами поблизости. Вскоре он увидел довольно живописную скамейку у бетонной опалубки, где, по всей вероятности, собирались не только романтики, но и местные бомжи. Володька присел и глубоко вдохнул.
Эх! Хорошо. Заграница!
Первая банка закончилась быстро, а вторую мужчина постарался растянуть подольше.
«Ну, теперь можно отправляться спать!» – подумал он после посещения кустов и выкинул пустые банки.
«Внутренний навигатор» предлагал идти вдоль берега речки, но Володька посчитал, что по диагонали будет короче. Он нырнул в первый переулок и через несколько минут, миновав поросшие плющом особняки, вышел на усыпанные брусчаткой улицы старого города.
По пути ему встречались поздние прохожие или вовсе бездомные, высматривающие теплое местечко в подворотне. Вскоре он набрел на площадь с памятником капитолийской волчице посередине и понял, что нужно возвращаться обратно.
«Вроде сюда» – старался вспомнить дорогу Володька и ещё через несколько минут вышел на извилистую улочку, которая привела его храму.
«Куда дальше?» – прозвучал в его голове первый тревожный звоночек.
Мимо пробежала стая собак, с подозрением взглянув на мужчину, стоящего с задранной головой.
«Козлов, наверно, уже спит», – оторвав взгляд от куполов, присел на скамейку Володька. – «Первое правило – не впадать в панику. Безвыходных ситуаций не бывает. Спокойно. Отель где- то рядом… Черт! Только где?! Я же не могу весь город оббежать! Не молод уже. Так… Что я знаю об отеле? Нихрена я не знаю об отеле. Даже первую букву не помню, не говоря уже о самом названии! Козлов, сука, своими разговорчиками вечно мешает запомнить нужные вещи. Паспорт! Естественно, он в сумке остался. А где сумка? В отеле. Блин! Что рядом с отелем? Памятник, на Медного Всадника похож. Не вариант! У них здесь на каждом перекрестке памятники. Можно Козлову на пейджер сообщение оставить, он его везде с собой таскает. Но нужно будет международный звонок заказывать. И как я объясню ему, где я? Нет, это уж совсем не вариант. Завтра репетиция. А где? Откуда я знаю где? Худо дело. Мама, я потерялся!» – от этой мысли подскочило давление и онемели ноги. Володька не совладал с паникой и в бессилии рухнул на скамейку.
Сколько времени он так просидел?.. О чем думал?..
Из состояния транса его вывел бой часов далекой башни.
В семь часов утра зашумели трамваи. Жители спешили на работу. Оживление становилось всё более ощутимым, а к девяти утра в глазах уже пестрило от городской суеты.
С разных сторон доносились звуки строительных работ. Студенты и школьники стояли за свежей выпечкой. Изящным почерком хозяин кафе писал о предложении дня. И не было в утренней суете ничего примечательного, кроме усатого человека, сидящего без движения.
Володька не просто сидел, он жадно вглядывался в лица прохожих, надеясь увидеть хоть одно знакомое лицо.
********
Тем временем «знакомые лица» за завтраком обсуждали свежую новость.
– Я ничего не знаю. Сказал, что воздухом пошел подышать и не вернулся, – в сотый раз отвечал тенор Козлов, укладывая колбасу на тарелку.
– Не мог он так просто уйти! – отказывался верить в происходящее администратор поездки Иванов, которому было не до деликатесов. Он был ужасно бледный и дрожащей рукой еле держал стакан с водой.
– Надо докладывать «домой», – подошел сзади директор хора. – А что я скажу?
– Ушел ночью в неизвестном направлении, и на данный момент
местоположение его не установлено. Паспорт оставил в гостинице. Ни с кем не контактировал. Находился в состоянии легкого алкогольного опьянения.
– Да ты не представляешь, что будет! Скажут, не доглядели! Не провели работу. Вдруг он политического убежища попросит?! И так из-за мудака Хомякова головы не сносить, а тут такое!