Панк

Воскресение

 
Во мне сидят бесы.
И с ними я один на один.
И куда бы ты ни ходил,
В какой бы уголок не воткнулся,
Они за тобой волокутся.
Я с ними водку пью, веду беседы.
Они, то больше вроде, то меньше, в размере.
Борюсь, смирюсь, и их приму.
Боюсь, когда-нибудь помру.
 
 
Я бы хотел чтобы на моем надгробии
Было написано что-то вроде:
Покорял вершины, укрощал шторма.
Летал как ветер, светил как звезда.
На вершине Мельпомены
Сверкал.
Но пал,
Не долетев до солнца, как Икар.
Давал новые надежды, как заря,
И жил не зря.
 
 
Но кто я?
Кто-то ктойтович,
Из села бессмыслица.
И звать меня человек без лица.
С планеты Земля.
И годов мне нисколько, поскольку я вечно был и вечно буду.
И поначалу не верил я себе, а верил людям.
И блуждал как в тайге, навстречу бурям.
 
 
Я сам себе царь и сам себе бог.
Я открывал свой внутренний ларь счетчиком шагов ног.
Часто оступался.
Бывало, уступал.
С верой просыпался.
С надеждой засыпал.
Мечты мои рождались
Безвестно пропадав.
Дела, что начинались, не перерождались
В готовые дела…
 

«В углу паутина…»

 
В углу паутина,
Сквозняк гуляет по комнате,
Растения поглотила пустыня,
И Клавиша западает
На последней ноте.
Фотокарточки прадедов
С укоризной взирают со стен.
Давно тут не было праздников, давно не было перемен.
Сколько лет уже минуло.
Память детская уже сплошное рвание.
Половица старая скрипнула.
От этого дома только название.
 

«Поезд поехал, удар…»

 
Поезд поехал, удар.
Станция, свет фар.
Плотный дым непроницаемый.
Ржавчиной и смрадом покрыт
Вокзал,
Именем города нарицаемый.
Дворник заметает дорогу.
Эхо дублирует речь.
Прохожий кладёт бездомному
Из кармана последнюю мелочь.
В купе книга и чай.
Мерное сердцебиение поезда.
Я сегодня отчалил
Из не этого
До не того города.
 

«Острыми клыками…»

 
Острыми клыками
Разрывает артерию.
Кровь хлещет ранами.
Гул гуляет по прерии.
Мясо, кусками глотая,
Жадно впивается в плоть.
Хищник старый отстал от стаи,
Но охотится ночью он вновь.
Треск кустов народил тревогу,
Недаром, оттуда вышел другой.
Шерсть вздымает, и лапы
Для броска под большой головой.
Противостояние глаз,
Свирепый оскал и рык.
Одна добыча на этот раз,
На двух, и один будет сыт.
Кто победит не знаю,
Но закон жизни таков,
Старую на сильную и молодую
Заменяет она кровь.
 

«В провинциальном городе далеком…»

 
В провинциальном городе далеком
Сохнет тополь.
Ввысь луч солнца манит непокорный,
Но корни не питают больше земли соком.
Прекрасной звёздочкой рассвет
Упал на лист его росой.
Мучимый жаждой собирает
По капле он в свою ладонь.
Запуталась в ветвях сухих погода,
И время притупило зуб
Чудит волшебник.
Магия.
Природа.
Дотронулась щекой до полумёртвых губ.
 
 
Взахлеб. Взахлеб!
Впитал он влагу и зацвёл,
И распустилась шапкой крона.
На которую прекрасная ворона
Села, и запела соловьем.
 
 
Ещё немножко времени отпущено
Шуметь листвой по ветру в один голос с кущами!
 

«Белой пылью застлало окна…»

 
Белой пылью застлало окна,
И было из него видно только:
Как вечерний фонарь
Из тьмы выделял
Танец с саблями
Маленьких белых гусар.
Он скрипел и шатался им в такт
И подсказывал: "таааак, так, мол, и так".
А гусары взяли барышень в пары,
И ну кружиться, как на балу маскараде.
Тут софиты бьют и канонады,
И неуловимого оркестра взгляды.
А какие на парах наряды!
И как они счастливы и рады!
 
 
Дирижёр ветер ускорил ритм.
И уже ни вальс, ни канкан, а трип.
Хоровод неуправляемой толпы
Заметает собою столбы.
И уже как будто танцует снизу вверх.
Фонарь качнулся, померк.
 
 
И зажглись в сотни раз ярче звезды.
И под светом небесных звёзд танцует земные звезды.
А под танцем земных звёзд светят небесные звезды.
Звездное небо танцует в такт земному небу,
Подобно зеркальному отражению.
И вот танцуют два полотна.
Небо!
Земля!
И те, что небесные вечные
Будто завидуя тем, что скоротечны, беспечны.
Захотели сорваться вниз,
И продлить их прекрасную жизнь.
Решили с небес упасть,
В пропасть
И пока лететь, танцевать
И пропасть.
 

«Картинами изложенные мысли…»

 
Картинами изложенные мысли.
И музыкой озвучен разговор.
Путь ревностной любви окончил выстрел.
Кто в облака счастливый поднял взор.
Кто, прикоснувшись тонкою рукою,
Встревожив струны душ,
Издаст аккорд.
И льется этот свет из судеб,
И достает до нас.
Печать любви у всех на лицах.
Кто сдался ей,
Кто сам вершит ей приговор.
 
 
И тот, кто повстречается с тобою.
Кто знает путь?
А Ева, изведав плод запретный,
Осталась в памяти как та, кто предает.
Джульетта и милый наш Ромео,
Познав о счастье, попадают в гроб.
Улыбка тайная прекрасной Мона Лизы
Под кистью гения
На вечность замерла.
Искусству, чарам, музе, вдохновенью
Мы поддаемся не тая.
 
 
Рассказывают мне картины сказки, и говорят мне песни вскользь,
О том, как жизнь может быть прекрасна,
Или о том, как человек испытывает боль.