В храме бушевал гнев Льва. Он вернулся обратно перед тем, как объехать всю их часть города, спрашивая любую информацию у местных, заходя ко всем тем, кто приходил свататься к Эле.

Когда о происшествии узнали Аркадий и Анатолий, они пришли к нему в храм, и он без всяких слов накинулся на них, ибо именно они за несколько часов до похищения говорили об этом. Лев не мог себе простить свою невнимательность. Ходил из стороны в сторону. Братья оставили его в покое и разговаривали уже с Робертом, пытаясь принять решение. Кнара, вся трепещущая, стояла у Марии и молилась. Талия не знала куда себя деть посреди всего этого происшествия.

Она подошла ко Льву. Он метался, словно сквозняк по всему нефу, бормотал под притуплённый взор, бросал взгляды в разные углы. Сновался. Он все ходил и винил себя, а Талия пыталась ухватить его лицо ладонями. Она будто пыталась схватить ветер. А он все выл, что это его вина, что он не заметил, как ночью кто-то вторгся в дом.

Ей удалось его поймать. Она схватилась за его лицо.

– Успокойся, все будет хорошо, милый. – сказала она ему.

Лев медленно покачал головой, внимая этим словам. Он окликнул друзей и попросил у них помощи. Они без раздумий откликнулись. Он всем объявил, что едет к морю искать Корнеида. Именно он должен помочь ему. Было очевидно, что Эли не было в приозерной части города.

Он поднялся наверх собирать свои вещи. А Талия села на край самой дальней скамьи и продолжала слушать разговоры. Отец всячески поддерживал и одобрял их план. Талия знала, что сестра для Льва самое ценное, но и она за этот год стала не пустым местом. Она понимала, что сейчас он спустится и предложит ей уехать. Но как уехать? Она не вправе удерживать любимого человека, если ему надо уйти, но оставить родителей одних она тоже не могла.

Когда эта минута настала, Талия не стала ему ничего объяснять, но Лев и без того всё понял. Он лишь подошёл к ней, сел на корточки и поцеловал её. Талия не стала скрывать свои чувства при родителях.

Он поцеловал её и заявил Роберту, что он вернётся за ней, чтобы забрать её. На что Роберт с улыбкой сказал: «Да будет так». Он пообещал и ей, стал целовать её. Это невозможно было прервать, но он все-таки ушёл.

Шло время. И Талия в нем увядала. Её дух разделился на две части, испытывая чувства к двум мужчинам. Каждый день любое воспоминание о ком-то из них бередило ей душу.

Она помогала по дому. Ходила с матерью на базар. Встречала отца на набережной, где играют все старики, чтобы забрать его на обед. Прогуливалась с ним по вечерам или смотрела телевизор. Они жили так, как будто не было ни Корнеида, ни Льва с Элей. Не было ни войны, ни горы, ни любви.

Каждый день её дух болел и заставлял верить, что она осталась одна. Он превратился в пустыню, где больше ни во что не было веры. Дни сливались и проходили песком через пальцы. Она была так пуста. Все чувства сгорели и исчезли в дюнах. Она говорила себе, что если она не спасёт свою душу, то очень скоро погибнет. Жизнь пряталась не в днях настоящих, а прямо в её духе. И самое страшное, что в ней было – это безразличие к тому, что душа может иссякнуть.

В одну из ночей Талия не выдержала, взяла старую машину и уехала. Она ехала по мягкой дороге вдоль верениц огней. Машина проезжала сквозь горы. Дорога пронизывала их изнутри. Выходя из туннеля, она видела, как вокруг струился жемчужный туман. Лишь на мгновение Талия увидела море, поднявшись в горы так высоко, что показался бесконечный водный горизонт. Луна своей рябью строила настил на воде.

Талия открыла люк машины. И ветер стал рваться. Западать в машину и запальчиво заикаться. Дорога спустилась ниже. Море заслонилось горами. Туман стал процеживать редкий дождь.

Туман затоплял горы и леса. Он накрывал их чёрные спины, словно шалью. Горы были похожи на растекающуюся гуашь по листку, словно ребёнок рисовал темноту.

Талия, подъехав уже почти к границе с Аспирией, свернула на просеку, которая пролегла вдоль ряда кипарисов. Они возвышались как большие зелёные свечи. Эту просеку проторили уже не мало машин. Меж двух полос выбивалась трава.

И вдруг показалась та самая деревня. Именно здесь умер Карлен, как ей когда-то рассказывали. Она никогда здесь не была, но поняла, что это поле брани по воздвигнутому мемориалу и склепу, к которому вела дорога, сделанная из плит.

Сама деревня расширилась, как и поля вокруг неё. Даже воздух здесь дышал плодородием.

Талия оставила машину, а сама, сбивая капли от дождя своими ножками, прошлась по траве. Она шла к склепу, надеясь увидеть имя брата.

Она зашла. Внутри все переливалось голубыми и бирюзовыми оттенками. Холодные тона нарушал свет от свечек. И стоял памятник в полный рост, который был очень похож на Корнеида. У его ног лежала плита. На ней было написано: «Карлен Магнифит».

Вдруг позади себя она услышала хриплый голос и вздрогнула. Из груди Талии вырвался пронзительный выкрик. Это был священник. Тот самый, кто привел маленького Корнеида в город.

Талия и священник немного побеседовали. Он ей рассказал, что мемориал солдатам и склеп воздвигнуты Корнеидом Магнифит. Талия назвалась его сестрой и спросила о его местонахождении. Священник ответил, что Корнеид приехал к ним год назад с рабочими и материалами для воздвижения памятника. Он все время ездил от моря до этой деревни, часто навещал это место и контролировал стройку. Но несколько месяцев назад, немного побыв в деревне, он уехал в сторону Аспирии и больше не возвращался.

Эта новость поразила Талию и не давала ей нормально дышать. Она вышла наружу. «Кого же тогда поехал искать Лев? И зачем уехал Корнеид? Он вернулся домой? А что если с ним что-то случится?».

Талия вышла наружу. «Где ты, Корнеид? Простил ли ты меня? Или держишь на меня обиду? А я все ещё люблю. Да, люблю». Его жизнь коренилась в её сердце. Над головой звёзды. Ветер дул, заставляя её дрожать. Где-то за деревьями слышался звук проносящихся машин.

Любовь – ребёнок, завёрнутый в нашу душу, словно в пелену, и пронесённый сквозь время.

Домой она вернулась той же дорогой. Она заглушила машину и вошла через главный вход, потянув на себя тяжёлую дверь. Она села на край дальней скамьи. Через мозаики процеживались сумерки.

Роберт увидел свою дочь и сел рядом.

– Талия… – она понурила голову. – Дочка, где ты была?

– В деревне у границы. Там, где был Карлен.

– А-а, – протяжно произнёс Роберт, – так ты навещала брата…

– Нам надо поехать туда всем вместе и почтить его память.

– Да, конечно. Мы обязательно поедем. Я возьму маму, и мы поедем туда, как соберемся с силами… А ты езжай.

Талия от удивления подняла на него голову. Посмотрела в его старческое улыбающиеся лицо.

– Куда?

– К морю. Тебя ждёт Лев. Езжай, дочка. Я больше не в силах смотреть, как ты страдаешь…

– Я не страдаю… я просто скучаю. – со слезам на глазах сказала Талия.

– Скучать по своим любимым – то же самое, что и страдать. Я не могу удерживать тебя и твою жизнь.

– Но как же ты и мама?

Он взял её руку.

– У меня ещё достаточно сил, чтобы защищать твою маму. А обо мне не беспокойся. Я хоть и старик, но я не глуп… Запомни, Талия, в нелюбви жить ещё можно, а вот без любви практически невозможно. Если ты любишь Льва, то иди и разыщи его, строй с ним свою семью. В конце-концов, что может быть важнее?

– В том-то и дело, отец. Я запуталась. Я совершенно в себе запуталась. Я не знаю, что со мной происходит.

Она посмотрела на отца и ждала ответа. Роберт помычал и понял, что должен быть искренен с дочерью.

– Я понимаю, о чем ты… Не знаю, что мне тебе на это сказать. У меня не было никогда такого… Но я тебе не рассказывал? В ту ночь, когда похитили Элю, в исповедальне от дождя спрятался молодой человек. Я это заметил и зашёл в соседнюю кабинку, чтобы поговорить с ним.

– Отец, ты же мне не нарушишь тайну исповеди?

– Нет. Конечно, нет. – серьезно сказал Роберт, сжав губы. – Но он и не исповедовался мне. Он не хотел, хотя я всячески склонял его к этому. Мы просто поговорили с ним. Он удивительный человек. Глубоко верующий и любящий бога. Я редко встречаю такую любовь к богу у молодых людей. Было видно, что он способен любить. Но тут-то и проблема. Как я понял по нашему разговору, он разделялся между долгом любить супругу и своей истинной любовью. Его это корило. Я сказал ему, что он мужчина, что долг важнее даже вечной любви. Я сказал ему, что никакая любовь не должна перекрыть уважение супругов друг к другу. Какая женщина может быть важнее той, кто родила тебе детей? – Роберт тяжело вздохнул. – И вот тебе я хочу сказать то же самое. Иди к мужчине, который сделает из тебя женщину, а не просто любовницу. Послушай своего старика. Я обещаю, ты не пожалеешь.

Талия встала на колени и обняла своего отца. Он трясущимися руками обхватил её спину. Через некоторое время она ему сказала:

– Отец, послушай. В деревне я узнала от местного священника, что Корнеид уехал в Аспирию.

Роберт пристально посмотрел на неё.

– В Аспирию? Зачем?

– Я не знаю. Мне кажется, он просто уехал, не найдя здесь ничего для себя. – Роберт посмотрел вопросительно на пол, держа её за плечи, а потом снова на неё:

– Не волнуйся по этому поводу. Возможно, он уехал, чтобы ответить на некоторые вопросы самому себе. Мы все рано или поздно хотим увидеть отчий дом. Хорошо, что у него есть такая возможность. Ты должна быть рада за него.

– Но если он никогда не вернётся?

Роберт быстро замахал руками.

– Нет, нет… я его учитель. Я хорошо знаю, чему его учил. Он правитель, и в скором времени его ждёт помазание в этом храме. Так что Корнеид обязательно вернётся сюда.

– Ты так в этом уверен?

– Конечно, я в этом уверен. Корнеид Магнифит может быть григорианцем, может быть аспирийцем, но не может быть трусом, чтобы бежать вот так. Не волнуйся, дочка. Не волнуйся.

Глава 4

Она не спала. Тем временем ночь заканчивалась. Сбрасывала со своего купала звезды за шиворот гор. Отец ей посоветовал отоспаться и рано утром отправиться в другую часть города, потому что путь до него шёл через сложные и крутые серпантины.

Талия послушалась своего отца, но спать она не смогла. Сначала она лежала, ворочаясь на простыне и нащупывая долгожданные сны. Потом сновалась по храму, как привидение под фосфорным светом луны. Наконец, чтобы чем-то себя занять, она решила осветлить себе волос. Она давно этого хотела, даже припасла краску, но долго на этот шаг не решалась. И сама кое-как покрасила.

С влажной головой она стала собирать вещи. Надела чёрную кожаную юбку и белую блузку, заправив её.

Утро приходило рано. На улице ночь потихоньку начинала голубеть. Фонарные столбы погасли, а сама Талия сидела у фасада храма за столиком. Она ждала начала рабочего дня, когда из домов будут выходить люди, заходя в свои лавочки.

Впервые в жизни она себя чувствовала невероятно свободной. Ей подарили волю делать то, что хочет и считает нужным она сама. Раньше любые проявления либо подавлялась, либо ожидали одобрения родителей. А теперь впереди целая жизнь, где она сама сможет все для себя решить.

Когда настал час, первые лучи солнца прогулялись по задворкам, выгоняя дворовых кошек искать себе тень. По узким улочкам засеменили первые шаги. Талия поднялась и поехала к родителям Анатолия и Аркадия, чтобы узнать у них адрес, где они остановились.

Пустая дорога. Лишь изредка встречались машины. Стоял такой зной, что на конце пути созидался мираж. Казалось, что асфальт расплавился под солнцем. Талия ехала мимо плантаций олив. Их запах проникал в машину даже при езде на большой скорости. Чуть позже они сменились ширью зелёных и золотистых полей с автоматическими лейками.

В машине играла музыка. Её волосы трепетались от открытых окон. Её переполняло пьянящее чувство свободы. Она не замечала, как прибавляла скорость. Глазами Талия ловила указательные знаки, боясь, что свернёт не туда и заблудится. Волновалась, что по дороге нет ни одной заправки: ведь бензина мало. У дороги она встречала миниатюрные храмы со свечкой внутри. Когда Талия была маленькой, она думала, что это что-то вроде кукольных домиков. Талия остановилась и впервые в жизни заглянула внутрь.

Она успешно объехала гору, добралась до места, где начинался серпантин, обвивающий гору. У хвоста дороги стояла заправка с маленьким магазинчиком. Место было усыпано мелким гравием. На камушках стояли белые столы и стулья. У входа спали две дворняжки. Когда Талия зашла в магазин, они забежали за ней и стали лизать ей пятки.

За прилавком стоял молодой человек. Черноволосый, худой и улыбчивый парень в темном фартуке поверх сетчатой майки. Его худые руки и лоб лоснились от пота. В углу тщетно дул вентилятор.

– Пожалуйста, что будете?

– Мне, пожалуйста, воды…

– Воду из холодильника или морозилки? – сразу заметил продавец.

– Давайте из морозилки. – он пошёл доставать, а она продолжила. – Ещё какую-нибудь булку, только не сладкую.

Продавец поставил ледяную бутылку на стойку.

– Подогревать будем?

– Подогревать? – не поняла Талия.

– Булку.

– А… – засмеялась она. – Нет, так съем. Ну и кофе.

– Всё?

– Да, это всё.

– Жарковато для кофе. – заметил он и пошёл варить.

– Ну у меня есть вода, так что ничего. Я всю ночь не спала. Ждала этой поездки.

– Будьте аккуратны на серпантине.

– Хорошо. – отрезала Талия, чтобы закончить разговор, но продавцу хотелось поболтать.

– Откуда едете?

– Из Магнифита. Просто еду в другую часть города.

– Да, сейчас это сложно, но новый хозяин задумал сделать туннель через гору, чтобы напрямую проезжать сразу вдоль реки.

– Да, это было бы удобно.

– Я его не видел. Вы слышали, что он аспириец? Хотя, если вы из Магнифит, то должны были его видеть.

– Да, я видела его. Он наполовину аспириец, а наполовину григорианец.

– Интересно, как это у него так получилось? Сам то он себя кем считает?

– Не знаю, это не моё дело. – строго сказала она.

– Ну да, вы правы… а сами первый раз едете в новую часть города?

– Да.

– У нас там хорошо. Вам понравится.

– И чем же?

– Ну, знаете, у моря всегда хорошо. Даже в темные времена оно как-то отвлекало. Казалось, что не все так и плохо. – сказал он, протягивая кофе. Он хотел её ещё как-то задержать разговором, но Талия собралась уходить.

– Ладно, спасибо за кофе.

– Вам спасибо. Приходите ещё.

Она снова села в машину. Кинула ледяную бутылку на соседнее сиденье. Она присоединилась к длинной очереди машин. Автомобильная вереница вскарабкивалась на гору, обвивая её. Талия медленно ехала, слушала музыку, попивала свой кофе, закусывала холодной булкой. Обвивая гору, она оглядывалась по сторонам, пытаясь увидеть море. Но при каждом повороте, как бы выше она ни поднималась, его все не было видно.

Когда она добралась до верхушки и проехала чуть вперёд, к её взору припала невероятная синяя гладь. Она блестела от солнечных лучей. Солнце било светом по алюминиевым крышам и трубам белых домов. Весь город сверкал золотом.

Когда Талия спустилась с горы, дорога в город вела параллельно железным путям. Вдоль неё струилась река. Все это место застраивалось новыми домами. Талия медленно ехала по дороге, шелестя глазами листву. И вдруг за её кущей показались какие-то красные пятна. Талия остановилась и подошла ближе. Отодвинув рукой листья, словно занавеску, она увидела, как на мелководье стояли ибисы. Поодаль от них игрались маленькие дети. Река оказалась неглубокой, её глубина достигала уровня колен.

Талии захотелось тоже пройтись. Дети резвились. Талия выдавила из ледяной бутылки немного воды с кусочками льда в свой кофе и пошла гулять по реке. Ноги ходили по маленьким камушкам, а вода была невероятно холодной. Сразу чувствовалось, что она шла с моря.

Когда она была маленькая, Роберт ей рассказывал, что в древние времена река была одним из богов, чуть не погубившая одного из самых сильных воинов. Во время войны герой сражался в этом месте, закидывая реку трупами своих врагов. Речной бог разозлился. Он побежал за ним огромной волной, но не смог схватить.

Талия смотрела в длинный коридор, который полностью шёл горной стеной. Талия знала, что эта река соединяет море и озеро, где она живёт. Перед ней возвышалась огромная плоская скала. Она была идеально гладкой, словно лист. Рядом с ней стоял старый дом.

Немного погуляв по реке, Талия села в машину и доехала до города. Он оказался полностью затопленным. Воды было по колено. По ней плыли лепестки бегоний.

Машина уже еле шла по воде. Она передвигалась резкими толчками вперёд. Доехав до нужного адреса, она остановилась где-то сбоку улицы, как ей казалось. Дома были бежевые и двухэтажные.

Когда она вышла из машины, то услышала крик мужчины в свой адрес. Он приближался к ней. Орал по поводу того, что она остановилась на его участке. Когда он к ней подошёл, он схватил её за предплечье и стал трясти. В итоге он толкнул её, и Талия упала в воду. Её глаза слепило солнце, высоко стоявшее в зените, но оно резко заслонилось мускулистым телом. Лев схватил мужика за шиворот и ремень брюк. Он несколько раз обмакнул его в воду, а потом бросил от себя подальше. Тот недоуменно посмотрел на него и убежал.

Талия бросилась в объятия Льва. И получила не менее крепкое объятие, наполненное созревшей тоской. Он сразу обратил на её светлые волосы, вгляделся в её глаза, в свои любимые щеки. Он уже перестал верить, что в скором времени её увидит.

Глава 5

Лев жил у своих друзей – Аркадия и Анатолия. У них был двухэтажный дом с садом и беседкой. Прошлой ночью в городе произошло землетрясение. Оно подняло воду и все затопило. Братья выращивали зелень и успешно продавали её на рынке, что давало им лишние деньги, которых всегда не хватало. А из-за наводнения им пришлось искать другую работу, чтобы прокормиться.

Когда приехала Талия, они где-то подрабатывали, а у Льва была сиеста. Он даже и не хотел возвращаться в дом, но что-то его привело обратно.

Лев поднял свою любимую и стал целовать её в любимые щеки. Они зашли в сад и сели в беседке, подняв ноги на скамейки. Он обнимал её и разговаривал с ней. Оба сначала смеялись, потом узнавали, как у друг друга дела, а после замолчали.

Талия сообщила Льву, что Корнеид уехал в Аспирию. Лев удивился этой вести и уточнил, уверена ли она в этом. Талия ему рассказала, как она поехала в то место, где погиб брат, и встретила священника, который его видел в последний раз.

Лев не мог поверить в эту ситуацию. Он молчал, в его глазах бились сомнения. Беседку обвивали лозы виноградника. Увивали своими кислыми плющами шпалеру беседки.

Поначалу он пытался поверить, что Корнеида нет в городе. Это было очень легко: ведь его не слышно, не видно. Потом он подумал об Эле, что её тоже найти не удаётся. Рой мыслей все вился в голове. Он начал думать о том, как Корнеид пробрался в Аспирию. На сколько ему было известно, для григорианца это очень опасно. Благо у Корнеида были явственные аспирийские черты. Лев приятно улыбнулся, и тень этой улыбки запала в душу Талии.

– Что такое? Вспомнил что-то? – улыбнулась она в ответ.

– Нет, просто представил, что он сейчас у нас во дворе. Там, где мы были детьми.

Лев даже немного завидовал этой мысли: ведь возможность краем глаза посмотреть на прошлую жизнь, в особенности на ту, где прошло детство, была бесценной. И если многие, узнав об этом поступке, стали бы его осуждать, то на лице Льва выступала приятная улыбка.

– Но ведь его место здесь. Он хозяин этой земли. Сейчас здесь наводнение, а его рядом нет.

– Пожалуйста, не осуждай его. Такие, как ты…

– Такие, как я… – возмутилась Талия.

– Ну не цепляйся к словам. Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. Представь, что забрали абсолютно всё. Сгорели даже фотографии. Нет возможности прогуляться по родным местам. Ему наверняка просто захотелось испытать прошлые чувства. Он скоро вернётся, вот увидишь. Ему, наверное, стало очень одиноко, и он решил посмотреть на свой родной дом. Почему бы и нет? У каждого должна быть такая возможность. – он снова потупил взгляд на её ноги.

Она взяла его за руку.

– А ты бы хотел такой возможности?

– Наверное, но не так, как у него…

– Почему?

– Мне кажется, что он очень одинок. Мне кажется, что он чувствует себя чужим. У нас в деревне это не так видно, понимаешь. Я многое узнал за последнее время.

– Что?

– Ненависть… у людей она осталась. У нас такого не было. У нас были, конечно, внутренние проблемы, но Роберт выторговал неплохие условия у военных, и парней не забирали на передовую из нашей деревни. А в других местах брали повально. Здесь аспирийцев ненавидят очень сильно. Причём так, как невидали григориан в Красном городе. На всё это грустно смотреть. Я думаю, что Корнеид ушёл именно от этого. А я что? Я не одинок. У меня на лбу не написано, что я из Аспирии. У меня есть Эля, и я должен узнать, что с ней и где она… и у меня есть ты. – теперь он посмотрел на неё, а она спрятала взгляд. – Я люблю тебя. И мне только этого и хочется. Я был бы счастлив, если бы у нас были дети. Я бы заботился о вас. – Талия подняла на него мокрые глаза. – Ты останешься? Со мной? Да, я знаю, здесь не очень, но я встану на ноги, у нас тоже…

– Да, я останусь. Я буду с тобой.

Вчетвером они жили в одном доме. И все работали, пытались прокормить себя. Талия работала в одном кафе со Львом. Братья меняли себе работы чуть ли не каждый день, так как постоянно что-то чудили. А то, что зарабатывали, быстро спускали на свои гулянки.

Однажды они устроились работать официантами в ресторан. И попали на свадьбу. Так как братья халтурщики, они не представляли, что в первый же день им придётся много работать. Просто постоять где-то в стороне не получалось даже минуту. К тому же их всегда дергал один из официантов. Он считал себя старшим над новичками и вечно им давал задания, а сам все время отходил покурить. В итоге Аркадий и Анатолий закрыли его в кладовой, а дальше все пошло налегке.

Чуть позже они стали уже развлекать гостей: пели для них, пили и танцевали вместе с ними. Из официантов они плавно перелились в гостей. Их, конечно, уволили в ту же ночь, но братья познакомились на свадьбе со своими будущими жёнами, и в доме уже жили шесть человек.

Работы сменялись, но это казалось уже не так страшно, так как на этот раз у братьев был их урожай, который они удачно сбагрили на своих девушек. Пришло время, когда появилась нездоровая конкуренция: из соседних районов ночью приходили люди, которые либо воровали, либо всё портили. Дошло дело и до братьев. В то время они работали дальнобойщиками. Аркадий успокоил Анатолия, сказав, что он с ними разберётся.

Аркадий сказал своему брату, что переночует в фуре. Будет бодрствовать и поймает вора за шкирку. В одну из ночей он немало принял на грудь для храбрости. Зашёл в дом, чтобы взять биту и подушку, но последнее он не нашёл. Любой бы смирился, но не Аркадий. Его пьяная голова искала нужное решение, но ничего умного не придумала, как отобрать у кого-то из домашних. У брата он отнимать не хотел. У их девушек тоже. Остались Лев и Талия. Он тихонько, как ему казалось, зашёл в их комнату и вцепился. Лев испуганно вскочил и увидел, что перед ним в темноте стоит мужик с битой в руках и забирает у Талии подушку. Лев хорошенько его отколотил, так и не узнав друга.

Аркадий смог убежать, но не оставил идею засесть в фуре. К тому же теперь он реально был взбешён. Он просидел всю ночь на переднем сиденье. Закатывающимися глазами смотрел на звёзды. Улавливал пробегающих ящериц и слушал стрекот насекомых. Его веки закрылись, а проснулся он утром, почувствовав, как лучи солнца жарят ему плечо. Почувствовав боль в спине, он выполз из машины. Встал на дороге и потянулся. Размял шею и увидел, что у его фуры нет колёс. Он долго стоял в оцепенении. И вдруг, все осознав, Аркадий схватился за голову.

– Не, ну вашу ж мать.