Самодур, часть вторая. Part II

– Уж, от слишком многого наш общий друг отказывается, – промолвил Денис Владимирович, задумчиво развернувшись обратно к компьютеру.

От многого?

– Что вы сказали? – опустив оружие, с любопытством спросила я.

Леонов опять повернулся ко мне и удивившись моему внезапному любопытству ответил:

– За последний год, я много чего полезного для Самодура сделал. Много того, что можно использовать на его ночной работе…

Возможно, кое-что из этого мне бы пригодилось. Я в отличии от Иланова не такая привереда. Всегда работала с тем, что имела, а не выбирала лучше из того, что было.

– Денис Владимирович, милый мой. Могу я Вас, кое о чем попросить? – уважительно и с ноткой интриги спросила я.

Пора было навестить кое кого. И вручить ему заслуженную награду, за доблестное выполнение служебных обязанностей. Я постараюсь сделать все и даже больше, чтобы этот гнилой и мерзкий человечек запомнил встречу со мной на долгое время.

2013 год

Роман Иланов

Что-то не так здесь было со временем. За все время пребывания здесь, я даже не смог сомкнуть глаз. Такое ощущение, что целая вечность прошла с того момента, как меня вывели из самолета. Как только не пытался здесь поспать, все было без толку. Усталость, голод и слабость вызывали уже необычные чувства. Казалось, что я уже схожу с ума в этих четырех стенах. Хорошо еще, что была вода, в виде осадка на потолке. Не домашняя, но только это продолжало спасать жизнь мне и моему соседу, который продолжал страдальчески сидеть у стены с закрытыми глазами, прижимая рукой рану.

Святослав. Так звали моего соседа. Он был родом из Белоруссии, но практически всю сознательную жизнь провел в Шотландии, занимаясь вместе с семьей фермерским хозяйством. Рассказывать, за что сокамерник оказался в темнице, он не стал. Плохой знак, когда человек скрывает свое прошлое. Значит на это была какая-то веская причина.

Из рассказанного, я понял, что все происходящее с нами, каким-то образом связанно с испытаниями: морить голодом; причинять боль; делать все возможное, чтобы рабы или преступники сломались, как физически, так и психологически. Вот в чем смысл всех этих бредовых пыток суда – вымотать и заставить испытать полное отчаянье, чтобы посмотреть на что мы готовы ради второго шанса. Возможно ли такое пережить? И знал ли я, на что подписывался, когда соглашался на подобное? Ответ, категорически нет. Можно смириться со своей судьбой и просто покончить с собой, в этой самой камере. Но на подсознательном уровне, у любого здравомыслящего человека в голове заложен инстинкт самосохранения. Мы делаем все, чтобы выжить. Нормальный и здоровый мужчина или женщина, стремиться к выживанию, так уж заложено.

Выход есть всегда. Я не верю, что невозможно заслужить прощения этого кошачьего суда. Надо подумать, как этот Тургейс пережил весь этот ад. Без еды и сна прожить больше недели у меня не получится. Сомневаюсь, что у Тургейса получилось бы. Если это, конечно, реальный персонаж.

Необходимо включить голову. Вчера, а может и неделю назад, время тут идет очень странно, мы понесли большие потери на той арене. И все из-за того, что каждый из нас действовал в одиночку. Возможно, если бы действовали слажено, как команда, поединок мог закончиться иначе. Я прокручивал этот бой неоднократно в своей голове. Разбирал каждую деталь. И пришел к вполне логичному выводу – единственный шанс выжить здесь, это работать сообща. Иначе, нас здесь просто зарубят.

Спустя, наверное, бесконечное ожидание, нас все же навестили коты. Среди них не было их прежних предводителей, в лице Баюна и его отца. Воины открыли камеру, надели на наши обессиленные руки оковы и сопроводили по уже знакомой дороге в кузницу. Не самые приятные воспоминания у меня с этим местом. Да и тоже можно сказать о Святославе, который противился и делал все возможное, чтобы не позволить себе оказаться внутри этой комнаты. Я не сопротивлялся. Было страшно и жутко, но тратить оставшиеся силы на сопротивление было, как минимум глупо.

Нас с моим белорусским товарищем подвесили на раму. Мы прекрасно знали, что нас ждет. Я смирился со всем ужасом, который наполнял мое сердце и душу, как только оказался напротив кузни. А вот мой сосед запаниковал. Он, тяжело дыша, наблюдал за раскаленной кочергой, которая приближалась к его левому боку. Первые секунды, Святослав терпел адскую боль и держался из последних сил, но потом заключенный истерично закричал. Ему не удалось перекричать звук раскаленного метала, который обжигает и попросту варит поверхность его кожи. Страдания прекратились, когда белорус перестал кричать. Заключенный ослаб и сдался. Только в этот момент кот убрал кочергу и потянулся до следующего раскаленного инструмента, предназначенной для меня.

На левом боку Святослава, было клеймо римской цифры один, что скорее всего означало первое испытание или что-то вроде этого. В голову больше ничего не приходило и не пришло, когда раскаленная кочерга прикоснулась к моему левому боку. В этот раз, боль была более сильной. Я думал, что если получится отвлечься, то смогу перебороть страх и боль, но как бы не так. Стало еще хуже…

После данной процедуры нас спустили вниз и как в прошлый раз повели в закрытую карету, в которой доставили на ледовую арену, а может и вовсе уже и в другое место. По дороге, Святослав пытался встать, но каждый раз падал, придерживаясь за кровоточащее ранение, полученное в прошлом поединке. Рана так и не срослась. Исходя из того, что зашитый на скорую руку порез даже не начал рубцеваться, можно предположить, что в этой камере даже и дня не прошло. Возможно, дело было в чем-то другом…

– Не вставай, – заявил я. – Тебе нужен покой.

– Если ты не понял, то сейчас такой возможности нам не представиться! – измученно ответил заключенный. Рассматривая свою рану, Святослав продолжил. – Не заживает…

– Значит прошло недостаточно времени для этого.

– А, плевать, – разрушено отметил товарищ. – Без еды и воды, мы все равно умрем.

– Бывали ситуации и похуже, – вполголоса произнес я, тревожно осматриваясь вокруг.

– А у меня нет…

Наступило молчание. Этот пессимистический настрой мешал мне сосредоточится, потому я не стал продолжать наш диалог. Нельзя помочь тому, кто не хочет спасения. И тут мне пришла в голову идея. Использовать Святослава в качестве приманки. Живого щита. Жестоко… Но этот парнишка все равно смирился со своей судьбой в отличии от меня. Тогда почему бы это не использовать? Осталось только выяснить, что этот человек из себя представляет. Чтобы залезть в голову, мало только посмотреть друг на друга.

– Как ты тут оказался? – внезапно для него, спросил я.

– Зачем тебе это? – в ответ спросил он, с подозрением посмотрев в мою сторону.

– Хочу знать, могу ли я тебе доверять!

– Ты все еще думаешь, что можешь спастись? – предположил заключенный. – Это глупо…

Белорус замолчал. Может Святослав был прав. Глупо пытаться узнавать незнакомого человека. Вдруг еще привяжусь или посчитаю его хорошим. Тогда я себе никогда не прощу того, что прикрывался раненной пташкой. Кот же говорил, что все заключенные преступники и убийцы, значит и этот заключенный такой же. Свой выбор он сделал, как и те, с кем мне приходилось бороться в Красном Остроге на протяжении года.

– Я был обычным фермером, – перебив ход моих мыслей, промолвил сокамерник. – И рыбаком.

– Да ладно? – спросил я.

Ужаснее преступников, есть только лгуны. Каким этот парень и является.

Повозка остановилась. Кошатники открыли дверь и один из них грубо сказал нам что-то по-английски, что-то вроде с перевода на русский: «На выход!» Я поднялся на ноги, подошел к раненному товарищу и поднял его с пола. Затем мы вместе вышли из повозки на улицу.

Коты повели нас на ледовую арену, на которой совсем недавно пролилась их же собственная кровь. Только в этот раз, граница арены была длиной, метров десять, не меньше. В конце находились флажки красного цвета, за которыми стояло три лучника. Даже представлять не хочу, что сейчас нас ждет.

– Думаю… – затянуто произнес предводитель скандинавов, стоявший позади нас, заставив нас тем самым развернуться, – что долго объяснять вам цель второго испытания не придется.

– Сколько всего испытаний? – неуважительно спросил я.

– Столько сколько потребуется, – величественно ответил он. – На вашем месте, я бы думал о том, как добраться до флажков, не дав себя убить. Осмелюсь повторить, что попытка бегства, карается смертью…

Король щелкнул пальцем, и его бесстрашные воины стоявшие на границе арены, привели огнестрельное оружие в боеготовность.

– Советую поторопиться, у вас не так много времени, – закончил викинг, кивнув своим подданным позади нас.

Когда я развернулся к флажкам, передо мной, на расстоянии пяти метров стояли пять бойцов в кольчугах, вооруженные палицами. Рядом с тремя лучниками, стояли огромные песчаные часы, которые противник перевернул вверх ногами, запустив тем самым обратный отсчет. Оружия у нас не было, но в этот раз хотя бы не мешали оковы. И что мы имеем? Пять солдат с палицами и три лучника. Добраться будет непросто.

– Слушай меня и, возможно, вернемся обратно в камеру, – уверенно заявил я, не сводя взгляд с противника.

– Что предлагаешь? – удивленно спросил напарник.

– Помоги обезоружить одного из них, – ответил я. – А я помогу тебе уйти отсюда живым.

Я серьезно повернул голову в сторону Святослава, я сурово спросил:

– Я могу тебе доверять?

– Да, – кивнул в ответ заключенный.

Бойцы готовые прикончить нас, двинулись вперед. Мы со Святославом приготовились и уверенно пошли на своего противника. Один из наших оппонентов приближался к нам на пару шагов быстрее. Именно он и был моей первой целью. Я разогнался, подпрыгнул и ударил викинга коленом в грудь. Все мои движения были такие медленные. Я был слаб и не мог сражаться во всю силу, как раньше. Воин видел мой удар, потому ему не составило труда его заблокировать. Но в этом и был мой план. Отвлечь его. Когда я подпрыгнул, мой напарник схватил врага за ногу, а затем повалил воина на землю.

Пока что, всё идет, как и было задумано. Я ударил лежачего противника в голову и быстро обезоружил его. Затем, быстро вскочив на ноги, рванул вперед, ударил палицей следующего оппонента, проломив ему череп. От ударов оставшихся трех бойцов, я удачно увернулся и уже был готов к забегу до флажков, как вдруг стрела всадилась мне в плечо. Из-за боли, я отвлекся от намеченной цели, и оставшиеся позади меня солдаты этим воспользовались. Один из противников, обхватил меня за горло палицей и начал душить. Остальные двое принялись забивать меня своими дубинами.

Мой напарник не заставил себя долго ждать. Я всего лишь успел принять несколько десятков ударов. Святослав проломил палицей череп коту, стоявшего позади меня, тем самым вызволив меня из крепкого захвата. Опоздал бы напарник еще на секунду, вряд ли смог бы заблокировать рукой летящую в голову палицу с правой стороны. После хруста в руке, я почувствовал острую боль в предплечье, а затем увернулся от следующего удара противника, стоявшего слева, пригнулся и схватил огромную дубину, лежавшую на льду, и ударил ею противника по колену. Громкий хруст в коленном суставе, спустил этого парня на землю. Он заскулил и упал на колени. Я без колебаний добил ручкой палицы воина, развернулся, вырвал из своего плеча стрелу и вновь побежал до флажков.

Пока бежал, каждый лучник успел выпустить уже по две стрелы в мою сторону. Чтобы избежать попадания, необходимо бежать кривыми линиями, часто менять углы и несмотря ни на что, просто продолжать двигаться вперед. Попасть в движущуюся мишень, гораздо сложнее. Я-то знаю.

Когда мне удалось добежать до флажков, я набросился на центрального лучника и всадил ему стрелу в горло. Ту самую, которую выпустил в меня он или его крысиные товарищи. Остальные два стрелка стояли на расстояния метра от меня, с разных сторон. Этого было достаточно, чтобы уложить их. Я вырвал из мертвого тела противника стрелу, развернулся ко второму лучнику, всадил ему в грудь снаряд и развернул его спиной к третьему противнику. Используя второго как щит, я продолжал при этом наносить колотые ранения стрелой по удерживаемому мной викингу. Я, продолжая кровожадно наносить удары, приближался к последнему лучнику. И когда был на необходимом мне расстоянии, оттолкнул свой уже мертвый щит в сторону и пронзил бедро третьего кота метательным снарядом, поставив его на колени.

Я выхватил лук из рук врага и достал стрелу из его колчана, а затем выстрелил в скандинава, который забивал палицей моего напарника. Он лежал в луже собственной крови, принимая удары война. Повезло, что он успел голову закрыть от таких ударов. Если бы я не выстрелил в его обидчика, Святослав бы был уже мертв.

Когда я спас товарища, то достал из колчана кота, стоявшего на коленях, следующую стрелу и быстро разыскав в толпе предводителя котов, прицелился в него и выпустил в его сторону смертоносный снаряд. Один из его телохранителей, поймал летящую угрозу прямо у короля перед носом. Подонок чуть не лишился жизни, а даже не шелохнулся и продолжал улыбался.

Солдатам, охраняющим границу арены, моя выходка была не по душе. Они прицелились в мою сторону из оружия и всего-навсего дожидались команды открыть огонь на поражение. Разочарованно, я бросил лук на лед и отошел от стоящего на коленях лучника.

– Неплохо, – хлопнув пару раз в ладоши, оценил предводитель скандинавов.

А затем, кошатник в плаще развернулся и растворился в толпе своих последователей.

Как я понял, испытание пройдено. Нас со Святославом, доставили обратно в темницу. Теперь остается не помереть здесь от голода и привести себя в порядок, к следующей битве. Я это про свою руку, которой заблокировал удар палицей. Предплечье опухло и ужасно пульсировало. На перелом не похоже, я – не знаток, но рука и пальцы шевелились. Скорее всего трещина.

– Мы не договорили! – заявил я, усевшись напротив истекающего кровью соседа по камере.

Ему нехило досталось. Даже хуже, чем в прошлый раз.

– Что ты хочешь услышать? – спросил заключенный, вытирая руками кровь, со своего лица.

– Почему ты здесь?

– Я же тебе уже говорил, – нервно ответил Святослав. – Я обычный фермер…

– Это я уже слышал, – сурово произнес я.

Сокамерник отвернулся. Держась за кровоточащую рану, он продолжал молчать. Я едко усмехнулся, дав тем самым ему понять, что не верю ни единому слову из его уст.

– Мой отец тяжело заболел, – будто исповедовался Святослав. – Цирроз печени последней стадии. С каждым днем ему становилось все хуже и хуже. Ухаживая за ним, мать и дня не прожила без слез. Я должен был что-то сделать.

– Что?

– В одной таверне, в Стокгольме, – продолжил свое таинственное признание Святослав. – Капитан рыболовного судна, на котором я ранее работал, намекнул что есть способ спасти моего отца. Рассказал о пещере на территории Ирландии, жители которой хранят от чужих глаз эликсир, способный вылечить любую болезнь. Он предупреждал, что это лекарство просто так мне никто не даст. А значит, чтобы спасти отца, я должен украсть его. В обмен на этот эликсир, капитан обещал щедрое вознаграждение. У меня не было выбора, потому и согласился. Он показал местоположение пещеры и доставил меня к ней.

Белорус занервничал и в слезах опустил голову вниз, смирившись со своей судьбой. Он не был убийцей, которым я его считал, а был вполне достойным человеком, который воспользовался возможностью спасти тяжело больного родителя. Конечно, не стоит исключать того фактора, что это могло быть ложью, и он просто водит меня за нос, не рассказывая правду. Хотя, его рассказ, больше похож на правду. Если бы я рассказал, что приключилось со мной после знакомства с Артуром Николаевичем, думаю поверить в это было бы так же трудно.

– Эй, – произнес я. Заключенный поднял голову и красными глазами посмотрел на меня. – Мы выберемся отсюда. И ты вернешься к своему отцу и матери, – пообещал я.

– А ты? – устало спросил Святослав.

– А я должен вернуться к себе домой, – ответил я, посмотрев через решетку в темный коридор, едва ли освещаемый факелами. – Если от него еще что-то осталось.

История моего сокамерника задела меня до глубины души. Ради больного и умирающего отца, он покинул дом, оставив мать одну. Оставил на нее больного мужчину, ферму, дом и хозяйство, где нужно работать; оставил горевать мать в одиночестве. Нет ничего страшнее, чем скорбеть по любимым. Я-то знаю об этом, как никто другой.

В этот момент я подумал о своей семье. О своих друзьях, которых оставил на произвол судьбы, покинув Красный Острог. На что я обрек близких, сбежав из города, как трус? После такого, вернуть свою репутацию будет сложновато.

Святослав рассказал мне, что у него не просто получилось найти пещеру Свирепых котов, существование которой до сих пор спорное, но еще и наполнить двухлитровую фляжку водой из озера, про которое шла речь в рассказе того капитана. Белорус сбежал и уже почти добрался до указанного места, где его ожидало судно бывшего работодателя, но вместо этого напарник обнаружил только тела убитых рыбаков. На самого Святослава была открыта охота.

Несколько суток, он прятался в лесах, пытался выиграть себе время, но все было за зря. Кошатники настигли его на третьи сутки. Они задержали вора, забрали фляжку со священной водой обратно и приговорили преступника к смерти.

В этих краях, кража воды из священного озера, является преступлением, аналогичным по наказанию с убийством или изменой. Данным ресурсом, может распоряжаться только предводитель Свирепых котов. Эта вода не продается и предоставляется исключительно в качестве подарка или доброй воли короля котов, который до сих пор не представляет, что заключенный, находившийся напротив меня, смог обхитрить его. Белорус, перед своей поимкой, успел перелить часть воды из фляги в маленький флакон, который в дальнейшем спрятал где-то в лесах Ирландии. Это было, своего рода страховкой, на случай если Святослав уцелеет и сможет вымолить себе свободу. Ведь только так, можно было спасти жизнь его отца.

Но, с каждым разом, мне кажется, что выбраться отсюда на свободу не получится. Как бы я себя не подбадривал, все шло именно к тому, что это место станет нашей братской могилой.

7 мая 2013 год

23:31

Михаил Воротягин

Михаил Лукьянов. Мой клиент, решивший угостить меня выпивкой, в благодарность за то, что я смог добиться ему условного срока, вместо реального. Богатенький студентик, продолжающий швырять деньги родителей направо и налево, еще и после случившегося. Лукьянов наглядно доказывает, что люди не меняются. Не успел он избежать тюремного наказание за смертельный наезд на двух пешеходов в нетрезвом виде, как опять берет в руки бутылку элитного рома.

К таким людям я отношусь довольно просто. Это мои клиенты. Мой заработок в конце концов. Зачем терять возможность заработка? Да, Лукьянов заслужил наказание. Возможно даже в виде тюремного заключения. Кто-то считает это наказание мягким и несправедливым, кто-то слишком суровым. Проблема в том, что платит мне вторая категория граждан, и платит за результат, а не за бездействие.

В нашем мире, все не просто. Меня можно обвинять. Считать, что я ужасный адвокат, защищающий подонков вроде Лукьянова, Антона Дворкина и других менее приятных типов, прославившихся за хранение и сбыт наркотиков, причинения тяжких побоев, угоны, сутенерство. Но если это не буду делать я, эту работу с радостью сделает кто-то другой.

Так вот. Моего подзащитного жизнь так ничему и не научила. Ну ничего, каковы его годы? Миша выпил целую бутылку рома, а напоследок закинул за воротник три алкогольных коктейля; поблагодарил меня и распрощался. Он расплатился с барменом, достал из кармана ключи от нового дорогого автомобиля и ушел. Был все-таки плюс у моих клиентов. Они никогда не меняются. Именно это мне в них и нравится, рано или поздно они обратятся ко мне за помощью вновь.

Времени рассиживаться у меня тут не было. Завтра важное судебное заседание, в котором будет решаться вопрос о лишении родительских прав гражданки Носовой. Славная дама, легкого поведения. Проблема в том, что некоторые люди считают, что дети не должны оставаться с матерью, которая принимает своих клиентов на дому, при этом обвиняя ее в хранении наркотических средств. Я считаю иначе. Ведь платит мне гражданка Носова, а не работники учебного заведения, в котором обучаются ее дети.

Я подождал несколько минут в баре, чтобы не видеть, как это пьяное чудовище стартует, на скорости переезжая пешеходов, а затем вышел. На деньги, которые мне платят клиенты, я могу себе вполне позволить комфортабельный автомобиль немецкой марки, удобный и практичный. Когда открыл водительскую, то положил свою рабочую сумку на заднее сидение и закрыл дверцу. Только потянул свою руку к ручке водительской двери, как мои волосы вдруг дыбом встали. Мне показалось, что кто-то стоял позади меня и замышлял недоброе. К моему же счастью, позади никого не было. Зря только переживал, но без этого никак. С такой работой, можно обзавестись ни одним десятком недоброжелателей.

Когда я осмотрел темный переулок, где был припаркован автомобиль, убедился, что за мной никто не следит, а затем развернулся обратно к дверце. Не успел вновь дотянуться до ручки, как мой голеностоп вдруг хрустнул, а затем с треском будто подвернулся. Я испытывал дикую боль и ужас, меня бросило в пот, и я завалился на бок в грязную лужу. Приподняв корпус, посмотрел на свою ногу и увидел, что из моего голеностопа торчит черный дротик. Я не специалист в этом, но он точно превышал размеры спортивных метательных снарядов, которые используют в игре дартс.

Я дотронулся до окровавленного торчащего снаряда и почувствовал невыносимую боль, какую еще не чувствовал никогда. Одно только прикосновение заставляло меня погрузиться в агонию.

От боли, я завалился на бок. Когда боль стала терпимой, то в панике подполз к задней двери иномарки. В сумке должен лежать мобильный телефон. Надо срочно вызвать полицию. Я дотянулся до дверной ручки, увидел маленькую красную точку, которая плавно гуляла по автомобильной двери. Моя рука была в нескольких сантиметрах от этой точки. При виде этого красного и медленно перемещающегося по поверхности машины объекта я застыл на месте. Когда до меня дошло, что это за точка, я, быстро схватился за ручку. Вдруг появилась вторая красная точка, теперь уже она была на моей кисти, которой я пытался открыть дверь. И секунды не прошло, как дротик всадился мне в кисть. Кости двух пальцев на руке были перемолоты в щепки, и когда я смог отцепить свою руку от водительской дверцы, средний и указательный палец моей правой руки, рухнули вниз оставшись висеть на коже.

У меня тут же началась истерика. Я был в ужасе от болтающихся на коже пальцев, поэтому не раздумывая начал кричать и просить о помощи. Неосознанно, в панике, я, схватившись за зеркало бокового вида своей здоровой рукой; встал на ноги, с упором на еще не покалеченную ногу. Спустя секунду, правое колено испытало похожее чувство и боль, что и левый голеностоп. С визгом упав на дорогу, посмотрел на торчащий из моего колена дротик и запаниковал еще больше. От страха и боли я потерял себя и начал слезно умолять, кто бы передо мной не стоял:

– Пожалуйста! У меня есть деньги. Я сделаю все, что вы попросите…

– У тебя не ничего, что мне нужно! – суровым женским голосом проговорила незнакомка, находившаяся где-то в темноте.

После того, как она закончила говорить, две красные точки, появились на моей груди. Они гуляли по моему телу в разные стороны. Чтобы девушка не задумала, она не собиралась отпускать меня живым. Мне оставалось только поднять руки вверх. Я продолжал умолять ее пощадить меня. Это единственное, что мне оставалось.

– Прошу тебя. Пощади!

– О да! – гордо заявила дьяволица из темноты. – Я пощажу.

Красные точки с моей груди исчезли. Но не успел я обрадоваться, как практически одновременно, две мои руки поразили дротики, но из-за состояния шока, уже не мог почувствовать боль. Был лишь способен смотреть, как хлещет кровь из моего тела, заливая все вокруг.

– Что тебе нужно? – сквозь адскую боль и страдания, спросил я.

– Вручить тебе почетную адвокатскую награду, – грозно ответила незнакомка, ударив меня по лицу чем-то очень твердым и острым.

После сильного удара я потерял сознание. Очнулся только на следующие сутки, в реанимации. Врачи обрадовать меня не смогли. Два пальца были ампутированы. Впереди две сложные операции. Эта девушка сделала все возможное, чтобы я прочувствовал все муки ада за свои грехи… И что-то мне подсказывает, что я их точно запомню во всех деталях.

Запомнил ли я ее? Нет. Это я и пытался донести до полиции, допрашивающих меня. Дева была в темноте. И не знал, где именно, как выглядела и особенно, какую цель преследовала.

Помню только голос. По-своему прекрасный, и по-своему ужасный.