Глава XIV. Как прозрел Дракон
Я гулял по парку, разбитому неподалеку от дворца Лигреда, вспоминая те безоблачные дни своей жизни, которые уже, наверное, никогда не вернутся. Вдыхая дурманящий аромат цветов сирени, я бродил по замысловато переплетающимся дорожкам, присыпанным мягким золотистым песком, и наслаждался прохладой тенистых аллей. Иногда мне встречались грациозные пятнистые олени, мирно пощипывающие густую сочную траву с газона. Они провожали меня равнодушными взглядами и вновь принимались за прерванную моим появлением трапезу. То и дело я натыкался на весело журчащие фонтанчики, выполненные в виде резвящихся детей, на незатейливые беседки, увитые плющем и виноградом, на одинокие мраморные скамейки, приютившиеся под сенью могучих дубов, тоненьких берез и пышных елей. Любопытные белки наблюдали за мной с ветвей деревьев, а экзотические птицы с ярким оперением, едва завидев меня, мгновенно прятались в густых кустах, выстриженных в форме различных геометрических фигур.
Я остановился у небольшого озерца, поверхность которого была усеяна желтыми и красными листьями, чтобы получше рассмотреть расположенную на другом берегу скульптурную группу. Она представляла собой тесно прижавшиеся друг к другу в порыве страсти мужские и женские тела. Когда я принялся прослеживать изгибы переплевшихся в экстазе рук и ног, желая определить, кто из персонажей предпочитает гомо-, а кто – гетеросексуальные связи, и начал уже было склоняться к мысли, что все они – бисексуалы, то услышал приглушенный девичий смех. Он доносился из беседки из краснокамня, стоявшей неподалеку. Она так густо заросла, что мне еле удалось заметить ее. Движимый нездоровым любопытством, я на цыпочках прокрался к ней, и каково же было моё удивление, когда через просветы между листьями я увидел в ней Алексея Шевелдина, самозабвенно тискающего молодую жену одного влиятельного короля, гостившего сейчас у Лигреда.
– Сэр Алексей, пожалуйста, не надо, – сказала Лехе с придыханием королева, даже не подумав отстранить его от себя.
– Дорогая леди Ребекка, я люблю вас! Давайте убежим от вашего мерзкого мужа в какое-нибудь затерянное Измерение!
– Я вас не понимаю, сэр Алексей. Что это еще такое – Измерение? Ах! К тому же вы не знаете Альберта. Ой! Он найдет нас, куда бы мы не сбежали, и убьет нас обоих! Ох! Немедленно прекратите, сэр Алексей!
– И не подумаю! – парировал настойчивый любовник, расшнуровывая даме платье.
– Вы ничего не добьетесь от меня. Если я позволила вам поцеловать себя, то это еще ничего не значит, – шептала уже согласная на все Ребекка.
– Мне от вас ничего и не надо, – ответил ей Алексей, отодвигаясь от раскрасневшейся женщины и притворяясь обиженным.
– Я же честная девушка, как я буду смотреть после того, что вы мне предлагаете, людям в глаза! – наигранно заламывая красивые руки, причитала королева.
– Я вам ничего выходящего за рамки приличий не предлагал, – сказал Алексей.
– Как вы жестоки, сэр Алексей! Вы же знаете, как страстно я желаю… Ой! – она смущенно прикрыла рот ладошкой.
– Да или нет, Ребекка?
– Вот если бы вы заручились поддержкой вашего друга лорда Лерона, то тогда я бы бросила Альберта Пайка, своего мужа!
– Ты сомневаешься в том, что Лерон поможет мне?
– Нет, но Пайк…
– Я последний раз спрашиваю: согласна ты стать моей?
– Да, да, да! – воскликнула женщина и бросилась в объятия к Алексею.
Я не страдаю вуайеризмом, поэтому сразу поспешил покинуть свой наблюдательный пункт, когда платье Ребекки упало на землю. Не хватало мне еще проблем с каким-то там Альбертом Пайком из-за пожелавшего сладких ощущений Алексея! И как не стыдно требовать моей поддержки в таких столь неблаговидных делах! Наверное, следовало помешать им, но я не смог. Ну да ладно, ведь не у всех же должна болеть голова о насущных проблемах, таких, как противостояние Добра Злу, роль личности в истории Вселенной и капризы Судьбы. Кто-то же имеет право на обычные человеческие радости. Хм, а с этой Ребеккой я и сам бы не прочь…
Чтобы отвлечься от похотливых мыслей, я решил навестить Андрея. Самые опытные врачи Сумефа ухаживали за ним после операции, проведенной Ардой и Лигредом. Моим братьям не удалось восстановить нервные волокна, потому что, как оказалось, глаз мальчика, как и руки Лорели, вырвала Пустота. Андрей лишился левого глаза навсегда, но он сильно не расстраивался из-за этого и часто повторял, что когда он встретит свою невесту, то обязательно прозреет. Мы не очень-то в это верили, но мальчика не переубеждали. Помимо врачей, неустанно дежурящих у его покоев, Андрея постоянно навещали то Винсент с Анжеликой, то Арда с Алидой, то Лигред, то я. И, конечно же, Курт Ирвинг ни на минуту не отходил от сына. Вот и сейчас, войдя во дворец и миновав сеть разветвленных коридоров и каскады ступеней, я оказался у комнат мальчишки. Кивнув профессорам офтальмологии и нейрохирургии, превращенным в покорных сиделок, и отворив дверь, я увидел Андрея и Алиду, собирающих на огромном релюшском ковре из разрозненных цветных картонных кусочков какую-то картину. Чуть поотдаль за бутылкой “кьянти” сидели Арда и Курт. Арда что-то рассказывал Курту об Основных Рунах.
– Всем привет! – сказал я и направился к Андрею, чтобы подарить ему маленького гремлина.
– Здравствуй, братец! – весело подмигнул мне Арда.
– Как дела, Лерон? – спросил Курт.
– Здравствуйте, дядюшка! – радостно закричали Алида и Андрей, мгновенно позабыв про мозаику и не сводя взглядов с гремлина, которого я держал под мышкой.
После того, как я отдал детям это пушистое существо и сообщил им три правила, которые они должны соблюдать при игре с ним, я присоединился к братьям. Арда, одетый в лиловый шелковый костюм, бросил оценивающий взгляд на мой новый фиолетовый кафтан, расшитый золотой канителью, и поинтересовался, от кого я одеваюсь.
– От Лал Фьюки Тальюки, – ответил я с невинным видом.
– Это кутюрье из Кодстхола? – задал он еще один вопрос и, когда я утвердительно кивнул, он восхищенно добавил:
– У тебя хороший вкус, Лерон.
– Я знаю, Арда. Лучше рассказал бы мне о том, как продвигается расшифровка документов Саммаэля и Лилит.
– Туго. Лигред никак не может понять принцип, чтобы подобрать ключ, – мгновенно нахмурившись, словно туча, пробурчал Арда.
– Ну а как Андрей? – обратился я к Курту Ирвингу.
– Сегодня вечером должны снять бинты, – улыбнулся он и с любовью посмотрел на мальчика, показывающего гремлину своих роботов-трансформеров.
– Ты лучше дай ему прочесть то, что этот юный Тирэм Бумагический нацарапал вчера, – хохотнул вернувшийся в приятное расположение духа Арда.
– Причем здесь легендарный поэт времен войны со Стихиями, который, если я не ошибаюсь, был влюблен в саму Царицу Цариц и которого убил вызвавший его на поединок Саммаэль? – сказал я.
– А ты послушай стихотворение Андрея и все поймешь. Кстати, Лерон, обрати внимание на стиль, ритм, рифму. Все совпадает до такой степени, что я пролистал полное собрание сочинений Тирэма, подозревая, что пацан передрал это у него, но я ошибся. Я уже готов поверить в переселение душ, Лерон, в эти чертовы реинкарнации, даже в Вечного Воителя. Прочти ему стихи, Курт.
Курт достал из кармана своих бархатных брюк сложенный вчетверо листок, развернул его и вполголоса подекларировал:
Разбей мое сердце,
Возьми мою душу —
Я дам тебе солнце,
Покой твой разрушу.
Любви мне не надо.
За боль и тоску
Пусть будет наградой
Дуло к виску
И пламя упавшей
На тело слезы.
И смерти незнавшей,
Незнавшей грозы,
Из вен и артерий
Алтарь мною свит.
Ты мой страшный гений,
Царица Лилит!
Если бы Арда не проделал этого раньше, то я сломя голову бросился бы сейчас шерстить многотомные труды Тирэма Бумагического. Неужели у Андрея, этого тщедушного пятнадцатилетнего паренька был талант самого известного из когда-либо живших поэтов? Мы сидели в гробовой тишине и даже гремлин, перестав пищать, удивленно таращился своими глазками-пуговками на прекратившую его щекотать Алиду. Она с восторгом смотрела на покрасневшего от стеснения Андрея и что-то беззвучно бормотала.
– Ну как? – нарушил всеобщее оцепенение Арда, обращаясь ко мне.
– У меня нет слов.
Со двора из приоткрытых створок окон донесся какой-то шум. Арда подошел к фрамуге и, перегнувшись через подоконник, выглянул на улицу.
– Лерон, кажется у твоего друга Алексея неприятности, – сообщил он, почесывая поясницу.
Когда я присоединился к брату у окна, то мне открылась неприглядная картина: Алексея, который был в чем мать родила, дубасили палками пониже спины дюжие парни из свиты Альберта Пайка, а он орал благим матом. Я ухватился за Виртуальную Силу и перенесся во двор. И почему я не остановил его, когда он раздел Ребекку? В тени, отбрасываемой крестом, венчавшим башню, в которой располагался тронный зал Лигреда, стилизованный под церковь, стоял высокий человек, облаченный в черный саван. Под тем углом, с которого я наблюдал за происходящим, проекция креста на плиты, устилавшие двор, казалась почему-то перевернутой. Человек в черном поправил на груди серебряную пентаграмму, взмахом руки остановил экзекуцию и решительно шагнул мне навстречу.
– Если не ошибаюсь, то вы – лорд Лерон? – спросил он меня голосом, предназначенным единственно только для того, чтобы отдавать приказы.
– Да. С кем имею честь?
– Я – король Бафометании Альберт Первый Пайк! – с вызовом и помпой сказал он. – Этот человек – ваш друг?
Он указал пальцем, на который был надет огромный перстень в форме оскалившегося черепа, на Алексея. Длинный ноготь, покрытый черным лаком, блеснул на солнце.
– Да, это мой друг Алексей Шевелдин, – заявил я в ответ.
– Ваш Алексей обесчестил мою жену Ребекку, и я требую его смерти!
– Чтооо?! – закричал Алексей. – Да твоя жена – шлюха, каких еще поискать! Она соблазнила меня! Лерон, не верь ему! Меня подставили! Я не виноват!
Пайк презрительно сплюнул сквозь зубы и повторил:
– Я требую смерти!
– Поймите меня правильно, но в словах моего друга есть доля истины…
– Я ТРЕБУЮ СМЕРТИ!!!
Я взорвался:
– Ты что, козел, охренел?! Кто ты такой, чтобы требовать что-то от меня, Принца Черных Барханов?! Какое мне дело до того, с кем трахается твоя благоверная?! Что это за занюханное королевство – Бафометания?! Я сотру его в порошок! Я вызываю тебя, Альберт Конченый Пайк!
Я выхватил меч и стал в позицию, но Пайк лишь ухмыльнулся. Он обвел всех, кто к этому моменту успел появиться во дворе, взглядом, полным ненависти, и остановил свой взор на Лигреде.
– Я требую справедливости! – прошипел он.
– Вы требуете справедливости, Альберт? Здесь только я имею право вершить суд и карать, даже если вина преступника очевидна! Кто позволил вам избивать Алексея, не спросив моего позволения?! Я гостеприимно принял вас в своем дворце не для того, чтобы ваша Ребекка удовлетворяла моих придворных, родных и друзей. Не для кого не секрет, сэр Альберт, что репутация у вашей жены хуже, чем у Вавилонской блудницы. Неужели вы только сейчас узнали о ее непристойном поведении? Я удивлен!
– Довольно! – рявкнул взбешенный Пайк. – Мы еще встретимся, сэр Лигред и сэр Лерон, но тогда мы будем драться на равных, сейчас же я отклоняю ваш вызов в виду вашего несомненного превосходства в Силе. Я покидаю вашу страну, Лигред, но даст Господь, мой Господь, и я попляшу на ваших костях, Дети Силы!
Он развернулся на высоких каблуках, звякнув шпорами, и, подхватив одной рукой край своего савана, зашагал к украшенной перевернутыми крестами карете, появившейся из-за угла конюшни. Когда, ступив на подножку, он отворил дверцу, то мы ахнули. Карета была полна пышногрудых Ребекк, излучающих всем своим естеством похоть и вожделение. Еще секунда, и все мужчины, находившиеся во дворе, ринулись бы в манящие объятия ведьм, чтобы прильнуть к призывно приоткрытым губам, но Пайк нырнул в карету, дверь захлопнулась, кучер стеганул кнутом лошадей, и они скрылись в клубах пыли, гремя и грохоча. Зловещий хохот Пайка заглушил дьявольский шум, издаваемый повозкой.
– Лигред, ты бы не мог объяснить нам… – начал было Арда, но Лигред перебил его.
– Да, да, конечно. Этот Пайк – действительно монарх одного из королевств Сумефа. Бедное в еще надалеком прошлом государство, которое на политической арене Сумефа не играло никакой роли, сейчас превратилось в одно из самых богатых и влиятельных. И это всего за какие-то полтора года! Вот я и пригласил Пайка к себе, чтобы узнать, как за такой короткий срок ему удалось добиться таких потрясающих результатов. А то, что я сказал о его жене Ребекке (или женах Ребекках?) – чистая правда. Она переспала почти со всеми мужчинами во дворце, а Пайк упорно не желал замечать ее сексуальных похождений.
– Ну, допустим не со всеми, – с сожалением произнес я, убедившись, что поблизости нет Анжелы.
– Понятно. Но что он молол о Детях Силы и о Силе? – перебил меня Арда, почесывая в затылке.
– Ничего я ему не рассказывал. Я думаю, может кто-то из вас общался с ним? – недоуменно пробормотал Лигред.
Бафометания. Уж не тот ли это Альберт Пайк, который написал “Книгу Откровений”, являющуюся в своем роде Библией сатанистов? Пентаграммы и перевернутые кресты как нельзя лучше подтверждали мои подозрения. Какая разница, все равно он для меня – зарвавшийся религиозный фанатик, каких было миллионы во многочисленных Измерениях во все времена.
Через некоторое время, когда я вернулся во дворец и, находясь в своих покоях, желая расслабиться и отдохнуть, собрался поохотиться в Виртуальной Вселенной на Медузу Горгону или на Гидру, в мою комнату вошел Винсент. Он был одет в дорожный костюм, за плечи была закинута объемистая котомка.
– Лерон, я ухожу, – сказал он, глядя мне прямо в глаза.
– Почему и куда? – спокойно спросил я друга. – Что это за новости?
– Я чувствую себя лишним среди вас. Если честно, то мне плевать на ваши проблемы, на эти вселенские разборки между различными кланами Детей, Избранников, Стихий, на документы и на Источник и Пустоту. Вам интересно, вы копошитесь, преследуете друг друга, сражаетесь, миритесь, суетитесь и развлекаетесь, но мне никогда, наверное, не понять ради чего вся эта ваша возня, не понять ваших жизненных принципов, ваших целей, стремлений, желаний. Это ваша семья, странноватая и слегка чокнутая, веселая и ужасная, интересная и загадочная, древняя и необычная, но, оставаясь рядом с тобой, Куртом, Ардой, Лигредом, Алидой, Андреем даже сто веков, я все равно не стану членом вашей семьи. Я всегда буду для вас чужаком.
– Это не так, Винс. Ведь ты же мой друг, – сделал я слабую попытку переубедить его, но он был настроен решительно.
– Ты не дурак, Лерон, и все прекрасно понимаешь. Я хочу найти свою семью. Я верю, что они живы – Эстелла, Гор и Зенобия…
– Зенобия? Кто это? Что за имя?
– Моя дочь, которую я видел всего один раз в жизни, да и то мельком. А имя выбрал я, ведь ты же помнишь, как я увлекался романами о Конане. Эстелла, конечно, не соглашалась, но я убедил ее. Неправда ли, очень красивое имя? Лерон, я скучаю за своей семьей, не отговаривай меня, пожалуйста, я все равно не останусь, что бы ты ни говорил.
– Но где ты собираешься искать жену, сына и дочь? Они же могут находиться в любом из многих тысяч Измерений?
– Лигред сказал, чтобы я зашел к нему перед уходом. Он найдет их, как нашел Андрея, и перебросит меня в тот Мир, где они будут обнаружены, – улыбнулся Винс.
– Лигред узнал раньше меня, что ты покидаешь нас? – поинтересовался я обиженным голосом.
Винс кивнул и пожал плечами. Что ж, его можно понять. Я, совершенно не желая того, втянул его в свои передряги, и он погряз в моих делах, как в болоте. Я не держал на него зла за то, что, как оказалось, мои проблемы ему до одного места. Я сказал ему, что его будет мне не хватать, заставил пообещать, что когда-нибудь мы обязательно встретимся, похлопал по плечу и, пожав руку, пожелал счастливого пути. Когда за ним закрылись двери, я, еще больше нуждаясь в успокоении нервов, надел шлем виртуальной реальности.
… Я пробирался в лесной чащобе, обдирая об ветки кожу на руках и лице. Все цвета и формы были неестественно естественными, а звуки, казалось, исходили из динамиков ультранавороченной акустической системы. От излишне насыщенного кислородом воздуха слегка кружилась голова, а тактильные ощущения были настолько яркими, что невероятные усилия требовались для того, чтобы избежать сумасшествия. Дикая смесь флоры и фауны различных эпох различных Измерений еще больше подчеркивала то, что место, в котором я находился, было создано искусственно. Все вокруг говорило о нереальности происходящего, но именно эта фантастическая одуряющая чистота чувств будоражила воображение и кровь.
Я покрепче сжал в руках лазерную винтовку и остановился, чтобы оценить обстановку. Немыслимое множество степеней свободы! Я – Виртуальный Бог, блуждающий среди гигабайт информации в качестве связующей все программы! Четкость, контраст, глубина резкости, тембр – все это я мог регулировать силой своей мысли. Я пошел по стволу какого-то дерева вверх, и через мгновение окружающее пространство перевернулось Я очутился в каменных джунглях под затянутым темными облаками серым небом. Красные отсветы извергаемой вулканами жаркой лавы и голубые вспышки молний были единственными источниками света в этом Мире. Повсюду, насколько хватало глаз, из-под задубевшей земли торчали исковерканные металлические конструкции. Я сменил парусиновые брюки и футболку на огнеупорный костюм и пошел вперед, покрывая за один шаг расстояния в десятки километров. Пейзаж не менялся, и воздух по-прежнему пах озоном. Я был готов ко всяким неожиданностям, мышцы мои были сжаты в тугой комок, я превратился в глаза и уши. Но это не помогло мне, когда во время очередного шага из стремительно смещающегося пространства на меня обрушился удар. Передо мной предстала извивающаяся щупальцами девяти змееголовых тел масса. Я отпрыгнул назад, но получил по затылку драконьим хвостом Химеры, и, недолго думая, побежал в сторону, чтобы занять позицию за валунами Этны. Там меня уже поджидал двуглавый пес Орфо. Я попытался скользнуть в дремучий лес, надеясь нанести по чудовищам удар оттуда, но число степеней свободы резко сократилось, и я остался в каменном Тартаре. Тогда я скопировал себя и переписал на свободный сектор. Я-Второй возник по другую сторону от Орфо. Мы трансформировали свои руки в раскаленные клещи и, ухватившись за гигантские головы чудовищного пса, разорвали его пополам. Земля содрогнулась, и из жерла вулкана вылетела очередная порция лавы. У меня было два самостоятельных сознания. Когда я-Второй увидел несущуюся на меня-Первого Химеру, то мгновенно рассеялся и материализовался уже на ее козлиной спине. Я-Второй растекся, полиэтиленовой оболочкой покрывая все тело зверя, и через некоторое время порождение тьмы, содрогаясь в агонии, исходило. В этот момент на поле боя появилась струящаяся, словно созданная с помощью примитивной компьютерной графики, Гидра. Я-Первый упал на нее кислотным дождем, и вскоре от нее осталась лишь дымящаяся и пузырящаяся масса. Я-Второй стер меня-Первого, и я-Единственный собирался возвратиться в Сумеф, когда земля треснула и из ее недр вылез Тифон со своей женой Ехидной. Дрожа от страха и покрывшись холодным потом, я взирал на тысячеглавого монстра и полуженщину-полузмею. Казалось, что они представляют одно целое, так как они непрерывно перетекали друг в друга и с места на место, отливая прозрачным серебром. Да, это явно была уже не селиконовая графика, а нечто до безумия более крутое. Меня хватило только на то, чтобы создать вокруг чудовищ информационный вакуум, но уничтожить я их не смог – мне не доставало мастерства. Я шагнул прочь от застывших, будто гора светящейся изнутри воды, Тифона и Ехидны.
Я снял шлем и перчатки. Вот это, я понимаю, игра! Я же на самом деле чуть в штаны не наделал от страха! Когда схлынула волна восторга, я вспомнил о Винсенте Аркольском. Как он мог покинуть меня, предатель? Зачем я отпустил его, почему не остановил силой? Но если разобраться, то какая от него была польза? Абсолютно никакой. Так не к лучшему ли этот его уход? Ну а как же дружба, неужели в ней, действительно, одна корысть? Да, было время, когда я страдал от недостатка союзников, но теперь на их малочисленность мне грех жаловаться. А может моя дружба основывается на том, что я, будучи одаренным богатым воображением, постоянно ищу выхода этим качествам, особенно в обществе какого-нибудь столь же чувствительного?
Вошел Лигред и прервал мои невеселые раздумья.
– Во что играл? – спросил он меня, глядя на разбросанные на полу причиндалы.
– В “Мрачный Тартар”, – гордо ответил я.
– Что-то не припомню такой игры, – задумчиво произнес Лигред.
– Гидра, Химера, Орфо, на закуску – Тифон и Ехидна, – напомнил я ему.
– Тифон? Хм, интересно. Может Демлин и Дердлин придумали что-то новенькое? Ладно, оставим на потом. Лерон, быстро переодевайся и дуй в Янтарный Зал. Надеюсь, ты знаешь, что сегодня Андрею снимают повязки, и в ознаменование этого события я устраиваю большой праздник? Все, давай бегом. Без тебя не начинаем.
И Лигред оставил меня в одиночестве, аккуратно прикрыв за собой резные двери из красного дерева. Я поднялся с огромного кожаного кресла и подошел к старинному платяному шкафу в дальнем углу комнаты. Я распахнул массивные дверцы и, за пару минут определившись с костюмом, принялся одеваться, используя не слуг, а Силу. Через некоторое время я посмотрел в зеркало. Передо мною стоял кавалер в праздничном королевском наряде из атласа, бархата и парчи, богато украшенном кружевами, вышивкой и драгоценностями. Куртка с погонами, стройной талией и закругленными полами вплоть до мельчайших подробностей напоминала латы, белые чулки поддерживались вычурными подвязками, пуговицы, пояс и ботинки были усыпаны драгоценными камнями. Дополнением к этому платью являлась накидка, окаймленная мехом горностая. Поправив широкий накрахмаленный воротник и захватив высокую шляпу с пером, я двинулся к выходу. Блеснули в свете заходящего светила вплетенные в мои волосы золотые нити. Я был просто великолепен!
В Янтарном Зале уже собрались все придворные и гости. Чтобы одновременно подчеркнуть свою красоту и состоятельность, каждый облачился в броскую, сказочную одежду. Темные шелка и парча, золото и серебро, бриллианты и жемчуг, цепочки и пояса, манжеты, диадемы, муфты, перстни, ленты, веера, перчатки, береты… От изощренности форм и образов кругом шла голова. От пестрой толпы отделилась Анжелика и направилась ко мне. Она выглядела как непреступная крепость в необъятной расклешенной юбке. Большой присборенный у горла воротник придавал ее наряду величественность, рукава были украшены прозрачной тканью, лиф платья покрывали крестики из хрусталя, а на волосах была ажурная сеточка с рубинами.
– Привет, как дела? – обратилась она ко мне.
– Потихоньку. Давно не виделись, красавица. Чем занималась сегодня после того как мы расстались утром? – спросил в свою очередь я, стараясь не подавать виду, что меня это как-то волнует.
– Да так, развлекалась, – легкомысленно улыбнулась моя любимая.
– Ах, вот оно что! – вспылил я, не в силах более сдерживать себя. – Я скучаю по ней, ищу повсюду, а она не вспоминает обо мне целый день и даже развлекается! Признавайся, ты изменила мне?
Она засмеялась и, привстав на цыпочки, чмокнула меня в щеку, но так и не ответила на мой вопрос. Может ее следует хорошенько выпороть ремнем, чтобы она не забывала об уважении, которое женщина должна оказывать мужчине?
Затрубили горнисты, и в вспышке оранжевого дыма в центре зала возникли Лигред, Курт Ирвинг и Андрей. Анжела схватила меня под руку и потащила к ним. Вокруг мальчика и его свиты уже образовалась порядочная толпа, и нам еле удалось протиснуться поближе к герою дня. Лигред коротко взглянул на меня и, поправив на голове корону, заговорил:
– Сегодня мы чествуем Андрея, прозванного Драконом, прошедшего испытания кровью, родством и судьбою, встречавшегося с Саммаэлем и Лилит, Обсором, Мегарой, являющегося сыном Курта Ирвинга и девы Аэллы, добившегося возвращения Трона и Ожерелья, которому предначертана великая слава!
Низкий голос Лигреда в гробовой тишине, царившей в Янтарном Зале, звучал, как глухие раскаты грома.
– Сегодня моему племяннику снимут повязки с вырванного Пустотой глаза. Почему именно этот день выбрали мы? Знайте же все, что сегодня день рождения Андрея! Ровно пятнадцать лет назад появился он на свет. В день его совершеннолетия мы будем веселиться и дарить ему подарки, пить вино и петь песни! Мы будем…
– Хм, какое совпадение! Моей Алиде сегодны тоже исполнилось пятнадцать, – пробубнил мне на ухо минуту назад пробравшийся к нам Арда.
Я пропустил окончание речи Лигреда из-за этой фразы Арды. Не желая оставаться в стороне, работая локтями, я вырвался в круг и встал рядом с Андреем. Зал взорвался аплодисментами. Приятно, когда тебя узнают и ценят. Я отыскал взглядом Анжелику, Арду и Алиду и позвал из взмахом руки к себе. В это время Лигред достал из кармана церемониальные ножницы, поднял над головой Андрея, а потом, под звуки фанфар, начал резать бинты. Повязки падали на паркет, Анжела, Арда и Алида щемились сквозь толпу, Курт что-то крепко сжимал во внутреннем кармане пиджака. Андрей нервно теребил Ожерелье Царицы Цариц, посматривая на Трон Повелителя Вселенной. Я сказал Курту, что Ожерелье и Трон выглядят как-то не так, как в Эльдорадо и улыбнулся, он кивнул мне, рассеянно глядя на окровавленные лоскуты ткани, постепенно исчезающие с лица Андрея. Лигред осторожно орудовал ножницами, боясь поранить мальчика. Все явно шло по плану. Анжелика, опередив на мгновение Арду и Алиду, вырвалась из плотного кольца зрителей, и уже распростерла объятия, торопясь заключить в них растерянного, но счастливого Курта. Вдруг она споткнулась о чью-то ногу и начала падать, но в последний момент ухватилась за фалды пиджака Курта, стараясь смягчить тем самым удар своего тела об пол. Курт же, видимо желая подхватить падающую женщину, резко вытащил руку из-за отворота пиджака, и в тот же миг вспыхнула радуга. Над зашевелившейся толпой взлетел Священный Глаз Дракона, и все ахнули, потрясенные феерией цветов, излучаемых его поверхностью. Ослепленный буйством красок Арда зацепился за Анжелу и, пытаясь сохранить равновесие, замахал руками, резко подавшись вперед. Он налетел на срезавшего с головы Андрея последний слой бинтов Лигреда, и ножницы вонзились в пустую глазницу. Лигред издал вопль ужаса, а Андрей закричал от боли и, запрокинув голову, схватился за нее обеими руками . Мальчик орал, заливая свой кремовый костюм кровью, а Лигред пытался выдернуть из раны ножницы, дико вращая глазами по сторонам в поисках помощи. Алида кинулась к стремительно опускающемуся Глазу Дракона, дотянулась до него в прыжке, но, запутавшись в складках вышитой серебряной канителью юбки, не удержала его, а лишь чуть-чуть изменила направление его падения. Лигред рывком вытащил из глаза мальчика ножницы, и в этот момент Глаз Дракона с огромной силой и скоростью ударил Андрея в лицо. Мальчик развернулся и рухнул, а Алида поднявшись с колен, подбежала, подняв подол юбки, к нему. Она склонилась над окровавленным товарищем, лежащим ничком, и легонько коснулась его рукой. Он застонал и повернулся. Переливаясь всеми мыслимыми и немыслимыми цветами, плотно засев в обнажившихся по краям глазницы костях черепа, сверкал Священный Глаз Дракона. Андрей посмотрел на Алиду здоровым правым глазом и, вымученно улыбнувшись, прошептал:
– Ты достойна, теперь я это знаю.
С этими словами он надел на опешившую от неожиданности Алиду Ожерелье Царицы Цариц. Вспыхнул безумно яркий свет, ослепительно белый и выжигающий разум. Вспыхнул и погас, и хотя Янтарный Зал по-прежнему освещался сотнями ламп дневного света, казалось, что мы находимся в кромешной тьме. Тишина и страх повисли в воздухе: еще чуть-чуть – и их можно будет пощупать. Все смотрели на Андрея и Алиду, не в силах отвести взгляды и боясь даже вздохнуть.
Дети поднялись с почерневшего от крови Дракона паркета и, взявшись за руки, сделали шаг навстречу одуревшим от увиденного Курту и Арде.
– Отец, вот моя избранница, моя вторая половина! – тожественно заявил Андрей, обращаясь к Курту Ирвингу. – Я прошу твоего благославления.
– Благославляю, – промямлил бледный, как полотно, Курт.
– Отец, вот мой избранник, моя вторая половина! Я прошу твоего благославления, – решительно глядя в глаза Арде, отчеканила Алида.
– Б-благославляю, – сказал, запинаясь Арда.
– Я хочу, чтобы свадьба была сыграна еще до восхода солнца, – заявил Андрей. – Дядя, вы согласны быть моим шафером?
Я согласился. Анжелику пригласила в свидетельницы Алида. Лигред вызвался на роль тамады. После простого и недолгого ритуала Андрея и Алиду объявили мужем и женой, и начался пир на весь мир. И я там был, мед, пиво и водку пил, и, так как у меня нет усов, то напился я до чертиков.