– Не бойся, дорогая, – он говорил ровно, но ласково, при этом сильнее потея, – Это я – Иван Сергеевич, майор научно-исследовательского отдела лаборатории, в которой ты, твоя сестра Катя, твой дядя и многие другие живут. Ты помнишь?
– Помню, – ответила Света.
– Прошу тебя, Света, не злись и не обижайся на меня и ни на кого. И самое главное – не желай себе смерти. Это не конец жизни. Ты просто по-другому будешь выглядеть и у тебя будут необыкновенные способности, о которых только можно мечтать. Да и не забывай главного: у тебя же есть семья, – Света сразу поняла, что он не знает, что говорить: он одновременно пытался успокоить её, но в то же время просил не злиться на него. Стало очевидным, что он в полной растерянности.
– Да. Катя. Дядя, – ответила она с паузами между словами. Надя с Валей мысленно поддерживали её, говоря что-то вроде «молодец, так держать, продолжай давить, он растерян».
– Да, родные. Ради них стоит жить, Света. У тебя всё получится, ты окрепнешь, выйдешь на поверхность, вдохнёшь полной грудью. Благодаря вам у нас получится обустроиться, а тебя, и Надежду, и Валентину объявят героями, – он уже говорил торжественно, думая, что у него получилось приободрить её.
– Зачем? – тихо задала неожиданный вопрос Света.
– Что «зачем»?
– Зачем мне героя, если меня не сможет принять семья? Зачем мне семья, где я буду не нужна? Зачем способности, если они будут бесполезны? Зачем мне такая семья?
Весь персонал стоял в ступоре. Никто не знал, что ответить. Девчонки «аплодировали» Свете, т.к. уловили всё состояния бойцов и ген-инженеров. У всех была одна реакция – шок и страх, и это логично, т.к. Света сейчас ударила в самое главное звено плана военных – мотивацию работать, ведь если Свете не будет дорога семья, то её никак не заставить работать ради неё и ради жизней родных. Все молчали: постовые, пара учёных, Федя, его личная охрана. Иван Сергеевич стоял и слегка трясся. Помолчав немного, он снял свой берет и вытер лицо от пота. Затем снова его одел и сказал:
– Ты не права, – на этот раз он уже говорил неуверенно и быстро, – они тебя любят. Они тебя любой любят. Ну ты то их любишь?
– Да, – всё также тихо ответила она.
– Ты сможешь им помочь, и…и они…тебя ещё сильнее любить станут, – у него в душе была истерика, голос уже дрожал, а сам он весь чесался. Света всё это чувствовала и уже духовно праздновала победу.
– Да. Наверно. Надо, – всё также тихо и жалобно отвечала она.
– Вот! – преобразился Иван Сергеевич, почувствовав надежду в её словах, – Поверь, они тебя любят, они всегда тебя поддержат, какой бы ты не была, – он подошёл в плотную к клетке и опёрся на неё рукой, – Скажи мне, Света, ты готова помогать? Ради семьи?
Сделав десятисекундную паузу, та ответила:
– Да.
– Умница! – сказал тот с улыбкой на лице, – Я…Я ещё вернусь к тебе. Отдыхай!
Он отошёл от клетки и на ухо спросил Федю:
– Они могут общаться отдалённо?
Тот ответил растерянно:
– По сути да, но мы ещё не проверяли.
– Тогда я сам, – грозно сказал Иван Сергеевич.
Он вернулся к клетке Светы и спросил:
– Света, а ты можешь, ну как сказать, общаться с Валентиной и Надей, ну, отдалённо.
– Что? Нет. А я могу? – она показала растерянность и недоумение в голосе, всё также тихо и жалобно.
– Ничего. Я распоряжусь над тем, чтобы ген-инженеры, – он повернул голову в сторону Феди и повысил голос, – работали над этим.
Федя стоял и боялся. Каждая из девчонок это почуяла. Иван Сергеевич тем временем подошёл к Наде:
– Наденька, ты меня слышишь?
– Слышу, Иван Сергеевич, – ответила она также тихо, как Света.
– Хорошо. Ты слышала наш разговор с Светой?
– Да.
– Хорошо, – он говорил мягко и пытался показаться ласковым, – скажи, Наденька, ты готова работать вместе с нами?
– Я буду работать, только прошу вас…, – она остановилась.
– Что, Надя?
– Дайте мне поговорить с Юрой. У меня никого кроме него нет. Пожалуйста. Я хочу видеть, что он жив.
– Конечно, Надя. Я…эм, я всё устрою, но не прямо сейчас, ладно?
– Хорошо.
– Прошу тебя, не злись на нас. Мы находимся в критической ситуации. Нас и так мало, и люди могут заболеть лучевой болезнью в любой момент. Ты это понимаешь?
– Понимаю
– Умница! Ну, отдыхай, – он менялся с каждой секундой на более позитивный мотив.
С этими словами он отошёл от клетки Нади и подошёл к клетке Вали:
– Валентина, ты меня слышишь?
Она ничего не ответила, лишь тихо покачала головой в знак согласия.
– Валентина, тебе нужно развивать связки. Тебе же вроде говорили. Прошу тебя отвечай словами.
– Да, слышу. Я слышала оба разговора, Иван Сергеевич, и я согласна работать, у меня выбора нет.
– Нет, не надо из меня делать тирана. Выбор есть всегда, просто сейчас у нас правда критическая ситуация: фильтры начинают забиваться, хоть мы и далеко от радио-опасных мест, но до нас могут дойти дожди, нам нужно обустроить всё на поверхности. Ты это понимаешь?
(«Да ты хуже тирана!» – прокрутила у себя в голове Света).
– Понимаю, Иван Сергеевич.
– Ну вот и умница! – ещё более позитивно сказал он, – Спасибо, что согласилась…
– У меня есть просьба.
– Какая?
– Когда я окрепну и смогу видеть, дайте мне попрощаться с сестрой.
Майор закусил губу. Постояв возле клетки десять секунд, он ответил:
– Хорошо, дорогая. Мы это устроим.
Он повернулся к Феде и тихо спросил:
– Тела сохранились?
– Так точно, – ответил тот тоже тихо.
Иван Сергеевич глубоко вдохнул и выдохнул. Снова вытерев лицо беретом, он повернулся к клеткам:
– Поправляйтесь, мои дорогие!
С этими словами он направился к входу в командный, за ним следовал Федя с бойцами. Оставшиеся солдаты начали заполнять бассейн чистой тёплой водой.
– «Ты права, Света. Да чего же он противный!» – нарушала молчание Надя.
– «Вот же гад! Ещё прикидывается как-то!» – отозвалась Валя.
– «Ой, девочки, как же мне приятно осознавать то, что мы их надуваем как воздушные шарики».
– «Нам надо делать вид, что мы общаемся голосами, когда они сливают воду, а не ментально, ну мало ли?»
– «Ты права, Валь. Надо. Так они ещё дольше провозятся с нами, и ещё сильнее потеряют над нами контроль».
– «Согласна», – сказал Надя.
– «И да, Валя».
– «Что?»
– «Мне искренне жаль Дашу».
Они замолчали на некоторое время. Первой тишину нарушила Валя:
– «Я просто хочу с ней увидеться в последний раз и похоронить её, по-человечески».
– «Мне очень жаль», – ответила Света.
– «Свет, спасибо, но нам надо двигаться дальше, так что давайте о чём-нибудь другом поговорим», – очень быстро поменяла тему Валя.
– «Ты не до рассказала про Разрытую могилу», – напомнила Надя.
– «Ну слушайте».
Глава 4
14.01.2027
Москва.
Москва.
Тёмный тоннель. Повисшая проводка. Тишина. Грязь на рельсах. Свет от налобного фонаря. Периодический треск счётчика. Немного запотевшее стекло противогаза. АК-74М в руках. Позади и по бокам товарищи. Примерно так видел сейчас поход до тех-центра Петька.
Он был включён в группу Змея, задача которой была дойти до главной технической станции московского метро и найти рабочий поезд. Вместе с ними шли Миша, Шурик или же Санёк, Кирилл и Дима-Флинт. В группе Василия или же Дяди Васи были Ярослав, Серёга, Павел, Лёха и Андрей.
Шли уже полчаса после разделения с другой группой, которая шла проверять все северные ветки, ведущие прочь из мёртвого города. Задачей же этой группы заключалась в том, чтобы раздобыть рабочую лошадку – транспорт из Москвы. Ребята пока что не увидели ничего выделяющегося – тоннель был таким же, как и везде: всё те же стены, всё те же рельсы, всё те же кабели, которые уже пять лет не проводили ток. Однако они отзывались об этом скучном походе лучше, чем час назад, когда обе группы были вместе, когда маршрут проходил не через тоннели метро…
До разделения групп весь личный состав вёл старшина – единственный, кто мог прекрасно ориентироваться в таких условиях. Нет, конечно, каждого из ребят проконсультировали и показали, основные малозаметные ориентиры и своеобразные маркеры, которыми служили рельсы, связки кабелей и надписи на щитках, дверях и прочих местах, но это всё равно не вселяло уверенность в том, что никто не заблудится. Петька понял одно, что путь надо держать в главный узел трёх станций московского метрополитена – станции Театральная, Охотный ряд и Площадь революции, где нужно свернуть в тоннель стоянки поездов, но до них нужно было ещё добраться. Главными проблемами являлись отсутствие каких-либо указателей, была лишь схема станций, и довольно-таки длинный маршрут. О маршруте, кстати, ребята отзывались сомнительно из-за его протяжённости, но прапорщик не слушал и правильно, поскольку хоть он был и длинным, но зато безопасным. Почему безопасный? Потому что более короткий вёл через зону заражения – наземные пути. Сначала, когда офицеры только обнаружили повышенный фон, наличие наземной ветки заставило всех делать огромный крюк через север, через неизвестность, из-за чего пришлось увеличивать весь маршрутный и временный план, а также поставить доп. задачу – по возможности, искать обходные технические тоннели, по которым можно было бы не заблудиться. Позже им, всё-таки, удалось построить безопасный план перемещения по тоннелям, время на это было, целых 5 лет. А сейчас, когда большая часть всех путей разведана, прапорщику удалось довольно быстро построить полный маршрут до поставленной задачи. Молодые немного ворчали, но продолжали выполнять его приказы. Конечно же они и до этого уходили в рейды на другие станции, но они были короткими и представляли из себя поиском разного хлама. Сейчас же предстоял долгий поход по, итак, нечистым тоннелям.
Маршрут начинался со станции Деловой центр – ближайшей станции к подземке больницы, дальше нужно было через технические помещения пройти до Фиолетовой ветки на станцию Баррикадная и, лишь там, разделиться и оттуда СПОКОЙНО пройти до Пушкинской, перейти на Зелёную ветку и дойти до Охотного ряда. Майор очень сильно делал акцент на словах «спокойный ход», он был категорически против марш-броска, никого не гнал, времени в запасе было предостаточно, так что он очень ясно дал понять, что «никаких потерь, никакой спешки, спокойно выполняйте задание».
Именно такому плану все придерживались во время похода и, таким образом, потеснившись, испачкавшись и по-пластунски преодолев несколько километров кабелей в технических тоннелях, они дошли до тоннелей Метро, где разделились, предварительно сообщив главному по проводу, который они тянули от штаба, что они выполнили первую часть задания. На точке разделения они поставили самодельный радио пункт, который мог принимать сигналы раций в тоннелях. Эту радиостанцию уже пробовали на вылазках, и она показала себя очень достойно, принимала и передавала сигналы на расстоянии нескольких километров, хоть и с сильными помехами, но разобрать было возможно.
Теперь же группа Змея направлялась в сторону Пушкинской. В тоннеле иногда находили холодные, неразложившиеся трупы людей, которые успели скрыться от взрыва, но не выжили в метро. Эти находки никак не пугали никого, поскольку уже стало привычной картиной – не раз находили трупы, так что нервы закалились, и даже осознание всего ужаса не ломало ребят.
Ребята по ходу движения периодически переговаривались и тихо шутили. Никто не ждал какой-либо напасти, т.к. всё погибло, и воевать не с кем. Единственное, что могло помешать – это обвал. Оружие брали для личного спокойствия, т.к. наличие огнестрела вселяло уверенность. Все шли уже легко, без всяких строев и стоек, лишь замыкающие посматривали назад. По мнению старшины, они прошли уже три четверти пути по Фиолетовой ветки и скоро должны прийти на Пушкинскую, что поднимало настроение.
Кирилл, находящийся в самом центре строя (хотя строем это нельзя было назвать), шёл по блатному, и всем ярко показывал своё равнодушие ко всему: автомат в левой руке, в правой фонарик, плечи раскинуты, голова в противогазе чуть задрана на верх, руки при походке гуляют в разные стороны.
Этот «театр» без внимания не остался:
– М да, я-то думал, что главный клоун – это Шурик, но нет, нашёлся по страшнее, – прокомментировал данную сцену Миха.
– Да не-э-э, он не клоун… Он АРТИСТ! – громко выразился Шура.
– Ага! Артист в театре под названием МЕТРО-УРОДОВ, – ответил Мишка.
– Да ладно, если так удобно, пусть идёт, да хоть танцует, – сказал Флинт, слегка прохрипев.
– Ага, будет вообще классно, когда он по роже тебе заедет автоматом! – сказал Мишка.
– Да не-э-э, он же профессионал, он знает, что если он заедет одному, то получит по роже от всех, – попытался пошутить Шурик, – золотое правило!
– Да, я профессионал! – уже «артист» продолжал диалог, – Видите, как из меня профессионализм льётся? – покрутившись в танце, сказал Кирилл.
Все тихо издевательски посмеялись.
– Да б****! – вскрикнул Кирилл, когда в момент очередного реверанса запнулся за рельс, и упал на пол.
Он грохнулся на легкий штурмовой рюкзак с каким-то противным хрустом. Ребята на это только усмехнулись. Петя и Змей, шедшие впереди, только помотали головой.
– Ну что? – сказал Шурик, подавая руку Кириллу, – Натанцевался?
– Нет! Пацаны! – застонал лежащий.
– Чего? – спросили те разом.
– Это конец!
– Чё? – спросил уже серьёзным тоном Мишка, – Сломал чё-то?
– Хруст вроде был, – сказал Дима.
– Чё сломал? – спросил снова Шурик, – Товарищ старшина! – позвал он Змея, но тот просто мотнул головой, мол: «Пошли уже!»
– Я раздавил паёк! Не-э-э-э-т! – изображая ужасное горе простонал Кирилл.
– Б**, дурак!
Все заржали. Старшина легонько усмехнулся. Петька же шёл молча. Он воспринимал эту миссию очень серьёзно и ответственно, хотя остальные воспринимали её, как обычно, будто серьёзного разговора между майором по поводу их ситуации не было.
Петька всё также следовал за старшим и старался запомнить любую деталь, которая хоть как-то выделялась, т.к. думал, что это может помочь в случае разделения со Змеем. Он шёл в походной стойке – положив автомат на руки и скрестив их на нём, и никак не запинался, а просто двигался вперёд, периодически посматривая назад.
Вдруг его кто-то тихо и мягко тыкнул в плечо. Он повернулся – это оказался Дима. Петька сразу понял, что это он, т.к. на каждой униформе, ОЗК и противогазах были вышиты имена и клички:
– Чего хотел? – спросил Петя, продолжая шагать.
– Рембо Первая Кровь, может перестанешь строить из себя «сурьёзного» спецназовца, а?
– Тебе то какое дело?
– Петрух, ты совсем забился психологически. Будь проще. Даже Змей полегче себя ведёт, а ты, как только на вылазку, сразу угрюмый, и в казарме…будто неживой.
– Я не могу по-другому.
– Да можешь. У тебя же вся жизнь так будет тяжёлой… – он не успел договорить.
– Флинт. Неужели тебя ничего не заботит? Ни задание, ни твоя жизнь, ни жизни всех нас? Ладно они, похоже всё ещё играются, но ты? Почему ты так расслаблен? Тебе вообще п******?!
– Нет, мне не всё равно. Я просто по-другому не хочу. Мне так проще жить, да и любому. Нужно делать паузы и снимать напряжение.
– Вот, давай мы найдём поезд, привезём его на станцию, и тогда я на мгновение расслаблюсь и, так и быть, буду проще.
– Не расслабишься! Я тебя знаю. Ты не хочешь. Тебе хочется выглядеть таким, потому что ты застрял в прошлом. У тебя надежды нет. Почему же? Все мужики переживают за тебя. Серьёзно!
– Чего? – спросил он с повышенной интонацией.
– Того! Мы все видим, как ты превращаешься в какого-то коршуна, если выражаться мягко. Если мы не говорим тебе, это не значит, что нам по хрен.
– Я рад, что вы обо мне думаете, но давай это обсуждать не сейчас! – он огрызнулся и чуть прибавил ходу.
Через 5 секунд Петька услышал снова голос Флинта:
– Подумай обо этом! Я раньше таким же был! До войны! Правда! Но поверь, после удара я понял, что такой взгляд на мир убьёт тебя быстрее радиации и на много мучительнее. Сделай выводы.
«Блин! Как достал! Чё ему надо поприставать? Общайся с другими, меня не трогай! Нет, спасибо, что переживаешь за меня, но я сам с этим справлюсь!»
Петька ничего не стал раздумывать. Он для себя принял решение, что та жизнь навсегда закончилась и сейчас идёт совершенно другая, к которой нужен другой подход. Если ребята искали волну позитива буквально всегда, то Петька прибегал к юмору только, когда уставал от серости окружающего мира, что происходило редко. «В одном ты прав, надо расслаблять себя периодически», – сделал-таки вывод Петька.
Спустя ещё 20 минут ходьбы тоннель стал расширяться, и Змей резко остановился, подняв ладонь, показав знак «Внимание». Все насторожились.
Змей, пройдя ещё пять метров вперёд, вышел из тоннеля и поднялся на перрон. За две минуты он осмотрел всё, осветив фонарём пространство, и затем вернулся к группе. Находясь на перроне, он крикнул всем:
– Мы на месте. Станция Пушкинская. Пустая.
Все выдохнули, т.к. вторая часть похода пройдена.
Змей ещё раз осмотрел лестницы и, убедившись, что никого нет, скомандовал:
– Десять минут привал.
Ребята поднялись на перрон и уселись на пыльные скамейки. Кто-то просто лёг, закрыл глаза и отдыхал, а кто-то стал осматривать некогда красивую станцию, вид которой сейчас был мрачный: всё окружение было пыльным и грязным; лестничные площадки казались страшными, будто что-то смотрело оттуда на ребят, что-то голодное и кровожадное, истекающее слюнями; потолок был целым, но заставлял нервничать – из-за отсутствия какого-либо освещения (кроме фонариков на костюмах) создавалась иллюзия, что потолок опускается, и наоборот – что он вытягивается наверх, в бесконечную тьму. Станция была мёртвой, мёртвой, как и город. Атмосфера царила жуткая: целые, не сломанные лестничные площадки, не рассыпавшиеся белые стены и хорошо читаемые надписи на них, и при всём этом не было людей – самого главного, как и для города, как и для станции, как и для любого места, где, по сути, должны быть жители.
Петька, осмотрев всё это, никак не показал своих эмоций. Однако Мишка заметил, что тот тихо дрожал и покрывался холодом, но это, скорее, из-за низкой температуры, а не от страха:
– Скажи жуть, а?
– Ну…такое, знаешь, – спокойно сказал Петька.
– Ага, – тихо согласился он, – почти что Silent Hill, да?
– Да, есть такое…отдалённо напоминает, – отвечал Петька, делая паузы между словами.
– Мужики, как вы думаете, что там у парней на севере? – спросил Кирилл.
– Честно, не знаю, – резко вмешался Флинт, – но давайте надеяться, что всё хорошо, также, как и у нас.
– Согласен, – сказал Мишка, – надо надеяться на лучшее.
Ребята тихо усмехнулись и замолчали.
Во время их разговора Змей вместе с Сашей отделились от всех для радио сеанса: Змей достал рацию из сумки, которую нёс Санёк, вытянул длинную антенну, надел наушники, настроил частоту и стал вызывать другую группу:
– Куница, Куница, я Ворон. Приём. Куница, Куница, я Ворон. Приём.
– На связи, Ворон… (шипение) …На связи… Это Куница… (треск) …Приём, – отозвалось практически моментально после запроса. Хоть весь голос передавался с треском, это не мешало полностью, без потери смысла, различить слова.
– Куница, я Ворон. Докладываю: дошли до привальной точки один; личный состав в порядке; потерь нет. Через пять минут выдвигаемся до точки два. Как принял, Куница?
– Вас понял, Ворон… Слышу хорошо…
– Принял. Как у вас обстановка?
– Обстановка нормальная… Прошли две точки… (шипение) …Ничего не обнаружено, пока что тоннели в норме… Продолжаю движение… (глухой стук) …Как принял, Ворон?
– Вас понял, Куница. Конец связи. Начинаю доклад Главному.
– Конец связи…(треск)
Змей стал, перенастраивать частоту, как вдруг Шурик, который расположился на ближайшей скамье, спросил, повернув голову на бок в сторону старшины:
– Ну чего у них? Идут? Нормально?
– Да. Прошли две контрольных точки. Всё в норме пока что.
– Угу, – тихо ответил Саша, и снова повернул голову на затылок, закрыв глаза в противогазе, т.к. не ожидал от Змея больше слов.
Змей же закончил набор частоты и начал сеанс со штабом:
– Главный, Главный. Это Ворон. Приём.
Тишина в эфире.
– Главный, Главный. Это Ворон. Приём.
– Ворон, это… (неразборчиво) …повторяю, это Главный! Я… (треск и шипение) …в… (неразборчиво) …Как меня слышно? – с жутким треском и шуршанием отозвалось из динамика.
– Докладываю. Дошёл до первого привального пункта. Скоро начну движение. Потерь нет. Куница прошёл две точки и находится в далёкой зоне для хорошей связи. Потерь нет. Приём.
– Вас понял, Ворон… (треск) …надеюсь меня слышно хорошо… (неразборчиво) …Продолжайте работу. С Куницей, ес… (треск) …если что я сам попробую связаться… (треск)
– Вас понял. Конец связи.
Он выключил рацию и, осторожно сложив антенну, упаковал её в сумку и отдал Шуре.
– Подъём! – сказал он строго, но тихо, так чтобы все услышали, кому нужно, – Привал окончен! Выдвигаемся!
Все резко проснулись и без лишних слов построились в походный строй за старшиной на перроне. Старшина же посмотрел на наручные часы и скомандовал:
– Выдвигаемся на Тверскую!
***
В это же время.
Зелёная ветка. Близь станции Аэропорт.
Группа Василия.
– Идут значит? – спросил Павел.
– Да. Медленно, но верно, – ответил Дядя Вася, отдавая сумку с рацией Павлу, – пошли догонять наших!
– Эй! Пришли! – в этот же момент кто-то крикнул из начала строя, который уже ушёл метров на 30 от Павла с Василием.
Василий после этих слов сразу же поспешил вперёд, Павел не отставал. Когда они добежали по тоннелю до группы, им громко сказал Лёха:
– Добро пожаловать на станцию Аэропорт!
– Отлично, мужики! – сказал Дядя Вася, – Давайте здесь на задерживаться, а пойдём сразу на станцию Сокол. Полчаса назад же был привал, – посмотрел он на свои механические наручные часы, – Да, не устали ведь?
– Да пойдём! – спокойно сказал Серёга, – Раньше дойдём до конца, раньше вернёмся.
– Ну вот! – кивнул командир, но, на всякий, случай спросил: – Пошли?
– Погнали! – крикнул Ярослав, слегка пнув в зад Павла.
– Ты охренел?! – возмутился тот.
– Это тебе за подножку!
– Сука! – засмеялся тот.
– А ну ка быстро пошли! – крикнул Василий, дав под зад обоим с ехидной улыбкой на лице, которую скрывал противогаз.
После этого все зашагали дальше, перекидываясь периодическими взглядами друг с другом. Вся группа быстро миновала перрон и углубилась в следующий тоннель.
Спустя минут 15, когда уже было очень скучно, Дядя Вася резко забасил песню:
«Ой ты степь ши-ы-ы-р-о-о-о-о-о-ока-а-я,
Ой ты степь р-а-з-до-о-о-льна-а-я,
Во-о-о-л-га, мату-ушка!»
– Пацаны, в следующий раз берём к себе Миху, – сказал Андрей, который на протяжении всего похода молчал, – У него хотя бы песни по современнее.
Пацаны тихо усмехнулись над его шуткой.
– Чего? – старший возмутился, – ни такая уж плохая песня, а я, вообще-то, выступал в хоровом армейском коллективе, попрошу заметить.
– В этом то и проблема, Дядь Вась, мы не армейский хор и не армейцы в принципе! – ответил Ярослав.
– Ну и чёрт с вами! – отмахнулся тот. – Если вы не умеете ценить искусство, то не лезьте в него!
– Ха! Это мы не умеем ценить? – возмутился Ярик, – А вы типа прекрасно разбирайтесь! Прямо-таки культурное высшее получили, да?
– Я, вообще-то…
– Дядь Вась! – раздался из далека голос Лёши, который шёл вместе с Серёгой в начале строя.
Василий развернулся и только сейчас увидел, что двоих начинающих строй нет спереди.
– Чёрт побери! Заболтался с вами я! – выругался Василий и побежал вперёд в поисках начала строя. Остальные не отставали и бежали, не нарушая строя, за старшим.
Спустя метров 20, появилось то, что заставило остановиться и повергло в шок абсолютно всех – свет. Из заворота тоннеля исходил свет. Он не был ярким, как дневной, но он был, и он позволял всё разглядеть без фонариков. В ту же секунду затрещал счётчик Гейгера у каждого на костюме. Постояв 2 секунды, Василий устремился дальше, остальные последовали за ним. Завернув за угол, группа встретила две потерянные единицы:
– Вы чего ушли без строя?! – заорал Василий.
– Вы дали темп, в котором идти, вот мы и шли в таком темпе, – стал защищаться Сергей.
– Это не значит, что можно отделяться от группы! Три наряда! Вне очереди!
– Есть три наряда вне очереди, – тихо ответил Серёга. Лёха же стоял возле выхода откуда исходил свет, который теперь просто слепил всю группу.
– Вот и молодец, больше, чтоб не отделялись! – крикнул он в сторону Лёши, – Тебя тоже касается! Понял?
– Да понял! Идите сюда! – отозвался резко тот.
Никому не пришлось говорить дважды, все направились к нему.
Когда они подошли к Лёше, то была замечена одна странность – рельсы, как и весь пол, по наклонному углу, который увеличивался с каждым шагом, проваливались куда-то вниз, по бокам торчала загнутая арматура, и свисали, как лапша, кабели разной толщины. Свет ещё продолжал слепить, что заставляло закрывать руками окуляры от противогаза.
– Вы видите, товарищ лейтенант? – спросил Алексей.
– Нет, меня слепит, как и всех нас, – он показал в стороны остальных, которые то отворачивались, то закрывались руками.
– Ничего, сейчас привыкните.
Спустя еще минуту глаза Ярослава, которые не видели дневного света больше 5 лет, наконец адоптировались, и перед ним открылась очень усугубляющая картина: перед Лёхой был огромный обрыв, высотой около 50 метров; внизу были какие-то обломки железа, бетона и просто песка. Ярослав, видя, что Лёшка чувствует себя комфортно на выступе, тоже поднялся на него. Встав на ровне возле Лёши, он увидел ещё более ужасную картину: весь этот обрыв образовывала огромная воронка, которая тянулась на 3 километра вперед (со стороны можно было сказать, что радиус воронки был около 1,5 километров); вдалеке виднелись отверстия от каких-либо тоннелей, наверху виднелись прогнувшиеся и расплавившиеся металлические конструкции бывших домов, также можно было заметить, ещё не до конца разрушившиеся бетонные дома, которые теперь напоминали древние руины, погибшей цивилизации; на небе виднелись чёрные тучи, такие, что любой бы подумал, что сейчас ночь, но местами сквозь них пробивались белые лучи солнечного света, что являлось стандартной погодой для московской зимы; внизу если не валялись какие-то обломки, то был просто песок, напоминающий вулканический (При наблюдении за этим песком Ярик задавался лишь одним вопросом: «Какая же тут было температура?»); в округе была тишина, абсолютная тишина, даже ветра не было, каждый лишь слышал собственное дыхание и треск счётчика. К этому моменту вся группа уже привыкла к свету и тоже наблюдала за этой картиной. Никто ничего не говорил, каждый просто смотрел и осознавал, что на север дороги нет, её останки группа наблюдала прямо сейчас, на дне этого кратера. Первым нарушил молчание Серёга:
– Фон высокий, но костюмы выдержат ещё полчаса без последствий. Показывает нуль семьдесят три Зиверта.
– Нам нужен новый план, – тихо сказал лейтенант.
– Ну, у нас есть другой план, так то, – напомнил Павел.
– Уходим, – хмуро сказал Василий, – Надо сообщить Штабу.
Все развернулись и стали углубляться обратно в тоннель. Резко всем поплохело, хоть и не сильно, но не было никакого желания повышать эти чувства, вызывающие ощущение того, что становится хуже. Никому не хотелось смотреть на это чёрное небо, которое не видели 5 лет, т.к. он вызывало лишь невзгоды, печаль, злобу, ненависть и обиду.
***
Вернувшись на станцию Аэропорт, Василий приказал Андрею, который нёс снаряжение с химикатами, всех помыть и очистить от радиации, и встал первым же в очередь. Приняв своеобразный душ, Василий снял с себя костюм (у него на это ушло пять минут), чтобы с него стекла химия, и взял рацию для связи с Главным, остальные же продолжали чистку от радиации.
Вытянув антенну и настроив нужную частоту, Дядя Вася стал вызывать майора:
– Главный, Главный, я Куница.
Тишина в эфире.
– Главный, Главный, я Куница, как слышишь?
– Вас слышу Куница… (помехи) – получил ответ Василий.
– Докладываю: на севере находится место падения ядерной боеголовки, всё уничтожено, на месте образовался кратер радиусом в километр или два, отсутствует какая-либо возможность выбраться по северным веткам. Если выбираться на север, то только в объезд. Как слышишь, Главный?
Началась небольшая тихая пауза. Главный молчал, и не было понятно почему: то ли от того, что основной план, выезд через северные ветки в Карелию, был только что разрушен лишь одним докладом, то ли от того, что он не услышал из-за плохого сигнала под землёй.
Однако:
– Вас понял, – он сделал тяжёлый выдох, что даже Василий услышал, – Вас понял, Куница… Возвращайтесь на базу… (противный скрип) – ответил майор очень ущемлённым голосом, – я сейчас свяжусь с Вороном, узнаю… (шуршание) …узнаю, как у них обста…
– Главный… (оглушающий шорох) …Главный, я Ворон… (треск) …Как слышно, приём? – резко вышел на частоту и прервал майора тот, кого Главный хотел вызвать.
– Да…я слушаю, Ворон…
– Главный… (скрип) …у нас проблема…
– Какая?! – очень сильно испугавшись, спросил майор, – Что у вас?!
***
Группа Змея.
Все ребята стояли, смотрели и светили фонарями на огромную металлическую стену – гермоворота, прямо перед станцией Охотный ряд (если следовать карте и расчётам). Перед ребятами выросла огромная преграда, состоящая из нескольких высоких и толстых слоёв металла, на которой были чётко видны приваренные листы или проволока, рядом также валялись какие-то бетонные блоки и кирпичи. Всё увиденное указывала ребятам на одно – там люди. Никто не предпринимал каких-либо действий, все ждали распоряжения старшины, который к этому моменту уже доложил обо всём Главному: о гермозатворе, о следах сварки и о возможной стычке с выжившими, которые всё это проделали.
– Ну что делать будем? – спросил Шура, – Товарищ старшина, а?
– Так, бойцы, – он встал в центр между всеми парнями, – первая очередная задача – добыть работоспособный поезд. Неважно, что нас ждёт там, важно – добраться до поездов и остаться при этом в живых, всем нам. Поняли?
– Так точно, – ответил за всех Флинт, – но что делать-то будем?
– Петь, у тебя зарядов как много? – спросил Змей.
– Больше, чем патронов, – твёрдо ответил Петька, – я брал на запас, на случай обвала.
– Отлично, – немного радостно высказался старшина, – тогда, давайте, я заложу заряды в основаниях дверей, это герметичные ворота с наваренными металлическими листами и наваленными бетонными конструкциями, если взорвать всё в основании правой части, то их вынесет, или, хотя бы, сорвёт, и тогда путь будет свободен. Всё понятно? – все кивнули в знак согласия, – Тогда занимайте удобные позиции, так как может произойти обвал, нужно будет быстро вбегать внутрь, – он повернулся к Петьке: – Давай сюда всё.
Петька быстро снял с себя рюкзак и передал Змею. Тот, взвесив рюкзак, сказал:
– Набрал на славу.