– Он что, слышит нас?!
– Похоже, что да. Но это не на долго…
Гришка почувствовал, как этот ученный схватил двумя пальцами его за ухо и резко дернул. В одно мгновение Гришка почувствовал и боль, и омерзение, и прекрасное облегчение.
– Вот видите, коллеги. Ушной раковины уже нет, скоро будет перестраиваться всё остальное, вместе с головой. Зубы выпали два дня назад, и, – он сделал паузу, – и лопатки уже меняют строение – вытягиваются.
– А сколько еще будет формироваться лёгкое?
– Около месяца. А через два месяца уже образуется второе сердце, параллельно первое сердце увеличится в размерах. И…Так, мы запамятовали! Четырнадцатый препарат сюда, быстрее!
Через 15 секунд кто-то прибежал и Гришка почувствовал резкую сонливость и щипание в носоглотке. «Сволочи!». Через 5 секунд он был без сознания.
***
20.01.2027
Самарская область, река Сок.
Ядерный бункер типа В13. Лаборатория генетических исследований.
Света лежала на спине. Ей было очень плохо: голова болела и кружилась, кожу щипало, дышать было тяжело. Конечно, после того, как её подключили к аппарату искусственного дыхания, ей стало легче, но все равно жить было тяжелее и тяжелее: на четвёртый день у неё выпали волосы, и перестали видеть глаза; на пятый выпали зубы и ногти. Всё это приносило противную боль Свете, и она даже хотела, чтобы ей дали снотворное, и она спала: «Всё лучше, чем это противное ощущение того, как твой организм разваливается, медленно по клеточке, по молекуле». Вот и сейчас она лежала и не могла уснуть.
«Что ж такое? Почему не приходят? Я же проснулась. Может не видят? Обычно через минуту приходят и вводят снотворное. Что не так?» Свете уже было всё равно. Ей было всё равно на то, что их выбрали для авантюристского эксперимента, что им насильно сделали укол, что она и остальные девчонки лежат, как овощи, в каких-то камерах на самом нижнем уровне бункера. Она на всё закрыла глаза, так как её преследовали болевые ощущения по всему тело, темнота и тишина. (Знайте, когда у вас всё тело ломит, и каждое прикосновение для вас – боль, как-то не думается о чём-то плохом, так как всё плохое остаётся в боли). «Ну где же эти? Почему не идут?»
Прошло двадцать минут. Света была в недоумении. Никто не шёл за тем, чтобы ей сделать укол. «Может, что-то случилось? Или сейчас не до меня? Странно».
Прошло ещё тридцать минут. «Что происходит?» Она уже паниковала. «Меня же должны кормить сейчас. Что-то произошло, а я здесь и ничего не могу сделать! Даже пальчиком пошевелить!»
Внезапно дверь открылась и вошли три человека.
– Ну что с этой?
Один из людей подошел к Свете и стал «производить анализ тела», как они говорили:
– У кожного покрова скоро начнётся финальная стадия первой мутации. Зубы, ногти, волосы уже не мешают для роста новых. Кости продолжают расти. Глаза закончили первую стадию мутации. Уши ещё не закончили перестроение. И…– он остановился, – так, очень плохо.
– Что?
– Смотрите. Грудная клетка уже начала вторую стадию мутации, а лёгкие и кожный покров еще не закончили первую.
– Думайте, она умрет, как те две?
– Посмотрим, но ей уже колоть снотворное нельзя.
– Да к у нас и нету.
– Вот и прекрасно. И переверните её на спину, чтобы не мешать грудной клетке.
А Света слышала всё, что говорили люди. «Те две, кто? Кто-то умер? Боже! Помоги! Снотворное кончилось? Терпеть это?! За что?! Лучше умереть». Она почувствовала, как её переворачивают с живота на спину. Было больно, но Света смогла различить кое-что непонятное: руки, которые ее переворачивали казались не широкими мужскими солдатскими, а маленькими, как у шестилетнего ребенка, а когда поворачивали голову, то Света почувствовала, что голова у нее стала немного вытянутой. «О, господи».
– Ну что ж? Накормить и продолжать следить.
– Федор Борисович, а сколько ещё будет перестраиваться организм? Ну, до конца?
– Я думаю еще месяца два. Ей еще перестраиваться и перестраиваться. Ещё хвост растить!
– А, ну ладно.
– Уходим.
Дверь закрылась.
«Два месяца? Катя, Катенька! Как же ты там? Дядя, что он делает? Интересно, он знает или нет? Эти ублюдки могли навязать что угодно. Они власть здесь. Господи, мир не поменялся, а стало только хуже общество. Или оно было всегда таким? Я просто не замечала? Стой! Света, престань! Успокойся! Сейчас главное думать только о том, что у тебя получится вырваться. И ты снова сможешь видеть. Да как это возможно?! Стой, спокойнее. Так, надо попытаться уснуть».
Послышался звук двери и через 20 секунд Света почувствовала, как по трубке бежит питательная смесь.
***
28.09.2022
Республика Алтай. Ядерный бункер типа А8.
Гришка лежал всё на той же койке и ничего не чувствовал. Он уже неделю ничего не чувствовал, не слышал, не видел. Даже смесь, которой его кормили не ощущалась во время кормежки. Всё, что он делал – это лежал и думал: «Когда же это кончится?» Состояние, в котором он пребывал, начинало сводить его с ума. (Ничего не чувствовать, не слышать и не видеть, но при этом жить). У Гришки даже не получалось считать дни, поскольку он всё время пребывал в странствующем состоянии. Не получалось даже предположить, во что он превращается. Если несколько недель назад он ощущал, что у него ломит лопатки голову и копчик, как будто они растягиваются, то сейчас – практически ничего. Лишь слабость, когда он просыпался, чувствовалась по всему телу.
Он полностью потерялся, перестал как-либо соображать и думать о чём-то хорошем, а состояние транса стало обыденностью. О счёте времени и говорить не приходилось. Он уже практически забыл об этом понятии. Измерять то самое время не представлялось возможным. Становилось тяжело сосредоточиться в принципе на чём-либо, голова не соображала, и ему всё время хотелось спать, несмотря на то что он, итак, почти всё время спит.
***
23.10.2022
«Что это?» – проговорил про себя Гришка, очнувшись от сна. «Как больно!» – в голове у него всё крутилось и бегало, после месяца полного отсутствия чувств, резкая ломящая боль по всему телу давила на много сильнее, чем до этого. По всему телу Гришка стал испытывать отвратительные ощущения: сильное жжение и щипание по всей коже; ломку в суставах; отвратительные чувства сжимания в районе крестца, будто бы он вытягивался на несколько метров и планировал выскочить из позвоночника; точно такая же тягучую боль была в костях, особенно в лопатках: было чувство, что из верхнего отдела спины, практически вплотную к плечам, тянулись ранее неведомые конечности, которые также ломило и жгло. Эти вести добавили ещё масла в огонь, для Гришки и так всё было отвратительно и мучительно после долгого сна, так ещё и новые «руки?» или что это ни было.
Гришке уже хотелось плакать или даже рыдать, но он не мог, не было глаз, из которых могли бы потечь слёзы, не было связок, которые бы выразили всю боль. «Помогите», – сам себе говорил Гришка, он ни на что не надеялся, просто хотелось уже прекратить эти мучения, как угодно, но прекратить.
***
03.11.2022
Гришка спал. Для него это состояние уже было ежедневным, так как всё время была темнота и всё та же боль по телу. Если он спал, то он ни о чем не думал, если просыпался, то думал о том, когда всё закончится. Только так он понимал, что спит или бодрствует. Ему снился один и тот же сон: та гора и его друзья, Наташа, живой Виталий Маркович – всё так, как хотелось, будто не было никакой войны и этот бункер лишь сон.
Но вдруг его разбудил звук открывающейся двери.
«Что?! Я слышу? Я слышу! Я слышу!!!»
Для него после двух месяцев глухоты эта новость стала самым большим подарком, несмотря, на то, что видеть и говорить он не мог, да и боль по всему телу никуда не ушла. Но это было не столь важно. Он слышит! Мучения от одиночества больше нет!
«Как хорошо! Значит, всё это скоро закончится! Ну гниды! Я вам ни за что не дамся! Что они сделали со мной и другими? Блин, всё также больно. Ну ничего. Я устрою им. Главное не поддаться, особенно после этих мучений. Блин, сколько же времени прошло?»
– Ого! – послышалось со стороны двери.
– Ты чего, боец?
– Вы не сказали, что он такой здоровый.
– Это естественно. Вы вообще-то должны были изучить стадии мутации.
– Я изучил, товарищ военврач! Там указано, что организм достигает таких размеров через три с половиной месяца после введения инъекции.
– Вы невнимательно читали, боец. Через три с половиной месяца у него начинает расти чешуя и защитные пластины, через четыре он должен окончательно окрепнуть, а сейчас у него окончательно формируются органы, и кости переходят к стадии укрепления. Крылья заканчивают строение костей и суставов, нервная система уже построена, хотя ей необходим кожный покров. Он, кстати, скоро может начать нас слышать и даже чуять, так как органы чувств уже сформировались, а вот глаза будут формироваться ещё около десяти дней или даже две недели.
– Слышать? Может стоит проверить? Вдруг, подслушивает?
– В этом нет необходимости, боец. И вы знаете почему.
– Вы точно уверены?
– Более чем.
– Человека это убило…
– Я в курсе, – перебил бойца врач, – но слово человек ему больше не принадлежит.
– Но они же сильнее человека.
– Вам, товарищ, лучше бы внимательно читать документы, а не спорить со мной. Несите смесь! Ему, как и другим ещё расти и расти!
– Есть, товарищ военврач.
Гришка все также лежал неподвижно и слушал звук удаляющихся шагов солдата: «Значит – что-то есть. Плохо. Так, надо бы проверить могу ли я двигать хоть чем-то, но не сейчас». Гришка параллельно слушал, как этот «врач» приближался к нему, и когда он понял, что «врач» наклонился над головой, Гришка заметил, что слышит буквально всё: дыхание и шаги «врача», беготню где-то в коридоре, чьи-то разговоры, гудение какого-то аппарата. «Ну что ж, новые уши!»
Неожиданно доктор пощупал кожу: это было довольно неприятно, но не так болезненно, как раньше. Гришка никак не отреагировал, но заметил, что пальцы военврача стали очень маленькими для него, раз в 5 мельче, чем он привык. «Значит – не зря удивлялся тот солдат. Я огромен для него». Затем «врач» приоткрыл его веко. Гришка чувствовал это отчетливо, но эффекта для глаза не было. «Глазу еще формироваться», – сделал он вывод.
В коридоре послышался звук шагов.
– Товарищ военврач, готово.
– Отлично!
Гришка почувствовал, как ему засунули в рот трубку чуть ли не до глотки и стали вливать белковую смесь. «Ничего себе! Кем же я стал?» – задал сам себе вопрос Гришка, так как ощутил на сколько у него огромная вытянутая пасть.
– Б****, сколько же он будет гадить.
– Нет, не волнуйся, боец. Это смесь полностью поглощается и распространяется по организму. Фекалий пока убирать не придется, да я думаю и не нужно будет. Где живет, там и срёт.
– Ладно. Кстати, можно спросить?
– Ты и так много наговорил, но спрашивай.
– А почему такая форма…ну, строение тела?
– То есть?
– Ну, как у дракона?
– А. Точно не знаю. Об этом не сказано. Но факт, что он может спокойно карабкаться по скалам, прекрасно маскироваться, охотиться и маневрировать во время полета, остаётся фактом. В то же время он спокойно сможет перевернуть автомобиль, снести дерево или небольшой дом и унести сразу двух человек… В общем – идеальное биологическое оружие для горной местности. Про дракона, кстати, ты не зря упомянул…
– Не понял.
– А наши пациенты будут настоящими живыми огнеметами. Да, можно сделать вывод, что разработчики оружия 24Г вдохновлялись этими мистическими созданиями – драконами. Понятно?
– Понял.
– Всё. Уходим. В течении двух дней у него и ещё троих проявится слух и обоняние.
«Отдаляющиеся шаги, закрытие двери, поворот замка и всё те же шаги. Ну что ж, пока надо привыкать к новому телу и не в коем случае не дать ввести то, что подчинит меня им. Они об этом заикнулись, но недоговорили. Что-то всё-таки есть». Гришка попробовал поднять руки, но ничего не вышло, всё ещё оставалась жгучая боль. «Так, нужно подождать и набраться сил, спать не получается, так просто слушай и следи за эффектами». С этими мыслями он стал прислушиваться ко всему, что есть, и по-своему «изучать» своё тело.
***
Несколько часов спустя.
«Что это? Металл? Запах подвала? О Боже, я чую! Я чувствую запах! Ура! Какие два дня там, а, сволочь? Два часа! Ну ни чё!» Он стал активно работать ноздрями и ощущать столько разнообразия запаха или даже вкуса в воздухе. «О, какой соблазн! Как хорошо! Столько вкусов! Плевать, что некоторые противные! Это классно!» Нюх тоже поменялся, это было ощутимо. «По сравнению с тем, что было месяц…полтора? Неважно! Можно сказать, что у меня не было носа! Сейчас столько запахов! Вот, как ощущают мир животные! Черт возьми! Круто!»
За время, что прошло, Гришка смог полностью ощутить новое тело, хотя двигаться ещё не мог. Он был в два или даже в три раза крупнее лошади, что позволила определить постель, которая была окружена синтетическими матрасами и заполнена водой: был длинный хвост, который тянулся чуть ли не на три метра; шея тоже стала довольно длинной и тянулась на один метр из туловища; голова была вытянута, хотя не была плоской как у крокодила, и из нее вдоль по направлению головы росли рога; у ног была вытянута пятка, как у зверей, и ноги также увеличились в размере; руки лишь стали крупнее. Но кроме хвоста была еще одна новая деталь – крылья. Появились крылья. Хоть ещё не получалось их ощутить полностью, но они были, и они были огромны. Настолько, что могли укрыть все тело с хвостом и головой.
«Кем бы я не стал, нельзя стать рабом этих ублюдков», – твёрдо заявил он себе. «Я помню всё, я сознательный. Чёрт возьми, действительно: власть всегда пьёт чужую кровь и живёт за чужой, наш, счёт, и жирнее всех тот, кто за этой властью стоит. Они хотят с помощью нас организовать себе роскошь. А может быть нет? Может быть, хотят восстановить город и спасти людей. Но про них ничего не было сказано. Я же месяц ни черта не слышал. Надо разобраться, но поработить себя с помощью препарата нельзя. Так, надо попробовать еще раз двинуться». Всё тоже жжение, всё та же боль. Результата нет. «Что ж, остаётся ждать. Как там ребята? Как там Наташа? Держитесь, ребят! Если не вы меня, то я вас вытащу!»
***
Спустя один день.
Шаги в коридоре. Звук поворотного механизма. Лязганье двери по железным петлям. Кто-то вошел в комнату:
– Ну чё делать-то?
– Главврач сказал белковую смесь, да? Ну так делай!
– Б*я, сам сука сидит и ни хера не делает. А я, б*я, опять хернёй страдаю.
– Заткнись, солдат! Выполняй!
– Есть товарищ сержант. (с ненавистью)
Гришка никак не реагировал, он просто слушал и нюхал, пытаясь запомнить запах бойцов, как зверь. От обоих пахло машинным маслом и разной химией, и, судя по тяжелому дыханию, оба были уставшие и измотанные, в отличии от врачей. «Просто солдаты. Марионетки в чужих руках». Он опять почувствовал, как по трубке побежала белковая смесь.
– Почему нельзя ввести уже эту…херню?
– Солдат, ты тупой?
– Не, ну серьезно?
– Боец, б****, чётко было сказано: «Пока не задвигаются, ни хера не делать!» Что, б****, непонятного?
У Гришки от этих слов загорелся огонёк в голове: «Что?!»
– Да за****** я туда, сюда гонять. Этого накорми. Там на посту стой. Иди в этот рейд. Произведи разведку в этом районе. Сами, мля, сидят и ни х** не делают! …Мля, может в деревушке этой…бабу бы…?
– Отставить!
– Простите, товарищ сержант. (Пауза). А после того, как задвигаются? Что будет, если про**** момент, а? Ведь если они окрепнут, то ничего не получится ведь, да? И тогда…
– Вот, чтобы не окрепли, ты, мля, не про*** момент. И завали е****! Пошли отсюда.
Послышался звук удаляющихся шагов.
– Но, товарищ сержант, – они остановились, – По-человечески скажи, сколько это будет продолжаться? Тебе же тоже не в кайф лизать жопу начальству?
– Я уже лишь за эти слова могу тебя расстрелять! (Пауза). Но…Честно, за***** всё это. (Пауза). Ну ничего. Скоро эти будут за нас гнуть спину. Кстати, вот этот и еще трое из 4-й, 5-й и 8-й быстрее всех растут. Жди не долго осталось.
Дверь закрылась. Заскрипел замок. Звук удаляющихся шагов.
– А сколько?
– Месяц, полтора? Точно не знаю. Главное не про******* с моментом, чтобы ввести сыворотку СПП2, а этот момент настанет через неделю, две?
– Понял. А откуда ты всё это знаешь?
– Алё, на! Я же здесь, на, выслушиваю всю эту ахинею от медиков, на, вот и набрался.
– А тебе не жалко этих ребят? Они же все-таки детишками были.
– Были. Сейчас плевать. Главное, чтобы послушными стали.
– Да, мля. А похер! Согласен!
– Всё, завались! Я тебе этого не говорил. Понял?
– Понял.
Ушли слишком далеко. «Пока двигаться не начнём?! Месяц, полтора?! Момент! Неделя? Две? Проговорились! Ну уроды, вы у меня говно жрать будете! Так нельзя пробовать двигаться! Нужно прождать, обмануть их! «Если окрепнет, то не получится» он сказал? Вроде он так сказал! Ну ничего суки, посмотрим кто кого». Гришка тихо улыбнулся. Он сам не ожидал того, что у него получилось двинуть какими-то мышцами. «Черт! Надо быть осторожным! Если заметят, введут это…ПП2 или…СПП2! Сыворотку! Так всё! Быть на чеку и НЕ ДВИГАТЬСЯ месяц, делать вид, что всё ещё слаб!»
«Чёрт, ребята додумаются до этого или нет? Если нет, то что я один смогу против них всех? Что же делать? Так, спокойно. Надо обдумать это всё. Почему так тяжело?»
Тяжело вздохнув от ещё одной попытки двинуть руками, Гришка, недолго думая, опять уснул, чтобы случайно не двинуться. Боль всё ещё была по всему телу, но она скорее была противной, а не мучительной. Также продолжалась слабость, от чего тянуло в сон ещё сильнее.
***
Три дня спустя.
– «… а ты уже можешь двигаться?»
Внезапный женский голос в голове резко разбудил Гришку. «Что? Кто здесь?». Но вокруг была тишина, однако Гришка все же заметил одну странность – какое-то шипение и треск в голове. Гришка всё также не двигался, он помнил тот разговор солдат и помнил, что нельзя двигаться месяц. Своё новое тело он уже полностью ощущал, он чувствовал, как сам начинает крепнуть, и как улучшается самочувствие, несмотря на противную боль в коже и суставах.
«Что это было? Может показалось? Чёрт возьми, у меня похоже глюки».
– «…нет, я тоже пока не могу, но чувствую себя лучше…»
«Кто здесь!? Опять этот голос, он будто в голове, уж больно знакомый. Эх, жаль я еще не могу видеть».
– «…нет, а ты что-нибудь слышал от них?»
«Кто?! От кого?! Стоп!» – Гришка собрал все мозги в кучку и стал внимательно слушать буквально всё.
– «Не получается».
«Опять этот голос, очень знакомый» – он немного поразмыслил.
Будто резкий удар под дых, как сверкнувшая молния, он вспомнил, узнал голос – это была Наташа, его Наташка. «Чёрт! Это точно она! Где она? Как говорит? Надо ей сказать. Но как? Как бы не палиться? Они же по камерам смотрят нас? Что такое происходит? С кем она разговаривает? …Или это у меня крыша поехала?»
– «…я тоже не знаю, но им нельзя верить. Во что они нас превратили?»
Гришка собрался и попытался как-то понять, что происходит. «Наташка явно не говорит с помощью голоса (т.к. Гришка слышит её буквально в голове). Что это за шуршание?» Он снова собрался, следил за каждым странным ощущением в организме, но ничего кроме шуршания в голове не было. «Может я сошел с ума?» – ещё попытка – ничего. Ещё одна, – «Есть зацепка!» -, Гришка заметил, что что-то тянет его. Не физически, а ментально. «Шевели извилинами! Ага!» – возникло ощущение, что его как будто кто-то перевернул, и в кромешной темноте он заметил, что к нему тянется какой-то голубой яркий провод или волна. Извилистая волна, у которой не было начала, которая исходила из множества петель, и она светилась. Но это не было зрением, что-то другое, т.к. он, открывая глаз, ничего не видел. «Что это такое, б**?»
Внезапно эта волна начала трещать и в голове раздалось это:
– «…а что замышляют? Ко мне всё время ходили врачи, которые положили меня сюда, и ничего не говорили».
«Что? Ментальная связь? Даже такое есть? Она точно с кем-то общается. А эти знают? Наверно знают. Блин, как ей сообщить? Я хочу с ней поговорить».
Он ещё раз покопался у себя в голове.
В течение 5 минут он открыл для себя новые возможности, которые повергли его в шок: во-первых, у него получалось чувствовать всё постороннее тепло, он никак не видел этого, было ощущение, что его тянет что-то к теплу, он чувствовал тепло каждой частью тела, ощущение было непонятное и досель неизвестное; во-вторых, от гудящего звука какого-то генератора или мотора он смог нарисовать у себя в голове помещение, в котором находился, т.к. получалось фиксировать каждый звук и его движение. «Эхо-локация!». Узнав о своих новых способностях, Гришка ощутил новый прилив сил, радость и уверенность в себе. «Черт возьми, надо бы с этим разобраться. Что-то я слишком сильно себя ограничил. Двигаться же нельзя, а тут можно и опробовать что-то новенькое…»
– …не знаю, Тём. А вы, ребят, что думаете?
«Да, что это такое?! Как?! Тём? Кто это? А, Артём! Почему его я не слышу?» Гришка уже психовал, т.к. он не понимал, что сделать, чтобы начать общаться. «Так, ну ка еще раз». Он снова собрался и стал копаться в мозгах.
У него снова получилось увидеть это волну: «Ура! Снова это ощущение, будто мне какие-то свежие очки надевают». Волна всё также светилась и разделялась на тысячи других. Гришка соотнёс её направление с рисунком помещения, в котором находился. Причём у него в голове это выглядело, как будто положили на лампу два листа с рисунками, сложенных вместе. Теперь он смог увидеть, что эта волна («…или сигнал?») шли из-за стенки. Если идти по направлению коридора, то это должно быть следующее помещение. «Значит она там! В принципе – это логично. Как же мне поговорить? Я же думаю, размышляю, но она не слышит».
Гришка полностью напряг все извилины, которые были. Он будто говорил своему организму: «Я хочу с ней поговорить. Я хочу ей сообщить». Гришка полностью сконцентрировался на этой волне, он пытался послать сигнал, сам не понимая, как это сделать.
Внезапно, в коридоре послышались шаги:
– «Они идут! Ребята, они здесь!»
Но шаги раздавались всё громче и приближались к Гришкиной камере:
– «Ух, прошли мимо…»
«Ух? Это тебе, Наташа, «ух». А мне что-то не нравится это».
Заскрипел замок, дверь открылась. Гришка старался их не просто слушать, а пользоваться своей новой фишкой: звук от ботинок прекрасно отражался от всего, и Гришка смог различить то, что один из этих людей был толи в плаще, толи в халате, а второй просто в куртке. «Так, понятно, кто здесь главная гнида. Что им нужно? А если они пришли вколоть этот СПП2?!» – сам себя пугал он.
Но эта мысль быстро улетучилась, т.к. Гришка смог различить по отражаемому звуку, что в руках у них ничего не было, лишь сзади катился аппарат на колесиках с большим объёмом жидкости. («Смесь»).
– Ну что с этим, товарищ военврач?
– Ну что, кожный покров практически завершил перестройку, это значит, что скоро он начнет двигаться, – он сделал паузу, – вы нас слышите?
Гришка молчал. Он все также тихо лежал и делал вид, что тяжело дышит. Военврач подошел к нему и приоткрыл веко.
– Похоже не слышит, глаз ещё продолжает формироваться. Отстаёт от графика, но это возможно.
– Отклонений нет?
– Нет, но странно. По внешнему виду, он должен и слышать, и чуять, и многое другое. Он вообще-то должен уже двигать головой. Странно, но отклонений нет. Может просто формируется у него медленней. Белковую смесь! – скомандовал тот солдату, который стоял рядом. Тот был явно молодой, это было слышно по голосу и по стилю общения. «Послушный совсем».
«Опять это ощущение, опять эта смесь. Впрочем, я не против», – подумал Гришка.
– Товарищ военврач, разрешите обратиться?
– Разрешаю.
– Вы сказали «…и многое другое», а что?
– Боец, ты что? Инструктаж и описание не читал?
– Так точно, читал! Но там очень много чего было.
– А, ну если конкретно, то наш товарищ может… нет! Мог бы перехватывать радиочастоты и общаться с их помощью, использовать эхо-локацию, чувствовать тепло, как змеи… – тот говорил, явно хвастаясь перед молодым.
– А как перехватывать радиочастоты? – солдатик перебил врача. – Как рацией что ли?
– Салага, плохо читал. Их мозг и есть рация, которая во много раз мощнее наших, – он разозлился, что его перебили. – Он просто принимает сигнал, радиочастоту, и может слышать на ней переговоры, а, чтобы самому что-то сообщить, он просто перенаправляет сигнал и посылает то, что ему нужно, – они вышли из камеры и закрыли замок. – Проецирует… Почему я рассказываю? – они пошли по коридору. – Сейчас же сядешь и перечитаешь!
– Есть, сесть и перечитать!
«…они идут…», – опять раздалось в голове.
– Потом проверю, – грозно сказал врач.
Ушли слишком далеко.
Опять Наташа в голове:
– «Ребят они ушли, похоже они ходили к Гришке. Как же он там?»
«Черт возьми, использовать как рацию…перенаправить сигнал…Как?» Гришка снова открыл перед собой эту волну. «Ну же! Принимаю ведь спокойно? Да! Принцип как у рации. Чтобы что-то сказать, нужно нажать кнопку. А где здесь кнопку нажать?! Похоже ребята давно уже этим пользуются, раз Наташка говорит на такие темы спокойно и даже не задумывается, что и как делать».
Он нервничал. Ему хотелось выпустить всю боль, но двигаться нельзя. «Головой двигать? Нет, не буду пробовать. Нельзя!» Гришка не выпускал это правило из головы.
«Так, успокоились. Нужно перенаправить сигнал», – он снова собрал все мозги в кучку, увидел эту волну. «Перенаправить сигнал», – Гришка стал мысленно переворачивать эту волну. Она была направлена точно к нему, он пытался сделать обратное.
Неожиданно, в одно мгновение Гришку окружила темнота. «Что?!» Волна, которую наблюдал Гришка долгое время, которая ярко светилась, просто исчезла, будто свет выключили: «Не, не, не! Я не этого хотел!» Мгновение, и он снова увидел эту волну, она снова засветилась, она вновь с ним. Гришка оторопел и повторил то же действие, что раньше. Мгновение, и волна опять исчезла. Снова это действие, и она появилась.
У Гришки мир перевернулся: «Да это также, как выключить или включить свет, только не руками, а мозгами». Такая простота его сильно порадовала, он начал осваивать свои способности дальше: «Если это, как включить радиостанцию…Хотя почему КАК? Эти же сказали, что мозг и есть рация! Если это включить, то и общаться также, надо просто понять, что сделать с волной, какой механизм переключить в голове. Я, получается, оборвал связь, перестал принимать сигнал, а тут надо просто передать, как по трубе!»
«…ладно ребят, надеюсь вы правы,» – опять голос, опять эта волна задрожала.
«Похоже она не подозревает о том, что говорит ещё и со мной», – сделал он вывод и снова сконцентрировался на волне. Он постарался представить, как волна дрожит, только не от слов Наташи, а от его.
Вдруг, в голове что-то щелкнуло, и Гришка увидел, как волна преобразилась: она стала более четкой, более яркой, и можно было определить, что волна идет точно из-за стенки. Он «схватил» её (волну), он понял, как ей управлять, как общаться. Всего лишь надо было зафиксировать сигнал у себя, а не пытаться что-то перенаправить.
«Вот как надо! И говорить не нужно?! Это получается отдельная функция, как на компьютере!» Гришка повторил еще раз это действие, как до этого он делал с «включением» и «выключением», чтобы запомнить.
Он снова «схватил» волну и попробовал что-то «сказать», ему было страшно:
– «Наташа?»
– «Что? Кто это? Гриня, это ты?»
– «Да, я. Привет!»
– «Боже, что?! Как ты?! Я так переживала».
– «Я по тебе очень соскучился!»
– «Я тоже! Что? Тёма, Гришка здесь…э…то есть не слышишь?»
– «Наташ, я их тоже не слышу, я не вижу их сигнал».
– «Может они слишком далеко?»
– «Может быть. Ты не представляешь, как я рад с кем-то пообщаться».
– «Я тоже очень рада. Как ты? Ты можешь двигаться?»
– «Нет, ещё…» – он резко вспомнил, – «Наташа! Срочно, скажи всем, что нельзя двигаться ещё месяц! Срочно!»
– «Что? Почему? Об…Гришка говорит, что нельзя двигаться ещё месяц».
– «Наташ, ко мне приходили солдаты – кормить. Обычные солдаты, не врачи. Они проговорились случайно – думали, не слышу. Эти «пара-медики» специально ждут, когда мы начнём двигаться. Они…»
– «Стой! Почему? Я ничего не слышала об этом, ко мне приходили только врачи, они молчали и… Ребят, заткнитесь, иначе я оборву с вами связь!»
– «Я пытаюсь объяснить, Наташ. У них есть какая-то сыворотка что ли? Солдаты, когда базарили, назвали её СПП2, но это не важно. Эта сыворотка то ли может подчинить нас, то ли что-то ещё. Ну…Ну согласись, что они бы не стали превращать нас, без нашего же согласия в оружие, или кем мы теперь являемся? Они обязательно подстраховались бы».
– «Гриш, я тебе верю. Я сама ничего не слышала от этих. Что? (Пауза). Гриш, тут Тёма говорит, что слышал, что нам действительно собираются что-то ввести, какую-то инъекцию».
– «Вот, вот! Эти тоже, значит, проговорились, похоже их просто загоняло это начальство, они друг другу жаловались, что их всё достало. Они говорили, что я и ещё трое растут быстрее остальных. Кто четвертый из нас?
– «А! Это Никита. Он, кстати, больше всех радовался новому телу и возможностям, несмотря на то что мы два месяца ничего не чувствовали. Непоседа!»
– «Передай и Артему, и Никите, что месяц двигаться нельзя, иначе они воспользуются этой сывороткой».
– «Хорошо. А почему месяц, Гриш?»
– «Ну эти, блин, сказали, что типа сейчас колоть рано, т.к. это может нас убить, нужно, чтобы мы начали двигаться и немного окрепли, а через месяц, по их словам, мы должны полностью окрепнуть, и чешуя должна начать расти, т. е. будет поздно, для введения сыворотки…я не уверен, но…честно – они так сказали, думая, что я не слышу».
– «Я верю, Гриш. Я скажу ребятам».
Он вздохнул с облегчением и добавил:
– «Я тебя люблю, Наташ».
Наступила пауза, довольно долгая.
– «Я тоже…», – ответила она спустя некоторое время.
Дальше она стала рассказывать всё, что ей сказал Гришка, а сам Гришка молчал, ему было чертовски приятно слышать её голос прямо у себя в голове. Теперь он точно знал, он не один, ребята живые и прибывают в таком же состоянии, что и он, теперь не придётся волноваться о том, что в них введут какую-то сыворотку, и они станут марионетками.
Наташа закончила повествование и снова обратилась к Гришке:
– «Гриш, тут ребята спрашивают, как ты себя чувствуешь?»
– «На много лучше, чем три дня назад. Я только тогда начал слышать. У меня вопрос к вам?»
– «Что за вопрос?»
– «А сколько вы осваивали новые способности? Ну вот это, ментальное общение и другое, как давно?»
– «Ну, Гриш, мы уже так неделю «развлекаемся», – она говорила добрым и ласковым голосом, -«Мы уже чуем, слышим, я научилась чувствовать тепло и, знаешь, у нас есть ещё это…ну…в общем, оказывается мы теперь как киты, ну или летучие мыши…ну…какой бы пример привести ещё?»