– По-моему, уже пора перекусить, – предложил я, когда мы дошли до Владимирского проспекта, – на улице Правды есть кафе-ресторан грузинской кухни «Сабатони». Предлагаю зайти туда, там очень вкусно, по-домашнему готовят. Как Вы относитесь к грузинской кухне?

– Прекрасно, особенно когда блюда такие острые, что пламя из-за рта и дым из ушей валит! – пошутила Лена.

– В смысле «упаси бог», или «это здорово»? – переспросил я, не поняв её шутки.

– Пойдёмте, пойдёмте, немного перца в нашей пресной жизни будет совсем не лишним, – засмеялась Лена.

Минут через 15 мы уже сидели за столиком в уютном кафе. Приветливый официант с улыбкой на лице взял у нас заказ. Из холодных закусок мы выбрали рулетики из баклажанов с орехами и сациви, а из горячего – долма и хинкали.

– Официант уж очень приветливый, это не Вы его, случайно, загипнотизировали? – улыбнулась Лена.

– Нет, – рассмеялся я, – они здесь все такие! Если кто их и загипнотизировал, то, скорее всего, хозяин заведения. Благодаря прекрасной кухне и приветливости официантов, этот ресторан пользуется большой популярностью у посетителей. Здесь в любой день полно народа.

Сациви и хинкали, действительно, оказались очень острыми, хотя кроме восторженных возгласов, никакого пламени изо рта у Лены я не наблюдал. Но, надо признаться, все блюда без исключения были очень вкусными. Сытые и довольные, мы выползли из ресторана.

– Пойдёмте, я провожу Вас домой, – предложил я.

– Я счастливая как слон. Уверена, Вы сейчас будете доказывать мне, что человек не может быть счастлив в неидеальном обществе, – потянулась Лена.

– Вы читаете мои мысли. Я расскажу о выводе, к которому пришёл.

– Попытаетесь испортить мне настроение своими выводами? – засмеялась Лена.

– Почему же? Это довольно занятно. Итак, мы с вами уже выяснили, что счастливая жизнь каждого человека внутри социума достижима только в идеальном обществе. Последнее возможно при отсутствии расслоения, несправедливости, эксплуатации и паразитизма. Человечество на протяжении всего своего существования боролось с этим. Восстания, бунты, революции и перевороты приводили постепенно к расшатыванию существующего строя, ускоряя переход к более прогрессивному. Однако искоренить расслоение, несправедливость, паразитизм и эксплуатацию никому так и не удалось. Проблемы построения идеального общества люди видели в недостаточно верных идеях и учениях, в характере лидеров революций и переворотов, в личностях руководителей или во вмешательстве недружественных, воинственно настроенных государств. Они не догадывались, что проблемы имеют более глубокие корни – в природе самого человека.

– Неожиданный вывод, – удивилась Лена. – Из него следует, что человечество не может быть счастливым по определению и неспособно построить идеальное общество в принципе?

– Я этого не говорил, но решение этой задачи лежит совсем в другой плоскости, впрочем, дослушайте. Человечество недалеко ушло от животного мира, в котором непрерывно идёт борьба между представителями одного и разных видов. Это защита от врагов или самки, от посягательств соперников, охота на добычу, соперничество за богатые ресурсами территории, за пищу. Борьба идёт практически всех со всеми. Исключение составляет защита собственной стаи, прайда, стада. И сколько бы ни призывали людей жить и работать во блага всего общества, как бы ни объясняли им, что из процветания всего социума складывается благополучие каждого его члена, человечество продолжает жить по принципу «своя рубашка ближе к телу». И такое поведение, к сожалению, неискоренимо, поскольку зашито в сознание людей на уровне инстинктов. Поэтому какой бы работой ни занимался человек, какую бы должность ни получил, какой бы власти ни достиг, он прежде всего думает о себе и своей семье, в редких случаях – о ближайших родственниках. И в такой ситуации наивно предполагать, что человек, дорвавшийся до власти, станет думать о счастье и благосостоянии всех своих подчинённых или поданных. Исключения, конечно, бывают, но они очень редки. Следовательно, можно заключить, что равноправие, справедливость, честность, порядочность не присущи человеку от природы. Эти качества пытаются воспитать религия, теоретики коммунизма и другие философы. Но, будучи неестественными для человека, они быстро выветриваются в любой благоприятной ситуации.

– Так что же делать? – не выдержала Лена, – Неужели человечеству нельзя привить необходимые социальные качества?

– Оказывается, можно, если относиться к человеку не как к венцу эволюции, а как к разумному представителю животного мира.

Подойдя к переходу, мы увидели парня и девушку, целующихся взасос, не обращая внимания на прохожих. Кто-то проходил, не обращая на них внимания, другие стыдливо отворачивались, остальные бросали на них осуждающий взгляд.

– Да, да, относиться именно как к представителям животного мира, – повторил я своё заключение.

В субботу мы опять, не договариваясь, встретились с Леной на площади у метро Владимировская. Я заметил её в толпе, обступившей уличного музыканта, напевающего какую-то унылую песню под гитару. «Хорошо, хоть в ноты попадает, – подумал я и вспомнил тех, кто поёт в электричках метро, собирая деньги за дополнительно создаваемый шум».

– Здравствуйте, Лена! – поздоровался я, прикоснувшись к её плечу.

– Ой, а я и не заметила, как Вы подкрались, – приветливо улыбнулась она.

– Не удивительно, качество кошачьих у меня в крови, я ведь Лев по гороскопу.

– А у меня, вероятно, охота на львов в крови, я ведь Стрелец по гороскопу, – парировала Лена.

Мы выбрались из толпы зевак и пошли в сторону Владимирского собора. Возле входа, как всегда, стояло много нищих и попрошаек. Завидев меня издали, они все разом повернулись и, протянув ко мне руки, запричитали:

– О, Магсус! Даруй нам свет! Укажи нам путь!

Мы постарались с Леной скорее преодолеть этих экзальтированных, неадекватных людей, которые ещё долго выкрикивали мне вслед свою странную просьбу.

– Опять они обращаются к Вам «Магсус»! – удивлённо воскликнула Лена, – Вы можете мне объяснить, что это значит?

– Мне самому интересно, почему меня так называют? И почему кто-то знает обо мне больше, чем я сам?

– Что бы это имя ни значило, но только это «ж-ж-ж» неспроста! – задумчиво произнесла Лена.

– М-да…, хочу поделиться с Вами кое-какими размышлениями о возможности прививки человеку качеств, необходимых для построения идеального общества, – перевёл я тему.

– И каким же образом? – живо заинтересовалась Лена.

– В биологической лаборатории ставили над крысами следующий опыт. Два стеклянных аквариума были соединены между собой проходом. Во втором аквариуме на небольшом возвышении прикреплялся кусок сыра, который был хорошо виден из первого. В первый аквариум запускали голодную крысу, которая, увидев во втором аквариуме сыр, тут же устремлялась к нему и с удовольствием поедала его. И так поступали четыре дня. На пятый день, перед тем как запустить крысу в первый аквариум, во второй поместили другую крысу, которая тут же принялась уплетать закреплённый кусок сыра. Наша подопытная увидела, что её сыр уже кто-то ест. Но это нисколько не смутило её, и она тотчас направилась к стеклянному проходу между аквариумами, но, получив сильный удар током, отскочила. И теперь, каждый раз, при попытке подобраться к сыру, когда его ела другая крыса, она получала разряд. Если же второй аквариум был пустой, она могла спокойно перебраться в него и полакомиться сыром. Через две недели у подопытной вырабатывался прочный условный рефлекс. Когда она видела во втором аквариуме другую крысу, то спокойно сидела на месте. Если же он был пустой, то подопытная, не раздумывая, перемещалась в него и поедала свой сыр. Вот так можно привить социальные навыки животному, в нашем случае крысе. Этот опыт обучил её правилу, что отнимать еду у сородича нельзя.

– Вы и с людьми предлагаете также поступать? – изумлённо спросила Лена.

– Человеку, в отличие от крысы, можно объяснить правила социального поведения, и в большинстве случаев он их примет и безукоризненно будет выполнять. Но если в человеке просыпается животное начало, и он, невзирая на правила социального поведения, поступает как эгоист или паразит, то воспитать его можно только таким же способом, как и нашу подопытную крысу. Причём с каждым очередным нарушением правил увеличивать силу стимуляции. Если же человек не обучаем и продолжает игнорировать правила, то его после нескольких стимулирующих наказаний необходимо просто изолировать от общества.

– Кто же будет оценивать его поведение, воспитывать и наказывать, в случае нарушения правил? – прервала меня Лена, – опять назначаемые на эти должности люди, прежде всего думающие о личной выгоде?

– Для реализации механизма обучения правилам социального поведения, – продолжал я, – необходимы объективные и безотказные инструменты фиксирования нарушений, осуждения и наказания. Существующие сегодня силовые и судебные системы такими качествами не обладают, и посему не годятся для построения идеального общества.

Некоторое время мы молча шли по Невскому проспекту в сторону дворцовой площади. Лена старалась переварить сказанное мной. Видимо, такой прагматичный подход к человеческому воспитанию шокировал её. Она внезапно представила себя маленькой девочкой в детском саду, где строгие няни обучают её пользованию ложкой и горшком и жестоко наказывают её при любой ошибке.

– Однако продолжим. – вывел я Лену из забытья. – При стремлении человека к личному счастью его потребности сталкиваются с интересами других людей. Обычно такие столкновения разрешаются посредством борьбы, переворотов, революций и войн. Чтобы разрешить эти противоречия без конфликтов, необходимо выработать общий свод законов, регулирующих поведение людей в таких ситуациях, аналогично правилам дорожного движения. Перекрёсток с безотказно работающими светофорами идеально справляется с регулировкой при условии, что все участники движения чётко выполняют правила. Но что произойдёт, если хотя бы один из водителей вылетит на красный свет? Столкновения машин и массовые жертвы среди шофёров и пешеходов неизбежны. Также и в случае социальных законов. Они могут работать только при условии поголовного их исполнения всеми членами общества, и тем более начальством, руководителями, администрациями и чиновниками всех уровней. В противном случае результат от принятия этих законов будет аналогичным, описанному в побасёнке Карела Чапека: «Мы, кролики, заключили договор с курами о том, что не будем пожирать друг друга. Посмотрим, что скажет на это ястреб». Какого рода законы необходимо установить для успешного построения идеального общества? Они должны регламентировать взаимоотношения между отдельными людьми, между человеком, семьёй и социумом. Если стремление к счастью одного человека делает несчастным другого, то действия его должны пресекаться. Если же стремление к счастью одного человека делает счастливым и другого, то действия его должны максимально поддерживаться. Логика здесь проста. Чем счастливее общество, тем полнее и легче человек удовлетворяет свои потребности, и, следовательно, чувствует себя счастливей.

– Мне такие правила поведения нравятся! – воскликнула Лена. – Занимайся чем хочешь, главное, чтобы твоя деятельность не делала несчастнее других!

Дойдя до Большой Морской улицы, мы свернули в сторону Триумфальной арки и, пройдя под ней, вышли на Дворцовую площадь. Несметное количество роллеров, перегоняя друг друга, носилось по её периметру, вокруг Александровской колонны. Мы решили пересечь площадь по диагонали, в сторону Зимнего дворца.

Увидев железную ограду вокруг колонны, я с грустью вспомнил те славные времена, когда ещё не было никакой решётки и можно было беспечно посидеть на её гранитном подножии. Здесь же, почему-то всплыла в памяти мерзкая зелёная ограда в Летнем саду, превратившая некогда прекрасное место отдыха в зону выгула «заключённых туристов». Понятно, что таким образом городская администрация защищается от вандалов. Только как так получилось, что мирные и законопослушные горожане и гости нашего города вдруг в одночасье превратились в вандалов?

Мы прошли с Леной вдоль сада Зимнего дворца и вышли на Дворцовую набережную. Прислонившись к гранитному парапету, молча смотрели на проплывающие мимо катера. Неожиданно мне в голову пришла идея:

– Лена, а что Вы делаете в эти выходные? – спросил я.

– Пока ещё не решила, а что?

– Предлагаю сплавать на остров Валаам. В пятницу вечером теплоход отходит от причала «Уткина Заводь», а в воскресенье утром возвращается в Питер.

– Вы меня приглашаете? – спросила Лена, лукаво улыбнувшись.

– Конечно, – засмеялся я.

– В таком случае «у матросов нет вопросов», – обрадовалась Лена. – С удовольствием!

– Тогда я заказываю билеты. Встретимся в пятницу в 19:00 на причале «Уткина заводь». Вот на всякий случай мой номер.

– Наконец-то! – воскликнула Лена, – не прошло и полгода, и Вы решили-таки обменяться телефонами. А вот мой.

Она прислала мне свой номер по СМС. Я сохранил его в памяти мобильника и, переполненный благодарностью, чмокнул Лену в щёчку. Смущённо потерев её, Лена произнесла только одно слово:

– Однако…

10. Древнее пророчество Валаама.

Вот наша двухместная каюта на средней палубе теплохода «Леонид Соболев», названного в честь советского моряка и писателя Леонида Сергеевича Соболева. Судно хоть и старенькое, 1985 года постройки, но в хорошем состоянии. В каюте удобства: холодильник, телевизор, душ, санузел, фен, кондиционер, обзорное окно.

– Уютненько! – отметила Лена, выбирая себе кровать.

– Приятно, что душ и туалет в каюте, – засмеялся я.

Пока располагались, теплоход отошёл от пристани. Вскоре пригласили на ужин. После трапезы я предложил Лене:

– Здесь есть бар и кофейня, если хотите, попьём чего-нибудь?

– Давайте лучше на свежий воздух. Постоим на корме? – вопросительно посмотрела на меня Лена.

– Отличная мысль! – согласился я. – Пойдёмте.

Завораживающее зрелище – пенящаяся вода за винтами и кружащие над теплоходом крикливые чайки. «Как всё-таки здорово, что решили выбраться из города», – думал я. Лена стояла на корме. Вскинув лицо и закрыв глаза, она наслаждалась звуками и своеобразным запахом речной воды.

– На чём прошлый раз остановились? – спросила Лена.

– Сегодня хотел бы поговорить о другом – об эволюции паразитизма. Вспомним, с чего он начался. С того, что некие колдуны, шаманы и жрецы стали обманывать народ и жить за счёт их наивности и доверчивости. Следующим этапом паразитизма было появление рабов и рабовладельцев. В древней Руси избирали князей, которые набирали дружины, чтобы охранять мирный труд людей от набегов кочевников. Жили князь и дружина, естественно, за счёт народа. Но постепенно власть от князя к князю стала переходить по наследству, а дружина, превратившись в огромное войско, охраняло теперь не только тружеников от кочевников, но и самого князя от народа. Таким образом, был закреплён принцип паразитизма. В царское время был издан свод законов, закрепляющий статус царей, бояр, стрельцов, крестьян, холопов и челяди. А ещё позже – дворян, военных и крепостных крестьян. Мало того, церковь проповедовала, что все цари от Бога. То есть, паразитизм был узаконен. Все вышестоящие правители и чины паразитировали на тружениках, прикрываясь благими причинами управления и защиты народа. Образовались государства, в которых правители окружали себя армией и силовыми структурами, чтобы защищаться от собственного обездоленного народа. При этом прикрывались поговоркой «народ, который не хочет кормить свою армию, будет кормить армию противника». Таким образом, власть – это возможность паразитировать на своём народе, направляя часть отобранных у народа денег на содержание силовых структур и аппарата принуждения. Такая система паразитирования довольно крепка, поскольку у народа нет никаких возможностей противостоять аппарату принуждения. Всех недовольных либо сажают в тюрьмы, либо уничтожают.

– Я не поняла, а при чём здесь эволюция? – перебила Лена.

– С развитием человечества стали появляться и надгосударственные системы паразитирования – колониальные империи или метрополии, которые завоёвывали другие государства и превращали их в свои колонии. Колониализм – это не что иное, как паразитизм одного государства над другими – своими колониями. Теперь страна, обладающая более современной и сильной армией, удерживала в повиновении другие страны, обогащаясь за их счёт. Часть заработанных на них средств она направляла на содержание и дальнейшее усиление своей армии. Современный неоколониализм использует более ухищрённую систему порабощения других государств. С помощью финансовых инструментов, подкупа и шантажа приводятся к власти новые лидеры из числа элиты этих государств. Их подпитывают финансами извне, предоставляют возможность грабить собственный народ и вести политику в интересах обогащения господствующего государства. Власть этих подкупленных лидеров тщательно оберегается с помощью введённых на территорию колонии военных баз под предлогом её охраны от внешнего вмешательства. Разрушить такого рода паразитические системы совсем непросто. Несмотря на это, время от времени происходят вооружённые восстания и революции, в результате которых народ избавляется от своих угнетателей. Но, на волне переворотов на смену старым паразитам, как правило, приходят новые, но эксплуатация простого населения продолжается. И причина живучести паразитизма, как когда-то было сказано, в природе самого человека, который, дорвавшись до власти, прежде всего думает о себе и своей семье, а не о счастье и благосостоянии своих подчинённых или поданных. А отдельные исключения не делают погоды.

– Неоптимистичную картину Вы нарисовали, – вздохнула Лена, – не могу даже себе представить, как можно искоренить такой глобальный мировой паразитизм?

– У меня уже есть мысли по этому поводу, но они ещё недостаточно оформленные. Но, думаю, что скоро я смогу с Вами поделиться ими.

– Ну что, пойдёмте спать? – зевнула Лена.

– Конечно, тем более что завтра нас рано поднимут, – улыбнулся я.

Проснувшись, я выглянул в окно. Теплоход уже подходил к Валааму. После завтрака мы присоединились к одной из экскурсионных групп, которая планировала совершить пешеходную прогулку с посещением скитов Валаама и Центральной усадьбы Спаса-Преображенского Валаамского мужского монастыря. Непривычно было видеть Лену, облачённую в длинную юбку и косынку. Однако это было правило для женщин-туристок при посещении Валаамского монастыря.

Посетив Воскресенский скит, мы продолжили наш пеший маршрут по главной монастырской дороге. Не будучи большими любителями заглядывать в незакрывающиеся рты экскурсоводов, мы с Леной немного отстали от группы, но шли так, чтобы всегда держать её в поле зрения. Вскоре мы добрались до Гефсиманского скита, который можно было узнать по красивому жёлтому зданию с голубой кровлей – Храму Успения Божией Матери. Все остальные постройки, кроме маленькой часовенки «Моления о чаше», располагались слева за невысоким забором.

Вход на территорию скита туристам был запрещён, поэтому потолкавшись немого у храма, наша группа последовала дальше. Мы с Леной, как обычно, немного отстали, с интересом разглядывая архитектуру небольшого, но чудесного по красоте храма. Я заметил за оградой трёх монахов, которые с нескрываемым волнением смотрели в нашу сторону. Мне стало даже как-то неловко, и я решил поздороваться с ними:

– Здравствуйте, отче!

Монахи исчезли, а через две минуты я увидел их с этой стороны забора. Они приблизились, поклонились и пригласили следовать за ними. «Наверное, что-то знают обо мне» – подумал я и, обуреваемый любопытством, шепнул Лене на ухо:

– Пойдёмте, похоже, скоро узнаем много интересного!

Пройдя по узенькой тропинке через густые заросли деревьев, вышли к живописной часовне с пяти куполами в таком же жёлто-голубом стиле, как и основной храм. Это была Часовня Вознесения Господня. Монахи пригласили нас внутрь. Вход представлял собой открытое крыльцо под кровлей, опирающейся на 6 столпов. Боковое ограждение состояло из деревянной резьбы, похожей на плетёный рисунок, словно вход в царские хоромы из русских народных сказок.

Монахи пригласили нас присесть на деревянную лавку. Двое из них сели напротив, а третий долго ковырялся в ящичке и, наконец, извлёк оттуда старинную книгу в ветхом кожаном переплёте и вопросительно покосился в сторону Лены.

– Это мой друг и помощница, – успокоил я монаха.

Удовлетворённо кивнув, он произнёс:

– Преподобному отцу Игумену Дамаскину, ещё в период отшельничества, когда он занимался переписыванием книг для монастырской библиотеки, попал в руки этот старинный фолиант на греческом языке. Содержание не соответствовало Священному Писанию и посему не упоминалось и не использовалась в церковных службах. Но пророчество, указанное в книге, давно заинтересовало нас. Монах листал пожелтевшие страницы:

– Вот, послушайте: «И наступит время, когда ослеплённые гордыней и стяжательством народы в безумии своём, посредством рукотворных болезней и опустошительных войн посягнут на саму жизнь земную. И появится тогда среди людей один. И прикоснётся к нему разум вселенский. И передаст мудрость свою и способности свои, дабы нести в народ свет и учение о счастье человеческом. И проникнутся люди учением этим, и восстанут, и пойдут за ним, ибо избавит он от бесправия и нищеты, от угнетения и болезней, от войн и безумия. И имя ему пророк Магсус».

– До последнего времени мы считали это пророчество всего лишь красивой легендой. – произнёс второй монах. – Но недавно возникло предчувствие, что пророк уже среди нас. Стали молиться, чтобы он явился нам, даровал свет и указал путь.

– А сегодня мне был сон, – воскликнул третий монах, – что пророк сей прибудет на остров с группой, не выделяясь среди них ничем.

– С самого утра мы ждали прибывших на теплоходе туристов, а увидев, сразу поняли, что пророк Магсус – это Вы! – воскликнул первый монах, протягивая руки.

Слова скитников шокировали. С нескрываемым волнением я рассказал им:

– Не так давно произошло невероятное событие, после чего вокруг стали происходить чудеса. Я же обнаружил в себе необычные способности. Встречались люди, которые узнавали меня. Одни говорили о трактате, другие, как и вы, просили даровать им свет и указать путь. А некоторые даже обращались ко мне по имени Магсус. Выходит, что Магсус из пророчества – это я. К сожалению, учение, которое от меня ждут, ещё не создано. Я только собираюсь написать его. А моя попутчица как раз помогает мне в этом.

Монахи с уважением посмотрели на Лену.

– Бог в помощь, дочь моя, – пожелал ей первый монах.

– Спасибо вам, отче, что открыли мне истину моего предназначения. Я обещаю вам, что одни из первых познакомитесь с трактатом, как только он будет готов.

– Да благословит вас Господь наш Всемогущий! – пожелали нам на прощание монахи.

Время близилось к часу дня, и мы с Леной направились к нашему теплоходу, где нас ждала трапеза. После обеда посетили Свято-Преображенский собор, где послушали хор Валаамского монастыря, а оттуда направились на скалистый берег полюбоваться живописной природой острова Валаам.

– А что всё-таки случилось с Вами, после чего стали происходить все эти чудеса? Ну, пожалуйста, расскажите? – пристала ко мне Лена.

Пришлось поведать ей о своей встрече со светящимся шаром, похожим на шаровую молнию, после чего я надолго потерял сознание.

– Интересно! А что это на самом деле было? Это же не молния?

– Я тоже не раз задумывался над этим, – ответил я, любуясь чудесным видом, открывающимся со скалистого берега, – возможно, какое-то внеземное устройство передачи информации или подключения к вселенскому разуму, о котором написано в пророчестве, – засмеялся я.

Лена слушала меня с интересом. Я продолжал.

– Но я не могу себе представить, что произошедшее со мной было предсказано много веков тому назад. И почему выбор пал именно на меня?

– А я не могу поверить в то, что невольно стала участницей этого эпохального события. Подумать только, я познакомилась с самим пророком Магсусом и, мало того, стала его помощницей!

К восьми вечера мы вернулись на теплоход, поужинали, посидели немного в баре и продегустировали пару ликёров. В половину одиннадцатого добрались, наконец-то, до нашей каюты. Я первый принял душ и нырнул в свою постель. Лена мылась так долго, что я задремал. Спросонья почувствовал, как она тихонько залезла ко мне под одеяло. Сердце бешено заколотилось в груди. Я повернулся к ней лицом, крепко обнял и припал к её нежным губам…

Проснулся я с ощущением, что на меня кто-то пристально смотрит. Открыв глаза, увидел нависшую над собой Лену, которая с улыбкой на лице наблюдала, как я сплю.

– Доброе утро! – произнесла она нежным голосом, увидев, что я проснулся.

– Доброе утро! – улыбнулся я в ответ и, резко перевернув её на спину, страстно поцеловал.

– Ой, сколько в тебе страсти! – засмеялась она, когда я, наконец, оторвался от её губ.

– Я уже соскучился по тебе! – игриво прошептал я Лене на ушко.

– Не успеем, нас сейчас будут будить на завтрак, – лукаво улыбнулась она, чмокнула меня в губы и, выскочив из-под одеяла, накинула на себя халат.

Пока Лена собиралась в душ, я успел несколько минут полюбоваться безупречными линиями её стройной фигурки, после чего встал и, не одеваясь, последовал за ней.

Увидев меня обнажённого, Лена смущённо улыбнулась и направила струю воды мне в лицо.

– И как мне теперь тебя называть? – спросила она, выжимая на ладошку гель для душа, – «пророком Магсусом»? Неудобно и слишком официально… «Магсусом»? Тоже как-то длинно… А, давай-ка, я буду назвать тебя просто «Магси»? И коротко, и благозвучно?

– Как пожелаешь, Солнышко, – ответил я с нежностью, на которую только был способен.

– Солнышко! Как мило! – воскликнула Лена и прижалась ко мне своим намыленным телом.

Вскоре нас пригласили в ресторан. Позавтракав, мы попрощались с администраторами и покинули теплоход. Погода стояла ясная. Расставаться нам не хотелось, и я предложил Лене прогуляться пешком по Октябрьской набережной до Володарского моста, а оттуда до метро «Ломоносовской». Она с удовольствием согласилась.

– Вот ты говоришь, что после встречи со светящимся шаром у тебя появились необычные способности. А изменилось ли что-нибудь в тебе самом, в твоём отношении к происходящему?

– Да, и довольно существенно, – ответил я, задумавшись над вопросом Лены, – я и раньше интересовался политикой, возмущался паразитизмом чиновников, бесправием простого народа. Но, ощущая свою полную беспомощность, дальше критики и саботирования некоторых указов дело не доходило… После встречи с шаром у меня пропало чувство обиды и беспомощности. Я стал во всём искать причинно-следственные связи и способы решения социальных проблем. Образно говоря, задумался над тем, как вместо уничтожения солдат некой армии, сразу устранять её королей и генералов. А главное, у меня появилась убеждённость в возможности построения идеального общества. Вот, как-то так…

– Это здорово, что ты так уверен в себе! – воодушевлённо воскликнула Лена.

– Вот пример глобального подхода. – продолжал я. – Ещё лет двадцать – тридцать тому назад городские квартиры, отдельные предприятия общепита и больницы населяли полчища тараканов. Чего только не делали люди, чтобы избавиться от этих непрошенных соседей. Кто-то использовал народные средства: борную кислоту, эфирные масла растений, скипидар, керосин, бензин, нашатырный спирт, пиретрум, кто-то травил их более серьёзными промышленными ядами. Но все эти средства помогали только на определённое время, и прусаки вскоре возвращались снова. Кое-кто считал, что более действенным методом борьбы с тараканами является уничтожение всего съестного, и рекомендовал хранить пищевые продукты только в закрытых герметических банках и упаковках. Но соблюдать такую стерильность в местах потребления и хранения пищи оказалось практически невозможным, отчего тараканы периодически наведывались подбирать случайно оброненные где-то крошки. И, наконец, кое-кто получал удовольствие от непосредственной охоты на них при помощи тапка. Пока люди пытались решить проблему локально – уничтожая отдельных тараканов или лишая их пищи, они рано или поздно снова возвращались. Когда же люди подошли к решению этой проблемы глобально – создали инсектицид, вызывающий эпидемию в колониях тараканов и лишающий их репродуктивных функций, такой как COMBAT, они полностью исчезли. Аналогично надо поступать с врагами построения счастливого общества. Локальная нейтрализация каждого в отдельности не принесёт серьёзного долговременного результата. Уничтожать их надо глобально, устраняя или подрывая нормальное функционирование всей системы в целом, поражая её мозг, сердце, идеологию.

– Ещё бы знать, как это сделать? У тебя уже есть рецепты? – хитро прищурившись, спросила Лена.

– Метро «Ломоносовская», однако! Так что, продолжим эту тему в следующий раз, – улыбнулся я в ответ.