За ветку ему действительно удалось схватиться, но ветка тут же с громким треском обломилась. Однако же она несколько замедлила падение, цепляясь за сучки и ветки нижнего яруса дерева… Спустя несколько мгновений Петрович оказался на земле и мычал от пронзившей, как будто мощным ударом электрического тока, боли в ноге.
Так прошло еще несколько минут, боль начала понемногу отпускать. Наконец Виталий смог заставить себя оглянуться по сторонам. Улица выглядела пустой, выстрелы стихли. На вид это была улица типичного поселка городского типа – ряд четырехэтажных, серых, кирпичных зданий, асфальтовая неровная, разбитая дорога уходила куда-то за деревья.
Петрович собрался с силами и как можно быстрее заковылял прочь, стараясь оставаться за деревьями или пригибаться за кустами. В конце концов, он добрался до угла дома, где были достаточно буйные кустарниковые заросли, там он лег и дальше просто полз. Спустя какое-то время он заметил, что стало темнее и холоднее. Солнце понемногу заходило за горизонт. На улицах поселка было удивительно тихо.
Виталий видимо добрался до окраины – тут заканчивались многоэтажные дома, и сразу начинался лес. Виталий встал, зашагал так быстро, насколько позволяло его состояние. Направление он выбрал наугад, туда, где как ему казалось, находится город. Он не был уверен в правильности пути, но решил, что чем дальше он будет от поселка-тюрьмы, тем лучше. В конце концов наступила ночь. Стало холодно, хотелось есть и пить. Петрович остановился среди деревьев и вдруг понял, насколько он устал. Очень хотелось спать.
Он уже даже собрался просто лечь на землю и уснуть, однако вдруг подумал, что это довольно жутковато, так вот ночевать в лесу, в незнакомо месте, не зная, что происходит в округе. Он собрался с силами и влез на подходящее дерево, чтобы заночевать.
Попытался расположиться на нескольких, что были потолще ветках. От усталости практически сразу провалился в сон. Несколько раз он просыпался – его пугали какие-то вскрики и шумы, хруст веток внизу. Как вбреду он озирался, пытаясь разглядеть что ни будь в темени и незаметно для себя проваливался обратно в сон.
Под утро стало чуть светлее и заметно спокойнее, но очень холодно. Петрович дрожал, но продолжал спать. В конце концов холод и боли в спине и конечностях от неудобного положения взяли вверх, и Виталий открыл глаза. Солнце вставало над деревьями, роса сверкала на траве, птичье пение наполняло лес. Виталий Петрович, кряхтя размял конечности и начал понемногу, не спеша слезать вниз.
Все произошедшее вчера с Петровичем казалось каким-то нереальным, кошмарным сном. Петрович подумал: «Наверно я скажу с ума? Может это все какие-то галлюцинации, которые загнали меня на это дерево? Может быть, вообще ничего этого не было? Возможно все воспоминания – это плод моего воображения? А может я в запой ушел после рыбалки и сейчас вообще лежу под капельницей и меня на самом деле откачивают в наркологическом отделении?» – эта мысль даже как-то успокаивала Виталий Петровича. Ему как-то стало уютнее и спокойнее от мысли, что на самом деле он мог находиться не на дереве в лесу, а в горячечном бреду на проржавевшей койке наркологического отделения. Однако сеанс самовнушения и антистресса был прерван резчайшей болью в травмированной накануне ноге – Петрович как раз достиг последних веток и вынужден был спрыгнуть на землю. Задрав штанину, он взглянул на ногу – голеностоп сильно опух, каждое движение ноги отзывалось болью…
«Что ж, все равно надо идти».
Сделав шаг, Петрович громко ойкнул и неожиданно для себя завалился от боли на бок. Стиснув зубы, медленно и очень осторожно встал на четвереньки. Попробовал встать на здоровую ногу и затем все так же медленно слегка переместить вес на больную ногу. Было больно, но терпимо. Потом он решил попробовать идти маленькими шажками. Слегка подпрыгивая, подволакивая ногу, стараясь избегать резких «прострелов» Петрович упрямо продолжал движение вперед, надеясь разработать ногу.
Спустя час, ковыляя, Петрович двигался по какой-то тропинке. пытаясь ориентироваться по солнцу. Он шел, шел и шел, понемногу привыкнув к постоянным ноющим болям в ноге. Еще через час он расходился, шагая довольно быстро. Наконец он вышел на открытое пространство, взобрался на небольшой холмик и огляделся. Перед ним предстала удивительная картина. Петрович поморгал, закрыл глаза, потом открыл, протер их… Но ничего не изменилось, он видел все то же зеленое небо и кровавый красный горизонт: «Да, черт возьми, зеленое небо!» Он пытался поднять указательный палец перед своим носом, в надежде что увидит два вместо одного и все сумасшествие вокруг найдет объяснение, но нет: палец был один, голова не кружилась, а небо было зеленое. Или это он видит его зеленым. Петрович начал тихо хихикать, понимая, что его разбирает истерический смех. Внезапно он услышал по-домашнему знакомый звук, даже скорее вой. Рядом была дорога, из-за поворота показалась «буханка». Петровичу сразу же стало легче, ведь этот шум и вид самой «буханки» были свидетельствами реального мира. Вот «буханка» остановилась напротив холма, где стоял Петрович и… кто-то высунулся из окна и помахал Петровичу. Петрович, блаженно улыбаясь, помахал в ответ. Кажется, люди из «буханки» не собирались гнаться за ним. Водила не был похож на людей из спецслужб, обычное обветренное, прокуренное, красноватое лицо человека за пятьдесят… Петрович заковылял к «буханке». Зеленое небо доконало его, он отчаянно нуждался в помощи…