Валентиныч подобрался сбоку и схватил за руку пациента. Медсестра что-то ввела через капельницу, пациент обмяк, однако анестезиолог еще минуты три держал упрямую руку, желая удостовериться в достаточности введенных препаратов.
Валентиныч продолжил манипуляции в ране. Внезапно он снова почувствовал какие-то толчки по животу.
– Да чё он у вас не спит-то? – уже с раздражением и с оттенком удивления спросил он. Внезапно с грохотом, опрокидывая со звоном ворох хирургических сверкающих инструментов пациент приподнялся и одной рукой схватил за шею остолбеневшего, с вылезающими из орбит глазами изумленного Петровича!
Виталий вцепился обеими рукам за пальцы проснувшегося больного и изо всех сил пытался разомкнуть их. Валентиныч почти повис на плечах убегающего пациента, но это не возымело почти никакого эффекта, оперсестра в ужасе смотрела на развернувшуюся борьбу, а анестезистка повисла на плече восставшего из наркоза человека, пытаясь спасти внутривенный катетер – который мог при неосторожных или резких движениях переломится пополам. Пациент, глядя безумными глазами куда-то в пустоту, с неожиданной силой продолжал удерживать Петровича, который в свою очередь все еще безуспешно пытался разжать пальцы безумца. Из раны больного из-за напряжения стали выдавливаться казавшиеся в свете операционной сероватыми, блестящие ленты кишечника! Наконец пришедшая в себя операционная сестра бросилась к больному и попыталась прикрыть марлевой салфеткой выскальзывающий из раны кишечник.
Внезапно, с криком она отскочила от опер стола. С ужасом Петрович увидел, как следом за кишками из раны выпали полупрозрачные, шевелящиеся, хлюпающие слизью тяжистые массы… Видимо под влиянием увиденного, Вылентиныч окончательно осатанел и практически запрыгнул на больного, одновременно вцепившись в кисть его руки, помогая Петровичу отодрать ее от горла. Внезапно борьба стихла. Пациент неподвижно упал поперек стола, врачи и медсестры на несколько секунд замерли, глядя лишь на куски слизи, которая продолжала самостоятельно ползти куда-то, прочь от операционного стола. Анестезистку вырвало, Вылентиныч выбежал в предоперационную и кричал кому-то:
– Звони срочно главному! Зови в операционную. Срочно! Скажи, что б немедленно, слышишь?!
Словно очнувшись от забытья, Петрович крикнул анестезиологу:
– Он дышит хоть?
Потом начал шарить блуждающими глазами по операционной, нашел металлический бикс побольше, одним движением вывалил с грохотом содержимое под ноги, подбежал ко все еще копошащемуся на полу и ползущему комку слизи и с перекошенным от отвращения лицом накрыл его стальной банкой. Далее, все больше приходя в себя, он еще раз переспросил анестезиолога:
– Дышит?
– Дышит, но хреново, – ответил суетящийся возле больного Петрович, по-видимому, тоже начавший приходить в себя.
Раздался топот в предоперационной. Показался начмед.
– Вы чё тут, с ума посходили? – озираясь и дивясь на погром воскликнул он с оттенком возмущения и даже угрозы в голосе.
– А ты сюда глянь, – сиплым голосом сказал Петрович. Как ни противно было ему, однако он не мог отказать себе в этой маленькой сатисфакции и поднял бикс.
С утробным звуком подступившей дурноты, руками закрывая рот, начмед дернулся в обратную сторону. Сдавленно прохрипел через силу:
– Глисты что ль такие? Предупреждать же надо!
Общими усилиями затащили пациента на стол. Санитарки суетились вокруг, собирая инструменты, бинты, битое стекло с пола. Пригнали подвыпившего лифтера, который один среди подсобного персонала оказался достаточно отважен, что бы металлическим совком соскрести остатки шевелящихся тварей с пола в бикс. Впрочем, не исключен был в этом поступке и корыстный, коррупционный мотив. После акта героизма лифтер подозрительно жестикулировал, недвусмысленно глядя в глаза старшей медсестре. Судя по всем этим действиям, он ожидал транша спиртосодержащей жидкости в расположение подсобки, где обитали лифтеры. Забегая вперед, стоит сказать, что благодарность старшей сестры была значительно ограничена ее феноменальной бережливостью, если не сказать прижимистостью. Поэтому доблестный спаситель, после приема благодарности внутрь, вынужден был, шатаясь и матерясь вернутся в операционную с металлическим совком буквально через пять минут, и потребовать повторной выдачи ему твари для героического поступка…
Тем временем Петрович сумел возвратить кишки необычного пациента на место, в живот. Стянул края раны хирургическими нитями. Продолжить операцию он не решился и ждал решения начальства. Хирург и анестезиолог простояли в операционной около получаса, среди суетящихся санитарок и причитающих, охающих медсестер – собирающих инструменты, мусор и слизь. Наконец они услышал топот шагов и почти одновременно предоперационную и сам операционный зал заполонило множество людей – все они были в костюмах химзащиты. Анестезиолога и Петровича взяли под руки и подтолкнули к выходу. Неожиданно для себя за дверью операционного блока Петрович вместо привычного коричневого коридора оказался в туннеле из белого пластикового материала. Он ощущал бьющий в лицо ветер, как будто гигантский вентилятор гонял воздух по этому тоннелю.
– Это что?.. Что это, черт возьми?
– Не волнуйтесь пожалуйста, доктор. Так надо, – мягким голосом ответил один из сопровождающих. Так они прошли через всю больницу, везде все было покрыто пластиком.
«Когда они успели то? Как это возможно вообще?» – изумился Петрович.
В конце концов пластиковый коридор закончился на улице – он упирался прямо в дверь черного автобуса, какой-то иномарки. Забравшись внутрь, Петрович обнаружил, что привычных пассажирских окон тут нет, салон освещался исключительно плафонами. Его усадили на одно из мягких и комфортных кресел. Тихо заурчал мотор, машина почти беззвучно тронулась, они куда-то поехали.
Через примерно двадцать минут минивэн остановился, Петровича и остальных пассажиров пригласили на выход. И тут он увидел все тот же белый пластик вместо стен, здесь был такой же ветер, только бьющий теперь в спину. Стало зябко, Петрович натянул воротник халата повыше на шею.
Вскоре Петрович и анестезиолог оказались в небольшом помещении, с несколькими кабинками, похожими на душевые.
– Ребятки, теперь быстро снимаем одежду и под душ, – бодрым голосом отрывисто выпалил один из сопровождающих.
– А что собственно…, – начал Петрович, но резким властным окриком человек в костюме оборвал его и демонстративно постучал по тому месту на руке, где обычно носят часы.
– Что ж, душ так душ… – Петрович зашел в кабинку, огляделся в поисках кранов. Внезапно вода сама полилась через отверстия вверху… но эта вода была синего цвета!
«Куда я попал?» – подумал Петрович. В нос ударил неприятный, даже противный запах.
– Что это?.. Где мы!? Вы кто такие? – вырвалось вслух у Петровича. Никто не ответил.
Он подёргал дверь душевой, но она не открывалась.
Спустя минут 10, как показалось Петровичу, душ отключился. Он вышел, обнаружил рядом с дверью одежду – нечто похожее на больничное белье.
– Для меня – догадался Петрович.
Когда он оделся, в комнату вошел человек в химзащите.
– Оделся? Ну пошли.
Они шли по коридорам и здесь уже не было пластика на стенах. Петровича привели в комнатку без окон, с одной койкой, на которой был лишь кожзамовый матрац.
– Располагайся пока, – бросил мужчина, вышел и громко захлопнул дверь.
Петрович стоял посреди комнатки, изумленный и ничего не понимающий. В голове вместо мыслей носился какой-то вихрь из обрывков фраз и запечатленных его памятью сцен прошедшего дня. В конце концов он присел на край койки. Затем пересел удобнее, уперся спиной в стену. Последнее что он почувствовал – как глаза почти что сами закрываются, как будто кто-то опустил занавес в его сознании.
Глава 4
Просыпаться очень не хотелось. Очень не хотелось двигаться. Но в какой-то момент Петрович вспомнил о предшествующих приключениях. Сделав над собой усилие, открыл глаза, некоторое время глядя на белый обшарпанный потолок. Зевнул, медленно сел. Поежился, было зябко.
Сквозь окно виднелось пасмурное холодное серое небо. Опять прикрыл глаза, сел поудобнее. Так прошло несколько часов. Петрович иногда вставал, пробовал стучать в дверь и звать, но никто не откликался. Вдруг раздался резкий громкий хлопок. Петрович вздрогнул от неожиданности: «Выстрел?»
Виталий Петрович, пригнувшись, снова приблизился к окну, пытаясь разглядеть сквозь кроны деревьев, что происходит на улице. Вдруг раздалось еще несколько выстрелов, потом воздух распорола очередь, другая… Петровича дернуло как от удара молнии – это резко щелкнувший замок сзади так подействовал на его взвинченные нервы. Он резко обернулся – в дверях стоял незнакомый ему, высокий человек, на этот раз без химзащиты и респиратора. Одет он был в щегольской черный костюм, под которым виднелся воротник белоснежной рубашки.
– Здравствуйте! Как Вы?
Петрович стушевался…
– Я? Ничего… Но в каком смысле? Вы кто?
Вместо ответа человек бросил бесцветным голосом:
– Идемте со мной.
Они быстрым шагом миновали пустой коридор, затем поднялись по такой же пустой лестнице на этаж выше. Зашли в помещение с надписью «Приемная». Незнакомый человек сухо предложил Петровичу:
– Садитесь.
– Вы в курсе что здесь происходит?
Вопрос был неожиданным для Виталия Петровича. Он неопределенно пожал плечами.
Тогда незнакомец продолжил:
– Вы, собственно, нам не нужны, посидите на карантине 3 дня и можете идти куда хотите, – нахально ухмыльнулся и продолжил, – тут распишитесь.
– Зачем? – поинтересовался Петрович, разглядывая лист формата А4 с несколькими строками печатного текста.
– Так надо.
– А можно не подписывать? – Петрович потерял интерес к бумажке и разглядывал старый, с потрескавшимся лаком письменный стол.
От внезапного удара в лицо Петрович чуть не упал, в голове зазвенело.
– Будем подписывать?
– Да… – сдавлено ответил Петрович. Теперь у него вдруг появилось очень сильное желание прочесть текст, но он успел только разобрать: «…оперативный штаб межведомственной комиссии по ликвидации очага распространения алиентных РНК содержащих объектов…», – неожиданно на голову обрушился второй удар.
– Побыстрее, доктор.
Петрович, пошатываясь приблизился к столу и поставил загогулину в листе. На этот раз он не сводил глаз с человека по другую сторону стола. Внезапно дверь открылась, зашел военный в камуфляже и респираторе, бросил Петровичу:
– Руки! – Щелкнули наручники.
Обратный путь Петрович и военный проделали в тишине, выстрелы на улице закончились. Мелькнула мысль: он мог бы попробовать неожиданным ударом повалить конвоира, как это делают в кино… Однако мысль эту он тут же отбросил, как идиотскую. Голова все еще кружилась, было ясно, что такая попытка, скорее всего, закончится плачевно.
Наконец они вернулись к комнате, из которой Петровича забирали. Конвоир снял наручники, Петрович вошел обратно в свою комнату, щелкнул замок. Виталий сел на койку. Мысли путались и бессвязно кружились вихрем в голове. Вдруг с улицы вновь донеслись выстрелы. Один… Потом еще один… Вот сухо защелкали прерывистые очереди! Выстрелы захлопали около здания, они нарастали и вдруг слились в настоящую канонаду…
Внезапно, поддавшись инстинктивному порыву, Виталий вскочил и яростно стал бить ногами по раме окна, затем, когда осыпались со звоном стекла – по металлической решетке, что была за окном. Виталий с перекосившемся от напряжения лицом схватил металлическую койку и как тараном стал быть по переплету решетки. Металлическая конструкция не поддавалась.
Тогда Виталию пришла в голову мысль попробовать использовать кровать как рычаг, просунув одну из ножек между кирпичной стеной и рамой металлической решетки. Предельным напряжением сил ему вдруг удалось немного отогнуть часть решетки. Петрович продолжал кряхтеть и давил на кровать до потемнения в глазах. Вдруг один из подогнувшихся прутьев лопнул. Еще немного усилий и вот, в решетке есть небольшой проем, через который можно было попытаться выбраться. Виталий присел на полминуты, чтобы отдышаться…
Болела спина, ныли руки. Но на улице уже стихали выстрелы, надо было спешить. Задом, неловко задирая ноги, Виталий пытался пролезть в проем. Арматура решетки больно сдавила бока, Виталий извивался, пытаясь ужом проскользнуть через дыру. Отчаянно рванув в проем, он внезапно проскользнул, но не удержался за окном и почти вывалился наружу, за стену. Каким-то чудом повис на одной руке, потом раскорячившись на стене, нащупал едва заметный упор одной ногой.
Он взглянул вниз. Было довольно высоко, он висел на окне третьего этажа. А ведь до этого он даже не задумывался о том, как он будет спускаться и насколько высоко расположена его комната! Однако в полуметре от него обнадеживающе свисала довольно толстая ветка высокого дерева. Виталий подумал, что мог-бы попытаться оттолкнуться от стены и одновременно ухватится вытянутой рукой за эту ветку. Что ж, сказано – сделано! Происходящее дальше запомнилось смутно: падение происходило столь стремительно, что Петрович не успел даже испугаться.