Глава 24.
Часть 1.
Вылетаю из торгового центра и сажусь в машину. Достаю из бардачка пачку сигарет, вытаскиваю одну, прикуриваю и, откинувшись на спинку кресла, с облегчением выдыхаю облако дыма.
Снова начал курить. С приездом Тани все прежние демоны вылезли из своих нор. Мне всё чаще хочется выпить, покурить. Всё чаще хочется что-нибудь разгромить и на кого-нибудь наорать. Какого хера она делает со мной?!
Пять лет я не курил. А впервые начал вообще только после её отъезда. И вот она приезжает и переворачивает всё к херам! Всё летит к чёртовой матери! Я хочу её постоянно! Хочу до боли в груди, до вывернутых внутренностей! Ощутить её запах, вкус, услышать её стоны. Почувствовать её удовольствие. Только с ней я получаю от этого кайф. А помимо этого, хочется слышать её смех, говорить с ней, просто касаться. Быть рядом. Все симптомы знакомы…
– Блять! – херачу ладонью по рулю. Достаю вторую сигарету и снова прикуриваю.
Голову разрывают противоречивые мысли. Я хочу её! Хочу с ней! Как бы сопливо не звучало, но я хочу её всю без остатка. Чтобы только со мной, только моя. Хочу жить с ней, ведь мы абсолютно подходим друг другу. Я обожаю, какая она дома. Без своего пафоса. Люблю её ненакрашенной, в простой футболке и шортах. Люблю её незамысловатые блюда. С ней так вкусно есть. Люблю как она морщится и иногда выпускает свои коготки.
От неё веет уютом. Моим уютом. С ней я чувствую себя дома.
Но расслабиться и взять всё это не даёт прошлое. Как вспомню этот её пустой взгляд в нашу последнюю встречу, снова ощущаю эту дыру внутри. Изменилась ли она? Не смогу узнать, ведь теперь у меня есть деньги. Мне не жалко для неё ничего, но осадок прошлого тлеет где-то внутри. Наверно, я снова боюсь потерять её. Ведь если я окунусь полностью во всё это снова, получится ли у меня выбраться во второй раз? Пиздец! Кто бы подумал, что я, похоже, однолюб…
Часть 2.
Через час после ухода Гриши ко мне заглядывает Света. Заходит в кабинет, как обычно, с подносом в руках, и с выпученными глазами.
– Привет, моя хорошая, – киваю я, откинувшись на спинку кресла.
– Ага! – в глаза мне не смотрит, а садится напротив и нервно расставляет кружки. Поведение возбужденное, щёки горят…
– Свет, что с тобой? – подозрительно прищуриваюсь, рассматривая женщину ещё пристальней.
– А что со мной?! – наконец поднимает взгляд. – Это что с тобой?! – выкрикивает она, выпучив глаза. А затем наклоняется ближе и шепчет. – Я видела вас.
Я округляю глаза в удивлении.
– Кого «нас»?
Она свои закатывает и снова шепчет:
– Тебя и Григория Александровича!
Я на несколько секунд замолкаю. Значит, кто-то всё-таки видел порево, спонсируемое открытой дверью. А, вернее, не кто-то, а Света.
– А что именно ты видела? – решаю уточнить. Мало ли я не так её поняла, а самой выдавать всё ой, как не хочется.
Света цокает и засовывает в рот шоколадную конфету.
– Тебе в подробностях описать, что я видела? Ну, ты… лежала вроде на столе…
– Всё-всё! Не продолжай! – обрываю её и прикрываю на время глаза. – Чёрт.
– Дк вы с ним вместе, что ли?! У вас отношения?! – с восторженной улыбкой спрашивает медсестра.
– Свет… ничего нет. Это был просто момент слабости, – вздыхаю и, прежде чем продолжить, провожу по столу пальцем. – Когда-то мы встречались… Но потом я уехала и вот вернулась. Ну и мы не сдержались, – выдаю ультракратким пересказом. Не хочу вдаваться в подробности.
– Да ладно… Охренеть! – хлопает в ладоши эта эмоциональная женщина.
– Ага… – соглашаюсь, смотря в одну точку на столе. Но тут же вскидываю голову. – Светуль, ты, надеюсь, понимаешь, что об этом никто не должен знать? Ни одна живая душа. Я могу на тебя рассчитывать?
– Я сейчас обижусь! – надувает она губы. – Я разве похожа на ту, кто много болтает?!
Сдерживаю смешок и растягиваю губы в лукавой улыбке.
– Ну, вообще-то да!
– Эй! Ты поняла, о чём я! – возмущается Светлана Анатольевна, заставляя меня рассмеяться.
– Поняла, поняла! – прочищаю горло и добавляю: – И, пожалуйста, больше не поднимаем тему. Это больше не повторится, всем обо всём просто нужно забыть.
– Я поняла тебя! – с готовностью кивает она и жестом показывает, будто закрыла рот на замок. Но тут же вновь наклоняется ко мне и кричит шёпотом: – Но это всё равно, охренеть, какая новость!
– Света!
– Всё-всё! – тут же отодвигается женщина, подняв руки в капитулирующем жесте, после чего по кабинету снова разливается наш хохот.
Уф… Ну вот и отвлеклись, да?
***
Вечером, как и договаривались, мы с Женей едем ко мне. А на лестничной клетке очень «неожиданно» встречаем нашего механика Константина. Чёрт!
– Здрасьте! – высунувшись из своей двери, он расплывается в ехидно-мерзкой улыбочке.
– А ты не говорила, что вы соседи, – кивнув приветственно мужику, хмыкает Женя.
– Да как-то вылетело из головы!
Быстрее открываю дверь квартиры, пока этот хрен так и стоит, поглядывая на нас с гадкой улыбкой. Заталкиваю Женю в квартиру, оборачиваюсь к соседу, недобро прищурившись, а затем захлопываю дверь.
– Сейчас быстро поедим, и за работу! – проговариваю бодро, с улыбкой, пока разуваюсь.
Женя тем временем оглядывает обстановку, широко улыбаясь.
– Было бы неплохо, я голодный как волк!
Киваю и бегу в комнату. Хочется успеть как можно больше, раз уж тут помощь нарисовалась.
Включив режим «Энерджайзер», быстро переодеваюсь в шорты, футболку, а после бегу ставить воду под пельмени.
Кухня доделана, осталось поклеить прихожую и комнату. А вот для ванной придётся вызывать профессионалов. Плитку я точно положить сама не смогу.
Ну а оставшийся день покрывается дымкой торопливости, усталости и даже веселья…
Быстро поев, мы принимаемся за поклейку. Женя намазывает стены, а я приклеиваю обои. Возимся до одиннадцати ночи. Полностью измазавшись в клее, мы всё-таки облагородили и комнату.
Красивые однотонные стены нежно-персикового цвета ласкают взгляд. Пристраиваем мебель на свои места, прибираемся, и вуаля! Чистота и красота!
– Жень, спасибо тебе огромное! Одна бы я делала это несколько дней! – выдыхаю я, когда уже провожаю Митягина, стоя с ним в прихожей.
– Рад помочь! Обращайся! – расплывается он в широкой улыбке, надевая кроссовки.
Услышав это, я удивлённо и воодушевлённо подпрыгиваю.
– Да?!
Женя выпрямляется и, рассмеявшись, кивает.
– Конечно!
Ну что за золотой человек этот Митягин! Так и хочется расцеловать в обе щёки от радости, что не придётся и дальше возиться одной!
– Завтра я планирую ехать по магазинам, выбирать плитку в ванную и сантехнику. В среду сможешь мне снова помочь?!
– Так… – задумывается Женя ненадолго, а затем кивает, вырывая из меня облегчённый вздох. – В среду у меня выходной, свободен с обеда.
– Ага… Ну, значит, я пораньше уйду с работы…
Ведь с этим проблем быть не должно?..
В итоге договариваемся в два часа нужного дня встретиться возле моей квартиры. Провожаю его, иду в душ и валюсь на диван.
Я так устала, что засыпаю мгновенно, не успев подумать о сегодняшнем дне и о том, как болит моё сердце…
Глава 25.
Вторник проходит, на удивление, быстро, но всё же оставляет после себя болезненные ощущения. Гриша в клубе, и мы даже контактируем. Но дальше приветствия и пары фраз о работе разговор не заходит. Непривычно, что он не цепляется ко мне. Не орёт и не бьёт ладонью по столу. Непривычно и даже не хватает. Он вообще старается не смотреть на меня, ну а я, наоборот, его разглядываю.
Гриша хмурый, на вид больной. И даже на мгновение в голову приходит мысль, что это из-за меня. Подавленный, безэмоциональный, выгоревший. На мгновение поселяется догадка, что он думает обо мне постоянно и мучается из-за этого так же, как я из-за него. Но я быстро выталкиваю эти мысли. Он мне в понедельник всё сказал. И жизнь этого человека отныне не должна меня касаться ни коим образом.
Головой я понимаю, что его слова правильные. Что он не сможет меня простить, всегда будет помнить. А я должна исчезнуть, когда всё решится, и позволить ему наконец дышать свободно. Но сердце не соглашается ни с головой, ни со мной. Оно ноет и ноет. Рядом с ним, как и всегда, отбивает по-больному сумасшедший ритм.
В среду я, как и планировала, ухожу пораньше. Пишу SMS Грише, предупредив. И полная сил, отправляюсь наконец покончить с этими обоями.
Когда поднимаюсь на нужный этаж, Женя меня уже ждёт.
– Готов? – спрашиваю, запыхавшись, и вставляю ключ в дверь.
Митягин подпирает стенку плечом и широко улыбается мне.
– А как же!
Тоже растягиваю губы в улыбке и открываю, наконец, дверь. Я правда ему очень благодарна, а поэтому перед тем, как начать трудиться, вновь отвариваю мои любимые в последнее время пельмени…
***
Прихожая. В этот раз мы управляемся до восьми вечера. Уже не так весело, как в первый раз, но зато очень продуктивно. Мы уже не отвлекались лишний раз, а действовали чётко и заправски.
Вновь измазанные клеем, уставшие и счастливые, мы оба встаём посередине небольшого коридора и любуемся новой красотой. Бежевые стены в крупный ромб. Получилось красиво!
– Да мы с тобой профессионалы! – толкаю его плечом, не в силах оторвать взгляд от чистых стен. Я впервые вижу нашу квартиру такой красивой. Маме бы понравилось.
– Честно, с тобой я первый раз в жизни этим занимался! – смеётся Женя, а я давлюсь воздухом от двусмысленности, которая, по-видимому, возникла только в моей голове.
Проглатываю шутку о том, что я вообще во всём у него первая, и тоже стараюсь ответить беззаботно:
– Вот видишь, опыта поднабрался. Всё-таки не только мне с этого выгода! – подмигиваю, повернув голову в его сторону.
Тут же застываю от того, как Митягин на меня смотрит. Серьёзно, неотрывно, не мигая. Так, будто тоже вспомнил, что, вообще-то, между нами когда-то что-то было.
Не успеваю ничего понять, как оказываюсь прижатой к стене, а в мой рот проталкивается чужой язык.
– Же… Женя!.. – кое-как отталкиваю этот шкаф от себя. Сердце заколотилось от этого поцелуя болезненно, даже вытянутые руки трясутся. – Я не могу!.. Прости!
Несколько секунд, смотря в одну точку под ногами, он пытается отдышаться. А затем усмехается.
– Понял, – разворачивается в сторону комода, на котором лежат его вещи. – Я тогда пойду, – торопливо выворачивает свою футболку, а затем и начинает надевать на себя, ведь снимал её во время работы.
Но я прихожу в себя и останавливаю Женю, схватив за локоть.
– Подожди! Давай я тебя хотя бы чаем напою!
Становится немного неловко перед ним. Парень наверняка рассчитывал на жаркое «спасибо».
Женя оборачивается и, кивнув, улыбается.
– Хорошо. Давай чай.
– Отлично! Пойду чайник поставлю и приготовлю что-нибудь!
Пока готовлю на кухне, Женя решает умыться в ванной. Внезапно нашу какофонию звуков разбавляет стук в дверь.
– Жень, открой! У меня руки в масле! – кричу, немного наклонившись назад. Решила пожарить гренки, а их и на секунду оставлять нельзя.
– Хорошо! – слышу в ответ его крик. Затем, как открывается дверь. – Григорий Алекса… – резко оборвавшегося Женю звуком удара.
– Твою мать! – лихорадочно мою руки и выбегаю в прихожую, где открывается картина…
Гриша и Женя вцепились друг в друга и иногда производят удары! Оба огромные и силы до хрена! Да они убьют друг друга!
– Гриша! – кричу ему, чтобы остановился.
Они оба тут же оборачиваются ко мне, тяжело дышат.
– Да ты издеваешься! – рычит Котов, оглядев меня разъярённым взглядом, и вновь врезает кулак в лицо Жени. Брызгает кровь.
Подбегаю и хватаю Гришу за руку. Пытаюсь оттащить.
– Женя, тебе лучше уйти! Прости, пожалуйста! – умоляюще смотрю на бывшего одноклассника, толкая возбуждённого Котова назад, за себя.
Женя несколько мгновений стоит столбом. С разбитым носом, из которого струйками стекает кровь. Пиздец, получил ни за что! Шумно дышит и наверняка обдумывает, а не разбить ли нос начальнику в ответ. Но всё-таки, усмехнувшись и ничего больше не сказав, хватает свои вещи и быстро выходит из квартиры.
Я закрываю входную дверь и поворачиваюсь к Грише. Он стоит, подпирая спиной стену, и смотрит пустоту.
– Ты что, пьяный?! – выдыхаю шокировано. Только сейчас замечаю, что его немного штормит, глаза тоже выдают. Ещё и бровь с губой теперь разбиты.
– Два дня прошло… а ты уже… другого домой приводишь? – еле проговаривает и усмехается, так же глядя в одну точку.
Подхожу, беру его лицо в руки, чтобы посмотрел мне в глаза.
– Ты дурак! Он мне с ремонтом помогал. Видишь, – указываю рукой на стены и остатки атрибутов для работы, – клеили обои! Он мне просто помог, а ты накинулся на него ни за что!
Гриша пронизывающе прищуривается.
– А что… я должен был подумать… когда мне… открывает дверь полуголый мужик?! – его язык немного заплетался. Речь несвязная, и было бы даже немного смешно. Но его взгляд вполне серьёзный, и можно понять, что в Котове кипит злость.
– Но жарко же! Кондиционера в квартире нет! Даже у меня была мысль раздеться…
– Чего?! – вновь рычит он, впившись в меня бешеным взглядом.
Очнувшись, я убираю от него свои руки и в возмущении толкаю в грудь.
– И вообще, что ты здесь делаешь? Зачем пришёл?!
Стою оправдываюсь, а с какой стати?!
– К тебе… пришёл… – сразу стихает Гриша, будто и сам только вспомнил, зачем здесь.
Вдохнув носом поглубже, я вдруг понимаю, что пахнет горелым, а по квартире стремительно распространяется чад.
– Трындец! – выкрикиваю и несусь на кухню. Закашливаясь, быстро выключаю плиту. На сковороде лежат черные угольки. Да что ж такое! Быстро открываю окна…
Меня внезапно хватают за талию и закидывают на плечо. Махом выносят с кухни. Пьяный, но с ориентацией всё в порядке.
Ставит меня на пол в комнате и обнимает. Сжимает так, что мне больно.
– Гриша… я сейчас задохнусь! – еле выдавливаю из себя и пытаюсь высвободиться. Котов немного ослабевает хватку, дав вдохнуть полной грудью. Но обнимать, уткнувшись мне в шею, не перестаёт. – Что случилось? – спрашиваю уже тихо, гладя его по спине.
Он поднимается, обхватывает моё лицо ладонями и прислоняется ко мне лбом. Зажмуривается.
– Ты случилась, – нежный поцелуй в губы и снова слова, бьющие токовыми разрядами в грудь: – Не могу без тебя… Устал.
Обхватываю его руки на своих щеках и быстро киваю.
– Тоже не могу… Гриш, – обнимаю за шею и целую. Глубоко со всей болью и неожиданным облегчением. Со всей страстью. В закрытых глазах скапливаются слёзы, выгоняю их, тоже сильно зажмурившись. – Люблю тебя…
Гриша подхватывает меня под ягодицы и садится со мной на диван. Сжимает лихорадочно. Целует. Морщится…
– Малышка моя… Тоже, люблю… Пиздец, как люблю…
Смеюсь сквозь слёзы и снова погружаюсь в поцелуй. Если с матом, значит, действительно сильно. Семь лет назад он только так и признавался.
И… он же вспомнит это завтра, протрезвев?!
Глава 26.
Вы, наверное, думаете, что после признаний у нас был страстный секс? Мы оба сгорали от любви и страсти? Ха-ха! После поцелуев и объятий мы просто сидели, обнявшись. А потом Гриша уснул… Он просто уснул! Я уложила его на диван (он был не расправлен), сняла с него брюки и рубашку. Отчего с меня сошло семь потов – он же тяжёлый, как бык! После сходила в душ и легла рядом, обняв его рукой и ногой. Внутри сидел небольшой страх, что на утро он не вспомнит ничего…
Но я успокоила себя тем, что его взгляд хоть и был пьяным, но в то же время он казался и осознанным.
В голове крутились ещё миллион мыслей.
И что теперь?! Он всё так же женат. Наши проблемы никуда не испарились.
Но я плюнула на всё, прижалась к любимой горячей груди и уснула…
***
– М-м-м… – сквозь сон слышу стоны рядом с ухом и чувствую шевеления под собой.
Резко открываю глаза и прохожусь взглядом вверх, а затем вниз. Я полностью лежу на Грише, обхватив его, как коала дерево. Поднимаю голову и вижу, как он быстро-быстро моргает и морщится.
– Доброе утро… – мурлычу я, потёршись носом о его грудь.
– Сколько я вчера выпил? – тихо и хрипло стонет он, вызывая мою сочувственную улыбку.
– Похоже, до хрена.
Гриша резко выдыхает, скинув одну руку с дивана.
– Блять… Как мне плохо…
И я понимаю и очень даже сочувствую ему, но в голове вспыхивают иные мысли. Более значимые и волнующие.
– Ты хоть помнишь, что вчера было? – осторожно спрашиваю его, и сердце замирает в ожидании, а взгляд, как следователь, ищет малейшую зацепку на его лице, чтобы раскрыть это похмельное «дело».
Какое-то время он молчит, хмурится, жестоко убивая одну мою нервную клеточку за другой.
– А что вчера было? – наконец выдаёт он, но вырвав из меня этим тихий писк. – И что я у тебя делаю?
Пипец!
– Ты что, ничего не помнишь?! – вскрикиваю я и резко дрыгаю ногами, в попытке слезть с него.
Гриша тут же стискивает мою тушку двумя руками и, морщась, тихо смеётся.
– Помню-помню, не вопи.
– И что ты помнишь? – с подозрением щурюсь я.
– Ну, как дал в морду этому придурку… – изображает усердный мыслительный процесс.
– А ещё? – спрашиваю, уже теряя терпение.
– Что-то горело вроде…
– Ты издеваешься?! – снова начинаю вырываться, а он вновь сжимает меня и смеётся.
– Я люблю! люблю тебя!
– Ты специально?! – пыхчу, как ёж, укладывая подбородок на его грудь.
– Ага!.. М-м… – очередная его попытка рассмеяться обращается в стон боли.
– Так тебе и пусть! Меньше пить будешь и избивать ни в чём неповинных людей!
Я зла на него! Издеватель! А у меня чуть приступ не случился! И даже то, что помнит всё, не умаляет моего гнева за разрушенные нервные клетки!
– А вот за это всё я тебя отшлёпаю… Только сначала таблетку выпью, – издаёт он хриплый смешок.
Я вновь пытаюсь встать, чтобы дать Грише ту самую таблетку, но он мне снова не даёт это сделать. Переворачивается со мной и подминает меня под себя. Трётся носом о мою шею, щёку, касается губ…
– Фу, Котов, ну и запашок! – возмущаюсь я, пытаясь увернуться от ядовито-похмельных паров.
Он смеётся и кусает меня за губу.
– Люби меня любого!
– Окей! Только зубы сначала почисти!
Вздыхает всё-таки и медленно садится, держась за голову. Ко всему прочему у него разбиты бровь и губа. Просто шик!
– Сиди, сейчас лечить тебя будем! – приказываю я командирским тоном, вставая с дивана, и иду за аптечкой.
Вкладываю ему в ладонь аспирин, а в другую протягиваю стакан воды.
– Спасибо… – выдыхает Гриша и откидывается на спинку дивана, когда жидкость и таблетка оперативно отправлены в путь.
Теперь я достаю перекись, ватку и пластыри. Сажусь на него и начинаю обрабатывать раны.
– М-м-м… – в очередной раз стонет он от боли. А рана на губе сильная.
Дую на неё.
– Терпи, солдат!
Гриша вдруг обхватывает меня за ягодицы и сжимает. Резко распахивает глаза и смотрит в упор. От его пронизывающего взгляда тело моментально покрывается мурашками.
Но я продолжаю тихонько обрабатывать, пока он неотрывно меня разглядывает.
– Я тебе говорил, что ты самая красивая? – его голос тихий и глубокий. Эти вибрации волной проникают между ног и задевают мои «струны», из-за чего приходится поелозить на его бёдрах.
Прочищаю горло и так же тихо отвечаю:
– Говорил…
– А что я хочу только тебя?
Рука с ваткой тут же замирает над ранкой. Я тяжело сглатываю.
– Нет…
– Я хочу только тебя, – повторяет хрипло, смотря уже на мои губы. А затем резко привстаёт, всё так же держась за ягодицы, и обхватывает мои губы.
Я выпускаю всё из рук и обнимаю ими Гришу за шею, вплетаю пальцы ему в волосы. Он морщится и постанывает от боли, но не прекращает свой властный поцелуй. Просовывает глубоко свой язык, всасывает мой. Попеременно захватывает то одну губу, то вторую.
А у меня между ног уже снова всё полыхает от нетерпения и жажды.
– Голова уже прошла? – шепчу, задыхаясь, между поцелуями.
– Я в процессе лечения… – опрокидывает меня спиной на диван и проводит языком по моему горлу. – Срочно нужна глубокая терапия…
Я хихикаю ему в рот, а в следующую секунду тяну ноту в протяжном стоне, потому что Гриша уже снял свои боксеры и упёрся во влажную сердцевину трусиков горячим колом.
Но, прежде чем воткнуть в меня его, он раздевает меня окончательно, покрывает тягучими поцелуями моё тело. Шея, грудь, живот…
– Малышка моя… – хрипит, поднимаясь губами вверх. Одно плавное движение бёдрами, и он наконец во мне.
– М-м-м… – прикрываю глаза, схватив его за волосы. – Любимый мой… – задыхаюсь от каждого нового движения. Но они разятся от тех, что были до этого.
Сегодня ощущения от его ласк другие. Сейчас Гриша не дикий тигр, сейчас он ласковый котик. С характером, но нежный в каждом действии. Каждый поцелуй пропитан любовью, трепетом и неторопливостью. Наслаждением от понимания, что стало лучше, легче. Это похоже на освобождение. На вздох без препятствий.
Как же не хочется, чтобы это заканчивалось. Даже комната вокруг испарилась, остались только наши тела. Сплетённые, жаждущие, истосковавшиеся именно по этому мигу, именно по этим ощущениям.
Но моё тело со мной не согласно. Разряды, разбегающиеся сверкающими вспышками по конечностям, как признаки скорого полёта. Ещё немного и я взлечу. Чувствую. Впиваюсь в ягодицы Гриши, и он понимает. Ускоряется, кусает за губу.
Откидываю голову, прогибаюсь в спине, а в следующее мгновение сотрясаюсь всем телом от оргазма; от того, как Гриша ударяется бёдрами. Держа ритмичность, а затем теряя её в таком же уносящем удовольствии.
Гриша обхватывает мой затылок и глубоко целует, пуская свой стон-вибрацию по моему горлу. Сплетая свою дрожь с моей.
Я тихо смеюсь, когда уже могу более или менее нормально вдохнуть, и кусаю Гришу за нижнюю губу.
– А тебе кто-нибудь говорил… что ты бог секса?
– Да…
Я возмущённо шлёпаю его по голой заднице.
– Эй! Это точно была не я!
Гриша смеётся, приподнимается и снова врывается в мой рот языком. Решил заткнуть меня таким образом?!
Но я и не сопротивляюсь, потому что мозги – кисель. По-прежнему. Снова…
***
Гриша устроил нам выходной. Мы целый день купались в свой нежности. Тонули в своей любви. Занимались сексом и смотрели телевизор. Занимались любовью и разговаривали. Сливались в одно целое и просто молчали.
Но в какой-то момент я всё же вспомнила, что мужчину нужно кормить, и поэтому ближе к вечеру решила поднапрячься и приготовить что-нибудь вкусненькое.
Пока готовила, Гриша решил начать ремонт в ванной. В выходные должны были привезти плитку и новую сантехнику.
Стою, помешивая картошку в кастрюле, как в кухню влетает злой Котов.
– Что это?! – рычит он, чем заставляет резко обернуться к нему.
Показывает мне коробку с моими противозачаточными, а в глазах кружит настоящий смерч.
– А ты что думал, я беспечно буду давать кончать в меня? – приподнимаю брови в удивлении, а Гриша в непонимании хмурится.
– В каком смысле?!
– Ну, это противозачаточные, – подхожу, забираю из его рук коробочку и кладу на стол. Перевожу озадаченный взгляд вновь на Гришу. – Что случилось?
Он какое-то время молчит, смотря в одну точку. А затем резко вскидывает голову.
– Охуеть! – выплёвывает, хватает таблетки со стола и выбегает из кухни, прокричав на ходу: – Скоро вернусь!
Я бегу за ним и вижу только захлопнувшуюся дверь. Стою и ничего не понимаю. Он что, в трусах убежал?!