– Ничего страшного. Все хорошо. Проходи, присаживайся, хочешь лимонада или чая?
– Лимонада.
– Сейчас.
Я перешёл на кухню, достал из кухонного ящика два стакана, наполнил охлаждённым лимонадом и вернулся в гостиную.
– Пива предложить не могу, так как вообще не употребляю алкоголь, – сказал я, вручая ей стакан.
– Понятно, ведёшь здоровый образ жизни?
– Можно сказать и так.
– Одобряю, улыбнулась она. Я тоже не пью, не курю.
– Здорово! Я тоже не курю. Даже не пробовал.
– Правда? Хм… А я пробовала, но мне не понравилось.
«Отлично», – подумал я.
Так как для меня важно, чтобы женщина не имела вредных привычек. Выпить за компанию бокал вина это одно, но выпивать бутылку просто потому, что хочется – это другое.
Я направился к роялю.
– Ну что, поиграть?
– Конечно, ты же за этим меня пригласил? – спросила она, кокетливо улыбнувшись. – Или нет?
– Исключительно для этого, – заверил я.
– Ну тогда, играйте, маэстро!
И я заиграл. То последнее произведение, которое закончил вчера. Играл с закрытыми глазами, прощаясь с юношеским образом идеала красоты. Прощался, так как Ангелина мне нравилась все больше и больше.
Когда я закончил и открыл глаза, то увидел Ангелину с заплаканными глазами.
– Настолько плохая музыка? Или отвратно играю?
– Превосходно! – воскликнула она, шмыгая красивеньким носом.
– Правда?
– Да! Кто автор? Только не надо мне говорить, что ты не помнишь.
– Автор я, – пришлось мне признаться.
– Ты давал слушать кому-нибудь ещё?
– Нет.
– И зря! Ты можешь зарабатывать на этом большие деньги. Писать саундтреки для фильмов.
– Я сочиняю не ради денег.
– Понятное дело, и все же! У меня много знакомых в Голливуде. Сыграй ещё раз, можно я запишу и отправлю отцовскому другу? Он режиссёр.
– Зачем? Мне это не нужно.
– Это нужно людям. Нельзя скрывать от других такую магию. Это нечестно, – она взяла со стола свой телефон и, посмотрев на меня, сказала повелительным тоном: – играй.
И я снова заиграл.
– Бабушка была права, – сказала она, когда я закончил, – погоди, отправлю. Так… все.
Ангелина снова положила телефон на письменный стол. Потом посмотрела в сторону книжных полок.
– Помимо музыки любишь читать?
– Да. Обожаю! Иногда думаю, что если бы я не писал музыку, то, наверное, писал бы книги.
– Я, кстати, знакома с современным известным писателем.
– Поздравляю. Я читаю больше классику. Из современных могу только тех, кто не пишет чернуху.
– Убийства, погони, стрельба, секс – это для тебя чернуха?
– В некотором роде и это тоже. В современных романах мало хороших героев. Они условно хорошие, но много пьют, курят, убивают.
– Да, согласна! Я даже спросила у того самого писателя, почему они не могут придумать образ хорошего, доброго персонажа.
– И что он ответил?
– Сказал, что для этого сами читатели должны быть хорошими.
– То есть?
– Мол, сейчас многие люди не признают морально-нравственных законов, и, читая книги про правильных героев, они почувствуют себя ущербными, так как не стали бы рисковать своей жизнью, спасая незнакомых людей, как герои в книгах, или не стали бы помогать ближним, если не видели бы для себя в этом выгоду. Мол, прочитав такую книгу, читатель больше не станет покупать того автора. А жизнь у писателей и так несладкая.
– Насчёт читателей не согласен. Возможно, в книгах, чтобы добавить глубину образу, писателю приходится наделять героя плохими качествами. Только в жизни люди не настолько плохие, как о них думает твой друг.
– Согласна.
– И вообще, я всегда думал, что искусство должно обогащать человека и делать его лучше.
– Да, я тоже придерживаюсь такого же мнения.
– Значит не видать нам больше настоящих положительных героев, – вздохнул я печально.
– Почему же, я спросила его и про это, он ответил, что до тех пор, пока какой-нибудь храбрый писатель не напишет роман с по-настоящему положительными героями, которые получатся при этом интересными и живыми настолько, что читателям захочется подражать им, и какие-нибудь храбрые читатели, несмотря на то, что они сами уступают в проценте доброты и правильности, не похвалят эту книгу, то так и будут выходить романы с псевдо-положительными героями.
– Понятно, – улыбнулся я, – себя он не считает храбрым писателем?
– Видимо, нет, – засмеялась Ангелина.
– Я не считаю, что быть хорошим так сложно.
– Да, тебе это легко удаётся.
– В смысле?
– Я наслышалась от бабушки, насколько ты хороший, что безвозмездно помогаешь всем, кому нужна помощь.
– Мама меня в своё время хорошо мотивировала, сказав, что только с добрыми людьми происходят чудеса.
– Хочешь сказать, что у тебя нет отрицательных черт?
– Почему же, у всех они есть.
– Например?
– Ну, например, я однолюб.
Ангелина засмеялась.
– Это не совсем отрицательное качество. А ещё?
– Я никогда не нарушаю своего слова.
– Ну, Анатолий, ты же понимаешь, о чем я.
– У меня склонность к альтруизму.
– Ну все! Так не бывает. У каждого человека есть скелеты в шкафу.
– Кто это сказал? Какой-нибудь плохой человек, который тем самым пытался оправдать своё несовершенство. Мы же по образу и подобию, так?
– Да, так, – согласилась она.
– Так наша обязанность соответствовать тому самому образу.
– Согласна. Хотя, с другой стороны, если мы по образу и при этом можем так грешить, настолько ли хороши те, по чьему мы образу?
– Это сложный вопрос. Я размышлял над этим. Пришёл к выводу, что, возможно, в этом и заключается разница между нами и творцами: в том, что им как раз легко удаётся совладать с собой и усмирять своё эго, а человеку нет. Но то, что мы все-таки по образу, означает, что в нас есть достаточная сила воли соответствовать изначальному образу.
– Возможно, – кивнула она.
Несколько минут мы молчали, размышляя каждый о своём, потом она спросила:
– Слушай, ты мне во дворе сказал, что загадал что-то и тебе был знак, что загаданное сбывается.
– Да. Было дело.
– Расскажешь, что ты загадал?
Я пристально посмотрел в её неестественно золотистые глаза. Посмотрел на её черные волосы, которые казались чужеродным элементом в её внешности. Посмотрел на слой тонального крема поверх губ с левой стороны.
Кого же она мне напоминает?
– Ну? – нахмурилась она.
И я начал ей все рассказывать. И про женщину на балконе, и про девушку, которую видел два дня назад. И о своём обещании, что если закончу произведение, то отпущу манящий образ и стану строить свою личную жизнь.
– Жёлтое платье и синий плед говоришь?
– Ага.
– А девушка была в красном пальто?
– Да.
– Хм… В таком, как у меня?
– Примерно.
– И что? Будешь искать дальше?
– Нет.
– Почему?
Я ласково посмотрел на неё и сказал:
– Кажется, я нашёл человека, который поможет мне позабыть призрачные образы.
Ангелина улыбнулась, щеки залились румянцем, и она опустила глаза.