Глава 3
Когда мы входим в лифт, я наконец-то могу вдохнуть от облегчения. Прислоняюсь спиной к стене и чувствую блаженство. Хихикаю каким-то своим мыслям, летая в облаках. Потом перевожу взгляд на мужчину, прихожу в себя и вспоминаю, кто передо мной. Пытаюсь казаться собранной и серьезной. Хмурюсь, горделиво задрав кверху нос.
– Что? – вопросительно изгибаю бровь в ответ на то, что он смотрит на меня в упор, не отрываясь. – Нравлюсь?
И снова глупо хихикаю.
– Да вот думаю, когда ты уже наконец-то соизволишь нажать на свой этаж и мы поедем. Я ведь мысли читать не умею, не знаю номер твоей квартиры. – Кивком указывает на кнопочную панель, заставляя мои щеки полыхать от стыда.
– А, да, – Я нажимаю на седьмой этаж и полностью избегаю встречаться взглядом с Кравцовым.
Позор.
Это ж надо было десять лет не видеться, чтобы потом в один вечер выставить себя полной дурой.
И снова из моего рта вырывается это глупое хихиканье.
Я не контролирую это! Вообще!
Из лифта выхожу так стремительно, что врезаюсь в створки, которые еще не успели открыться до конца.
– Куда ты так спешишь, Решетникова? – летит в спину с насмешкой.
Я фыркаю, на ходу расстегиваю сумочку, пытаясь найти ключи от квартиры. Позади меня раздаются глухие шаги. Даниил следует по пятам.
Руки так дрожат, что связка падает на пол. Я понимаю, что если сейчас наклонюсь, чтобы поднять их, то просто свалюсь и уже не встану. Головокружение ведь никуда не ушло.
– Держи, Мил, – протягивает мне ключи Даня, – ты всегда такая рассеянная или это на тебя мое присутствие действует? – И снова смеется надо мной.
– Меня просто так тошнит от твоего парфюма, что не могу дождаться, когда ты исчезнешь, – произношу с раздражением, пытаясь попасть в замочную скважину, но тщетно. Этой ночью эта задача для меня невыполнима.
– Давай помогу, – тяжело вздыхает он, словно ему придется тащить по лестнице мешок с картошкой, а не провернуть три раза ключ в замке.
Я сдаюсь.
Он делает это ловкими движениями, я же засматриваюсь на его пальцы. Снова. А потом глупо хихикаю, представляя их в деле.
Кравцов распахивает передо мной дверь. Я не верю своему счастью. Как же хорошо дома! И туфли эти чертовы снять можно! Ох, ножки мои, ножки! Уже и шатает не так сильно.
Я щелкаю выключателем, стягиваю с себя шубку, поворачиваюсь, чтобы повесить ее в шкаф, и замираю, уткнувшись взглядом в мужчину, стоящего за порогом моей квартиры.
Он шарит по мне взглядом. Руки в карманах, не двигается, не решается без приглашения пересечь границу моего личного пространства. От него веет легкой растерянностью. Уверенный мужчина, который зажимал меня в танце, вдруг резко испарился, а на смену ему пришёл простой парень.
Несколько мгновений мы смотрим друг на друга, ничего не говоря. Потом уголки его губ нагло ползут вверх, и я вдруг понимаю, что он беззастенчиво пялится на мои ноги. Без того короткое платье задралось до неприличия, и я резко одергиваю его вниз. Мне бы с Даней попрощаться, поблагодарить, что подвёз, но я выпаливаю то, что удивляет даже меня:
– Может, по чашечке чаю?
Даня, кажется, от такой моей гостеприимности теряет дар речи. Молчит. Несколько раз моргает. Потом трет ладонью лицо, берет себя в руки, превращаясь в прежнего Кравцова.
– Только без яда, пожалуйста. – И переступает порог моей квартиры, закрывая за собой дверь.
Я и Даня одни в закрытом помещении. И я его не прогоняю. И даже не спешу язвить. Боже, сказал бы мне кто об этом даже день назад, я бы назвала его сумасшедшим и рассмеялась в лицо. Потому что это и в самом деле из разряда фантастики.
И снова я глупо хихикаю. Ноги заплетаются, поэтому я складываю руки за спиной, прислоняюсь к шкафу и внимательно слежу за мужчиной. Он без верхней одежды. Лишь снимает обувь, а потом становится напротив меня, ожидая, когда я приглашу его пройти дальше. А я просто моргаю, словно влюбленная в него дурочка, и рассматриваю его нереальные глаза.
У Дани темные волосы, а глаза выцветшего голубого цвета, который иногда переходит в серый. Радужка очерчена черным ободком. И смотрится это так дико и хищно. Словно кто-то случайно перепутал и наградил его чужими глазами. Волчьими. Годы прошли, сам он изменился до неузнаваемости, а вот глаза все те же.
– Идем. – Я смахиваю с себя это наваждение, отталкиваюсь от шкафа и стараюсь идти прямо. Нисколько не сомневаюсь, что Даня последует за мной.
У меня небольшая квартира-студия в центре города. Минимум мебели, максимум пространства. Все в светлых тонах. Я почти не готовлю, поэтому кухня выглядит девственно чистой.
– Кофе или чай? – Я открываю верхнюю полку и замираю, ожидая выбора Дани.
– Чай.
Он садится на стул, сканируя взглядом пространство. Я же проверяю, есть ли в чайнике вода, и щелкаю кнопкой. Потом поворачиваюсь к мужчине и внезапно чувствую себя неуютно рядом с ним. Зачем вообще позвала его? Но он кажется таким мужественным, сильным, красивым, настоящим…
– Я пойду переоденусь, – нахожу повод сбежать от него, чтобы умыться холодной водой и перестать думать о всяких глупостях.
Я хватаю с кресла домашний сарафан и отправляюсь в ванную комнату. Впервые за все то время, что живу здесь, закрываю дверь на защелку. Мало ли что стукнет в голову Кравцову?
Включаю кран, смываю макияж, пытаюсь привести себя в порядок, но «вертолеты» в моей голове начинают активные действия.
– Больше никогда в жизни! Никогда! – клянусь своему отражению, потому что мне действительно плохо. Я почти не соображаю, хочу пойти направо, меня же клонит влево, в ушах странный гул.
Жадно пью воду прямо из-под крана.
Не помогает.
Прикладываю к лицу мокрое полотенце.
Не помогает.
Под ледяной душ не решаюсь залезть. Ладно, и так сойдёт. Вроде бы немного лучше.
Я кое-как стягиваю с себя платье, предварительно запутавшись в нем. Бросаю прямо на пол. Чулки летят туда же. Не с первого раза попадаю в вырез сарафана. Верчу его туда-сюда и выдыхаю, когда наконец-то мое тело прикрывает белая в красную полоску ткань.
Мне вдруг становится весело. Хочется смеяться, а ещё танцевать. Я напеваю что-то себе под нос, пока удаляю остатки макияжа ватным диском.
Из-за всей этой суеты в ванной комнате и странных картинок перед глазами совсем забываю о том, что в моей кухне сидит мужчина. Поэтому пораженно застываю, увидев Даниила.
И снова из моего рта вырывается глупое хихиканье.
Он сидит на том же месте. В полной тишине. Руки на столе, сцеплены в замок. Уставший. Волосы взъерошены. На лице ни тени улыбки. В чужой квартире явно чувствует себя неуютно, но и в то же время смотрится в моей кухне как-то по-домашнему, что ли. И вид у него такой, словно у мальчишки, который впервые заглянул на чашечку чая к понравившейся ему девушке и не знает, что делать.
Точно: я же ему чай обещала.
– Ой. – Потираю ушибленное место на руке, врезавшись в стеллаж с книгами, и подхожу к Кравцову почти вплотную.
У меня вдруг возникает желание понравиться ему. Не знаю, откуда оно берется, сейчас вообще не могу ничего анализировать, но я начинаю глупо строить ему глазки и накручивать локон своих волос на палец.
Даниил странно смотрит на меня. Он вообще весь та-а-акой странный!
– Что? – интересуюсь у него, присаживаясь рядом прямо на стол.
Его кадык дергается. Мои ноги снова привлекают его внимание.
– Ты платье наизнанку надела, – равнодушно произносит он, словно я его совсем не трогаю.
– Что? – хмурюсь я.
– Платье. Говорю. Наизнанку надела, – поясняет он, и я наконец-то обращаю внимание на свой внешний вид. Таки да, швы торчат наружу, принт бледный.
– Ой. – Вскакиваю со стола и несусь к зеркалу. Мне кажется, что двигаюсь словно грациозная лань, но со стороны похожа на слониху. Пьяную слониху.
Ни разу не задумавшись о том, что делаю, хватаю сарафан за подол и тяну его вверх. Моделям чуждо чувство стыда. Нас воспринимают как безликих существ, фотографов интересует лишь тело как часть работы. На показах обычно творится настоящий хаос, мы переодеваемся одновременно с тем, как визажист наносит макияж, а персонал бегает туда-сюда. Никто не задумывается о том, что в этом всем может быть какая-то другая подоплека, поэтому я скорее решаю переодеться прямо при Дане по привычке, чем покрасоваться своим идеальным телом, совершенно забыв, кто он и где я.
Я остаюсь в одном нижнем белье. Пытаюсь вывернуть сарафан.
И снова глупо хихикаю.
Мне так весело. Но почему только мне? Где Даня? Почему не смеется со мной?
Внезапно я поднимаю взгляд на свое отражение в зеркале и вздрагиваю от неожиданности, увидев мужчину прямо за своей спиной. Я даже не слышала, как он подкрался. Весь такой мрачный и серьезный. Пугает до чертиков.
Он неотрывно смотрит на меня. Глаза темнеют. Мышцы под его рубашкой напрягаются. Мое сердце вдруг пропускает удар, а тело бросает в дрожь. Что происходит?
Даня прикасается к моему плечу. Ведет пальцами вдоль руки. Так нежно. И совсем невесомо. Но от этого невинного прикосновения покалывает все тело и подкашиваются коленки. Это как гипноз. Я наблюдаю в зеркале за каждым его движением. За тем, как он очерчивает мои ключицы, как оголяет мою шею, собирая волосы и перекидывая через одно плечо. И все это происходит в такой тишине, словно во всем мире отключили звук.
Всего минуту между нами царит полное спокойствие, сродни волнам океана. И меня качает вместе с ними. Качает. Качает…
А потом Даня превращается в разъяренного зверя. Резко разворачивает меня к себе. Впечатывает спиной в стену. Врезается своим телом в мое. И накрывает мои губы своими. Горячими. Жесткими. Совсем чужими.
Я замираю под его напором и широко раскрываю глаза. Ко мне вдруг возвращается рассудок: «Перестань стоять столбом! Оттолкни его! Это же Кравцов! Какое право он имеет тебя целовать?» – и через секунду уже покидает.
Внутри меня словно что-то щелкает. Я цепляюсь пальцами за ворот его рубашки и отвечаю на поцелуй. Внезапно он кажется мне таким желанным. Умеет же Даня, оказывается, целоваться. Кто бы подумал. Вот Матвей никогда не целовал меня так. Чтобы аж коленки подкашивались. И разряды тока по всему телу проходили. А от губ Дани голову сносит.
Я не успеваю насладиться до конца тем, что происходит, как мужчина разрывает наш поцелуй, отрывает меня от пола и несет в сторону кровати. Бросает на мягкий матрас. Дышит тяжело. Грудная клетка вздымается часто-часто. В глазах безумие, на лице жесткая решительность. Но он медлит. Сомневается. Не спешит действовать дальше. Я же чувствую, как вся пылаю. Ещё минута – и сгорю дотла.
– Ну же, иди ко мне, – хнычу я, абсолютно забывая, кто передо мной.
Мне осточертело одиночество, мне хочется, чтобы меня любили, желали, хочется знать, что я не пустая. Что я тоже заслуживаю счастья. И мой затуманенный разум ложно принимает Даниила за того, кто может мне все это дать.
– Ты уверена, Решетникова? У тебя ещё есть шанс послать меня. Я ведь не смогу потом остановиться, – качает головой, пожирая меня взглядом.
– Уверена. Очень-очень уверена, – пылко заверяю его и тянусь рукой к мужчине с приглашением.
Я наблюдаю за тем, как медленно он расстегивает пуговицу за пуговицей. Хочется поторопить его, но не могу вымолвить ни слова. Он, кажется, тоже нервничает. Я вижу по его глазам, по движениям. И когда наконец-то с одеждой покончено, он накрывает меня своим телом и мне снится странный сон.
В нем я привела домой Даню Кравцова. Он был хорош. Ему я страстно отвечала на поцелуи, делала в постели такое, от чего обычно краснею до кончиков волос. Всю ночь. Он шептал мне какие-то нежности на ушко. Был таким милым. Потом я плакала, рассказывала, как плохо со мной поступил Матвей, а Даня в это время гладил меня по волосам, успокаивая. А потом снова вытворял такое, за что нас точно сошлют в Ад.
А потом наступило утро.
Глава 4
– Боже-е-е, я умираю? – стону, пытаясь разлепить веки. Во рту пустыня Сахара, все мышцы ломит, а самое ужасное – в висках стучит так, что, кроме этого шума, я больше ничего не слышу.
Ощущение, словно вчера я выступала на ринге и меня хорошенько поколотил противник. А потом бросил на середину зала, как мешок с картошкой, и ушёл, прихватив с собой весь выигрыш.
Несколько мгновений я так и лежу на животе, не в силах даже пошевелиться. Дышу тяжело и прерывисто, все тело покрыто липким потом, хочется высунуться в окно, чтобы вдохнуть прохладный свежий воздух, но все, на что меня хватает, – удобней устроить голову на подушке.
Я силюсь вспомнить, что произошло, но все словно в тумане. Меня шатает несмотря на то, что я неподвижно лежу в постели. Ощущение, словно я уснула на яхте, которую волнами носит в разные стороны.
А может, я и в самом деле сейчас на яхте, поэтому мне так плохо?
Нет, однозначно нет, комната-то моя.
– Воды, – выдавливаю из себя, и получается странное кряхтение. Конечно же, никто не подаёт мне стакан живительной влаги, ведь живу я одна.
Я пытаюсь подняться, сажусь в постели, хватаюсь руками за голову. Как же плохо!
Делаю глубокий вдох, а потом резко вскакиваю с кровати и мчу в ванную комнату.
«Кажется, креветки, которые я съела вчера, были несвежими», – приходит на ум, когда я умываюсь, а потом резко замираю, ошарашенно смотря на свое отражение в зеркале.
Я до ужаса бледная. Волосы сбиты и торчат в разные стороны. Под глазами мешки. Но это совсем не то, что вызывает внутри меня такую бурную реакцию.
Мои глаза сейчас неотрывно смотрят на багровые пятна, которыми покрыты шея и грудь, и это, скажу вам, весьма неожиданная неприятная находка.
Я, словно не веря своим глазам, осторожно прикасаюсь пальцами к засосам. Дыхание сбивается, тело бросает в дрожь, по спине проходит неприятный озноб. Что это, к черту, такое?
Память услужливо подкидывает картинки вчерашней ночи. Встреча одноклассников, Сергей, танец с незнакомцем, Даня Кравцов…
– О нет! О нет-нет-нет. Господи, прошу, пусть это будет неправдой! – шепчу я и возвращаюсь в комнату. С каким-то остервенением пытаюсь найти следы пребывания в моей квартире Дани. Но он ничего не оставил. Ни зажигалки, ни грязной чашки, ни носка за диваном.
Это все мне примерещилось! Не было никакого Кравцова! И это не я целовала его. Лишь мой сарафан, небрежно брошенный на пол перед зеркалом, доказывает обратное. Но это ведь такая мелочь, правда? Я могла его сама туда бросить.
Я делаю глубокий вдох.
Да. Так и есть. Это был дурной сон, ведь, если бы я провела ночь с Даней, он бы непременно подождал моего пробуждения, чтобы начать насмехаться надо мной. А багровые пятна на шее… Подумаешь, просто аллергия.
Внезапно раздается звонок в дверь. Я подпрыгиваю на месте, настороженно поворачиваю голову в сторону прихожей. Смотрю на входную дверь так, словно в любую минуту в квартиру может заявиться монстр.
Что, если это Даня? Уже почти двенадцать дня, ему могло надоесть сидеть в моей квартире, и он спустился за едой.
Что делать?
Я набрасываю на себя халатик и тихонько крадусь к двери. При этом кто-то все так же настойчиво жмет на звонок. Прижимаюсь к глазку и выдыхаю от облегчения. Танька. В солнцезащитных очках, хотя на улице пасмурно, и с двумя большими стаканчиками с логотипом «Мери-Бери».
Я резко распахиваю перед ней дверь. Господи, как же я счастлива ее видеть! Как никогда! Даже не знаю, что делала бы, если бы это оказался Даниил. Это же надо было так попасть! Небось его сейчас распирает от самодовольства за то, что ему удалось затащить меня в постель. Даже обидно как-то, ведь это я использовала его, чтобы забыть бывшего, а не он меня!
– Что-то ты рано, – мой голос все еще хриплый, голосовые связки словно рассохлись.
– Решила, тебе не помешает двойной эспрессо, – бодро улыбается подруга, поднимая в воздух картонный стаканчик. – Видок у тебя, конечно, отстой.
– А себя-то в зеркало видела? – Принимаю из ее рук кофе и выразительно указываю на черные круги под глазами, которые она прячет под очками.
– Отвратная ночка, – кривится подруга.
– Не то слово. Даже не представляешь насколько, – вздыхаю я, пересекаю комнату и заваливаюсь на диван. Блаженно закрываю глаза и отпиваю горячий напиток. Силюсь вспомнить, как же так получилось, что я отвечала на ласки Дани так охотно, вместо того чтобы послать к чертям.
– Ты куда вчера делась, подруга? Сбежала, даже не попрощавшись, – спрашивает Таня, снимая с себя верхнюю одежду. Потом заглядывает в мой холодильник, не находит там ничего вкусного, лишь овощи и йогурты, закатывает глаза и закрывает дверцу.
– Просто ушла. – Отвожу взгляд в сторону и краснею, потому что вдруг вспоминаю, как бесстыдно стонала от ласк мужчины.
– Э-э-э, нет, что-то ты недоговариваешь. Я прекрасно знаю этот взгляд! Ми-ла-а, – протягивает она мое имя и поигрывает бровями, не отводя от меня глаз. – Боже, а это что?
Она резко приближается ко мне и прежде, чем я успеваю ее остановить, отодвигает чуть в сторону мои волосы, оголяя «метку» Дани. Ее глаза округляются от неверия. О черт, нет, она ведь видела, как я покинула зал сразу за Кравцовым. Мы исчезли вдвоем. Несложно сложить два и два, чтобы понять, чем все закончилось.
– Ты все-таки подцепила кого-то в клубе и решила забыть Матвея? – с довольной улыбкой спрашивает она, в глазах загорается огонек любопытства.
– Ага, – сдавленно выдавливаю из себя, киваю и подношу к губам кофе, пряча свой взгляд за стаканчиком.
– Божечки, это был тот красавчик, с которым ты танцевала? Ну, такой весь стильный, блондинистый, – допытывается Таня, и я сразу же расслабляюсь, понимая, что она так и не догадалась о нас с Кравцовым. Я бы в жизни ей правду не рассказала, даже несмотря на то, что она моя лучшая подруга. Да я о таком вообще никому рассказать не могу! Даже под дулом пистолета. Даже если от этого будет зависеть моя жизнь.
Господи, какой позор. Почему это произошло именно с ним?
А что, если Даня всем разболтает, как уложил в койку ледышку Решетникову? Хотя кому он расскажет? Сергею? Да мне плевать на него. Мы уже давно не в школе, и никому нет до нас дела.
– Да, это был он, – выдавливаю из себя улыбку, пытаясь казаться беззаботной. – И нет, никаких подробностей не будет, потому что последнее, что я помню, – как вышла из ресторана и села к нему в автомобиль. А дальше как отбило. Лишь короткие отрывки. И нет, – выставляю перед собой ладонь, предвещая ее следующий вопрос, – больше мы не увидимся. Я даже номер у него не спросила. Просто случайная связь на одну ночь.
– Жаль, – вздыхает подруга, – вы хорошо смотрелись вдвоём. Но я все равно очень рада за тебя. – Она обнимает меня, слишком сильно зажимая в объятиях, – ведь если ты посмотрела в сторону другого мужчины, значит, начала забывать о Матвее. И это прекрасно!
Знала бы она правду – не говорила бы так.
– Кстати, надеюсь, та твоя часть памяти, которая была с тобой до того, как ты сбежала с красавчиком, помнит Даню Кравцова? Я до сих пор в шоке, как он изменился. Возмужал так. Я бы с ним замутила. – Таня мечтательно закатывает глаза, на ее лице появляется улыбка.
– Ага, ничего такой, – бубню себе под нос. Знала бы Танька, насколько он «ничего так», подавилась бы этим самым кофе, который принесла с собой.
– А о чем вы разговаривали с ним? – внезапно спрашивает она, заставляя меня нервничать. Подозревает что-то? Не поверила в историю с тем парнем?
– Да, так… – Сглатываю подступивший к горлу ком и поднимаюсь с дивана, чтобы Таня не смогла ничего прочитать по выражению моего лица. – Он немного был не в себе, выпил, наверное, лишнего, пытался подкатить ко мне, но я быстро его отшила, – стараюсь, чтобы мой голос звучал твёрдо и уверенно. Таня, кажется, верит мне, но от греха подальше я перевожу тему, и следующий час мы перемываем косточки всем нашим бывшим одноклассникам, избегая темы «Даня Кравцов».
Глава 5
Время летит с неимоверной скоростью, после непродолжительного отдыха из-за разрыва с Матвеем я наконец-то включаюсь обратно в работу. На носу один показ, а еще кастинг в Париже, от которого зависит мое будущее. За всем этим почти забываю о ночи с Кравцовым. Вырываю эти воспоминания из своей головы и прячу так глубоко, что и мне порой до них сложно добраться.
Хотя если уж быть до конца откровенной, то в первую неделю с опаской возвращалась домой, боясь обнаружить Даню у двери своей квартиры. Ведь мужчины обычно не сбегают вот так, без объяснений, обязательно потом возвращаются, с букетом и бутылкой хорошего вина. Чтобы извиниться либо повторить. Ну или хотя бы смс-ку отправляют.
Но то нормальные мужики, а это Даня. Поэтому я почти не удивляюсь, что он пропал так же неожиданно из моей жизни, как и появился.
Когда я сажусь в самолет, у меня нет ни одной мысли о неправильности своего выбора. На самом деле мне хорошо и на родине, я уже несколько лет не пробовалась на кастингах для Парижской недели мод и думала, что к этому уже никогда не вернусь.
С ностальгией вспоминаю те времена, когда я была молодой и амбициозной. Неделями бегала с кастинга на кастинг, мечтала работать с известными модельерами, стояла в длинных очередях вместе с другими девочками, чтобы показать себя кастинг-директору, и каждый раз я не получала даже опшен[1]. Правда в том, что таких, как я, тысячи, и шанс, что запомнюсь именно я, совсем ничтожный. Максимум, куда я смогла пробиться, это обычные примерки перед показами. Никто меня не заметил, никто не посчитал перспективной, но я все равно упорно просыпалась в пять утра, заполняла композитки[2], и все начиналось по десятому кругу.
Помню последний свой кастинг в Париже, после которого я полностью распрощалась с мечтой попасть на мировой подиум. Агентство прислало адрес, но забыло выделить денег на расходы, мне пришлось пешком добираться до места. Начался жуткий ливень, на улице поздняя осень, и я без зонта. Я промерзла до костей, но пришла на тот чертов кастинг. Естественно, меня не взяли, зато на следующий день я свалилась с температурой, заработала пневмонию, с трудом долетела до родного города и попала в больницу на месяц.
Это было разочарование всей моей жизни. Я мечтала стоять в ряд с топ-моделями, мечтала о глянце, мечтала о славе, но совсем не была готова к реальности. После того случая я решила, что с меня достаточно. Я приняла решение завязать с модельными агентствами, спокойно окончить университет и попробовать устроиться переводчиком. Но мне не дали этого сделать.
На следующее же утро позвонили из агентства и сообщили, что я приглянулась Ангелине Полянской и она хотела бы посмотреть на меня лично. Они ищут девочку, которая смогла бы стать лицом их марки, и я им, кажется, подхожу.
Мы плодотворно проработали несколько сезонов, потом на меня посыпались заказы, моя жизнь кардинально изменилась, меня начали узнавать, суммы в контрактах становились выше, а мечта о международном признании затаилась внутри меня на долгое время, потому что я боялась очередного провала и больше не решалась отправиться за мечтой. К тому же обычно предпочитают молодых девочек, а мне уже скорее под тридцать, чем немного больше двадцати.
А два месяца назад директор международного отдела вдруг предложил мне попробоваться в Париже. Сказал, креативному директору марки «Breeze»[3] приглянулось мое портфолио, и был уверен, что я бы им подошла. Я тогда была с Матвеем, попросила время на раздумья, не хотела разлучаться с ним надолго, к тому же готовилась к свадьбе и серьезно задумывалас о том, чтобы отказаться от половины своих контрактов.
Но замужества не случилось. Мужчина оказался не тем, и я твёрдо решила ухватиться за этот шанс. Покинуть страну, сосредоточится на своей карьере, и никаких глупых планов на семью и серьезные отношения. В конце концов, я так долго к этому шла!
Самолет наконец-то отрывается от земли, унося меня в мое новое будущее.
Все, что я видела раньше, отличается от сегодняшнего дня. Стилисты, визажисты – Breeze развернулся с размахом. Даже ланч приносят, а обычно до потребностей моделей никому нет никакого дела.
У меня начинается мандраж. Нас пятьдесят девочек, а мест всего шесть.
Нам выдают одинаковые комплекты нижнего белья. Черный гладкий бюстгальтер и бикини. Одинаковые туфли на высоком каблуке. Все девочки в предвкушении. Скорее бы все закончилось. Ожидание невыносимо, но кастинг-директор опаздывает. Его рейс задержали на несколько часов, поэтому мы пытаемся как-то скоротать время и не сойти с ума от волнений.
Я утыкаюсь в телефон, листаю соцсети, и, словно в наказание, на глаза попадается «Рекомендованные друзья: Даниил Кравцов». Резко блокирую экран, борясь с искушением. Ну нет, мне вообще не интересно. Ни капельки. Лучше зайду на страницу к Матвею, посмотрю на любимое лицо. Вчера он опубликовал фотографии дочери. Она милая малышка, на него похожа. Интересно, а наши дети какими были бы?
Я делаю глоток чая. Смотрю в зеркало на свое отражение. Пытаюсь думать о чем угодно, только не о Дане. Но не получается. Слишком уж любопытно.
Быстро, словно вор, снимаю блокировку с телефона, перехожу в его профиль. Какое счастье, что не видно гостей страницы!
Общие друзья: Татьяна Семенова.
Вот предательница, и когда только успела?
На фото профиля стоит черно-белый портрет. Отросшая щетина, челка небрежно упала на лоб. Серьезный такой. И в глазах тоска. Совсем на себя не похож.
Восторженные комментарии от девушек. Несколько репостов с группы про автомобили. Он с друзьями где-то за городом на рыбалке.
Я жадно листаю ленту вниз. Фотографий у него лишь парочка. И на каждой он похож на богатого мажора. Позер. Залипаю на той, где он без футболки. Тело у него божественное. Я, наверное, сошла с ума, раз в моей голове рождаются такие мысли о Кравцове. Но вдруг понимаю, почему не смогла устоять той ночью. Еще и татуировки эти.
На лице появляется улыбка, когда я дохожу до фото, на котором он со щенком лабрадора. Слишком мило. Няшность зашкаливает.
Со злостью отключаю телефон. Совсем из ума выжила – пялюсь на Даню и считаю его красавчиком. Возвращаюсь обратно к чаю и поглядываю на время. Как же долго это все тянется.
Внезапно в зале начинается какая-то суета, и я догадываюсь, что приехал кастинг-директор. Девочки бросают свои дела, поправляют макияж и прическу, волнуются, я же, напротив, внезапно ощущаю уверенность в себе. Я им подойду. Обязательно. Все это не случайно. Теперь меня ничего не держит в родной стране, пора строить новую жизнь. И я начну ее. Обязательно.
Обычно никому не интересно имя модели: в день на кастинг приходят сотни, а остаются единицы. Но после того, как я вхожу в помещение, где оборудовали импровизированный подиум, останавливаюсь перед столом, на меня вдруг начинают сыпаться вопросы.
Я вдруг понимаю почему. Они ищут модель не на один контракт, работать придется много и плотно. В команде. А это что-то сродни семье. Поэтому им не нужны вспыльчивые безответные девицы. Они хотят заранее иметь хотя бы небольшое представление о нас, чтобы не ошибиться с выбором.
Даниэлю за сорок, он приветливый и улыбчивый. Я без запинок рассказываю кратко о себе, стараюсь держаться непринужденно, много улыбаюсь и благодарю бога, что пошла учиться на иняз, потому что изначально понимала, что знание иностранного языка для модели крайне важно.
Потом мне предлагают пройтись, чтобы оценить профессионализм. Я чувствую себя уверенно, спина ровная, ноги сами делают за меня дело. Я делаю «точку», взгляд на камеру. Фотограф щелкает меня несколько раз. Хороший знак. Значит, я ему понравилась. Мнение фотографа далеко не последнее.
Когда меня отправляют на замеры, я с трудом сдерживаю рвущуюся наружу радость. Хочется подпрыгнуть, высоко-высоко, но я держу лицо до последнего. Не позволяю себе глупо улыбнуться, даже когда никто не видит.
Мерная лента наводит на меня немного страха. Если окажется что мои параметры хотя бы на сантиметр отличаются от заявленных в анкете в большую сторону, меня сразу же отправят паковать чемоданы.
Я задерживаю дыхание и прикрываю глаза, пока измеряют обхват бедер.
Все хорошо. Даже похудела на два сантиметра.
Теперь предстоит длительное ожидание.
Я накидываю на себя короткий халатик. Снимаю туфли и беру их в руки. Здесь каждый сам за себя, часто были случаи, когда другие модели портили вещи и обувь друг друга, поэтому рисковать не хочется.
Подхожу к столику с едой. Осталось несколько сэндвичей. Отлично, я голодная.
Руки дрожат. Время, кажется, остановилось. Можно было бы поболтать с кем-то по телефону, чтобы скоротать время, но сейчас все мои мысли слишком далеки от реальности. Поэтому я просто усаживаюсь на диван, засовываю в уши наушники и включаю музыку. Полностью абстрагируюсь от того, что происходит вокруг. Не знаю, сколько проходит времени, но когда телефон садится и я открываю глаза, ища взглядом розетку, то замечаю, что девочек стало намного меньше.
Я прислушиваюсь к разговорам и узнаю, что первый этап кастинга завершен, теперь мы ждем дизайнера. Последнее слово за ней. Волнение вновь накатывает волнами. Я волнуюсь из-за того, что не подойду им по возрасту. Контракт на два года, а через два года мне будет тридцать. От осознания этого начинает мутить. Господи, чем я буду заниматься в будущем, если сейчас меня не утвердят? Это и в самом деле мой последний шанс засветиться, многие компании, если им понравилась модель, работают с ней и после тридцати. Но это скорее исключение из правил.
Через полчаса наконец-то начинается то, ради чего мы все сюда прилетели. Сначала нас снова вызывают по одной. В этот раз никто с нами не разговаривает. Дакота Мали сидит с серьезным выражением лица, глаза прищурены, оценивающе оглядывает меня. Я прохожусь несколько раз. Меня не фотографируют, это уже и не нужно. Полароиды[4] сделаны, замеры есть, фото тоже. Последнее слово за той, вокруг которой все здесь вертится.
Нам ничего не говорят сразу. Лишь благодарят и просят войти следующую. Не принимают окончательное решение, прежде чем Дакота не увидит всех. Потом нас просят представить, что мы на показе, и продефилировать всех, чтобы посмотреть наше взаимодействие и насколько быстро мы умеем ориентироваться и подстраиваться друг под друга. Слаженно работать в команде.
Мне выпадает честь открывать наш импровизированный показ. И я справляюсь с этим хорошо. На мой взгляд.
– Ты, – Дакота кивком указывает на девушку с раскосыми глазами, – до свидания.
Вот так вот жестко, одним словом обрубила мечту одной из нас. На глазах девушки появляются слезы, а я все иду и иду. Мы дефилируем по кругу, не останавливаясь. Уходят еще трое. Обстановка накаляется. И я не сразу понимаю, что нас остается шестеро и что я вхожу в эту шестерку.
– Что ж, надеюсь, мы все сработаемся. Я жду от вас полной отдачи. Добро пожаловать в Breeze. – Наконец-то на лице женщины появляется намек на улыбку. Искреннюю. А я все еще не понимаю, что это все. Меня взяли. Я прошла.