Эпилог: ДОРОГА ДЛЯ ДВОИХ (автор – Борис Ипатов)
Светает.
Солнце чужого мира – большое, похожее на свежий яичный желток – лениво всплывает из-за моря, заливая окрестности тёплым оранжевым сиянием. На несколько минут вся диковато-пёстрая палитра уединённого меруанского пляжа сводится к одним лишь оттенкам этого цвета. Бархатный апельсиновый песок под ногами. Насыщенное янтарное небо в вышине. Тёмно-сепиевая полоса джунглей за спиной.
И море. Рыжее, уютное море.
Прибой пенится и щекочет Светлячку ступни. Прохладный бриз мягко треплет за волосы и края туники. Некоторое время девушка просто стоит на границе между водой и сушей, прикрыв глаза, наслаждаясь новыми – и одновременно старыми, полузабытыми – ощущениями, вбирая их в себя без остатка. Ей хочется, чтобы это продолжалось вечно.
Однако усилием воли она заставляет себя встряхнуться. У неё ещё будет возможность понежиться здесь в своё удовольствие, сейчас же она пришла сюда ради дела.
Обеими руками она придерживает у груди продолговатую керамическую урну. Урна довольно тяжёлая и сверху донизу увита затейливой вязью из символов, которые Светлячок почти не понимает. Ей это и не нужно. Она знает: это часть церемонии, и ей этого достаточно.
Сделав несколько шагов вперёд, она входит в море по колено, вынимает из урны массивную пробку и, слегка присев под весом своей ноши, принимается осторожно высыпать содержимое прямо в воду.
Прах к праху.
Большая его часть оседает на дно и вскоре смешивается с песком. Что-то остаётся качаться на волнах, пока не вымокнет и не отправится следом на дно. Всё остальное даже не успевает коснуться поверхности воды: ветер подхватывает эту пыльную взвесь и в одно дуновение уносит прочь.
– Прощай, та, что звалась Индрой. Та, что пробудила меня от долгого тёмного сна на рассвете. Та, что была и пребудет мне подругой, сестрой, дочерью и матерью. Прощай, ибо я возвращаю тебя в лоно мира, в котором ты родилась. Прощай и здравствуй, ибо ты ушла и вернулась – как уйдёшь и вернёшься ещё много сотен и тысяч раз, пока всё сущее не станет вновь единым, а двое не станут одним. До тех пор мы не будем одиноки, ведь мы есть друг у друга.
Бесконечное море Меру шумит – глубоко и мерно, будто дышит. Ещё раз окинув его взором и вдохнув его влажный, солоноватый запах, Светлячок разворачивается и идёт к Арьяману, который ждёт её чуть поодаль, на берегу. Крохотный свёрточек у него на руках встревоженно шевелится и хнычет. Когда девушка наконец подходит, парень с облегчением передаёт его ей.
– Твоя дочь совершенно не знает покоя, – насмешливо ворчит он. – Сразу видно, кем она была в прошлом Цикле. Двух таких непосед во всей вселенной не сыщешь.
Светлячок бережно принимает у него свёрток с младенцем. Почувствовав руки матери, маленькая Индра ещё пару раз недовольно гукает, будто порицает её за то, что та оставила дочь без внимания так надолго, а потом утихает и погружается в сладкую дрёму.
– Арьяман, я должна поблагодарить тебя. Ты много для нас сделал на Земле и до сих пор делаешь. Если бы не ты, я бы ни за что не добралась так далеко. Мы обе перед тобою в неоплатном долгу.
– Это ни к чему, – качает головой Арьяман. – Знаю, ты ещё не совсем привыкла, но у нас всё устроено несколько иначе. Помогая другим, мы помогаем и себе. Деление на «ты», «я», «они» – условно. Мы – единое целое, отражающееся в мириадах осколков; частицы того, что по определению неделимо. Благо, которое мы совершаем друг для друга – это наше общее достояние.
– Что ж, как бы там ни было – спасибо тебе всё равно.
Арьяман усмехается.
– Ох и будет же мне теперь что порассказать приятелям за кружечкой крепкого рисового пива. Приключений я отхватил на десяток жизней вперёд. Впрочем, если предложите ещё – не откажусь. Ну а пока… – Он закрывает лицо ладонью, выставив её тыльной стороной вперёд, – …пока я оставляю вас наедине. Если понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать.
– По-видимому, с приятелями, за кружечкой крепкого рисового пива?
– Этого варианта я бы тоже не стал исключать.
Он уходит, и Светлячок с Индрой остаются на пляже одни.
Волна за волною с шелестом накатывают на тёплый, лоснящийся берег. Девушка устраивается на песке подле воды, положив малышку себе на колени, чтобы полюбоваться рассветом.
Внезапно, мелькнув в воздухе огромными сине-жёлтыми крыльями, на ногу Светлячку приземляется бабочка – такая красивая и таких неимоверных размеров, что у девушки перехватывает дух. Каждое её крыло – величиною с голову взрослого человека. Гигантское насекомое недвижно застывает на колене, верно, пригревшись, и Светлячок тоже невольно замирает, боясь спугнуть эдакое чудо.
В этот миг маленькая Индра снова просыпается, замечает бабочку и тянет к ней свои маленькие хваткие ручонки. Прежде чем кроха успевает её поймать, та срывается в воздух и исчезает так же неуловимо, как и прилетела. Расстроенная этим, Индра кривит мордашку и разражается громогласным протестом.
– Тише, тише, – успокаивает её Светлячок. – Не стоит плакать. Это всего лишь бабочка. Такова их суть: они прилетают и улетают, когда им заблагорассудится. Не плачь, малышка. Давай-ка я лучше расскажу тебе, чем закончилась твоя любимая история про храброго Андре Дюшана из стародавнего города под названием Париж. Хочешь? Тогда слушай.
…Голова у Андре шла кругом, а в пальцах рук покалывало. Открывшаяся истина отказывалась помещаться в сознании. На мгновение ему почудилось, что он вот-вот лишится чувств, и он ухватился за дверной косяк, чтобы не упасть. Мальчик посмотрел на него с пониманием. Взяв Андре за руку, он неспешно повёл его вниз по лестнице, к выходу.
Солнце уже почти встало. В саду, приветствуя его, громогласно стрекотали сверчки. На свежем воздухе Андре быстро пришёл в себя.
– Что же теперь будет? – спросил он, вертя в руках ключ.
– То же, что и всегда, – пожал плечами мальчик. – Всё, чего только можно пожелать.
Они сидели на крыльце, подставив лица первым рассветным лучам. Тишина была напоена перезвоном колокольчиков, а корни лип в саду напоминали чёрные осьминожьи щупальца.
Утро обещало стать волшебным.