Я насупилась, не дождавшись пояснений.
– Так и в кого же ты тогда влюбился? – любопытство распирало грудь, словно кто-то вкачивал его в меня огромным воздушным насосом.
Как и любая женщина, я досконально помнила слова парня о том, что «любил он лишь однажды», и имел в виду Тимофей тогда меня! Он что, соврал?! Обманул меня?!
Брюнет покусывал губы и не сразу признался:
– Я влюбился в её душу. Абсолютно и полностью, – с тоской выдохнул парень. – Когда была возможность, вместе с Генри, я наблюдал за ней… Но знаешь, она была самое нежное, чистое и прекрасное создание из всех, что я когда-либо видел!
Казалось, на какое-то время я онемела. А парень продолжил, поглядывая на меня с опаской:
– Впервые встретив тебя, я безумно испугался. До дрожи, честно, – Тимофей провёл ладонью по своей руке, будто кожей вспоминал ощущения в первую нашу встречу, и пояснил, – ведь я почувствовал давно забытое… Я не был уверен. Но когда ты поцеловала меня в доме Илая, тогда на балконе – все сомнения вмиг испарились.
Тимофей достал из кармана бумажник и, раскрыв его, протянул небольшое фото – то самое, которое я нашла однажды в его кошельке, собирая вещи с пола в моей квартире. На нём была изображена милая молодая девушка, и я ещё решила, что, возможно, это его мать…
Тим нахмурился:
– Я хранил его, потому что это было единственное, что напоминало о моей любви к душе Софии.
– Боже, – сорвалось с губ, ведь, разглядывая миниатюрное состарившееся фото, я вдруг отчётливо поняла, что недавно встречала это лицо. – Я видела её.
– Что? – с беспокойством переспросил Тим.
– Точно она! Я видела её во сне! Её лицо было вместо моего отражения в воде, – протараторила я и сама знатно ошалела от неожиданного открытия.
Прищурившись, Тим уточнил:
– Это был один сон?
Я кивнула:
– С Софией – да.
Тим удивлённо нахмурил лоб:
– Были другие?
Утвердительно покачав головой, я взглянула на парня. Тимофей не скрывал какого-то подозрения.
– И давно это происходит? – спросил брюнет. – После нашей встречи? Ты никогда не рассказывала…
Слегка замявшись, я ответила:
– Да как-то к слову не приходилось. Но началось после встречи, да. А что?
Тимофей молча отпил кофе из стакана и, усмехнувшись, произнёс:
– Ну что ж, поздравляю. В тебе открывается дар: вещие сны.
Я нервно хихикнула:
– Да ну?!
– Облучение энергией ангела, – напомнил парень.
Ступор. Вот это сюрприз. Но если подумать, то ведь действительно всё, что мне снилось, и правда имело пугающую параллель с происходящим в реальности. Вот только я ещё не знала, как правильно эти сны «читать».
– Да уж, – в раздумье протянула я. – Вещие сны, душа Софии – что ещё со мной случится?!
Тимофей пересел на мою сторону и обнял меня за плечи. Мягкая согревающая энергия ласковой волной укутывала всё тело, пробирая до самых косточек.
– Это уже давно случилось, просто ты только узнала, – стянув шапку с головы, парень поцеловал мой висок.
Сжимая горячий стакан в ладонях и аккуратно вдыхая аромат своего кофе, я прикрыла глаза от удовольствия. Тим вырвал меня из сладкой дремоты:
– Почему миндальный?
– Что? – усмехнувшись, я выпучила глаза на парня с хитрым выражением лица. Я помнила этот вопрос от него в первый вечер нашего знакомства, когда он вёл себя, как потом выяснилось, специально вызывающе пренебрежительно, чтобы максимально меня оттолкнуть.
Тимофей ухмыльнулся:
– Помнишь, я спросил тебя об этом на нашем двойном свидании?
Я неоднозначно пожала плечом, покосившись на мужскую фигуру:
– Конечно. Сложно забыть худшее свидание в своей жизни, – с сарказмом ответила я. – Почему спрашиваешь?
Парень потёр лоб, и еле заметная улыбка украсила его лицо.
– Опять же дело в Софии, – пояснил он. – Она обожала конфеты с марципаном и цельным миндалём.
Взглянув на кофе с миндальным сиропом, я осознала, что люблю его вкус и аромат всю свою жизнь. Ещё одно доказательство, что я и есть София. Это так непривычно.
– И кстати, тату, – Тимофей, внимательно за мной наблюдая, закатил правый рукав свитера и оголил свою мудрёную татуировку. – Этот узор понравился мне не просто так. Я отчасти соврал тебе тогда…
Прищурившись, я инстинктивно дотронулась до рисунка на коже, чувствуя в этом непреодолимую потребность.
– Тогда что она значит?
Парень улыбнулся и мягко ответил:
– Это портрет. Твоя душа.
Встретившись с нежными лазурными глазами, я поняла сразу – он не шутил. Это правда я?! Всматриваясь в изгибы линий и переплетения всех цветов радуги, я думала только о том, что это потрясающе красиво.
– Спасибо, – обронила я.
– За что?
Тимофей явно удивился от моих слов.
– За то, – я подняла взор на любимого мужчину, – что честен со мной даже в вещах, которые сложно поддаются пониманию.
Тимофей с проникновенной улыбкой обнял меня, а в голове всплыли строчки из записки в книге, которые, по-видимому, ангел писал о дочке Генри: «Если человек умер, его нельзя перестать любить, чёрт возьми. Особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?»
– Я теперь знаю, про кого ты писал, – зачем-то сказала я вслух.
Тимофей приподнял мой подбородок:
– Можно поподробнее?
Я смутилась своего длинного носа, который регулярно шарился в вещах и делах других людей и с неизменной везучестью всегда находил что-нибудь интересное. Я встретила любопытный взгляд на своём лице и виновато пробубнила:
– Прости, я случайно нашла записку в книге «Над пропастью во ржи». Теперь я знаю, что она была о Софии.
Тимофей по-доброму усмехнулся и поцеловал меня в щёку:
– Она была о Софии в равной степени, как и о тебе. Или, – парень лукаво ухмыльнулся, – ты будешь ревновать формально к самой себе?
Сначала хихикнув, я театрально надула губы:
– Мне надо обдумать эту мысль. Со мной такое, знаешь ли, не каждый день случается, – я показала парню язык, и мне прям полегчало.
Тим расплылся в улыбке, как тающий голландский сыр в микроволновке. И, погладив мою встревоженную голову ладонью, он вернул отрешённую серьёзность своему лицу.
– Прости, Николь.
Я с опаской скосила глаза и на всякий случай выпрямила спину, слегка отстранившись от брюнета.
– И за что теперь? – настороженно прищурив глаза, спросила я, борясь с внутренним страхом неизвестности.
Парень с тоской окинул взглядом помещение, шумные компании и смеющихся детей, которые чуть было не завалили наряженную у входа ёлку.
– За то, что часто тебя недооцениваю.
Родные глаза угрюмо рассматривали меня, выказывая своё сожаление. О чём он говорил?! Я давно его за всё простила. К чему вообще терять время на пустые разговоры и сетования?! Никто не в силах предсказать точно, что принесёт или отберёт завтрашний день. В голове ещё слишком свежи воспоминания о том, как в туманную ночь Аззан едва не убил Тима. Я всего лишь хотела любить здесь и сейчас и чувствовать, что это взаимно. И надо признать, мои мечты были исполнены.
Я протянула обе руки и кольцом сомкнула их на сильной шее любимого ангела. Улыбнувшись и чмокнув в край мужских губ, я ещё плотнее прижалась к нему. Тёплые ладони ласково скользили по девичьей спине, отвечая на нежность. Дыхание безудержно набирало обороты от любого прикосновения Тима.
Тихий шёпот раздался у уха брюнета:
– Тебе незачем извиняться. Я ведь знаю, почему ты так поступил – ты защищаешь и оберегаешь меня. Но не скрывай больше ничего, пожалуйста. – Я сжала ладонь Тима и продолжила: – Я всегда буду с тобой. И это не может изменить ни одно обстоятельство в мире.
Парень задумчиво взглянул на меня, но так по-особенному, отчего сердце пропустило удар, а я лишь плавилась, точно кусочек шоколада на солнце, в его уютных руках. Тим прижался губами к моему лбу, нежно поглаживая пряди длинных волос, но я успела заметить – его глаза слишком красноречиво отражали яркие блики.
– Я никогда не думал и не верил, что меня кто-то сможет полюбить, – сипло и неторопливо заговорил Тим, – не просто ангельскую внешность, а меня настоящего: недочеловека с обгорелыми крыльями, замкнутого, с множеством тайн. – Тим опустил глаза, встречаясь со мной взглядом, – пока не встретил тебя.
Мурашки поднимали невидимые волосы на моих руках дыбом. Почему так больно и щемяще звучат эти слова?! Как можно не осознавать, что он лучший из всех людей, кого я когда-либо знала?! И он непременно достоин быть самым любимым и счастливым! Мне чертовски хотелось расплакаться от этого чувства вопиющей несправедливости, но я зажмурилась и просто уткнулась носом в крепкую шею. Не хотелось портить момент, а потому я держалась как могла. Но получалось плохо.
– Не плачь, пожалуйста, – чуть слышно произнёс он.
Рукавом свитера я быстро вытерла глаза и нежно дотронулась ладонью до мужского лица, вглядываясь в чистые небеса во взгляде Тима.
– Это не те слёзы, из-за которых стоит переживать, – ответила я, покачивая головой. – Это те слёзы, ради которых стоит жить.
Почти невесомым касанием наши губы встретились. Столько трепета и упоения в одном лишь слиянии губ у меня не было ни с кем, кроме него. Всё вокруг словно замерло, как будто в целом мире были лишь мы одни.
Оторвавшись от парня и хитро улыбнувшись, я поднялась из-за стола и, прихватив пакет с едой, потянула брюнета за собой.
– Пошли отсюда, – по-заговорщицки подмигнув, позвала я.
Одеваясь на ходу, мы шустро высыпались на улицу. Танцующие снежные хлопья бесшумно окутывали вечерний Дирборн, а вместе с ним и меня с Тимом плотным белым покровом. Держась за сильную мужественную фигуру, я подставила лицо колким холодным снежинкам. Где-то вдалеке заиграла красивая инструментальная музыка, создавая сказочное настроение прохожим. Через мгновение я быстренько сгребла с припаркованной неподалёку машины часть образовавшегося сугроба и, слепив некрепкий снежок, запустила в парня. Ещё секунда – последовала ответная атака. Мои щёки горели от мороза, пылая алым румянцем, но я даже не думала прекращать забаву, смеясь и вскрикивая от восторга. Снег всегда пробуждал во мне ребенка, совсем недавно вернувшегося из школы, поевшего на обед суп с фрикадельками и наконец-то отпросившегося у мамы погулять. Я помнила, какой счастливой девочкой себя чувствовала, шастая по двору с подружками под тихий хруст под ногами, утопая по колено в белой сметане из снега. А какая несказанная радость была слепить большого снеговика! Чудеснейшее время моей жизни.
Убегая от Тимофея, я не удержалась на скользком тротуаре: нога коварно поехала в сторону. И ведь почти получилось устоять, резко вцепившись в Тима – но нет. Мы вместе феерично рухнули на землю: я – на спину, брюнет – на меня. Никак не удавалось спокойно вздохнуть – веселье душило меня своим безудержным смехом. Впрочем, подниматься совсем не хотелось. Красивое лицо с покрасневшим носом и щеками нависло прямо передо мной. А горячий выдох ангела мгновенно превратился в пар, распадаясь в воздухе на мельчайшие кристаллики льда и тут же исчезая.
Я чмокнула Тима в нос и вдруг произнесла:
– Я люблю тебя.
Это было так просто. Просто любить. Просто об этом говорить.
Тыльной стороной руки брюнет бережно погладил меня по ярко-розовой щеке и, вглядевшись в мои зелёные глаза, произнёс:
– Встретить твою душу, Николь – это самое потрясающее, что произошло со мной за время всей моей жизни на небе и земле.
Не знаю, может быть, прохожие приметили нас, думая, что мы сумасшедшие, но было настолько всё равно. Я прижалась к литой груди парня, утопая в нём без остатка. Веки стали слишком тяжёлые, я позволила им захлопнуться, чувствуя вкус поцелуя на просящих губах и ласковое согревающее дыхание на своём лице. Крепкая мужская рука придерживала меня за шею, не давая ни единого шанса отстраниться от ангела – будто бы кто-то собирался это делать, ага, как же.
К сожалению, или счастью, я не имела возможности знать, как протекает жизнь на небесах, не могла её потрогать и ощутить. Но бессознательно я чувствовала то же самое. Эту всепоглощающую любовь, которая раздвинула границы и разбила в пух и прах все мои внутренние блоки. Её невозможно высчитать ни одним измерительным прибором. Она покрывала всю землю, моря и океаны и расстилалась вдоль всего пространства огромного нескончаемого неба – вот что я испытывала в своём простом человеческом сердце.
Тимофей – мой идеал. И дело даже не во внешней привлекательности и яркой харизме, а в том, что он настоящий мужчина. Заботливый, добрый, понимающий, но в то же время сильный, волевой и упорный. Вся наша с ним история: от самого начала и по сей день была чем-то невообразимым, безумным, фантастическим.
Я всегда думала, что любовь – это привычка. Все привыкают к улыбке, рукам, запаху, но сейчас для меня любовь – это возможность дышать полной грудью рядом со своим человеком. Разве не это счастье?! Невидимая красная нить крепко соединяла наши сердца: нам суждено было встретиться, несмотря на обстоятельства и место. Эта нить наверняка не раз спутывалась в бесформенный клубок, но никогда бы ни за что не порвалась. Лишь сегодня я поняла, что наши чувства были рождены на небесах, и потому даже после смерти Софии и падения Тимофея мы встретились с парнем вновь, проживая уже другие жизни.
Этот шанс был дан нам свыше.
И как была права моя мудрая подруга, сказав однажды: «Случайности не случайны».
Тимофей помог мне подняться и отряхнуть белую крупу с одежды. После мы шумно направились к одиноко припаркованной красной «феррари» и, прыгнув в неё, покатили дальше вдоль нарядной улочки, смеясь и дурачась, как дети.
Куда – было неважно.
Главное, чтобы ясное голубое небо в глазах парня всегда оставалось со мной.
Слова благодарности
Прежде всего, эта книга о том, что каждый из нас – особенный, пускай сейчас так и не кажется вовсе. Кем бы мы ни являлись и как бы в прошлом ни обжигались в сердечных вопросах, мы обязательно рано или поздно встретим свою вторую половинку, своё близнецовое пламя. А так же не менее важный аспект нашей жизни – настоящая крепкая дружба, ради которой мы готовы перешагнуть обиды и гордость. Франсуа де Ларошфуко подчёркивал: «Как бы ни была редка истинная любовь, истинная дружба встречается ещё реже», в его словах скрыт глубокий смысл…
Марина Иванина, Оксана Шалимова, Юлия Михайленко, Александр Пастушенко, Алексей Новиков – важные люди, которые были рядом в абсолютно различные периоды моей жизни и остаются в ней по сей день. Ваши уникальные характеры, удивительные личностные качества, умение оставаться искренними, душевными и отзывчивыми вдохновили меня. Именно поэтому некоторые персонажи романа порой так похожи на вас.
Спасибо Марии Хазовой за моральную поддержку, всестороннюю помощь и стойкую веру в меня на всех этапах создании романа. Это бесценно!
Особую благодарность хочу выразить моим родителям и брату, которые годами терпят мой непростой нрав и несмотря ни на что окутывают меня заботой и теплотой. Люблю вас.
И наконец, благодарю каждого читателя, кто по какой-то невообразимой мне причине выбрал «Невидимый свет» и провёл с ним своё время.
Ещё раз – спасибо.