В горле пересохло, и ожидаемо глаза стали наполняться предательскими слезами. Стараясь сдерживаться, пересилив себя, я делала медленные вдохи и наблюдала за серыми радужками, пытаясь найти ответ на свой вопрос. Я успокаивала себя, но всё же страх того, что сожаления ангела могли быть реальны, заставлял меня сохранять напряжение.
Тим бережно приложил мою ладонь к своим горячим губам, не сводя с меня глаз:
– Прости меня. Прости, что разочаровал… – Почувствовав тёплое дыхание, моё тело дрогнуло, и только сейчас я заметила, что его взгляд вдруг стал влажным, и брюнет заговорил шёпотом: – Я люблю тебя больше жизни, Николь. Мне не нужна эта жизнь без тебя…
Он был таким искренним и уязвимым, я это знала, ощущала всеми фибрами души. Казалось, меня окатили ледяной водой от осознания того, что он винит одного себя. Это неправильно! Я тоже хороша! Медленно потянув его за руку, я вынудила Тима сесть рядом со мной на постель. Тогда я нежно прикоснулась пальцами к мужественной щеке и провела по ней, всматриваясь в красивое лицо, по которому страшно скучала. Тимофей прикрыл глаза на несколько мгновений, будто наслаждаясь близостью, и вновь взглянул на меня. От дымчатых глаз веяло невыносимой тоской, грустью и раскаянием. Словно я смотрелась в них, как в зеркало, чувствуя сердцем то же самое. Судя по всему, эта ситуация его вымотала не меньше моего.
Мы точно два дурака…
Моя рука не торопясь скользнула по крепкой груди вниз, остановившись в районе солнечного сплетения. Я ответила на его извинения честно, то, что думала, хоть и давалось мне это не без труда из-за сдавленного спазмом горла.
– Ты не один идиот. Их в этой комнате двое.
Мы одновременно слегка улыбнулись, испытав сладостное облегчение. Тимофей взял в свои большие ладони моё лицо, заглядывая куда-то глубже, чем в глаза.
– Прости меня, – повторил он чуть слышно.
Мои пальцы сами по себе ухватились за его руки, а он не думал выпускать меня из нежной хватки.
– И ты меня прости. За то, что ушла, прости… – солёная вода ещё пекла мне глаза.
Немым ласковым взглядом Тимофей спросил разрешения придвинуться ко мне ближе, и я не отстранилась. Он приблизился так аккуратно, словно боясь, что я передумаю. Его мягкие губы робко дотронулись до моих губ, как будто бы пробуя их на вкус. Господи, как я по ним скучала! Все мысли куда-то уплыли, здесь остались только он и я. Тонкие пальцы прошлись вдоль сильной шеи брюнета и переплелись с его короткими тёмными волосами. Нежный поцелуй стал превращаться в страстный, неистовый, испепеляющий всё на своём пути. Самозабвенное упоение, обуявшее нас двоих, охмеляло голову. Я не успела опомниться, как одежда слетела вниз, оказавшись разбросанной по ковру спальни. Сильные руки Тима словно исследовали моё тело. Вероятно, он проверял, не изменилась ли я за время разлуки. Я прижималась ближе, выгибаясь и цепляясь руками за стальные плечи. Это не было похоже на томящее желание. Моё тело превратилось во всепоглощающий пожар, пульсируя и изнемогая из-за растущей потребности его ласк. На секунду парень замер, вдыхая аромат длинных волос, и, неохотно оторвавшись, нависнув надо мной, обвёл женское пылающее тело и раскрасневшееся лицо невесёлым взглядом.
– Николь, не могу ничего с собой поделать, но я чувствую эту боль, которую тебе причинил. Это ощущается ещё с первого этажа… Я не устану просить прощения за это…
– Ш-ш-ш, – оборвав Тимофея, я приложила палец к его покусанным губам и, тяжело дыша, прошептала: – Это больше не важно. Ты рядом. Ты здесь. Мне больше не больно, – я приподнялась на локтях, смотря уверенно в его глаза, и добавила: – Поцелуй меня.
Тимофей не стал спорить, а лишь запустил руку в волнистые волосы и притянул к себе, впиваясь в мои губы по-настоящему безрассудно, необузданно, неутолимо. Одно мгновение, и мы воссоединились, став одним целым. Мои руки взъерошили его стрижку, и мы не могли утолить мучившую нас жажду, насытиться друг другом. Женские ноги обвили идеальное мужское тело, скрестив стопы на пояснице парня. Тимофей сжимал мои бёдра все сильнее, ускоряя темп. Он скучал по мне, по нашему сумасшествию в спальне – я чувствовала это. Сладкие стоны заполнили всё пространство, но я не хотела, чтобы это заканчивалось. Тим прижал тонкие руки к изголовью кровати, ловя губами мои исступленные крики. Я двигалась навстречу, покрывая шею парня влажными манящими поцелуями, доводя до головокружительного экстаза нас обоих. Мне даже показалось, что какое-то время я была без сознания.
Лежа в обнимку, полностью обнажённые телами и душами, мы шумно втягивали воздух. В комнате витал запах любви. Прохладные пальцы Тимофея задумчиво бродили по моему животу и груди, чуть дотрагиваясь до бархатной кожи. Всё тело покрылось приятными мурашками, и я ближе прижалась к парню, по-хозяйски обняв одной рукой и ногой привлекательное мужское тело. Разводы касаний теперь ощущались на спине, а я лишь одним пальцем нежно обводила черты лица брюнета. По его гладкому чуть влажному лбу, прямому носу, припухшим губам, волевому подбородку. Я думала лишь о том, что больше не могу его потерять, ни при каких условиях.
– Никогда больше не делай так, – вдруг сипло попросила я.
– Как? Тебе что-то не понравилось? – непонимающе взглянул Тим.
– Никогда больше не отталкивай меня.
Тим ласково поцеловал меня в макушку и плавным движением ещё больше прижал к себе. Сверкнув глазами, он неподдельно честно и очень серьёзно ответил:
– Никогда.
Я знала – это была правда.
Глава 25. Маяк
По-моему, Тимофей уже понял, что я не сплю. Но мне так не хотелось открывать глаза и портить эту нежную утреннюю идиллию. Я взяла руку парня и, перевернувшись на бок, укрылась ею, как одеялом. Почувствовав тёплый выдох в затылок, я догадалась, что Тим улыбается – это легко представить. Его красивые пальцы медленно и приятно гладили мой живот, привычно чертя мудрёные иероглифы. Вспоминая события двух прошлых дней, я удивилась, насколько глупыми и необоснованными были мои страхи. Что могло быть более естественно и понятно, чем просыпаться рядом, в родных и любимых объятиях? Но справедливости ради хочу отметить: это нормально – допускать ошибки, пускай и глупые. Намного важнее уметь их признавать и работать вместе над устранением. Понятие «опыт» не просто так было придумано.
Звучит нескромно, но сегодня ночью мы с Тимофеем сожгли очень много калорий. По правде сказать, это было куда круче интенсивного занятия в спортзале. Хотя я была готова продолжить прямо сейчас, но, зная, что где-то в доме Лилия, а может быть, и Гектор, мой запал сразу угас.
Тимофей через пару минут сладких кроватных объятий вышел из комнаты. Я смекнула – это была необходимость, а значит, он скоро вернётся, и мы сможем ещё немножко вместе поваляться. Я отвернулась к стене, запустив руку под подушку, касаясь приятной прохлады простыни. Вскоре парень прошёл внутрь комнаты и сел на кровать, почему-то не ложась рядом. Я, наконец-то не выдержав, решила разузнать, в чём дело. Повернув голову, лёжа на животе, я неохотно приоткрыла глаза. Тимофей заинтересованно посмотрел на меня и перевёл взор на рядом лежащую пухлую подушку. Теперь-то и я заметила яркое пятно из ткани красного цвета. Прищурившись от бьющего в глаза полуденного света, наполнявшего комнату, я подтянулась на локтях ближе, чтобы рассмотреть. Пришлось присесть в постели.
«Это… ювелирный футляр?» – я с непониманием взглянула на Тима, но он заулыбался, отведя взгляд, как будто был смущён. Но хитро подглядывал за мной.
Я аккуратно потянулась к маленькой красной коробочке, больше похожей на шкатулку, и открыла её под внимательным взглядом брюнета. Внутри красиво поблескивало колечко из белого золота с очень странным, натуральным, на первый взгляд, камнем. Нежно-голубые полосочки на белом сверкающем и переливающемся фоне создавали форму капли в белой оправе. Мне показалось, что когда-то я уже видела этот камень, но где именно – ума не приложу. У меня открылся рот, но что сказать я не нашла – все слова, будто сговорившись, покинули голову.
Меня настолько околдовали притягательные необычные переливы, что я только и смогла вполголоса выговорить, как зачарованная:
– Тима, какое красивое…
Парень ласково взял в свои тёплые руки мою ладонь и заглянул наконец в глаза. К его губам прилипла такая странная, но невероятно милая улыбка, а серые глаза искрились, напоминая весёлые пузырьки в бокале с шампанским. Я прикусила щёку в лёгком мандраже в ожидании дальнейших действий. Тим нежно, чуть дотрагиваясь, погладил мою руку и достал колечко из шкатулки. Он нервничал, хотя и старался не показывать этого.
– Николь, я хочу сделать тебе подарок, – брюнет держал кольцо в руке, судорожно крутя его пальцами. Один его вид заставлял чувствовать подступающий обморок, и мне с трудом удавалось сдерживать дрожь. – Это не предложение, не пугайся, – рассеянно усмехнулся Тимофей и добавил: – После ссоры не хотел делать нечто подобное, поэтому это просто подарок.
Тим посмотрел на меня с немым вопросом во взгляде, и вместо ответа я выпрямила пальчики, тем самым соглашаясь на любые его действия. Он аккуратно и очень бережно надел свой подарок мне на безымянный палец. Почему-то не какой-то другой, так, на минуточку. Но раз это не предложение, можно считать этот жест за помолвку?! Ну всё, во мне, похоже, очнулась от спячки женщина-паникёр.
– Спасибо, Тима, – я привстала и обняла смущённого парня, мягко чмокнув в припухшие после долгих ночных поцелуев губы. – Оно такое необычное! – Я вытянула руку перед собой, залюбовавшись цветом камня и его волшебной игрой бликами.
– Оно и правда не простое, – уточнил Тимофей, – и погладил меня по запястью. – Это целестин – ангельский камень. – Я перевела сомневающийся взгляд с украшения на брюнета – он выглядел крайне серьёзным и сосредоточенным и, слегка усмехнувшись сам себе, продолжил, поглядывая на кольцо: – Это мой маяк. Если помнишь, я говорил тебе об их существовании. – Я неуверенно кивнула. – Я связан с ним до тех пор, пока не разорву тонкие связи.
Конечно, я тут же вспомнила его рассказ. Ведь именно маяки Аззан забирал себе у других Падших ангелов, чтобы иметь возможность ими управлять. Прикусив губу, я задумалась, перелистывая в голове ассоциации и воспоминания, как фолиант жизни. Где же я умудрилась встретить нечто похожее?
– Я могла его видеть раньше? – вкрадчиво обронила я.
– Могла, – кивнул парень. – Камень стоял у меня дома. Он напоминает по форме ангелочка с крыльями, – иронично хмыкнул Тим, вскинув брови.
«Точно! Я помню стеллаж с книгами и этим ангелом, только он мне тогда показался более белым», – вспомнила я.
Это было в самый первый наш вечер у Тимофея дома. Я ещё очень эффектно нырнула с лодки в тот день.
– Я помню, – призналась я.
Мне стало немного стыдно, что я шарилась по дому и глазела на чужие вещи. А Тимофей даже не удивился, а просто умильно засмеялся. Похоже, он знал меня уже слишком хорошо. Моё дурацкое любопытство его забавляло.
– Мы связаны с ним, пока я не решу это изменить. – Тим запнулся и пояснил: – Точнее, пока это не будет для всех безопасно.
Я погладила кончиком пальца прохладную поверхность камня, и брюнет, смущённо улыбнувшись, пояснил:
– Когда ты его касаешься и думаешь обо мне – я это чувствую. Где бы я ни был. Хоть за тысячи километров.
Я хитро ухмыльнулась.
– Значит, это связь с тобой вместо мобильного телефона? – пошутила я.
– Это намного больше, – робко улыбнулся Тимофей, и, непроизвольно взлохматив волосы на голове, продолжил: – Здесь не соврёшь. Каждую твою эмоцию я чувствую, если ты сама этого хочешь. – Тимофей снова приложил мою руку к камню в кольце.
Парень с такой нежностью и трепетом относился к этому необычному камню, что у меня не оставалось сомнений во всех его чудесных свойствах.
– Это лучший подарок, – открыто призналась я, и Тим неспешно прильнул к моим губам, кутая меня в ласку. – Не понимаю, когда ты успел его сделать, – выпуская из объятий парня, задумчиво произнесла я и кинула взгляд в его сторону.
– Было бы желание, – лукаво усмехнулся брюнет и поднял свои джинсы с пола, просунув руку в карман.
Через несколько секунд в его руках появилась та самая фигурка ангела, но уже с отрезанным кусочком крыла. Тим протянул её мне, при этом наблюдая за мной и за моей реакцией. Думаю, он сомневался, поверю ли я в очередную фантастическую историю. Но я без колебаний взяла статуэтку в руки, с интересом рассматривая её: она была кристально-чистая, в точности такая, как я и запомнила. Осторожно дотронувшись до среза, словно боясь причинить ей боль, я покрутила вещицу в руках. Под разным наклоном камень менял свой вид: он переливался и бликовал, как водная гладь. Белоснежная прохладная оболочка прятала внутри всё самое красивое, что я когда-либо видела!
Я еле оторвалась от причудливого камня и встретилась глазами с Тимофеем. Он казался спокойным и даже немного расслабленным. Заботливо, будто в моих руках самое важное, я передала брюнету ценную вещь обратно.
– Вот такие, значит, маяки есть у всех Падших ангелов? – как обычно, проснулась моя любознательность.
– Да. Но они все разные. Имеют свою уникальную форму и цвета.
Это натолкнуло на мысль. Возможно, камень – маяк, связывающий Падших с небом, отображал суть самого ангела. Неспроста же они все такие разные… У Тимофея он белый и сказочно красивый внутри. Ведь это может что-то значить! Я вправду оценила такой личный подарок, меня переполняли смешанные, но поистине тёплые чувства, и я ещё раз обняла Тима за плечи.
– Люблю тебя, – я несколько раз чмокнула обожаемую щёку, повиснув на шее, и брюнет довольно заулыбался, как лукавый Чеширский Кот.
– И я люблю тебя, Николь. Поэтому хочу, чтобы у тебя всегда была часть меня.
Какое-то время мы просто сидели молча обнявшись. Наверное, слова здесь были лишние. О предложении и помолвке я даже забыла. Ведь этот подарок один-единственный на всём свете. И он – только мой. Я искренне считала, что это кольцо самое потрясающее, что я когда-либо видела! Да и надо признаться – меня одолевали сомнения, есть ли огромный смысл во всех этих формальностях. Ведь столько людей разводятся, забывая о том, что они женаты, а некоторые ещё имеют кучу детей. Надо оставаться реалисткой. То, что я имею сейчас – намного важнее! А всё остальное вполне может подождать.
Заскочив в душ, я собрала свои вещи, навела порядок в комнате, сняв постельное бельё. Лилия уже не сопротивлялась, лишь молча взяла клубок ткани и отнесла к стиральной машине. Тимофей оделся раньше и ждал меня внизу. Больше не было надобности злоупотреблять гостеприимством нашего друга. Почему нашего? Мне показалось, после нескольких дней в доме Гектора мы с ним весьма сблизились, и для меня он стал совсем не посторонним человеком. Откровенно надеялась, что это чувство взаимно и я не обманывала себя попросту.
Пока я неторопливо спускалась по ступенькам, вспоминая, не забыла ли что, на кухне приглушённо болтали парни. Звук доносился довольно-таки чётко. Наверное, это объясняется тем, что дом слишком большой.
– Спасибо за помощь, – голос Тимофея звучал неподдельно дружески.
– Не вопрос. Ты же знаешь, я всегда помогу. Твоя пропажа из моей жизни отношения к тебе не поменяла, – съязвил по делу, надо сказать, Гектор. – Но и твоя девушка кое о чём заставила меня задуматься, – заметил парень чуть тише.
– Интересно. И о чём? – понятное дело, Тимофей полюбопытствовал.
– Да вот что-то мне тоже отношений захотелось. Ну, как у вас. Настоящих. Не просто пих на ночь.
– Мне надо знать подробности? – с сомнением спросил Тима, и я представила, как он поднял брови. По-видимому, вопрос родился не просто так: брюнет прекрасно знал, как умеет его друг ставить людей в неловкое положение.
– Ничего такого, честно, – Гектор поднял руки, показывая жестом «сдаюсь», затем продолжил: – Я себе что-то такое никогда не позволю в её сторону. Да и если бы у кого-то были планы насчёт твоей Николь – это бессмысленно. Она этого не допустит. Потому что любит тебя. И это заметно.
Надо отдать должное, когда кто-то отзывается о тебе в хорошем ключе – это всегда приятно. Но мне уже стало неловко подслушивать, и, кашлянув, я вприпрыжку спустилась по последним ступенькам и предстала перед парнями. Я прошлёпала к Тиму и приобняла его одной рукой за пояс, развернувшись к Гектору лицом. Он слегка улыбнулся, наблюдая за нами двоими. Его взгляд задержался на моей руке. И я не сразу поняла, что он рассматривал кольцо.
– Ну что, мистер Гектор, будешь по мне скучать? – я лукаво подмигнула парню, а мой брюнет пренебрежительно поморщился.
– Мистер Гектор? – эхом отозвался Тимофей.
– Да блин! – наш друг заметно покраснел. Неужели неудобно стало? Парень усмехнулся и продолжил: – Вот же пристала! Я скажу Лилии, чтоб не называла меня так.
– Тебя домработница называет «мистер»? – Тимофей до сих пор пытался разобраться, в чём дело.
Я прыснула смехом, не сумев сдержаться. Хотя пыталась, честное слово. Но розовые щёчки друга выглядели такими умильными и забавными.
– О, это долгая история, – хихикнула я, похлопав по груди Тима. – И я обязательно тебе её расскажу, – добавила я и напоследок показала Гектору язык.
Друзья, подначивая друг друга, поплелись за мной к выходу. Лилия почти у самых дверей, ближе к высоким окнам, поливала незнакомое растение в большом синем горшке. Я подошла к ней и, поблагодарив за всё, попрощалась. Парни остановились у чёрного «мерса». В этот раз я не подавляла своё желание и на прощание обняла Гектора, несмотря на его смущение. Шатен неуверенно и застенчиво ответил на объятие, положа свои руки на мою спину. Хотя я до сих пор не могла понять – откуда в нём это стеснение или он так умело его прятал? Но этот парень меня так вовремя выручил, и теперь я по праву считала его своим другом. К тому же по факту я – его должница. Какая бы кошмарная ни была ситуация, она меня с ним сблизила, о чём я ни капельки не жалею. Прилюдное отношение Гектора ко мне напоминало больше братское, и я чувствовала то же самое. Как будто так всегда и должно было быть. Человек вошёл в мою жизнь, и словно ещё один пазл сложился. На миг я даже забыла о присутствии Тимофея в качестве стороннего наблюдателя, но на моё удивление он не выглядел недовольным или обескураженным. Скорее даже наоборот.
Когда я наконец отодвинулась от шатена и встала рядом с Тимом, Гектор обратился к нам обоим:
– Теперь, когда все в сборе, хочу поделиться новостями. Хорошими, – довольно усмехнулся парень. – Илай вне игры – его вывели.
Тимофей прямо-таки просиял, как солнце жарким днём:
– Серьёзно? Получилось?
– Ага. У моего товарища есть серьёзные знакомые, с которыми Аззану не тягаться при всём его желании, – потёр ладони Гектор, ухмыляясь. – Так что, думаю, через пару дней все вопросы и с вами решатся и сможете вернуться домой.
Я не поверила своим ушам! С облегчением выдохнув, я прислонилась щекой к плечу Тимофея и прикрыла глаза. Проверяя, не снится ли мне это, я незаметно для остальных ущипнула себя за руку.
– Неужели! – вырвалось у меня вслух от нахлынувших чувств.
Гектор мягко усмехнулся:
– Так что проведите классно эти дни в Кисмет. Скоро вернётесь к своему обычному скучному ритму жизни.
– Знал бы ты, – улыбнулся Тим, – как мы соскучились по рутине. Пускай иногда, как ты говоришь, скучно, но зато спокойно.
Довольно кивнув, я добавила, обращаясь к Гектору:
– Но ты же приедешь в гости? Ты был в Фейтфоле?
Так странно, Гектор многозначительно задержал на мне взгляд и отмахнулся:
– Пару раз, – засуетился он, выискивая ключи по карманам, и наскоро попрощался: – Я бы ещё с вами поболтал, но мне пора.
Мы спешно простились с другом и направились в сторону дома Спиритов, разрезая на скорости лобовым стеклом автомобиля воздух. В бардачке я обнаружила мужские стильные солнцезащитные очки и тут же нацепила их на себя. И пускай я была похожа на смешную стрекозу, каждая клеточка моего тела радостно плясала. За окном светило нежное солнце, и я подставила лицо под его игривые и согревающие лучики, прибалдев, как кошка. Вытянув руку в открытое окно, представляя плавный полёт, я наблюдала за блестящими переливами камушка на тонком пальце. Когда заиграл неизвестный весёлый трек по радио, я увеличила громкость, и ноги сами задвигались в танце. Я чувствовала себя настоящей героиней фильма, где главные персонажи уже вдоволь настрадались и вот теперь их обязательно ждёт хеппи-энд. Тим всю дорогу держал меня за руку, слово не было никогда этой нелепой паузы. Его подозрительная задумчивость сменилась весёлым смехом, наблюдая за моими попытками петь, не зная ни единой строчки песни. А я незаметно большим пальцем руки дотрагивалась снизу до своего кольца, проверяя, на месте ли оно. Свернув наконец-то в лесополосу, мы почувствовали, как в нос ударил характерный сладко-терпкий запах пожухлой листвы, даря необъяснимое умиротворение и спокойствие. Мы двинулись по грунтовой дороге, как и всегда, и только лесное разноцветное покрывало тихо шуршало под колёсами. Деревья вокруг бесстыдно обнажили изогнутые стволы, вся их одежда мирно покоилась на земле, превращая лес в яркое безмолвное море. Вдруг я и Тим заметили знакомый байк нашего друга. Он остановился прямо посередине дороги, преграждая путь. Водитель медленно стянул цветной шлем и, перекинув ногу, слез с железного коня, уверенно направляясь к машине. По лицу Клима стало ясно – он не в настроении. Мужчина сосредоточил свой сверлящий взор на водительском сиденье, где сидел Тимофей. Мы с парнем непонимающе переглянулись.
Подойдя, Клим постучал по окну машины и нетерпеливо выпалил:
– Тимон, выходи давай. Разговор есть.
Тимофей поднял ручник, поставил коробку передач на значение N и спокойно вышел из машины. По его лицу не сказала бы, что он нервничал. Но, конечно, он уже вполне мог знать, что происходит. Только я, в отличие от брюнета, не в состоянии это почувствовать, как бы ни пыталась. И поэтому я быстренько повторила за Тимом, выскочив из автомобиля. Насколько мне было известно, мужчине было несвойственно поведение с явным налётом агрессии, и это не могло не ставить в тупик.
Клим суетливо ходил из стороны в сторону, по-видимому, обдумывая с чего начать диалог.
– Ну привет, друг, – качок ткнул указательным пальцем в грудь Тима и процедил: – Так ведь, чувак? Я твой друг?
Тимофей поморщился, пытаясь скрыть недоумение, и медленно, с сомнением в голосе протянул:
– Конечно.
Клим дёрнулся, услышав ответ, и, сократив дистанцию с Тимофеем, обиженно затараторил:
– Тогда какого, блин, хрена я всё узнаю последний?
Я молчала, стоя в сторонке и озираясь по сторонам в ожидании, чем закончится этот странный разговор. Мы были совершенно одни, не считая пары неугомонных белок и кучки суматошных птиц на деревьях.
– Ты о чём? – помедлив, спокойно уточнил Тимофей.
Клим, бурно возмущаясь, активно размахивал руками, как будто пытался разогнать надоедливых комаров.
Он повысил голос, отдавая власть эмоциям:
– О чём я? О том, что ты – ангел, на хрен, Падший! Это ты забыл мне сказать, да?
Тимофей бегло огляделся, и его голос стал тихим, напоминающим шипящую королевскую кобру:
– Ты чего орёшь? Пойдём в машину.
Мужчина, кажется, хотел возразить, но передумал и сел на заднее сиденье, надув губы, как капризный малыш. Хлопнули двери, и мы втроём оказались в салоне. Неестественное напряжение повисло в воздухе.
Развернувшись всем корпусом к Климу, Тимофей первый начал разговор:
– Ну и как бы я тебе такое сказал? Подумай сам. Ты бы решил, что я псих.
Начало так себе. От этих слов Клим ещё больше покраснел.
– Надо было попробовать! А не делать с ходу обо мне такие выводы. Ещё друг называется, – Клим громко фыркнул, вскинув брови, и отвернулся к окну. Посидев так пару секунд, он снова словесно напал на Тимофея: – Я, как дебилоид, слежу, что ты ешь, пьёшь за столом. Потому что не пойму, почему я превращаюсь в скукожившийся урюк, а ты, мать его, до сих пор тюльпанчик в весеннем саду. Хотя ты должен быть старше меня!
Я, уже привыкшая к грубостям мужчины, на этом внимание не заостряла, меня волновало другое. Любопытство взяло верх, и я, не удержавшись, таки влезла в разговор:
– Как ты узнал обо всём? Саша тебе рассказала?
Мужчина посмотрел на меня и укоризненно перевёл глаза на Тима.
– Да. В отличие от некоторых, она со мной честна.
– А что ещё она тебе рассказала? – не угомонилась я. – Ну может быть, что мы не просто так скрываемся в другом городе, например? И что некоторой информацией владеть опасно? – иронично заметила я, желая защитить Тимофея от нападок.
Клим потупил глаза, глядя на свои наручные часы, и промолчал. Тимофей удручённо вздохнул, покосившись на обалделую меня, и нервно провёл рукой по волосам. Обыденный жест, когда парень испытывал хотя бы незначительный стресс.
– Я бы рассказал тебе всё. Но позже, – признался Тима, и в том, что это правда, я не сомневалась. – Было бы странно спустя почти двадцать лет вывалить на тебя эту новость.
– Куда ещё позже, Тимон? Или признайся, что собираешься так же свалить ещё на два десятка лет. Тогда и объяснять ничего не надо! – рассерженно подметил Клим, сдвинув брови. – Если это был единственный повод, чтобы уехать отсюда, то… то почему ты не мог рассказать и позвать меня с собой? Ты ведь знал, что происходило у меня в семье, – мужчина дёрнулся, словно ляпнул лишнее.
Тимофей изменился в лице:
– Да нет же, Клим! – возразил брюнет. – Я не мог. Тогда не мог.
Повисла пауза, от которой становилось не по себе.
– Что поменялось сейчас? – сквозь зубы процедил качок качок и повысил голос: – Если раньше ты мне, как оказалось, не доверял, что поменялось сейчас? – повторил он отрывисто вопрос.
Тимофей мимолётно метнул взгляд на меня и тут же опустил серые стеклянные глаза. Мне казалось, ему было неловко, что я присутствовала при откровенной сцене выяснения отношений давних друзей. У меня даже созрела мысль выйти из машины, оставив их одних. Но Тимофей, склонив взор в пустоту, ответил мужчине раньше, чем я среагировала.
– Всё изменилось, – красивое лицо парня исказилось, напоминая раненого затравленного зверя. – Я изменился, – костяшки его пальцев побелели от напряжения, и я с немалым старанием заставила себя отмести идею взять Тима за руку. – Чёрт, Клим! Я всегда боялся впускать кого-то в свою жизнь, – брюнет сделал паузу и, сглотнув слюну, продолжил: – Но я понял, что в такой жизни нет никакого смысла. Сейчас… ты мой друг, моя семья. Я безмерно благодарен, что спустя столько лет ты смог меня простить, принять. И… я рассказал бы тебе всё… – Тима лишь сейчас заглянул в лицо сердитого друга. – Прости за то, что тогда оставил тебя здесь. Я не мог взять тебя с собой. Но я обещаю, что больше не пропаду, никогда!
Почему-то от этих слов у меня по спине пробежали мурашки. По влажному блеску в глазах Клима стало очевидно – Тимофей нашёл нужные слова и задел тонкие струны души друга. Попал в нежное сердце большого и сильного человека. Я отвернулась, уставившись на дорогу. По правде сказать, я совсем не ожидала подобной ситуации. Этих двоих объединяло общее прошлое, и эта связь была такой сильной, что спустя много лет они считали друг друга близкими людьми. Я лишь надеялась, что они найдут силы понять друг друга. Не дадут, как сказал Гектор, человеческому эгоизму поглотить себя.
Мужчина неспешно протянул руку Тиму, и парни обнялись через сиденье. Клим был не тот человек, который бы мог длительно обижаться. Я и не заметила, как расплылась в улыбке. Мужчина выпрямился и откинулся назад, уже более расслабленно. Если уши меня не обманули, Клим с явным облегчением выдохнул.
– Вот же чёрт! Я не могу злиться на тебя, даже когда хочу, – признался Клим, и привычный оптимизм мужчины осветил его суровое лицо.
– Ты просто не умеешь злиться, – Тимофей усмехнулся. – Ты слишком добрый.
Я почувствовала невероятное благодушие и успокоение. Смотреть на улыбки этих двух людей было настоящее удовольствие. Ведь их конфликт друг с другом – это то же самое, что идти против своей природы.
Клим существенно повеселел и обратился ко мне:
– Ну а ты, Ники, тоже одна из них?
Я усмехнулась. Мне даже польстило такого рода предположение.
– Нет. Я одна из вас, человечишка, – я с сарказмом прищурилась и рассмеялась.
Клим фыркнул и, дразня, пропел, отплатив той же монетой:
– Ну я так и думал.
– Эй! – возмутилась я. – На что ты намекаешь?
Заразительный смех большого мужчины разлетелся по салону автомобиля. Я и Тим тоже улыбались. Длинные прохладные пальцы чуть коснулись моей руки, и я непроизвольно крепко сжала его ладонь в ответ.
Мужчина снова кинул взгляд на свои часы и оповестил:
– Я уже задерживаюсь. Меня Саша, наверное, заждалась. Пора ехать.
Мужская часть компании вышла из машины в состоянии явного душевного подъёма, и парни обменялись крепким дружеским рукопожатием. Клим помахал мне в окно рукой и, бодро запрыгнув на свой байк, умчал, вздымая в воздух листья. Тимофей вернулся в автомобиль, и мы неспешно покатились по дороге. Я искоса наблюдала за парнем, и что-то меня в нём настораживало.
Я натянула нейтральное выражение лица и как бы невзначай поинтересовалась:
– Всё нормально?
Тим быстро посмотрел на меня и понуро вперил взгляд перед собой.
– Почему спрашиваешь?
– Мне показалось, ты загрустил, – откровенно призналась я.
Тимофей взглянул мне в глаза, выдавив подобие улыбки, и положил ладошку на хрупкое женское колено.
– Всё нормально, – успокоил меня брюнет. – Просто я правда не рад тому, что сделал.
– Ты о Климе? – тактично уточнила я, и Тим кивнул, паркуя машину у дома Аиды и Феликса. – Не хочешь рассказать? – это был вопрос не от пущего любопытства, а больше для того, чтобы терзающие мысли парня отпустили его душу из вязкого плена.
Парень заглушил мотор и, несколько раз нервно стукнув пальцами по рулю, направил взгляд в осенний лес, не фокусируясь на чём-то конкретно.
– Когда мы познакомились с Климом, ему было шестнадцать, – глубоко вздохнул Тим. – Он исправно посещал тренировки в «Катане» и был серьёзным противником на ринге. Махался как бешеный. Никто не понимал, откуда столько злости в мальчишке, пока один раз я не пришёл к нему домой. Не помню даже, зачем и как я там оказался. – Тим тяжело вздохнул, а затем продолжил: – его отчим до полусмерти избивал мать. И всё это было при Климе. Регулярно. Один раз он не выдержал и написал заявление в полицию. Когда следователь вызвал их всех на допрос, мать в глаза Климу сказала, что он всё выдумал и такого никогда не было. Парня это сильно обидело, но бросить родную мать он не мог, так как боялся, что отчим её убьёт. – Тимофей лишь мельком покосился на меня и вновь перевёл взгляд куда-то неопределённо вперёд. – Даже если бы я его позвал куда-то сбежать с собой, он бы этого не сделал.