Смерть длиною в двадцать лет

Глава 10
Очередь на допрос

На следующее утро, выйдя из отеля, Пеллетер успел сделать всего пару шагов, как его остановили.

– Инспектор Пеллетер! Вы довольны моей статьей? Как-никак спецвыпуск!..

Это был Филипп Сервьер.

Пеллетер, даже не глянув в сторону репортера, молча развернулся и направился в полицейский участок. Город кипел утренней деловой жизнью. Мужчины спешили на работу, женщины, любительницы походов по магазинам, уже возвращались с покупками. Два пожилых горожанина уселись на привычные места у памятника на площади. Возможно, местные жители относились к последним событиям как к проблеме, касающейся только самой тюрьмы, а никак не их города.

Сервьер сбежал вслед за Пеллетером по ступенькам.

– Мы уже готовим сегодняшний спецвыпуск! Убойные новости! Хотите что-нибудь добавить? Я могу пустить в номер. Как вы думаете, удастся нам вспугнуть убийцу?

Пеллетер шагал не останавливаясь. Он проснулся сегодня с настоятельной потребностью действовать, как-то подкрепить делом свои вчерашние обещания в газете, и эта ходьба сейчас была ему на пользу – наконец-то действие вместо затянувшегося ответного реагирования.

– Мне нужно как-то оживить всю эту историю. Я не могу больше замалчивать исчезновение Розенкранцевой жены! Инспектор!.. Может, скажете что-нибудь? Какие-нибудь комментарии?..

Они уже подходили к зданию мэрии, где на площадке стояла припаркованная полицейская машина. Пеллетер завернул за угол, направляясь к дверям полицейского участка.

– Я думаю, – следуя за ним по пятам, продолжал Сервьер, – что у мадам Розенкранц могла быть только одна причина для бегства – это если она убила своего отца. И вы допускаете большую ошибку, не проявляя интереса к ее розыску.

Пеллетер, уже стоя на ступеньках, резко повернулся к Сервьеру. Тот от неожиданности даже отпрянул.

– Вы так и собираетесь написать в своей газете? – спросил Пеллетер.

– Ну да… – ответил Сервьер, чья самоуверенность заметно поубавилась.

– Я бы на вашем месте дважды подумал, делать ли это. Месье Розенкранцу это очень не понравится.

– Я печатаю свои материалы не для того, чтобы кому-то понравиться. Я печатаю новости.

– Но это же не новость, а всего лишь ваши домыслы. – С этими словами Пеллетер повернулся и скрылся за дверью, оставив растерянного Сервьера одного на лестнице.

Атмосфера, царившая в полицейском участке, являла собой полную противоположность безмятежности нежащегося на солнышке города. Здесь опять бушевали страсти. Все та же старушка с тявкающей собачонкой на руках опять обвиняла очередного водителя в попытке совершения собакоубийства. С обеими возмущенными сторонами безуспешно пытались справиться два офицера. Весь этот гвалт перекрывал зычный голос месье Розенкранца, который, нависая над другим столом, орал на третьего офицера, два дня назад помогавшего Пеллетеру с выкапыванием гробов.

Завидев Пеллетера, Розенкранц, отстав от полицейского, сразу бросился к нему.

– Она так и не появилась, представляете? – сказал он.

– Да я обязательно помогу вам! – крикнул ему офицер.

– Я вижу, сегодня вы крепче на ногах держитесь, – язвительно заметил Пеллетер.

– Да я просто в панике, не нахожу себе места!

– Вот этот офицер примет у вас заявление, – сказал Пеллетер, жестом приглашая Розенкранца вернуться к столу.

– Да эти офицеры должны были принять у меня заявление еще несколько дней назад! У меня жена пропала. Она, может, мертвая где-нибудь лежит, а они тут чем занимаются?! Какими-то шавками, какими-то ребятишками!.. Ее отца убили, могли убить и ее. Могли же ведь? Вырезать целую семью. И этим как раз вы и должны сейчас усиленно заниматься.

– Надо же, это уже вторая версия, которую я слышу за сегодняшний день. А первая была такая, что ваша жена убила своего отца и поэтому сбежала.

– Кто это сказал?

– Вы справлялись в станционной кассе? Она на поезд садилась?

– Я справлялся. Нет, не садилась. А все-таки кто сказал, что она убила своего отца?

– А как насчет машины?

– Машина у меня есть. Но она могла уехать из города, голосуя на дороге. Да и вообще, при чем тут это? Я считаю, что ее могли убить. И все-таки требую, чтобы вы сказали, кто несет эту чушь насчет того, что она убила своего отца!

Офицер, устав ждать Розенкранца, вернулся за свой стол.

– Сервьер. Он собирается напечатать это в «Веритэ». Он, кстати, сейчас снаружи околачивается.

– Да я ему сейчас… – взвился Розенкранц и, не договорив, опрометью бросился к двери.

– Сработало! – удовлетворенно заметил Пеллетер, улыбаясь офицеру за столом.

От истошного тявканья собачонки в ушах стоял звон.

На пороге своего кабинета показался Летро, осунувшийся, как будто не спал всю ночь, какой-то всклокоченный и помятый.

– Что здесь происходит? – устало возмутился он.

Пеллетер подошел к Мартену, доставая из кармана свой клеенчатый блокнот.

Увидев инспектора, Летро тоже подошел к стойке дежурного офицера, но тут собачонка снова зашлась в визгливом лае, и Летро, повернувшись к офицерам, взревел:

– Уберите отсюда эту живность!

Хозяйка собачки мгновенно переключила свою шумную тираду на Летро, и он тут же оказался втянут в разборки.

Пеллетер дал Мартену переписать арестантские номера из своего блокнота. По тому, как старательно молодой полицейский переносил к себе цифры, было видно, что он очень горд тем, что Пеллетер выбрал для этого задания именно его. Закончив, он поднял на инспектора выжидательный взгляд, каким обычно смотрит на уважаемого учителя прилежный ученик.

– Мне надо, чтобы ты опять съездил в тюрьму, – сказал Пеллетер. – Ищи там все, что имеет отношение к этим пяти арестантам. Меранже тоже проверь. Смотри, не найдется ли чего необычного в этих папках.

К ним вернулся Летро, которому наконец удалось отбиться от старушки.

– И вот так целое утро! – посетовал он. – Розенкранц ушел?

– Я натравил его на Сервьера.

Летро смотрел на него вопросительно и как-то растерянно.

Пеллетер похлопал его по плечу.

– Ничего, все будет хорошо. Мы уже на верном пути.

Но Летро только недоверчиво покачал головой.

– Не знаю, о чем ты.

Мартен все еще вопросительно смотрел на Пеллетера, ожидая дальнейших распоряжений.

Пеллетер, кивнув на дверь, сказал ему:

– Давай, действуй!

Мартен с готовностью вскочил, но Пеллетер остановил его.

– И передай Фурнье, что я тоже скоро подъеду. И чтобы он собрал мне там весь персонал. Всех! Даже тех, кто сейчас не в смене. Я хочу видеть всех, кто там работает.

Мартен подождал, не последует ли других распоряжений, и бросился к двери.

– Ничего себе! Ты командуешь моими подчиненными? – сказал Летро.

– Надеюсь, ты не возражаешь? Знаешь, у меня появилась одна идея, и я намерен ее проверить. Мы с тобой скоро тоже поедем в тюрьму.

– Опять?

– Да. Только сначала сходим к дому пекаря.

Летро покачал головой.

– Ну ты даешь! Я с этими трупами и с пропавшими детьми просто совсем покоя лишился, а у тебя вид такой счастливый, словно у ребенка на рождественском празднике.

– Да ладно, счастливый… Обыкновенный вид. Как там дети, кстати?

– Да ничего страшного. Марион… ну, мадам Перро… та даже в худшем состоянии. А у ребятишек только температура высокая. Несколько дней полежат в постели и выздоровеют.

– Ну и хорошо, – сказал Пеллетер с совершенно серьезным видом. – Это очень хорошо.

На улице теперь все настойчивее веяло весной. Вераржан расцветал на глазах, и в нем уже нельзя было узнать того унылого, затянутого дождливой пеленой городишки, в который Пеллетер прибыл несколько дней назад.

Они еще только шли через площадь, когда встретили самого месье Бенуа. Обрадовавшись, он сразу бросился к ним.

– Инспектор! Шеф!.. Вы должны что-то сделать с этим… Всем необходимо услышать, как я нашел труп. У меня в булочной уже целая толпа собралась!

– Так это же хорошо, – сказал Летро.

– Да хорошо-то оно хорошо, только… Пекарь ссутулил плечи и отвел взгляд. – Только знаю я, как все это будет. Если вы не найдете убийцу, то скоро мое имя прочно свяжут с этой историей. Подумают люди про мою булочную и тут же вспомнят про труп. А какой уж тогда бизнес? Тогда бизнесу моему конец!..

Пеллетер поспешил его успокоить:

– Не волнуйтесь. Мы сейчас как раз этим и занимаемся. Вот, идем к вашему дому еще разок взглянуть на место, где было найдено тело. Еще раз говорю вам, не волнуйтесь. Скоро все разрешится.

– Да? – Бенуа посмотрел на Летро.

– Да, – заверил тот. – Так что бегите скорее в свою булочную, пользуйтесь таким наплывом народа. Супруге вашей, наверное, помощь нужна за прилавком?

Бенуа растерянно оглянулся в сторону своего магазина.

– Ага… да… – проговорил он, кивая. – Только вы обязательно найдите этого убийцу! Чтобы мое имя… – Не договорив, он сорвался с места и заспешил обратно в свою булочную.

Летро сокрушенно покачал головой.

– Весь город на ушах стоит.

На это Пеллетер ничего не сказал, и они возобновили путь.

– А я думал, ты уже обшарил улицу возле пекарни, когда искали детишек мадам Перро.

– Обшарил.

– Тогда что ты ожидаешь там найти?

Пеллетер улыбнулся, прикуривая сигару.

– Свежий воздух и приятного спутника.

Они продолжили путь. Задачей Пеллетера сейчас было дать Мартену время добраться до тюрьмы и заставить Фурнье согнать в кучу весь персонал. Просто Пеллетер считал, что после вчерашнего будет честнее на этот раз предупредить Фурнье заранее.

Они добрались до дома Бенуа. Сейчас это опять была тихая улочка в спальном районе. Какой-нибудь приезжий, проходя по этому месту, ни за что бы ни догадался, что всего несколько дней назад здесь в придорожной канаве было найдено мертвое тело.

Попыхивая сигарой, Пеллетер внимательно смотрел под ноги и на окружающие дома – просто на тот случай, если что-то пропустил в прошлый раз. И он еще решил, если его план не сработает, обязательно опросить всех соседей – не видели ли они чего-нибудь в тот вечер. Но план должен был сработать. Вчера Пеллетер, засыпая, все думал о том, как Меранже оказался за пределами тюрьмы, а проснувшись утром, Пеллетер уже твердо знал, что если он сможет найти ответ на этот вопрос, то и дело будет раскрыто.

Он продолжал топтаться вокруг того места, попыхивая сигарой, пока не выкурил ее до конца. Тогда, наконец оторвав взгляд от земли, сказал:

– Хорошо.

– Нашел что-нибудь? – оживился Летро.

Пеллетер удовлетворенно кивнул и, глянув на Летро, сказал:

– А теперь поехали в тюрьму!

Впереди показалось теперь уже хорошо знакомое здание Мальниво. Даже в такой погожий солнечный день оно представало все тем же унылым вместилищем грешных душ, заключенных в его стенах.

Они подождали, пока караульный откроет им ворота.

– Я все-таки не понимаю, зачем мы здесь, – недоумевал Летро. – Мартен ведь вполне способен справиться со всей этой бумажной работой самостоятельно.

– А мы сюда приехали не ради бумажек, – сказал Пеллетер, с нетерпением глядя вперед. – Мы сюда приехали выстроить всех на допрос.

На площадке перед входом сегодня стояло гораздо больше автомобилей, чем в прошлые их визиты, – Летро даже с трудом втиснулся с самого краешка.

– Неужели ты рассчитываешь допросить всех заключенных? – удивился Летро, вылезая из машины.

– Не заключенных, нет.

Разгадав замысел инспектора, Летро усмехнулся, но тут же нахмурился.

– Но Фурнье это точно не понравится.

– Вот поэтому я и дал ему время привыкнуть к этой идее.

Фурнье был совсем не рад видеть их. Он старательно отводил взгляд, но все время забывался и боязливо поглядывал на Пеллетера, прикрываясь, словно щитом, своей папочкой.

Пеллетер объявил свой план:

– Я хочу опросить всех до единого работников тюрьмы. Всех – надзирателей, медперсонал лазарета, служащих канцелярии, работников столовой. Мы будем беседовать с каждым из них по одному. Для этого нам вполне подойдет комната для допросов, где я в среду беседовал с Мауссье. Вы только должны построить их всех в ряд в коридоре.

– Но это оскорбительно для нашего персонала! – попытался возразить Фурнье, не отрывая взгляд от папочки. – И это будет вопиющим нарушением внутреннего распорядка!

– Минимум один из здешних работников имеет отношение к совершенному преступлению. Вывезти мертвые тела из здания возможно только при участии кого-то из персонала.

– Но я все-таки не понимаю, откуда вообще могли взяться здесь мертвые тела, о которых мне ничего не известно!

– Но они же откуда-то взялись. Так что давайте-ка лучше приступим к делу.

– Когда начальник тюрьмы…

Пеллетер только изогнул брови, и Фурнье не стал продолжать. Он лишь выжидательно помолчал немного и отправился отдавать распоряжения.

Надзиратель впустил Пеллетера и Летро в комнату для допросов. Из соседнего помещения принесли еще один стул, поставив его по другую сторону стола, напротив сидящих за ним Летро и Пеллетера. Пеллетер выложил на стол свой блокнот и карандаш, раскрыл блокнот на чистой страничке, но не притронулся к нему, когда начался допрос.

– Пожалуйста, садитесь, – сказал Пеллетер надзирателю, впустившему их сюда.

Надзиратель смутился, оглянулся посмотреть, не стоит ли кто сзади, но понял, что эти слова были адресованы ему.

– Мы вполне можем начать прямо с вас, – сказал Пеллетер, указывая ему на пустующий стул.

Надзиратель вытер вспотевшие ладони о брюки и, тяжело опустившись на стул, уставился куда-то поверх головы инспектора.

Инспектор Пеллетер приступил к допросу.

– Как вас зовут?

– Жан-Клод Демаршелье.

– Как давно вы работаете в тюрьме Мальниво?

– Пришел сюда сразу после окончания школы.

Пеллетер недовольно повел бровью, и надзиратель уточнил:

– Три года.

– Вам здесь нравится?

Надзиратель пожал плечами:

– Ну, работа как работа…

– Но платят вам здесь все-таки недостаточно.

Надзиратель опять пожал плечами.

– Может быть, вы не исключаете возможности немного подзаработать на стороне? Ну, скажем, раздобыть что-нибудь для арестантов. Или помочь что-то спрятать.

Надзиратель теперь смотрел Пеллетеру прямо в глаза, энергично замотав головой.

– Нет. Никогда! Ничего такого! Я просто выполняю свою работу и ухожу домой. И все.

– Ну а если, например, вас просят сделать что-нибудь такое, что идет вразрез с правилами, то вы исполняете просьбу? Например, если об этом попросит кто-то из начальства. Фурнье. Или начальник тюрьмы. Вы же не хотите потерять работу?

– Нет. Я никогда ничего такого не делаю! – Надзиратель беспомощно посмотрел на Летро, словно ища у него подтверждения, но тот только наблюдал с непроницаемым видом. Тогда, все так же беспомощно, надзиратель оглянулся на открытую дверь и снова посмотрел в лицо следователям. – Я выполняю только свою работу. – На лице его было умоляющее выражение. Казалось, он вот-вот расплачется.

– Хорошо. Вы можете идти.

Парень некоторое время продолжал сидеть, словно не расслышал сказанного, потом выдохнул с облегчением и поднялся. Он уже направился к двери, когда Пеллетер остановил его:

– Только запишите еще вот в этом блокноте свое имя.

Парень вернулся к столу записать свое имя. Почерк у него был крупный, как у ученика младших классов.

Когда он вышел из комнаты, Летро повернулся к Пеллетеру.

– Ты и впрямь надеешься что-то выяснить таким вот способом? Он же запросто мог лгать.

– Он не лгал.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю.

– Мы сейчас, скорее всего, просто теряем время. Может, нам действительно следует искать мадам Розенкранц. Бенуа-то прав – скоро город начнет гудеть.

– Вызывай следующего.

Летро встал, вышел за дверь и вернулся с другим надзирателем. Снова сев за стол рядом с Пеллетером, он шепнул ему на ухо:

– Там очередь до конца коридора!

Допрос проходил так же, как и первый, а за ним следующий, а за тем – все остальные. Пеллетер уже наловчился задавать вопросы в определенном ритме. Имена, записанные в его блокноте, уже занимали две колонки.

Приходил Фурнье. Какое-то время он наблюдал за допросами, стоя за спиной у Пеллетера, но продержался недолго и ушел. А Пеллетер продолжал беседовать с персоналом тюрьмы, которому не было видно конца. В какой-то момент ему даже показалось, будто он наконец что-то нащупал, но выяснилось, что допрашиваемый надзиратель просто поставлял сигареты некоторым заключенным. Одна из работниц столовой призналась, что носила домой еду, чтобы кормить семью и сэкономить на домашних расходах.

Ни один из опрошенных так и не ответил утвердительно на вопрос, приходилось ли ему выполнять какие-нибудь просьбы начальства, идущие вразрез с правилами. И все опрошенные расходились в показаниях относительно количества убитых арестантов.

После четырех часов таких вот бесед Пеллетер наконец поднял руку, объявляя перерыв.

– Я же говорил тебе, это ни к чему не приведет.

– Как это? Очень даже приведет.

– Ты хочешь сказать…

– Сколько там еще за дверью народу?

– Да полно! Человек тридцать минимум.

– Значит, будем продолжать.

Пеллетер закурил сигару и сделал несколько затяжек в молчаливой задумчивости. В его блокноте был уже длинный список имен, написанных разными почерками. Но в этом списке пока не было нужного имени.

Табачный дым, клубясь, поднимался к потолку, где дым от предыдущих сигар висел удушливым сизым маревом. Допросы оказались изматывающим занятием, но Пеллетер не сомневался, что ему удастся что-нибудь откопать. Кто-то из этих людей должен знать о вывозе мертвых тел. А ему просто нужно определить, кто из них это знает.

Он сделал Летро знак запускать следующего. Летро привел из коридора молодого парня, надзирателя, и все трое расселись по своим местам. Парень был лет двадцати двух, не больше, – бородка, которую он пытался отращивать, выглядела пока только как нежный пушок.

Пеллетер приступил к допросу:

– Как вас зовут?

– Жан Ампермон.

Пеллетер нахмурился.

– Вы – тот самый надзиратель, который отметил Меранже как присутствующего на перекличке на следующее утро после его убийства?

Парень опустил глаза, разглядывая руки на коленях.

– Да, – едва слышно проговорил он.

Глава 11
Сдвиг в расследовании

Фурнье утверждал, что надзиратель за свои действия получил выговор, а уж Фурнье, надо полагать, был большим мастером устраивать взбучки, в этом Пеллетер не сомневался. Поэтому он решил смягчить тон.

– Как давно вы здесь работаете?

Парень медлил с ответом, поначалу им даже показалось, что он не станет отвечать вовсе. Наконец, все так же смущенно разглядывая руки на коленях, он проговорил:

– В следующем месяце будет год.

– А до этого?

– До этого ничего… Пробовал поступить в университет, не получилось… Помогал отцу малярить, потом вот сюда пришел.

За все это время парень ни разу не оторвал глаз от колен, ни разу не посмотрел в лицо Пеллетеру и Летро. Перед ними сидел человек, хорошо знакомый с неудачами. Человек, который за свою короткую жизнь пробовал себя в разных областях, но ни в одной из них ему, похоже, не сопутствовало везение. И сейчас он наверняка предчувствовал, что эта новая неудача приведет его к увольнению – для этого Фурнье только должен дождаться возвращения начальника тюрьмы – и что ему опять придется начинать все сначала где-то в другом месте.

Пеллетер, оживившись, даже подался вперед, но при этом сохранял мягкость тона.

– Вы можете рассказать, что произошло в среду утром?

– Да ничего не произошло! – выпалил парень и тут же заметно смутился, по-видимому, испугавшись, что таким эмоциональным выплеском только еще больше навредил себе. – Ничего не произошло, – повторил он уже спокойнее и с мольбой в глазах. Набрав в грудь воздуха, он пояснил: – Каждый надзиратель отвечает за перекличку в своем блоке. Но по утрам это всего лишь формальность, потому что… Ну а куда денутся за ночь заключенные?.. Ну могут, конечно, умереть…

Он вдруг умолк, сообразив, что сказал не то.

Летро заерзал на своем стуле, но Пеллетер, сохраняя невозмутимость, внимательно наблюдал за парнем, а тот продолжал:

– Мы ведь даже не выводим их на перекличку. Надзиратель просто идет по своему блоку вдоль камер и выкрикивает имена, а заключенные отзываются. И надзиратель отмечает, что все присутствуют. Нам, конечно, положено заглядывать в камеры в дверное оконце, но никто этого не делает. Я шел в то утро по блоку, выкликнул имя Меранже, мне отозвались: «Здесь!», и я отметил его как присутствующего.

– А откликнулись откуда? Из самой камеры?

– Мне показалось, да. – Он беспомощно уронил руки и покачал головой. – А вообще не знаю…

– А кто велел вам отметить его как присутствующего?

– Никто.

– Фурнье?

Парень, еще больше смутившись, качал головой.

– Нет, никто. Никто мне ничего не велел! Просто я услышал, как откликнулись: «Здесь!» Точно так же, как и всегда.

– Ну кто все-таки? Начальник тюрьмы?

Летро громко кашлянул и заерзал на своем стуле.

– Нет. – Парень таращил глаза от страха. – Нет, никто! Просто он сказал: «Здесь!», ну я и отметил его как присутствующего.

– Хорошо, – сказал Пеллетер, откинувшись на спинку стула.

Он вставил в рот сигару, но обнаружил, что та уже погасла. Тогда он стряхнул пепел с ее кончика на пол.

– Это все? – спросил парень.

– Да. Только запишите свое имя вот в этой тетради и позовите там следующего, – сказал Пеллетер, вновь прикуривая сигару.

Парень потянулся к блокноту так, словно ожидал наткнуться там на капкан. Чтобы успокоить его, Пеллетер даже нарочно отвернулся, словно и забыл про его существование. Парень написал свое имя и на цыпочках вышел.

– Слушай, Пеллетер… – начал было Летро, но в комнату уже вошел следующий надзиратель.

Это был крепкий, рослый человек, гораздо старше всех, кого они успели допросить, примерно того же возраста, что и сам инспектор, и на висках его уже серебрилась седина. Он уселся на стул уверенно, выпятив широкую грудь и круглый живот, и смело посмотрел Пеллетеру в глаза.

– Мне вообще-то нечего рассказывать, – сразу заявил он.

Летро заметил, что Пеллетера как будто подменили. Движения его стали медленными и плавными, а веки наполовину прикрылись.

– Ну, имя-то свое вы нам назовете?

Дюжий надзиратель всосал в себя нижнюю губу и заерзал на стуле.

– Пассемье.

– Как давно вы здесь работаете?

– Тридцать два года.

Пеллетер изогнул брови и кивнул.

– Внушительный срок.

– Да. Я здесь работаю дольше остальных.

– Но не дольше начальника тюрьмы, – заметил Пеллетер. – Он тоже ведь начинал свою карьеру здесь.

– Да, мы вместе начинали.

– И как же получилось, что вы не стали начальником тюрьмы, а он стал?

Пассемье опять заерзал, на этот раз поджав губы. Он задумался перед тем, как ответить, явно соизмеряя то, что уже успел сказать, и то, что только собирался.

– Ну, место только одно. Мы же не можем все стать начальником тюрьмы. А он… хороший человек. И отличный друг.

Пеллетер перевернул блокнот к себе лицом – что-то там его вдруг заинтересовало даже больше, чем допрос.

Пассемье ничего не говорил – ждал.

– А вот об этом вам, значит, ничего не известно? – сказал Пеллетер, не отрывая глаз от блокнота, хотя пока не прочел там ни строчки, так как исподтишка внимательно наблюдал за надзирателем.

– О чем «об этом»?

– Ну вот об этом. – Пеллетер перевернул блокнот и пододвинул его к надзирателю.

– О Меранже, что ли? – сказал тот, скосив взгляд на записи, и поднес руку к подбородку.

Пеллетер сделал рукой жест, но что тот означал, трудно было сказать.

Пассемье снова принял самоуверенную воинственную позу.

– Ничего мне о нем не известно.

– Ладно, – сказал Пеллетер и, взяв блокнот, раскрыл его на пустой страничке. – Вы не могли бы написать вот здесь свое имя?

Надзиратель удивился:

– Это все, что ли? – Он, по-видимому, ожидал допроса с пристрастием и теперь смотрел на Пеллетера и Летро в некоторой растерянности.

– Ну да. Мы же видим, вам нечего сказать. Вам ничего не известно обо всем этом. Вы здесь старый, заслуженный работник. Так что мне больше не о чем у вас спрашивать.

Пассемье пожал плечами и как-то сразу расслабился, даже его округлое пузо размякло и выпятилось. Он стал записывать свою фамилию, причем держа блокнот не на столе, а взяв его в руки. Закончив, он отложил блокнот в сторону, шумно выдохнул, посмотрел на следователей и встал, хлопнув себя по ляжкам.

Когда он был уже в дверях, Пеллетер вдруг сказал:

– Еще только один последний вопрос… А сколько нападений с ножом произошло в тюрьме за этот месяц?

– Семь, – ответил Пассемье, уже взявшись за дверную ручку.

– Так много?

Пассемье повел плечами.

– Такое здесь и раньше случалось, но только не так часто.

– Спасибо. Больше никто не смог назвать нам точную цифру.

Пассемье кивнул и вышел.

– Думаешь, он знает что-то? – спросил Летро, как только они остались одни.

– Не думаю, а уверен, – ответил Пеллетер, снова закуривая свою сигару. – Он назвал цифру «семь», а другие называли не больше четверки.

– Ну, так и что теперь?

– Как что? Продолжаем.

* * *

Но оставшихся работников тюрьмы Пеллетер допрашивал уже без интереса – ему словно теперь уже не терпелось поскорее закончить. Некоторых он даже поручил допрашивать Летро. Летро вел допрос тем же методом, и Пеллетер только иногда вмешивался, когда ему казалось, что Летро что-то упустил. Впрочем, никто больше не вызвал у него заинтересованности.

В канцелярии Пеллетер прямиком направился к Мартену, который и впрямь занимал угловой стол, замеченный Пеллетером накануне. Стол был завален папками с личными делами заключенных.

– Ну как? – поинтересовался Пеллетер.

Мартен молча протянул ему стопку из шести папок. Верхняя заключала в себе личное дело Меранже. Последней в деле была запись о переводе Меранже в государственную тюрьму в Сегре.

Пеллетер пролистал пять остальных дел. Это были личные дела пятерых арестантов, найденных зарытыми в поле. Все они тоже были переведены в тюрьму в Сегре.

– Та-ак, хорошо… – сказал Пеллетер, протягивая папки Летро, чтобы тот тоже мог посмотреть.

– В Сегре нет никакой тюрьмы, – сказал Мартен, не вставая из-за стола и глядя на инспектора.

– Я знаю.

– Бог ты мой!.. – воскликнул Летро.

Пеллетер подошел к одному из столов и взялся за телефонную трубку. Пока он ждал соединения, пришел Фурнье.

– Ну? Вы довольны теперь, когда запугали весь мой персонал?

Повернувшись к нему спиной, Пеллетер стал говорить по телефону.

Задетый таким пренебрежением, Фурнье спросил у Летро:

– Кому он звонит?

– Не знаю, – ответил тот.

Повесив трубку, Пеллетер сказал:

– Так, хорошо. А как там поживает наш вчерашний раненый?

Этот вопрос, похоже, сбил Фурнье с толку. Он ожидал чего-то другого.

– Да у него все хорошо.

– Ладно. С вами, я надеюсь, мы увидимся чуть позже.

– Секундочку! Подождите! А что происходит?

Пеллетер повернулся к Мартену, показал ему свой блокнот и сказал:

– Отделите вот эти два дела. Потом просмотрите все записи отдела кадров. Я хочу знать, кто еще устроился сюда в то же время и до сих пор числится в штате. – Он помолчал и прибавил: – Или числился до недавнего времени.

Мартен вышел.

– Я требую, чтобы вы объяснили мне, что здесь происходит! – взорвался Фурнье.

Пеллетер улыбнулся, но это, похоже, только еще больше разозлило Фурнье.

– Скоро все узнаете, – пообещал Пеллетер. – Как только прибудет первый утренний поезд. Мы уже почти закончили.

С этими словами Пеллетер повернулся к Летро и направился к выходу. Летро последовал за ним.

– Подождите! – крикнул им вдогонку Фурнье.

– Мы поставим вас в известность, – на ходу ответил ему Пеллетер.

Вскоре они с Летро уже шли к своей машине, ожидавшей их на залитой солнцем стоянке.