Берег души и иллюзий

Я провожал её взглядом. Наблюдал, как с лодки кто-то спрыгнул и бросился к ней. Обнимая и целуя ту, которая должна была принадлежать мне.

Взбежав по лестнице, я вскочил на террасу, желая насладиться последними каплями моей ускользающей жизни. Я смотрел на отплывающую лодку, пытаясь проглотить ком, распирающий моё горло. Мои глаза горели. Их сжигали слезы. Горячие и одинокие. Слезы ускользнувшего счастья, боли и одиночества.

Когда лодка скрылась из вида, я взглянул на свою правую руку, в которой так удобно лежал «мой призрак цивилизации». Я собрал всю злость, всю свою ненависть на судьбу, подарившую и тут же забравшую у меня ЧУДО. И размахнувшись, швырнул далеко в море «нить, связавшую меня с миром счастья и скорби».

Впереди воскресенье. У меня ещё один день без цивилизации. Спасибо судьба, что подарила мне настоящее счастье. Что дала мне пожить и подышать свободой. Что подарила мне мгновение рядом с лунной принцессой.

Я вошёл в дом. Оглянулся, и меня вдруг накрыла такая тяжёлая волна отчаяния и безысходности. Боль разрывала сердце от мысли, что я больше её никогда не увижу. Я, не помня себя, выбежал из дома, вскочил в машину и рванул, утапливая в пол педаль газа. Я нёсся по извилистому серпантину крымской дороги, пытаясь остудить горящее сердце. Сердце, обожжённое НАСТОЯЩЕЙ ЖЕНЩИНОЙ, сделавшей из мальчишки НАСТОЯЩЕГО МУЖЧИНУ.

«Эдельвейс»

Сколько бы ни существовал этот город, столько же эта жемчужина Чёрного моря будет оставаться излюбленным местом охоты Амура. Попадая сюда, тебе кажется, что каждый камень мостовой может рассказать неизвестную, удивительную, полную чувств и эмоций прекрасную историю любви, которую ему удалось подсмотреть за долгое время пребывания в этих местах. Узенькие улицы, карабкающиеся в горы, вдоль которых теснятся старые дома, напоминают ванты фрегата. Если пробираться по ним всё выше и выше, то можно дотянуться до небес, а если спуститься, то обязательно попадёшь к изумительному, ласковому морю, залитому солнечным светом. Миниатюрные, тенистые переулки, создают впечатление какой-то таинственности, интимности. Здесь отсутствует суета. Время течёт свободно и не торопливо.

Когда я выбираюсь в Ялос, греческое название Ялты, я стараюсь побродить по этим улочкам и переулкам.

Складывается впечатление что набережная и весь остальной город живут разными, совершенно непохожими жизнями.

На набережной «жизнь бьёт ключом». Даже в полуденный зной здесь многолюдно. Уличные актёры, под безжалостно палящим солнцем, стараются удивить своим искусством и особенно выдержкой, туристов, важно, с чувством собственного достоинства, проходящих мимо. Как-то я попробовал постоять вот так, как они, под солнцепёком, пару десятков минут и после этого моё уважение к творцам эмоций резко возросло. Но для туриста это одна из деталей декорации шоу-программы, под названием, Ялта.

Если набережная это сцена грандиозного спектакля, то соседние переулки это «гламурный рай». Не помню, как давно это произошло, кажется, что очень давно, но в один из таких же заурядных «сезонов» один из очень известных модельеров с мировым именем решил, в плане эксперимента, открыть в одном из таких прилегающих к набережной Ялты улочек, свой бутик. Он выставил самую последнюю свою коллекцию одежды. О, я помню, сколько было пересудов тогда по этому поводу. «Эксцентричный чудак. Он решил, что Ялта это что-то вроде Милана», «Да уж теперь Европа будет ломиться за шмотками в Ялту», «Да ничего у него не выйдет. Достаточно осведомиться в какую цену обойдётся брючный ремень и химическая завивка обеспечена на целых два месяца», «Может, наши сверхпредприимчивые аборигены напоили его так, что он дал своё согласие, и отправили беднягу, пока тот не пришёл в сознание?» Но как бы там ни было, бутик заработал, да так, что к следующему сезону, рядышком возникли бутики не менее почтенных в мире имён. Ну, а там где появляются «кошельки» за определёнными вещами, грех не предложить весь спектр товаров и услуг. Ювелирные, обувные, галантерейные и прочие магазинчики встали в плотные ряды за кусочками шуршащих бумажек, исправно осыпающих этот район на протяжении всего мимолётного сезона, да и после него. Кстати, большим плюсом оказался и тот факт, что от этих улиц веет какой-то конфиденциальностью, и в непосредственной близости от набережной. Как не крути, но эта публика не очень-то любит многолюдные места и ажиотаж. Больше всех возникновение такого фешенебельного квартала пришлась по душе как раз мужской половине элитарной публики. Прекрасно, что можно полдня побыть в спокойной обстановке без своих обожаемых половинок. Хотя сильная половина человечества всё же присутствовала на улицах этого района, но в большинстве случаев это были, так сказать, «зоркий глаз и крепкие руки», то есть всевозможные телохранители, секретари или просто службы безопасности частного характера. Но, как не называй, всё равно выходит дорогостоящий носильщик.

Вот и в тот день я медленно прогуливался по этим узким улочкам, как и всегда, наслаждаясь тишиной и безмятежностью летнего Ялоса. Полуденный зной уже пошёл на убыль и я решил потихоньку перебраться на набережную в ряды торговцев сувенирами и прочими полезно-бесполезными безделушками, создающими мимолётную радость и плавно опустошающими твои карманы. Хотя это не совсем так. Среди тотального присутствия всевозможных изделий из «родного» Китая, причём с видами, атрибутикой и названиями крымских мест, попадаются и изделия местных мастеров ручной работы. И чем больше разрастается ассортимент, поставляемый из-за рубежа, тем более оригинальные работы превосходного качества приходится создавать местным мастерам. И вот за этими работами я вёл охоту. Я не могу назвать себя большим ценителем искусства. Тем более терпеть не могу поголовное челобитье новомодным гениям. Да, когда ещё видишь в глазах «ценителя» полное непонимания того, что он восхваляет, мне приходится всеми силами сдерживать неприличные приступы смеха.

Я спускался по улице выводящей меня как раз к тем самым рядам с сувенирами. Медленно и вальяжно мимо меня проплыл новенький Lexus и остановился в полутора метрах. Из распахнувшейся передней двери водителя выскочило квадратообразное существо. Слегка подпрыгивая, будто любовь к скакалке в боксёрском зале осталась у него навсегда, «крепкие руки» обогнул машину сзади и чинно, в полупоклоне, приоткрыл заднюю дверцу super-car, предоставив возможность всем желающим, в моем лице, оценить великолепие кожаной обивки салона. «Сейчас будет разворачиваться мизансцена с эффектным появлением „солнечных очков и дорогого каблучка“» – подумал я. И, решив лишить «актёров» зрительских симпатий, отвернулся, направив свой взгляд на фасад дома, напротив, через дорогу. Конечно, мне было любопытно, кто же выплывет из машины. И моё боковое зрение, естественно, наблюдало за всем происходящим. Но ему пришлось ещё больше напрячься после того, как мой мозг стал сопоставлять образ этой женщины с уже покоящимся в глубине сознания образом давно забытым. Я сглотнул ком подступивший к горлу, дабы не крикнуть вслед. Сомнений не было. Русалочка? Движения, походка, силуэт, удаляющийся от меня, правда, не так далеко, как три года назад, идентичны тем, что врезались в мою память, не давая жить всё это время. Я не ошибся на счёт очков и каблуков, но это была она. Та, которая приходила во снах. Та, которая не давала свободно дышать. Та, по которой безумно скучает мой «берег души и иллюзий».

Я почувствовал как холодный пот, собравшийся на затылке, медленно стекает по спине, а грудь стал распирать невыносимый жар. Я не знал что делать. Забежать в тот магазин, куда скрылась самая желанная? Остаться здесь и дождаться, когда она выйдет? И то, и другое крайне глупо. Если она меня сейчас увидит, какой бы не была её реакция, но этот со скакалкой, наверное, не всё время проводил в спортзале. Школа в его биографии всё же имеется, оставившая, как рубец, пару извилин на его почти идеально гладком сером веществе. Эти рубцы и направят его перемолвится с хозяином о странном поведении суженой. А так, как она в последний раз говорила о неминуемости её судьбы с тем самым, то вряд ли стоит прямо сейчас возникать в форме большого сюрприза, способного ввести в глубокий ступор.

В течение двух, трёх минут я стоял, не зная как поступить. В голове роем метались всевозможные мысли и даже фантастические. К примеру, постараться вырубить каким-то сверхъестественным способом этого «руки, ноги, колобок» и, вскочив в машину, увести долгожданную. Но лучшего способа, чем вернутся и ждать, всё равно не было. Так я и поступил. Я бросился назад к своей припаркованной в паре кварталах отсюда машине. На бегу я соображал о том, что нужно проследить, где же она остановилась и сделать это нужно незаметно. Хорошо сказано! Особенно при том, что таких машин, как у меня, пруд пруди в Ялосе. И так частенько замечаешь, как нас с монстриком оценивают, а тут мы – незаметные шпионы. Но где же выход?

Вот он! Я остановился как вкопанный, не веря в свою удачу. Ко мне на встречу, выворачивая с набережной, с семьёй и двумя огромными арбузами под мышками, шёл мой друг. Не совсем друг, конечно. Точнее друг моего приятеля. В общем, пару раз мы принимали вместе «на грудь». Но, к счастью, меня с ним видела его жена. И шапочное знакомство кое-какое у нас всё-таки имеется.

Я сменил галоп на быстрый шаг и направился в сторону семейства. Друг моего приятеля – человек крупной комплекции, невысокий, с короткой стрижкой, пивным животом и симпатичными складками на затылке. В общем можно понять по комплекции очень весёлый и добродушный человек. Надеюсь, его добродушие продержится ещё минут пятнадцать.

Я судорожно вспоминал, как же его зовут. Михаил, Анатолий, Леонид…, короче, Епифаний. Так и не вспомнив и не подобрав ничего похожего, я растянул улыбку от восьмёрки до восьмёрки и распахнул свои объятия.

– Как приятно вас снова видеть. Да ещё на курорте. В таком замечательном городе. Вы в отпуске?

Было крайне удачно, что и отец семейства и его супруга меня вспомнили и так же расплылись в улыбке.

– Да, – затянул он. – Но мы приехали в Ялту на один день. Уже собираемся с трофеем назад – покосившись на арбузы, гордо заулыбался он.

– Можно тебя на минутку, – виновато взглянул я в сторону семейства, слегка взяв его под локоть и развернув чуть в сторону, придавая ситуации некую конфиденциальность.

Он немного наклонил голову в мою сторону и подставил ухо поближе к моему рту.

– Конфиденциальность – дело серьёзное, – пробормотал он.

– Ты извини меня, что отрываю тебя, но у меня дело жизни и смерти и без твоей помощи не обойтись.

В этот момент, добродушный глава семейств выпрямился, ещё больше напрягая слух, и сдвинул брови к переносице.

Проявление уважения – подумал я. Это мне уже нравится. И, надеявшись на благополучный исход дела, продолжил.

– Дело в том, что мне надо проследить за одним человеком, начал я, – как тут наш толстячек расплылся в широченной улыбке.

– Человек женского пола? – посмотрев мне в глаза лукавым взглядом, поинтересовался он.

Откуда они все, всё знают. У меня что, на лбу написано?

– Ну у тебя и прозорливость! – подыграл я. А что оставалось делать?

– Да, я такие вещи чувствую нюхом, – надо было видеть, какая гордость воцарилась на его лице. Хотя я был уверен, измени он жене и чувство вины его просто сожрало бы. Но в данную минуту мне надо от него только одно. И чем больше я смогу его расположить к себе, тем лучше.

– И в чем тебе нужно помощь?

– Одолжи мне свою машину на пару часов. И я растянулся в улыбке, насколько хватало моих мышц.

Первый раз в жизни я видел такую реакцию. Точнее не реакцию, а мимику лица. Глаза, любителя арбузов, просили о пощаде и умоляли не подтверждать то, что ненароком услышали уши. Брови стали собираться в кучку, пытаясь заставить продуктивно поработать мозги, которые всецело были под властью приятных мыслей об воображаемых интрижках. А рот просто раскрылся, скорее всего для того, что бы не перегрелись все остальные, напряжённо работающие, механизмы.

– Но мы собрались домой, – с трудом выдавил он.

– Может, ещё немного погуляете, по набережной, – как бы размышляя, настаивал я. – Я постараюсь как можно быстрее. Возьми, на всякий случай ключи от моей машины.

Это я зря сделал. Его глаза округлились, и на лице выступил неподдельный страх.

– А что это за всякий случай?

– Да нет ни какого случая. Просто, тебе будет так спокойнее, – всеми силами постарался приободрить я и аккуратно сунул ключи ему в карман.

Тут, неожиданно, включился его мозг. Вероятно, мысли-интрижки закончились.

– Но мы уже собрались домой. Ты же знаешь, я тебе отказать не могу, но вот она, – он покосился в сторону жены. – Что я ей скажу? – посмотрел он на меня с лицом от Шуры Балаганова.

– Я ей сам всё объясню, – подбодрил я и пока он не передумал, поинтересовался, где ключи.

Он махнул ключами из-под арбуза.

Когда, долгожданные ключи упали в мою руку, я вздохнул с облегчением. Основную часть оперы мы отыграли, теперь осталась увертюра.

Мы развернулись к «последнему бастиону». Полушёпотом я поинтересовался об имени многоуважаемой супруги.

– Лариса Степановна, – ответил Епифаний.

Мы оба расплылись в дурацких улыбках, явно свидетельствующих о какой-то малоприятной для её ушей просьбе.

– Лариса Степановна, дело в том, что мне очень нужно передать директору вашего мужа важные документы, но, к сожалению, я должен сегодня остаться здесь. Ваш муж любезно согласился подождать полчаса, пока я не привезу бумаги, и отвести их в Симфи (аборигенское название Симферополя), – всё это было выпалено мною с напускной серьёзностью.

Лариса Степановна прожгла глазами собственного мужа. Всё, что он мог ответить, это скопировать всё ту же удивлённо-идиотскую гримасу а-ля Шура Балаганов. Она перевела взгляд на меня, уже совершенно не опасный, т.к. все молнии угодили в рядом стоящий громоотвод с арбузами.

– Мы, конечно, с удовольствием поможем Вам, но вот дети так устали…, – и она погладила по голове старшенькую дочь.

Что за семья «стрелочников». Каждый старается переложить на другого ответственность. Теперь вот, пожалуйста, ещё маленький «бастиончик».

Я присел на корточки.

– Здравствуй, очаровательная Белоснежка, – замурлыкал я.

– Я не Белоснежка. Я Верочка – выпалил, с уточнениями, ребёнок.

– Ты просто такая красивая, что я подумал: «Вот настоящая Белоснежка». Ты была на аттракционе компьютерных горок? Он там, в конце набережной.

– Нет, – и у ребёнка уже загорелись глаза.

Тут в разговор вклинилась Степановна: «Мы стараемся оградить по возможности наших детей от компьютеров». Но Боги меня уже услышали. Верочка моментально начала ныть с просьбой о компьютерных горках. И Степановна смерилась с мыслью пробыть ещё на набережной около часа. С чувством полного удовлетворения от гениально провёрнутой аферы, я повернул к машине и краем уха услышал последние фразы семейства.

– Мама, ты будешь меня называть Белоснежкой?

– Ага. А твоего папу – семью гномами. Или кто там у нас приходит на помощь?

– Чип и Дейл! Восторженно, в один голос, подсказали дети.

* * *

Найти авто моего нерешительного спасителя было совсем не сложно. Я вспомнил как друзья, рассказывая новый анекдот с упоминанием о старом автомобиле, частенько ссылались на авто Паши. Ну, точно, его зовут Павел! Достаточно было вспомнить об автомобиле и имя хозяина, как из параллельного мира, всплыло в памяти. Когда я вынырнул на улицу, то среди аккуратно припаркованных машин лишь одна не вписывалась в стройные ряды. Хотя в этом месте могло бы поместиться три машины, и даже значительных размеров, но на деле красовалась лишь одна. Она стояла ни параллельно, ни перпендикулярно бордюра. Даже не «ёлочкой»! Уверен, что каждый, кто пытался поместиться рядом с ней, восклицал в сторону колхозника сумевшего отвоевать на подступах к Сталинграду столь вольготные условия VIP-зоны. Я заулыбался, наблюдая за манёврами очередного «кошелька» недоумевающего о том, что мир крутится не только для него и ему подобных. Вот наглядное пособие прелести социализма. Так и не придумав достойного решения для этой геометрической загадки, ни с чем он медленно проплыл в поисках земли обетованной.

Я направился к временнообретённой шпионской технике. Передо мной красовалось гениальное произведение московских зодчих автомобилестроения. Вот именно. Техническое совершенство всех дачников. Легендарный «Москвич». И что особо приятно, цвет. Нейтральный такой, зелёный цвет. Может Паша, действительно, дачник? Такой цвет, молодой зелени, может вдохновлять его владельца, даже когда на дачных грядках всё сохнет и не растёт. Я сильно удивился, если бы ключи не подошли именно к этому «варягу». Но всё нормально. Запрыгнув в машину и повернув ключ зажигания, я приоткрыл окно, прислушиваясь к звуку глушителя. Мне показалось, что звук железного коня немного превышает допустимые нормы. Но, вероятно, я забыл, как должен звучать настоящий властелин грядок. Выбраться было совершенно просто. Ещё бы! Я набрал скорость по направлению к заветному переулку. Главное не опоздать.

Два квартала пролетели как мгновение. Вывернув на тенистую улочку, я увидел тот самый Lexus медленно отплывающий от переулка вернувшего мне надежду. На мою удачу, водитель кожаного салона вёл свою яхту на колёсах очень умеренно. С одной стороны, и не мудрено по таким узким улицам, но с другой, уникумы, любители продемонстрировать мощь мотора, на улицах Ялоса присутствуют в изобилии. Я плавно пристроился за VIP-ом, с надеждой ещё раз рассмотреть хотя бы силуэт, сидящей на заднем сидении Русалочки. Но тонировка не оставляла мне ни единого шанса. Так мы двигались в незримой связке, выбираясь из миниатюрных улочек на главную артерию Ялты. Выбраться в связке на основную магистраль не так то и просто. На самом деле центральная дорога Ялоса не слишком отличается от прилегающих улиц своей шириной. Две полосы в одну и другую сторону. А если учитывать тот факт, что парковка во всех мыслимых и не мыслимых местах, дело совершенно обыденное, то при любом раскладе двигаться приходится в одном спасительном ряду.

Чего я боялся, то и произошло. Ещё раз убеждаешься, что дурные мысли воплощаются в жизнь с завидным постоянством и значительно чаще, чем добрые. Я не смог вырулить на главную сразу же за Lexus-ом. Добродушные водители пропустили его, едва чёрный капот показался из-за поворота. Ну а меня, как настоящего ценителя огурцов, помидоров и картошки просто не заметили. Пришлось доказывать всем своё пролетарское происхождение. Нагло, но крайне эффективно.

К сожалению, как я не старался, но нас постоянно разделяли шесть, семь машин. И это расстояние ни как не хотело сокращаться. Впереди замаячило последнее препятствие свободного движения. Трёхглазый светофор. Я прикидывал время переключения его разноцветных глаз. Мои расчёты были достаточно точны. Я понимал, что на жёлтый я всё же успею проскочить и продолжить моё вынужденное преследование. Но какое же разочарование меня ждало. Кожаный салон, как и полагается, спокойно проехал на зелёный сигнал светофора. Загорается жёлтый, под который проезжают ещё пару аборигенов, даже не сомневающихся в своём статусе хозяев дорог. А передо мной загораются задние стоп-сигналы такого же, как и мой «Москвич», хозяина огородов. Какого чёрта! Я готов был съесть свой руль и при этом растоптать все грядки Крыма. Вот повезло, так повезло. Я как только мог, сдерживал себя, чтобы не рвануть в объезд колхозника прямо на медленно переходящих дорогу пешеходов. Было больно наблюдать, как чёрный, мощный корабль набирает обороты и исчезает за поворотом, уходя прямиком на трассу.

В следующие секунды я почувствовал себя гонщиком на старте очередного Гран-при. Теперь я точно знаю, жёлтый сигнал светофора самый долгий. Казалось, что светофор просто заснул или ему просто нравилось меня дразнить мигающим жёлтым цветом.

– Да включай же ты зелёный, – проорал я.

Две секунды потребовалось мне, что бы вывернуть руль и сорваться с места в объезд грядкочёса. Я разгонялся, переключая скорость, и пытаясь раскочегарить «Москвича», который уже явно забыл, что с ним могут происходить такие вещи. Вылетая на трассу, пришлось решать в какую сторону двигаться. Вправо или влево. Интуитивно повернул налево. Я улыбнулся, подумав, куда же ещё меня могло бросить интуитивно. Куда угодно, но обязательно влево.

Как я ни старался, но след Lexus-а был потерян. Проехав ещё километров десять, я ни с чем повернул запыхавшегося старенького коня в Ялос. Безвыходных ситуаций не бывает. Должно быть какое-то решение.

Вернувшись, я нашёл заточенное в набережных радостях семейство. Я передал Павлу папку с пустыми листами, приобретённую в ближайшем канцелярском лотке. Выражение моего лица было деловитым. А добряк Павлуша терялся между серьёзностью переданных ему бумаг и жгучим желанием узнать подробности моей погони. Понимая, что его зубы с трудом удерживают язык, я уточнил, что некоторые бумаги я не успел собрать. Спасибо тебе Паша, ты можешь быть настоящим другом. Надо было видеть какое неподдельное разочарование и сожаление проступило на его вспотевшем лице. Он, действительно, расстроился, что моя погоня закончилась неудачей. Покосившись в сторону своего Фердинанда, жестом показал: «Не машина его стала причиной неудачи?». Я бросил в ответ красноречивый жест: «Машина – класс».

Пожелав, приятной поездки семейной паре я побрёл вдоль набережной, пытаясь найти какое-нибудь удобоваримое решение в сложившейся ситуации.

Мой путь лежал к тем самым рядам с сувенирной продукцией. Как не развивались события сегодняшнего дня, всё равно пришёл я к той же цели, которую поставил себе полтора часа назад. Я медленно плелся вдоль ресторанчиков набережной Ялоса. Хотя жара уже пошла на убыль, всё же солнце достаточно изрядно припекало. В такие моменты тебя может накрыть волна горечи и отчаяния. Но как бы ты не рвал свои нервы на кусочки, как бы не терзал свою душу, эти переживания делу не помогут. Самый лучший вариант сейчас просто отвлечься и занять себя любыми мало-мальски положительными эмоциями.

Проходя рядом с причалами, я увидел толпу зевак, образовавших круг, в центре которого клоун устраивал представление. «Клоун, детство, положительные эмоции – вот что нужно» – подумал я. Пробравшись в первые ряды, я ещё раз поразился выдержке артиста. От палящего солнца по щёкам творца эмоций стекал пот, но он как заведённый продолжал выступление, не обращая на эти обстоятельства ни малейшего внимания. Как бы не было тяжело, но артист должен оставаться артистом. И шоу должно продолжаться. Прямо как в жизни.

Номер творца заключался, собственно, в блестящем жонглировании небольшими красными шарами. Клоун замирал и после того, как в его шляпу падала монетка, красные шары взмывали ввысь, описывая круги невообразимой сложности. Спустя какое-то время шары также незаметно исчезали в руках жонглёра. Наблюдая за зрелищем с почтенного расстояния, можно было заявить легковерным туристам, что это новая модель японского робота-жонглёра.

Странно, но сейчас, наблюдая за парящими шарами, мне как-то легче было соображать. И поэтому, когда клоун в очередной раз замер, как вкопанный, я машинально достал деньги из кармана и опустил в шляпу моего генератора мыслей. Но действо не начиналось. Небольшое замешательство метателя шаров? Я проследил направление его взгляда. Он смотрел в собственную шляпу и не двигался. Тут только до меня дошло. Сумма, небрежно брошенная мной, была достаточно велика. Но я не делал никаких действий, а значит шоу должно продолжаться.

На этот раз из жонглёра струилась такая энергия, что даже в моем сером веществе стали проявляться какие-то мысли. Надо ему ещё подкинуть, промелькнуло в моей голове, так как мне показалось, что я уже нащупал заветную мысль. Представление продолжалось раза в три дольше. Когда же он всё-таки остановился, я направился к шляпе подбросить немного деньжат. Укротителю шариков ничего не оставалось делать, как только продолжить своё представление с тем же энергетическим зарядом.

В этот раз он продержался чуть меньше, но всё же достаточно долго, чтобы я ещё раз поразился его физической подготовке. Но в моей голове пока мысли не предстали в стройные шеренги. И я двинулся в центр с очередной порцией искусителей.

– Не надо! – сквозь зубы выдавил клоун.

Я поднял голову, желая посмотреть ему в лицо. Он очень тяжело дышал и выглядел крайне измождённым. На расстоянии этого совершенно незаметно.

– Это Вам, – перебивая дыхание, произнёс он, и протянул мне красный шар.

Я взял шар в руки. Он оказался полым и внутри что-то болталось. Но когда я его вскрыл, меня охватил ступор. Все мысли в голове сразу же приняли кристаллические очертания. Внутри шара лежало кольцо. Простенькое такое из белого металла. Но насколько дорога была для меня эта подсказка. Я растянулся в лучезарной улыбке и, не раздумывая, рванул к переулку своей надежды.

* * *

Пробежав квартал, я свернул в тот самый переулок и остановился перед дверью салона, открывающего мне дорогу в небеса.

Переведя дыхание, я вошёл внутрь. Внутренний интерьер выглядел так же презентабельно, как и внешний. Преобладание пастельных тонов и дорогого отделочного материала, всё это умиротворяло и настраивало на положительные эмоции. По восприятию можно было сравнить с живописнейшей, дикой бухтой залитой ослепительным солнечным светом. Местом, напоминающим земной рай. Местом, приходящим в самых желанных снах. И только единственная деталь создавала диссонанс – ледяная, сводящая мышцы вода. Такая картинка крайне точно отражает суть вещей. Проработанный до мелочей интерьер, мягкое освещение, улыбающийся персонал, но из каждого уголка этого великолепия веяло холодом. Холодом, который способны создать только деньги. Если захочешь пройти через материальный лакмус, то это одно из таких мест, где стоимость улыбки персонала эквивалентно сумме потраченных денег. И чем лучше нюх продавца, тем выше его квалификация. Время – деньги. Как же точно подходит это выражение вот к таким местам.

Я остановился около входа, пытаясь выловить глазами управляющую магазина. Посетителей не было и, естественно, взгляды хранительниц храма prêt-à-porter сфокусировались на моей скромной персоне. Меня оценивали. Терпеть не могу эту экзекуцию, но что я мог поделать. Таковы правила этой игры. Я молчал, ожидая, что ко мне подойдут. Не буду же я общаться со всем залом.

Развернувшись на носках, в мою сторону направилась сама грация, без преувеличений. Её деловой костюм настолько идеально облегал фигуру, что были заметны малейшие детали плавных движений. Искушённый женской красотой, я не мог не отметить, что дефиле, вероятно, также является частью её профессии. Она остановилась в двух шагах. И меня ничуть не удивило отсутствие на её лице даже намёка на улыбку. Ну правильно, я же только зашёл. Одновременно с восхищением, меня терзали мысли о том, что её я уже где-то видел. Но где и когда?

Сложив ладони лодочкой, она слегка, чуть заметно приподняла брови. Округлившиеся глаза стали ещё более выразительны и красивы.

– Чем могу помочь? – всё так же без улыбки поинтересовалась она.

– Не найдётся ли у Вас немного воды? – начал я. – Я так любовался Вашей грациозной походкой, что теперь не могу продолжить разговор, – тут я перешёл на наигранный хрип, – в горле пересохло, – и я прихватил рукой своё горло.

А кто-то говорит, что в мире решают всё деньги. Она очень мило мне улыбнулась. При этом я ещё не за что не заплатил.

– Вы, случайно, не преподаёте дефиле. Я бы с удовольствием поучился, – продолжал я наращивать обороты.

Вот теперь я был награждён живой, искренней, настоящей улыбкой от сердца.

– А серьёзно? – не переставая светится, поинтересовалась она.

– Серьёзно? Пару часов назад к вам заходила женщина в молочно-кофейном брючном костюме.

– В босоножках Gianmarco Lorenzi, приехавшая на Lexus чёрного цвета? – продолжила она, и в её глазах проблеснул огонёк.

– Насчёт босоножек не скажу, а вот Lexus был точно.

– Да, конечно помню. Это одна из постоянных наших клиенток.

«Постоянных» мне нравится это слово.

– И чем я могу помочь? Ей или Вам? – и она ещё раз взглянула на мою правую кисть. Первый раз она посмотрела как только приблизилась ко мне.

– Дело в том, что у неё совсем скоро день рождения, – стал лукавить я, – и мне хотелось бы предоставить ей подарок сюрпризом. Просьба заключается в том, что когда она следующий раз что-нибудь купит у вас, Вы незаметно положили бы маленький довесок к её покупке.

Она стала прикидывать о невинности моей затеи. Я смотрел на неё и нервничал. Её согласие мне нужно было как воздух. Секунды её раздумий невероятным образом превращались в часы моего нетерпения.

– И где довесок? – протянув руку ладонью вверх, поинтересовалась она.

– Сейчас будет – не веря в свою удачу, я уже рванул через дорогу.

Влетев в ювелирный магазин, я бросился к прилавкам, рыща глазами в поисках чего-нибудь оригинального.

– Молодой человек, неужели опять на нас напал российский дефолт?

Я перевёл взгляд на человека, стоявшего за прилавком. Передо мной стоял пожилой еврей в таких старинных нарукавниках, как у часовых мастеров. На идеально выбритом лице проступали очертания еле заметной, слегка ехидной улыбки.

– Вы так ворвались, что в моей голове лишь две мысли. Либо дефолт, либо одиночное ограбление. Иначе я просто отказываюсь понимать людей. Выбор драгоценностей, да ещё для прекрасной дамы не может проходить в такой спешке. Даже цветы покупают в более спокойном темпе. А тут… – и он занял недоумевающую позу разведя руки в стороны, то ли обращаясь ко мне, то ли прося Бога избавить его от таких клиентов.

– Мне нужно кольцо, способное выразить мои чувства… – не давая возможности долго причитать, объяснился я.

– А как Вы догадались, что я ищу подарок для дамы?

– А по-Вашему на такой скорости выбирают что-то для себя? Как же изменился мир – продолжал, не унимаясь причитать он.

– Неужели сердце одной из очаровательнейших нимф из магазина напротив уже занято? – как бы невзначай поинтересовался он и хитро прищурил глаза.

– Нет. Я их сердца уж точно не украду.

– А жаль – немного расстроившись, промолвил он, – Знайте, такие милые девушки.

Погладив свой подбородок, как бы произнося мысли вслух, но только так, чтобы я услышал, он добавил: «Значит, речь идёт о той эффектной даме». И при этом его отрешённый взгляд опять искал небо.

– Простите? – пытался вернуть его я во вменяемое состояние.

– Молодой человек, милиция потеряла в моем лице ценного сотрудника. Это я Вам говорю – и, наконец-то, я увидел его широкую хитрющую, но одновременно добродушную улыбку.