Позже я сама этого пожелаю.
Следующий шаг побега – хлопающая дверь спальни и колени гусеницы. Мои раздвинутые ноги, широкие ладони гусеницы, а точнее уже их горящие отпечатки на моем теле. Кабеля же было мало… Далеко он зайти не успевает, заходит кролик. Наконец-то. Я как ошпаренная соскакиваю, отталкивая гусеницу, а он спокойно тянется к своей трубке, другую заправляя в штаны. Русые волосы кролика закрывают лицо, я снова не вижу его глаз, но я слышу его голос:
– пошли со мной…
– опять забираешь? – возмущается гусеница.
Кролик не отвечает. Ему не нужно оправдываться, он знает, что я пойду за ним. Сегодня мы идем в какое-то новое место, дороги к которому я, само собой, не запомню. Я не помню, куда мы залезли, но я помню, что мы спустились вниз. Куда-то вниз, да, в подвал или погреб, то ли через тот самый синеющий сундук у него в прихожей, то ли через скрипящую дверь в подъезде. Кролик опять делает со мной все, что хочет.
Сцена, следующий день, наверно.
Ведущий в маске кролика и плаще, сравнимом разве что с плащом Такседо Маска, объявляет выступление вокального ансамбля. Только ансамбля почему-то нет, и публика негодует. Эти черные фигуры без лиц, сидящие на красных креслах внизу, должно быть, и есть наша публика. Ада шепчет мне выводить на экран заставку, чтобы занять народ. Но вместо видео с фотографиями цветов, появляется оркестр обезьянок, будто из Нектарин*, играющий что-то ужасно громкое и неразборчивое.
А публика почему-то все равно хлопает. На черных лицах появляются широкие улыбки. Смех и аплодисменты гремят и заставляют хотеть накрыть голову руками, будто бы под бомбардировкой во время войны.
– Это не то видео! – кричит Ада. – Быстро беги ко мне в комнату за другим диском!
– Но общага же на другом конце города!
Ада выталкивает меня из-за кулис, и я оказываюсь в коридоре общежития. За спиной по-прежнему тяжелые ткани кулис, звуки перешептывающейся публики, доносящиеся, будто из динамиков сломанного радио, а спереди коридор общежития, почему-то обитый досками. Очень темно, некрасиво, сыро, а помехи не дают нормально видеть дорожку. Он всегда так выглядел? Нет.