– Для начала, нужно просто передать кое-какой пакет, от него, к нам. Обычная работа курьера. Мои парни там светятся, а это нехорошо. Ты там будешь как рыба в воде, свой среди своих. И наш район ты хорошо знаешь. Отвезти и привезти.

– Знать, что в пакете, я конечно не буду?

– Конечно нет. Но тебя никто не тронет. Лично Холл даст тебе гарантию. Мы договорились?

– Я могу подумать? – спросил я.

Шпала бросил окурок под ноги и затушил.

– Конечно можешь, – ответил он. – Но лучше дай мне ответ поскорее. Холл передаст следующий пакет, через два дня. Мне нужно знать, с нами ты или нет.

– Я тебя понял, – ответил я.

– Рад был повидаться с тобой брат, – протянул мне руку Шпала. – Мне очень нужен свой человек в твоем новом квартале. Ты всегда был надежным парнем. Надеюсь, не откажешь.

Я пожал ему руку и мы разошлись. Домой я поехал с тяжелой головой. Лезть в это дерьмо мне совершенно не хотелось. Я прекрасно понимал, курьер – это лишь первая ступень высокой лестницы, что ведет прямиком в ад. Пути назад на этой дороге нет. И сейчас нужно сделать выбор: либо я становлюсь сторонним наблюдателем, что видит грязь, но закрывает глаза. Либо…

Я тяжело зажмурился и свернул в «Семь чудес». Подъезжая к своему дому, я вдруг увидел толпу и полицейские машины. Сальма стояла посреди двора и была совершенно растеряна. Кажется, она сажала цветы, прежде чем объявились копы.

Я вышел из автомобиля.

– Брайан Ривз? – подошёл ко мне пухлый полицейский.

– Да, – тихо ответил я и покосился на Сальму.

Она замерла и стояла не двигаясь. На её руках были резиновые перчатки, а под ногами стояла желтая лейка. Нижняя губа Сальмы дрожала от страха, грудь содрогалась после каждого тяжелого вздоха, а в глазах снова читалась боль…

– Вы арестованы по подозрению в нанесении тяжких телесных повреждений, у вас есть право…

Я проклинал себя.

Меня повернули и ткнули лицом в полицейский автомобиль. Сзади я услышал треск наручников.

– Я сам его допрошу, – вдруг услышал я и поднял голову.

Передо мной стоял Джордж Холл и манерно потягивал кубинскую сигару…

Часть четвертая. Тощие коты и жирные крысы.

Когда-нибудь это должно было случится. Наручники, деревянная скамья, сортир и решётка. Вместо теплого, яркого солнечного света – тусклое, закопченное окно, а вместо переливающихся звезд – тухлая, капающая вода в рукомойнике над унитазом. Я заигрался со своей судьбой и она устала терпеть мою неслыханную дерзость.

Теперь всё на своих местах. Кто ищет покой, находит тишину. Кто изучает истину, тот обретает опыт. А кто рвётся в бурю, тот Брайан Ривз, что получает пинок под зад по своей пытливой, квадратной, мозолистой заднице!

В коридоре послышались шаги. Тук-тук, цок-цок. Я сразу их узнал. Глухие, равномерные, родные. С каждым шагом в моей голове лопался нейрон. Мои редкие извилины пришли в движение и болотными змеями закручивались в узлы, стягивая мозг в комочек. Звук её движений нарастал. Я покраснел и ждал, когда моя тупая башка лопнет словно переспелый арбуз.

Аккуратно, потихоньку. Ток…Тик… Всё. Она здесь. Прямо за решёткой. Я смотрел на грязный заплёванный пол и был не в силах поднять глаза. Ведь она уже давно подошла и молчала, я чувствовал её взгляд, её запах, её дыхание и сжимал свой живот, что резало от ненависти к самому себе.

– Ты как? – услышал я тихое и осторожное.

– Зачем ты здесь? Зачем? – спросил я досадно.

– Ты что?

– Просто уйди, Сальма, прошу тебя, – поднял я глаза. – Уйди и будь счастлива. Тебе не по пути со мной. Не мучай себя…

Сальма подошла и взяла в свои нежные пальчики холодную, ржавую решётку.

– Подойди ко мне, – шепнула она.

Я встал и сделал несколько шагов. Она подняла руку и прикоснулась ко мне большим пальцем, которым медленно провела по моей брови, потом по щеке и мочке уха.

Я жмурил глаза и был готов урчать как котенок.

– Мы пройдём через это, – тихо сказала она. – Наймем хорошего адвоката. И Холл может помочь.

– Холл? – удивился я. – Нет, Холл нам не поможет.

– Почему? Ведь он помог тогда, с Митчем. Поможет и сейчас. Он пустил меня к тебе, сказал, что сделает всё, что в его силах. Джордж хороший человек, просто послушай его.

Я понуро мотал головой.

– Ну что ты? – возмущалась Сальма. – Говори, что тот парень первым полез и спровоцировал драку. Меня тоже допросят, я буду свидетелем. Он нас оскорблял и вообще вел себя по-хамски…

– Сальма, – тяжело вздохнул я.

– Ну что?

– Ты не понимаешь.

– Чего я не понимаю?

– Многого не понимаешь…

В коридоре вновь послышались шаги. Сальма посмотрела в сторону и произнесла:

– Идёт…

Рядом с Сальмой вырос Джордж Холл. Подтянутый, расслабленный, важный, в полицейском мундире с блестящими, хромированными пуговицами. Он вальяжно приобнял Сальму, расплываясь в широкой улыбке и статно произнес:

– Всё будет хорошо Сальмочка, не переживай.

– Помогите нам Джордж, пожалуйста. Мы впервые в такой ситуации… – лепетала Сальма.

Я нахмурился и водил глазами из стороны в сторону, сжимая кулаки.

– Всё решим. Я уже взял это дело на личный контроль. Свидетелей мы так же опросим.

– Очень вас прошу, – просила Сальма. – Он сделает всё, что вы скажите.

Я чувствовал себя безмозглым бабуином в клетке, наблюдая со стороны как два белых человека обсуждали моё право свободы.

– Да, – сказал Джордж, оглядев меня снизу-вверх. – От его сотрудничества сейчас очень многое зависит…

– Он будет, будет сотрудничать! Всё, что вы попросите!

– Сальма! – рявкнул я, не выдержав её унижений.

Она вздрогнула и испуганно посмотрела на меня.

– Пожалуйста, – сбавив тон сказал я. – Хватит. Я… Мы всё решим сами. Просто побудь дома и ни за что не волнуйся. Прошу тебя…

После недолгой паузы, я увидел поджатую губу Сальмы и появившиеся слезы.

– Я боюсь, – кротко произнесла она.

Холл вновь потянул свои грязные клешни к моей жене.

– Что ты, что ты, – говорил он. – Ещё рано переживать. Пойдем я провожу тебя.

Скотина Холл прижал её голову к своему плечу и повел к выходу. Сальма вздрагивала и плакала. Я был готов разгрызть кованную решетку зубами, а после сожрать всё территориальное управление вместе с начальником.

– Офицер! – громко крикнул Холл своему подчиненному. – Проводите мистера Ривза в мой кабинет! Я скоро поднимусь.

Пока Джордж Холл обнимался с моей женой, я сидел в его кабинете в наручниках за спиной и равнодушно следил за качающимся метрономом на столе. Сверху на стене я обнаружил фотографию Холла в полный рост с огромной рыбиной, что он гордо держал за жабры. А прямо над его кожаным креслом, ещё одно совместное фото с куда более крупной рыбой – мэром города, которого он так же крепко обнимал, как и мою жену.

Через несколько минут дверь его кабинета открылась и в дверях появился сам любитель обниманий, что кинул фуражку на стол, остановил метроном и плюхнулся в кресло.

– Ну что Брайан, готов поболтать? – спросил Холл, взяв в руки папку с какими-то бумагами.

– Я не любитель разговоров.

– А зря, сейчас самое время рассказать всё, что знаешь.

– Ничего я не знаю.

Джордж раскрыл папку и принялся перебирать какие-то документы.

– Ну что ж, ты ещё можешь вспомнить о своих подвигах, – задумчиво произнес Холл. – Или придётся напомнить мне.

Я молча смотрел на него. Он расставлял бумаги на столе в определенном порядке.

– Так-с, ну вот смотри, – произнес Джордж и нацепил очки. – Начнем с главного, покупки недвижимости. Если ты, порядочный налогоплательщик, что продал магазин и решил приобрести дом, то почему тогда суммы, что указаны в ведомости при продаже и последующей покупке различаются в несколько нулей? Есть этому какие-то разумные объяснения?

Холл бросил на меня быстрый взгляд.

– Так и думал, что нету, – ответил он сам себе. – Где взял, неизвестно.

– Накопил, – ответил я, рассматривая свой ботинок.

– Чем торговал? – поинтересовался Джордж.

– Пирожками в основном.

– Дорогие нынче пирожки, – ответил Холл. – Думаю налоговому департаменту будет интересно об этом послушать.

– Далее, твои занятия боксом. Я тут выяснил, что секций бокса нету в двадцать втором районе. Совсем нету. Там вообще ничего нету. Единственный порядочный магазин с пирожками и тот закрылся.

– Я самоучитель купил. Книжный.

– Кто написал? Мухаммед Али?

– Тайсон.

– Понятно, – ответил Холл. – Не знал, что книжки в ответ бьют.

– Чего ещё накопал? – поинтересовался я.

– А этого мало, Брайан?

– Хватает. Выкладывай сразу.

– Парень которому ты ткнул в глаз стремительно теряет зрение. И он, в отличие от тебя, действительно спортсмен. И деньги этим зарабатывал и семью кормил. А теперь ему грозит инвалидность.

– Печально, – ответил я.

– Неужели?

– Печально, что он одноглазый засранец.

– А ты готов ему всю жизнь платить компенсацию?

– Я в тюрьме спрячусь. Там работы нет. Взять будет нечего.

– Ну выйдешь, рано или поздно, – сообразил Холл.

– Ну ещё раз кому-нибудь ткну.

Холл снял очки и проницательно смотрел на меня покусывая пластиковую дужку.

– Может ты и вправду дурак? – озвучил он свои мысли.

– Бинго, – ответил я.

– А Сальму не жалко?

– Жалко, что вышла за дурака. Но у меня ещё есть шанс всё исправить.

– И как? – спросил Холл.

– А ты наручники сними, я покажу.

– И что ты сделаешь?

– Отгадай.

– Ткнешь мне в глаз?

– Умён.

– Понятно, – сказал Холл и снова нацепил очки.

– Давай уже, Холл. Включай мужика и говори прямо чего тебе надо. Устал я от тебя.

Холл удивленно посмотрел на меня.

– А с чего ты так решил?

– Не первый год живу. Слишком ты ласковый. С такими как я не церемонятся, а ты всё копаешь. Даже в департамент съездил, всё разузнал. Рассказывай.

Холл снял очки и сложил руки перед собой.

– Всё-таки не дурак, – ответил он.

– Спорное утверждение.

– Будем говорить откровенно, Брайан?

– Если это будет взаимно.

– Я готов.

– Не уверен, – засомневался я.

– Ну так ты спроси.

– Мальчик Чучо ещё жив? – спросил я.

Холл долго смотрел на меня, прежде чем ответил:

– Да.

– Как ты связан с потрошителями? – спросил я далее.

– Нет, Брайан, теперь моя очередь задавать вопросы. Где ты взял деньги? Ты работаешь на синдикат или картель?

– Ни на кого я не работаю, – ответил я.

– Мы договорились быть откровенными, Брайан. Я знаю, что у тебя были контакты с наркокартелем в двадцать втором.

– Были и сплыли.

– Что ты делал для них?

– Ничего. Придурка одного спас, что приехал строить с ними бизнес. Он был благодарен.

– Как его имя?

– Адриан Де Вуа.

– Француз что ли? – спросил Холл, записывая имя в блокнот.

– Да, вроде.

– И как ты его спас?

– Какая разница? Он жив. Никакого криминала за мной нет. Картелю я только деньги передал от него.

– Все деньги?

– Нет.

– Понятно, – ответил Холл. – Хреново ты их отмыл. Магазин твой и полгода не проработал.

– Знаю, так получилось. Я не бухгалтер.

– Ладно, а синдикат на тупиковой? – спросил Холл.

– Сам же знаешь, что меня там нет, – ответил я и пристально посмотрел на него.

– А вот не знаю, Брайан, – ответил Холл.

– Откровенность, за откровенность да? – спросил я.

– Моя роль там маленькая. Настолько, что я не знаю там никого. И как видишь, я об этом спокойно говорю, совершенно ничего не боясь. Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Что за пакеты ты им передаешь?

– Я отвечу тебе, как только ты ответишь мне.

– Что ты ещё хочешь услышать от меня? Я всё рассказал, – ответил я.

– Если ты с ними никак не связан, зачем следил за мной?

– Интересно стало.

– А ты любопытный, оказывается.

– Ещё бы.

– Откуда знаешь Ленни?

– Кого?!

– Ленни. Высокий, двухметровый парень. Ты общался с ним, я знаю.

– Шпалу что ли? Да я с ним с детства знаком.

Холл вновь взял паузу. Он убрал все бумаги и документы в папку. Потом открыл ящик, достал оттуда сигарету и закурил.

– Будешь? – спросил он.

– Бросил, – ответил я.

– Брайан, мне нужно тебе объяснять, что тебе грозит большой тюремный срок?

– Давай уже, – ответил я тяжело моргнув.

– Что давай? – удивился Холл.

– Переходи к сути. У меня уже задница затекла тут сидеть.

Холл подошёл ко мне с дымящей сигаретой и достав ключи из кармана, снял с меня наручники. Я удивлённо потирал руки.

– Брайан, я могу спасти тебя только одним способом. Это сотрудничество.

– Это было сразу понятно, – ответил я. – Что ты хочешь? Никого убивать я не буду. Горите вы все в аду, гиены кровавые.

Холл округлил глаза.

– Подожди, – поднял он руку. – Ты считаешь, что я грязный коп?

– А откуда тебе быть чистым, Холл, если ты связан с таким дерьмом.

– Вот как, – сказал Холл. – Что ж Брайан, возможно я удивлю тебя, но я работаю с ними вполне себе официально. В рамках спецоперации, как внедрённый в синдикат человек. И то, что я тебе сейчас сказал об этом, означает, что за этой дверью тебя ждёт либо большой тюремный срок в закрытой камере, либо…

– Либо что?

– Либо ты работаешь с нами, Брайан. Нам нужен свой человек. Мы уже шестой год не можем внедрить ни одного копа в эту клоаку. Они сверхосторожны. И шестой год я подписываю им документы на нелегальный провоз. Но для них я всё ещё грязный коп, которому они не скажут ни слова. А все агенты, которых мы пытались внедрить под прикрытие – провалились. Там попросту не берут никого с улицы. А чтобы завербовать хоть кого-нибудь, нужен компромат. Но его тоже нет. И поэтому, нам нужен ты, Брайан. Свой человек, под программу защиты свидетелей в рамках спецоперации.

– Я становлюсь популярным в последнее время, – пробурчал я.

– Это ты о чём?

– Давай на чистоту, Холл, – поднял я руку вверх.

– Только так, – ответил он подавшись вперед.

– Как долго вы будете ломать меня в изоляторе, если я откажусь? – спросил я.

– Ты оттуда не выйдешь, пока не развалится синдикат, – засмеялся Джордж. – Или пока мы не найдём кого-нибудь получше, что вряд ли. Ты слишком идеален для этой роли. Мы с тебя просто так не слезем. Ставки слишком высоки.

– Понятно. Кто ещё в курсе обо мне?

– Пока никто.

– Хорошо. Теперь об условиях, Холл.

– Даже так? – удивился он.

– Конечно. В это говно я просто так не полезу. И наши договоренности ты пропишешь письменно.

– Это называется целевой контракт, Брайн. Я готов выполнить любые условия, касательные твоей безопасности и только.

– Вы должны решить все вопросы с Сальмой. Это первое.

– Что именно?

– Ей нужна работа. Найдите ей торговую площадь и отдайте в долгосрочную аренду, под пекарню, рядом с домом. Она не должна ни в чём нуждаться, пока меня не будет рядом.

– Этот вопрос решаемый, – кивнул Холл. – Я организую.

– Второе. Как вы ей объясните моё исчезновение?

– Ну сядешь в тюрьму. Можем устроить фиктивный суд. Подключим федералов. Сделаем легенду. Документы. Организуем прикрытие. Обычные процедуры.

– Нет, так не пойдет, – ответил я.

– Почему?

– Потому что в синдикате не держат идиотов. Даже пять человек уже слишком большой круг посвященных. Любого из них можно купить и выяснить, почему Брайан Ривз гуляет на свободе, хотя по документам он в тюрьме. Первая проверка и я труп. А там проверят.

– Тебя-то? Да ты там рос всю жизнь. У нас будет секретный доступ к твоим документам.

Я отрицательно качал головой из стороны в сторону.

– Что предлагаешь? – нахмурился Холл.

– Просто отпустить меня под подписку о невыезде и я исчезну. Пропал без вести. Растворюсь в двадцать втором. Уголовные дела на меня должны быть открыты. Я в розыске. Пошёл по скользкой дорожке без выбора.

Холл откинулся в кресле задумчиво закатив глаза.

– Не дурно, – ответил он после некоторой паузы. – Пожалуй, ты прав. Устроим.

– Третье. Я сам установлю все контакты и внедрюсь. Без вашей помощи. Никаких ваших советов, легенд, документов, прикрытия – мне не требуется. Просто не мешайте.

– Брайан, процесс оперативного внедрения готовится не один год. Это комплексная, сложная процедура.

– Я буду членом синдиката через два дня, Холл. Один день оставлю себе, чтобы попрощаться с Сальмой.

Холл откинулся в кресле, не сводя с меня глаз.

– Ты уверен в этом? – спросил он.

– Да. Ни один коп не должен подходить ко мне если я этого не попрошу. Никакого наблюдения в двадцать втором, там знают все машины и всех людей. Никаких жучков, паучков, микрофонов, прослушивающих устройств и прочего. Я сам сделаю все копии, выкраду документы, соберу улики, без ваших устройств и людей извне. Ни один человек не должен выходить со мной на контакт самостоятельно.

– Ты нас попросту исключаешь, Брайан, – засомневался Холл.

– И это лучшее решение, Джордж. Я работаю один, сам соберу всю информацию и сам выйду на контакт. Только так. С этой минуты ни один коп без моего ведома не должен знать обо мне ничего. Только ты.

– Так не получится, Брайан. Мне все равно нужны люди. Речь идёт о контроле и взаимодействии.

– Тогда ни одна харя без моего одобрения не войдет в наш круг. Это моё условие.

– Брайан – это невозможно. Ты говоришь о том, чего не знаешь.

– Возможно, если речь идёт о моей жизни и успехе всей операции. Это вы не знаете, как нужно двигаться, что говорить, что делать и как себя вести. Я знаю. Я вырос там. Это мой камень и мне его толкать. Вы должны подстроится, а не я.

Холл нервно постучал карандашом об стол.

– Ты тоже должен понимать, что у нас по этому делу работают только опытные сотрудники, профессионалы, – сказал он.

– Твои профессионалы за шесть лет не смогли завербовать ни одного барабана! Ты думаешь, я доверюсь им? Нет! Я могу полагаться только на самого себя и точка.

– Тогда у меня не останется никаких гарантий, – произнес Холл заерзав на стуле.

– Я твоя гарантия, Джордж. Для себя и для всех. Весь штат по этому делу я должен знать лично. И если мне кто-то не понравится, он идёт на хрен.

– Всё это очень сложно, – закачал головой Холл.

– Ты хочешь поймать крысу или нет? – не выдержал я.

– Ты о чём? – удивился Холл.

– Крысу, что бегает по твоему участку и стучит в синдикат. Сколько спецопераций вы провели за шесть лет? Сколько имен и фамилий узнали? Кто кроме тебя прикрывает их? Я уверен, что они всегда были на шаг впереди. И своего стукача среди ваших они давно кормят. И пока я не буду уверен в твоих людях, никто не должен знать о моём существовании. Никто.

Холл тяжело вздохнул.

– Будь по-твоему, – согласился он. – Насчет крысы ты зря. Я сомневаюсь в этом.

– Четвертое, – произнес я.

– О, Господи, да сколько можно?! – возмутился Джордж.

– Столько, сколько нужно, – ответил я.

– Ну?

– По итогам, с меня снимают все обвинения. Я должен быть абсолютно чист.

– Брайан, я не знаю насколько ты будешь полезен. Я соглашусь на это, но только по факту твоей работы. Здесь не обсуждается. Уголовное преследование для конфидента исключено, но только в рамках успешной борьбы с организованной преступностью.

– Ладно. Следующий твой пакет с проездными документами, я повезу лично.

Холл настороженно произнес:

– Брайан, мне нужно объяснять тебе, что ты не должен серьезно нарушать закон?

– У тебя есть пара дней, чтобы найти хорошую пекарню для моей жены, – ответил я. – Думаю это дело можно поручить твоим копам. После завтра я буду в деле.

Я встал и подошёл к выходу.

– Да, чуть не забыл. Ещё раз протянешь к Сальме свои клешни, я превращусь в плохого парня, что любит тыкать пальцами в глаз.

Холл засмеялся.

– Замётано, – поднял он руки вверх. – Я лишь хотел позлить тебя.

– У тебя почти получилось, – ответил я.

– Ты готов? – спросил Холл, взяв со стола наручники.

– Да. Передай меня своим так, как вы обычно это делаете с парнями из двадцать второго, только не переиграй.

– Никаких проблем, – ответил Холл, щелкнув наручниками передо мной, после чего пихнул меня в открытую дверь с криком:

– Браун! Оформи этого говнососа под подписку и выкинь из нашего участка! И позовите сюда уборщицу, пусть помоет полы и проветрит мой кабинет – этот урод здесь всё пропердел! И я жду квартальный отчёт мать вашу! Шевелитесь!

С легкой ухмылкой я подошёл к Брауну и сел к нему за стол. Тот внимательно меня осмотрел и спросил:

– Откуда ты?

– Из двадцать второго, – ответил я.

– Двадцать второго? Его ещё не сожгли? – спросил он насмешливо.

Браун был низким и мешковатым. Лицо круглое, скулы широкие. Нос его крючком нависал над пухлой верхней губой, а подбородок был мелким и безвольным. Животом Браун упирался в стол образуя вместе ним что-то общее, бесформенное и единоцельное. На макушке у него зияла проплешина, которую он тщательно зачёсывал остатками волос с левого бока.

– Сожгут, как только вы приедете, – ответил я с серьезной миной.

Несколько копов вокруг недовольно покосились в мою сторону.

– А ты дерзкий парень да? – спросил меня Браун. – Все вы крутые, пока вам срок не влепят. Что натворил-то? У старушки кошелёк подрезал?

– Собаками торговал для твоего хот-дога, – сказал я покосившись на бумажный пакет с фаст-фудом у него на столе.

Одному из молодых копов понравилась моя шутка и он рассмеялся, вызвав у Брауна бурю негодования.

– Тебе смешно Джеки?! – обернулся плешивый, зыркнув в его сторону мелкими злыми глазками.

– Кончай Браун, чего ты докопался до него? – спросил его другой коп постарше вороша какие-то бумаги.

– Он сидел в кабинете у начальника на личном допросе, – ответил Браун.

– И что с того? – спросил кто-то позади меня.

– Слишком много чести, – подозрительно посмотрев на меня снизу-вверх, заключил Браун свою мысль.

Тот, что постарше подошёл к столу Брауна и спросил меня:

– В чём обвиняешься?

– В бедности, – ответил я.

– Видишь, он что-то скрывает, – произнес Браун.

– Я просто хочу домой, – ответил я. – Сколько можно трепаться?

– У него нет ни одной татуировки, – продолжал Браун. – А ведет себя как типичный уголовник. О чём ты с Холлом говорил?

– Есть у меня одна тату, специально для тебя, – ответил я Брауну и расстегнул ширинку. – Будешь смотреть?

Молодой коп засмеялся в голос. Брауна здесь явно недолюбливали.

– Заткнись Джеки! – крикнул Браун и запустил в него пепельницей.

Пепельница разлетелась на мелкие осколки сбив компьютерный монитор с его стола.

– Охренел?! – вскочил молодой коп.

В участке Холла творился бардак. Коп постарше жестом подозвал меня к себе, пока Браун препирался со своим коллегой. Я подписал несколько бумаг, и он шлепнул мне печать в пропуск.

– Всё, катись отсюда, – сказал он и я тут же ретировался.

По дороге к дому, я купил цветы. Мне хотелось хоть чем-то порадовать свою женщину. Возможно, когда цветы засохнут в вазе, вместе с ними в каком-нибудь овраге закончит свою жалкую и никчемную жизнь, поганец Брайан Ривз, с пулей в башке.

Я так и не смог поверить, что жизнь подарила мне истинную любовь без всякого подвоха. Так уж случилось, что в поиске проблем находишь решения, а в поиске решений лишь проблемы. Нельзя начинать новую жизнь, по старым лекалам.

Я сам всё просрал. Сам превратил любовь – в каприз, а элитный квартал – в гнилые трущобы. Безумию – покой не ведан. Как и грязным людям – чистая любовь.

Сердце, что долго горит, превращается в пепел.

Я сгорел…

Часть пятая. Лебединое танго.

Я робко постучал в дверь.

Пончик прибежал первым, громко залаял, принялся скрестись лапами с обратной стороны и скулить.

Через несколько секунд я услышал быстрые шаги и дверь открылась:

– Господи, Брайан! – Сальма тут же кинулась мне на шею, придавив собой цветы. – Почему не позвонил?! Я же переживала!

– Всё хорошо. Меня отпустили, пока будут идти разбирательства.

– Я нашла несколько хороших адвокатов, – сказала Сальма снимая с меня куртку. – Мы должны съездить и всё обсудить. Мы всё решим, всё решим! Проходи, проходи скорее!

Пончик прыгал ко мне на руки и безудержно махал хвостом. Я зашел в коридор и повесил куртку на вешалку. Сальма, тем временем, сняла с меня ботинки и убрала их в шкаф.

– Только не сегодня. Я хочу побыть с тобой, не хочу никуда ездить и ничего обсуждать, – ответил я.

– Уверен, что у нас ещё есть время? Я очень беспокоюсь, – сказала Сальма.

– Да, не суетись. Съездим позже.

– Ты голодный? Я поставлю чайник, – сказала Сальма и убежала на кухню.

Я остался в коридоре один и несколько раз глубоко вздохнул. Это был наш запах дома. Великолепный, пряный аромат. Как же я буду скучать по нему…

– Я вчера пролила столько слез, что вечером побежала за бутылкой вина, чтобы хоть как-то прийти в себя! Надеюсь, ты меня не осудишь. А к вину приготовила шарлотку. Правда половины уже нет, но мне активно помогал Пончик!

– Пончик любит сладкое, – сказал я, потрепав его за ухом.

Сальма щебетала и была полна энергии. Она быстро накрыла на стол и села ко мне на колени, запустив свои нежные руки в мои непокорные волосы.

– Я чуть с ума не сошла, Брайан, – произнесла она шепотом смотря мне в глаза. – Как же я привыкла, что ты всегда рядом. Я ночи не спала, только дышала твоей подушкой и ревела. Совсем без тебя расклеилась.

Я отвел глаза. Сердце бешено колотилось, а душа свистела от сквозных, язвенных ран.

– Но мы всех победим, слышишь?! – сказала она резко. – Не смей отчаиваться! Я так просто не сдамся!

Вместо ответа я взял кусок пирога и сунул его в рот медленно прожевывая.

– Ты устал? – вновь спросила она. – Выглядишь совсем неважно…

– Нет, я…Наверное, переживаю просто.

– Нам надо как-то отвлечься, развеяться и отдохнуть. Может посмотрим фильм? – предложила она. – Или поспишь?

– Не хочу спать.

– Холл тебе что-нибудь пообещал? Какую-то помощь?

– Не думаю, что он сможет помочь.

– Почему? Ты видел этого парня? Что он хочет от нас? Денег?

– Не видел. Холл сказал, что у него проблемы со зрением, – ответил я.

Сальма нахмурилась. Она тоже злилась. Со всем своим шёлковым трепетом и резонансной тревогой, моя женщина была готова драться за меня и идти до конца. Сальма всегда насыщалась непоколебимой верой и стойкостью в трудные моменты. Её вечным источником была гармония. Сама природа наградила мою музу непокоренной силой духа, что со всей своей женской слабостью превращалась в праведный гнев и толкала меня на подвиги. Я так и не смог обуздать столь мощные крылья и взлетел слишком высоко, откуда мне ещё не приходилось падать. Моя кровь кипела и испарялась от её неиссякаемой страсти.

– Дерьмо, – вдруг выругалась она. – Надо что-то делать Брайан. Кажется, тебе грозит серьезный срок.

Я улыбнулся.

– Что смешного? – спросила она.

– Ты моя львица, – сказал я поглаживая её щеку.

– Львица рискует потерять короля прайда. И ей это очень не нравится.

– Так себе король, если честно, – ответил я тихо.

– Не смей так говорить больше, – пригрозила она. – Дерьмо случается. Мы должны это пройти. И пройдем. Слышал?

– Да, – согласился я. – Пройдем.

Я встал и убрал грязную тарелку в раковину. Потом включил теплую воду, капнул моющее средство на губку и принялся тщательно её вымывать. Сальма стояла за спиной и недовольно меня разглядывала. Я чувствовал, как её проницательный взгляд скользил по моей спине и выискивал причину моей слабости. Она понимала, что я сдаюсь. Видела, что прячу глаза и ухожу от важного разговора.

– Я готова взять с тебя последнюю плату за свою битую витрину, – бойко сказала она.

– Неужели? – удивился я. – И что на этот раз?

– Сегодня у нас в программе танцы.

Я поставил тарелку в сушилку и выключил воду.

– У тебя есть пара лишних пальцев на ногах? – спросил я.

– В танцах нет ничего сложного, тем более что уроки даёт опытный преподаватель. Занятия проводятся в группе для всех возрастов.

– А медведей туда пускают?

– Брайан, ты справишься.

– Проще купить витрину.

– Это уже не пройдет. Только танцы.

– Жманцы-обниманцы, – острил я.

– Ну же, Брайан, не будь ханжой! Тебе даже понравится! Я уверена!

– Я тоже уверен в своей косолапости.

– Пожалуйста, – приблизилась она и прижалась ко мне всем своим телом. – Ты даже не представляешь, как я хочу забыться и пропасть во времени с тобой от всего этого… Танцы прекрасный способ. Только ты, я и музыка…

Я почувствовал, как она впилась ногтями в мою задницу и крепко сжала её. Потом сдавила мои бедра и стала плавно покачиваться из стороны в сторону. Я поддался ей и зажмурил глаза. Другой рукой она поглаживала мою щеку и водила губами по моей шее… Потом она прикусила мочку моего уха…

– Всё, я хочу на танцы! – взвыл я, задыхаясь от аритмии.

Сальма отстранилась от меня с масленым блеском в глазах.

– Танцы бывают грязными, мистер Ривз, – произнесла она, почесав пальчиком мой подбородок. – Только побрейся, прошу тебя! Зарос как питекантроп! Я собираюсь!

Я неохотно поплелся в ванную. Там я включил свет и увидел свою довольную физиономию в зеркале. Улыбка сразу исчезла с моего лица. Какой же ты мерзавец, Брайан. Уже завтра она потеряет тебя. Завтра, проснется одна, а ты… Ты убиваешь счастье. Ломаешь судьбу и разрушаешь душу. Быть может прав был мой отец? Я приношу только боль и беду…

Я побрился и принял душ. Надел рубашку кораллового цвета и темно-синие штаны. Начистил лакированные туфли и пару раз пшикнул на себя одеколоном.

– Я готова, – услышал я, увидел Сальму и чуть не сошёл с ума.

На ней было черное, обтягивающее платье с открытой спиной и высокими разрезами, пикантно оголяющие широкие бёдра. Красный, кружевной пояс вокруг талии и красные танцевальные босоножки на высоком каблуке. На рукавах и подоле платья так же были красные акценты, в виде бахромы. Волосы её были собраны в пучок и собраны сзади красной бабочкой-заколкой. Я был не в силах оторвать от неё свои бесстыжие глаза. Просто наливался похотью и звериной страстью. Мои ноги стали ватными я тяжело дыша оперся на стену, рассматривая переливающиеся красные бисеринки вокруг её декольте.

– Каблук! – вдруг сказала она и показала пальцем на мою обувь.

– Что? – спросил я.

– Там должен быть высокий каблук. Мы будем танцевать танго. У тебя есть каблук на туфлях?

– Да, кажется есть, – ответил я немного вспотев.

– Отлично, тогда поехали, я вся горю от нетерпения. Мне хочется страсти и безумного веселья!

– Я смотрю ты подготовилась, – произнес я выискивая ключи от машины.

– Ещё бы! Это платье я шила три месяца!

– Оно прекрасно, – улыбнулся я.

– Это я в нём прекрасна. Не забывай о главном: платью всё равно как оно выглядит, а мне нет.

– Поэтому мне хочется побыстрее сорвать его? – спросил я.

– Ты себя ещё сдерживаешь? – кокетливо произнесла Сальма.

Я сделал шаг навстречу желанию.

– Но-но-но! – погрозила Сальма пальчиком. – Побереги свою страсть для танго!

Через несколько минут, я оказался в большом просторном зале, под гирляндой мощного освещения, среди лучей прожектора и разноцветных танцевальных огней. Играла громкая, ритмичная музыка, полная страсти и перемен, что звучала по синусоиде. Я быстро понял, что в танго нет покоя и равновесия. Танцевальный ритм был рваный, дерганый, резкий и всё больше напоминал диктатора. С каждым шагом приходилось подстраиваться под бурную фантазию композитора, в голове которого скрипка возлюбила бандонеон.

Все это дико напоминало мою жизнь. Я неуклюже двигался и наблюдал характерную грацию своей сеньориты, что просто растворилась в томных движениях и пребывала в гармонии.