В поисках смерти

Глава 3. Ангел Смерти

Резкие мужские шаги нарушили покой засыпающего города. Ночной Иерусалим совсем не похож на себя в лучах солнца. Точно два брата-близнеца, идентичные внешне, но такие разные по характеру, темный и светлый лики города со временем перестают восприниматься как единое целое. Суетливая беспокойная столица днем нравится далеко не всем. Избалованному европейскому туристу, познавшему архитектурную изысканность Праги, впечатляющие масштабы Парижа и помпезность Мадрида, это место кажется душегубкой. Особенно если речь заходит об историческом центре, месте, где время остановилось вместе с сердцем Христовым…

Совсем иначе город воспринимается, стоит ночи просочиться в его пределы. Сухой жар воздуха сменяется живительной прохладой. Отступает крикливая суета. Опустевшие улочки вновь обретают свой уникальный восточный шарм, что почти невозможно разглядеть, когда ты окружен дикой, разношерстной толпой, в которой смешались все конфессии и цвета кожи. Только когда стихают голоса продавцов клубники и плач маленьких детей, уставших плестись за родителями по солнцепеку, рождается настоящий Иерусалим. Город, по неровным улицам которого стоит пройтись хотя бы раз…

Шаг, ритмично чеканивший землю, в какой-то момент едва не превратился в бег, но после – замедлился, точно сердцебиение беспечного туриста, едва не угодившего под автобус в попытке «взорвать» Инстаграм новым снимком. Парень, улизнувший через чёрный ход ночного клуба, ставшего последним пристанищем для юного воришки по прозвищу «Лис», смог перевести дух. Погони за ним не велось, а значит и спешить было некуда. Таинственный незнакомец, к слову, преследования не боялся. Он знал наверняка: любой безумец, что осмелится встать на пути, падет бездыханным! В то же время, меньше всего ему хотелось отнимать чью-то жизнь… а потому, юноша старался не привлекать к себе лишнего внимания.

Случайно встретив его на улице, вы, скорее всего, прошли бы мимо. Особенно здесь, в Иерусалиме, в месте изобилующем колоритными персонажами. Заурядная одежда и типичная для Израиля внешность. Парень не выделяется из толпы ровно до тех пор, пока не заглянешь в его угольно-черные глаза, скрывающие неспокойный океан вечности.

Глаза не юноши, но старика. Два изношенных сита, пропустивших через себя тысячелетия скорби и отчаяния… Без преувеличения, они повидали столько, что всем прелестницам Востока не хватило бы тысячи и одной ночи, чтобы рассказать их печальную историю. До недавнего времени мальчишка смиренно плыл по реке времени, собирая черным неводом свой страшный улов. Задолго до того, как выросли грубые стены Иерусалима, он топтал эти земли, избавляя от мук страждущих. В его крепких объятиях прекращали биться измученные сердца и стихали конвульсии. Именно он дарил блаженную улыбку тем, кто жил в беспросветном горе.

Целую вечность назад этот юнец щурился в лучах палящего солнца, наблюдая за тем, как смелый пастушок по имени Давид наносит сокрушительный удар по грозному воину, исполину Голиафу. Отстранённо и безучастно он смотрел на то, как пронзают ножами великого Цезаря, театрально произносящего легендарное: «И ты, Брут?!». Он же был свидетелем того, как любимица народа, принцесса Диана, в сопровождении любимого мужчины, Доди Аль-Файеда, прыгнула в черный Мерседес, позабыв пристегнуться… О нем в свое время мрачно рассуждал Гёте, его пытался запечатлеть в цвете Густав Климт, ему же посвящала свои душераздирающие музыкальные оды Диаманда Галас. Великий и ужасный жнец, хладнокровный Черный Ангел, не знающий жалости и пощады, свидетель всех концов и последний друг каждого человека, когда-либо жившего на Земле. Господин Смерть.

Он не любил, когда вокруг его скромной персоны начинала клубиться дымка пафоса и благоговения. Все эти культы, что в определенный период истории плодились, словно грибы после дождя, не представлялись Смерти хоть сколько-нибудь занимательными. Свободный от иллюзий относительно своей роли, Мрачный Ангел не желал романтизировать то дело, которым занимался. Впрочем, живым то было невдомек, а потому, они продолжали восхвалять Погибель Несущего в надежде вымолить пощаду, когда пробьет их час.

Но, насколько было известно самому Ангелу Смерти, задержаться в мире живых дольше положенного – задача невыполнимая! Мертвое Око, расположенное в центре медальона, который не снимал Смерть, неотвратимо распахивалось, устремляя свой мутный взор на того, чьи песочные часы жизни роняли последние крупицы. Так было всегда, от начала времен, задолго до того, как Пангея раскололась на материки, разбежавшиеся в разные концы земного шара… Так должно было продолжаться до тех пор, пока не издаст свой финальный вздох последний из сыновей Адама и Евы.

Но все это лишь теория. Вернее, в Божественная воля, также известная, как закон мироздания… В то же время, сам факт существования закона подразумевает и наличие нарушителей, сторонников анархии, в нестройные ряды которых решил затесаться и сам Смерть. Рано или поздно, это должно было случиться, ведь даже каменное сердце однажды даст трещину, когда миллиардный вздох отчаяния разобьется о его пределы. В случае Смерти все было слегка иначе. Понятие жалости оставалось ему неизвестным… А может быть оно просто стерлось в незапамятные времена, в миг, когда холодные губы юноши прильнули к очередному рту, исходящему кровью и пеной в предсмертной агонии.

«Профессиональная деформация» – с умным видом заметил бы любой современный психолог, поправив брендовую оправу, съехавших на кончик носа очков. Может быть и так… В прочем, это не отменяет того, что от любого дела, каким бы веселым или грустным они ни было, можно устать. Утомиться настолько, что вопросы мирового баланса и законов природы перестанут казаться насущными… Что, если однажды Уроборосу надоест кусать собственный хвост и он внезапно остановится, приняв тщетность собственных действий? Именно это и случилось со Смертью.

«Эмоциональное выгорание!» – в очередной раз констатировал бы психолог, сопереживающие пожимая плечами.

Именно поэтому, одной весенний ночью, занеся ржавый серп над горлом жертвы, Смерть не поспешил скосить увядающий колос жизни. Что-то внутри дало сбой, исправить который сумел бы только Всевышний (будь ему до этого дело)… Ощутив внезапный прилив свободы, Темный Ангел обронил свое оружие и впервые с начала времен ушел ни с чем. Тот, пред кем трепетали цивилизации. Тот кому поклонялись целые империи. Великий уравнитель, одинаково жестокий и к царю и к бездомному, спокойно шел по одной из улиц Иерусалима, размышляя о том, где бы ему, Смерти, остановиться для ночлега.

Иному это покажется забавным и капельку абсурдным… Повелитель Тлена без гроша в кармане? Как могло такое случиться? И только Смерть понимал отчетливо: коль скоро он решил подать в отставку, его будут терзать те же заботы, что и смертных… Кожаный бумажник, найденный на месте взрыва, в обломках Стены Плача, худел с каждым часом, а впереди ждала длинная, извилистая дорога на пути к абсолютной свободе. Со всем этим еще придется разобраться. Возможно завтра… Ну а пока – было бы неплохо выспаться, завершив перед этим одно важное дельце!

Глава 4. Ночной Иерусалим

01:50. Полночь давно потушила свет в окнах новостроек, целый район покорно отошел ко сну. В доме четы Маркеловых тоже было темно. Петр тихонько посапывал на самом краю двуспальной кровати, то и дело выдавая что-то неразборчивое. Кристине же, как всегда, не спалось. Нет, ее не мучала бессонница или головная боль. Ей просто нравилось наблюдать, как лунный свет, проникавший через незадернутую штору, заполнял собой комнату и окрашивал интерьеры в серебро.

Спальня молодых родителей не изобиловала дизайнерскими решениями. Маркеловы делали ставку на практичность и уют. Днем это пространство, на создание которого ушло чуть больше полугода, выглядело надежным, пусть и незамысловатым. В полуночном сумраке все менялось. С восходом ночного светила интерьер становился монохромными и неживыми, словно убранство музей-квартиры, в которой до конца своих дней творил знаменитый писатель. «А может и несостоявшийся ученый» – мысленно добавляла девушка и грустно улыбалась…

Укутавшись в синтетический плед Кристина наблюдала за тем, как дышит ее благоверный. Медленно и глубоко, словно большой синий кит, он втягивал кубометры воздуха, шумно выпуская их обратно. Забавно, но даже в этом молодые люди были непохожи: Кристина дышала часто, но по чуть-чуть, что всегда мешало ей уснуть одновременно с мужем. Бессознательно пытаясь синхронизировать ритмы, она никак не могла расслабиться, невольно считая вдохи и выдохи. Продолжаться это могло довольно долго, порой – больше часа, но девушку это не слишком тревожило. Во-первых, утром ей было некуда спешить. Будни молодой матери не отличаются разнообразием, а на то, чтобы навести порядок в доме и приготовить ужин, нужно от силы три часа. Во-вторых, минуты, проведенные в ночном безмолвии, принадлежали только ей и никому больше. Прекрасное время чтобы обдумать планы на будущее, помечтать или просто остаться в звенящей тишине. О чем еще мечтать родителю двух гиперактивных детей?

Сегодня у Кристины не было сил погружаться в размышления или тревожить себя навязчивыми идеями. Она лежала, свернувшись калачиком и вглядывалась в черты лица супруга. Петя лежал на боку и тянул руку в ее направлении. Такой спокойный и умиротворенный, будто лик с полотна средневекового художника. Сложно представить, что это же лицо всего час назад играло мышцами, расплываясь в похотливой улыбке. Петр, часто дыша и, не сдерживая стоны, проникал в любимую женщину, до боли сжимая ее хрупкие плечи… После – пара молча обнималась до тех пор, пока Маркелов не уснул, а Кристина не получила возможность вырваться из душного плена.

В последнее время ей становилось все сложнее получать удовольствие от близости, ведь каждый раз, когда это случалось, в голове рождался страх вновь забеременеть. К слову, это не была рядовая женская мнительность. Не так давно Маркелова поймала мужа за довольно подлым занятием: склонившись над прикроватной тумбочкой, в которой лежали средства контрацепции, он безжалостно орудовал иголкой, протыкая глянцевые квадратики упакованных презервативов.

Находись Кристина в полном неведении, наверняка бы устроила мужу скандал, а может быть и хорошенько ударила его чем-то тяжелым. Ведь женщина – не инкубатор и не печатный станок, а рождение ребенка – это результат обоюдного, взвешенного решения… уж точно не мелкой пакости, вроде этой. Впрочем, к подобным трюкам в исполнении мужа девушка готовилась давно. Пару месяцев назад она услышала его нетрезвый разговор с лучшим другом (тем самым Виталиком, исполнявшим роль неумехи-грабителя). Вопросы и ответы собеседника оставались «за кадром», но даже 50 % беседы хватило, чтобы уловить общий толк беседы.

«Чувак, она тупо лучшая, такую девушку я даже не мечтал встретить!» – заплетающимся языком мямлил Петр, чем заставил внезапно возникшую за его спиной Кристину расплыться в смущенной улыбке… В тот день у него состоялся «корпоратив», да и режим «синхрофазотрона» был успешно активирован, поэтому, Маркелова не думала обижаться на состояние «нестояния», в котором пребывал муж. – «Чесслово, хочу заделать ей еще одного ребенка, чтобы точно от меня никуда не делась… Контрольный выстрел в голову… точнее не в голову, а пониже, конечно!» – едва успев закончить фразу, Петя взорвался идиотским, хрюкающим смехом, от которого в соседней комнате проснулись дети.

Улыбку с лица Кристины точно ластиком стерли. Столь грубое заявление из уст супруга звучало оскорбительно. Тем более в разговоре с этим подпевалой, Виталием, к которому так и не удалось проникнуться симпатией. Подобные интенции, наверняка, польстили бы доброй половине женщин, но только не Маркеловой. Даже в статусе замужней дамы и матери двоих, она превыше всего ценила личную свободу. А потому, первой реакцией на этот спектакль одного дурака было собрать вещи, схватить детей в охапку и бежать прочь из дома, где ее планировали взять в заложники…

Благо, то была лишь вспышка гнева, что уже через пятнадцать минут превратилась в глубокую, но не смертельную обиду. Нечто подобное испытывают подростки в те моменты, когда родители пытаются решать за них: с кем дружить, что носить, какую секцию посещать, куда пойти учиться… Форменное оскорбление для полноценного индивидуума с уникальным набором жизненных ценностей, не так ли?

Как и любая мудрая женщина, Кристина не стала закатывать сцен и даже не показала мужу «красную карточку» в постели. На следующий же день она записалась к доктору. Тот назначил противозачаточные, регулярный прием которых исключал внеплановую беременность. Посему, «фокусы с иголочкой» теперь лишь умиляли Маркелову. Ей удалось переиграть супруга, мнящего себя «мастером над хитрецами». В то же время, ощущение того, секс – это больше не способ получить удовольствие, а угроза (пусть и нейтрализованная), сохранялось и всячески мешало наслаждаться процессом…

Возможно поэтому, пика любви и нежности Кристина достигала не вовремя соития, а уже после, когда Петр, вернувшийся из душа, падал в кровать и моментально засыпал, периодически забывая пожелать спокойной ночи. Именно тогда, наблюдая беззащитность и абсолютное умиротворение мужа, девушка понимала, что нет противоречий, способных разрушить их союз. Чем позже был час, тем сильнее ей хотелось прижать к себе этого большого, нелепого ребенка… Порой, именно так она и поступала, зная, что даже выстрел в ногу не разбудит храпуна. Но чаще всего сдерживала порывы, довольствуясь сжиманием мягкой и теплой ладони, что Петя неизменно протягивал во сне, словно пытаясь убедиться в том, что любовь всей его жизни здесь, никуда не ушла и спокойно дремлет с ним в одной постели.

Осознание этого еще сильнее заставляло стыдиться потаённого стремления к независимости. В ответ, крошечная феминистка в голове Кристины устраивала одиночный пикет и выкрикивала радикальные лозунги, чередуя их с неутешительными пророчествами для них обеих. К счастью, у внутренней «Miss Independent» всегда можно было отобрать мегафон и продолжить утопать в любви к мужу и отцу своих детей. Да, он не был идеальным, но есть в этом мужчине что-то манящее… Возможно, та самая грубость, что раздражает и отталкивает днем. Эх, и почему быть женщиной так непросто?

Острый приступ нежности побудил Кристину коснуться раскрытой ладони Петра, и та моментально сжалась, точно хищное растение, подловившее беспечную мушку. Кристина слегка подалась вперед и поцеловала мужа в приоткрытые губы. Тот и бровью не повел, лишь сильнее сомкнул ладонь, продолжив безмятежно посапывать.

«Значит уснул глубоко… скорее всего, видит сон» – подумала девушка и тут же ощутила вязкую усталость. Продолжив лежать на затекающем плече (сил поменять позу уже не было), Маркелова наблюдала, как тело, словно пылесосом, затягивает в гулкую трубу. Знакомое состояние. Сейчас ее закрутит потоком ветра в этом странном, но нестрашном тоннеле, а после – выплюнет в какой-нибудь причудливый сон, детали которого потеряются с рассветом. Девушка приготовилась к мини-путешествию, опустив тяжелые веки…

– Сколько? – громом прозвучало в ночной тиши.

Пытаясь выбраться из паутины сна, окутавшей лицо и тело, Кристина вздрогнула. Даже в полудреме она помнила, что в комнате, кроме нее самой и Пети никого нет. Возможно, благоверному приснился красочный сон. «Да, именно так все и было…» – с облегчением выдохнула девушка, заново пропитавшись сладкой истомой.

– Зависит от того, насколько щедр сегодня папочка! Хотя, тебе я и сама приплатила бы за ночь любви и ласки… – раздался новый голос, на этот раз женский.

В полном недоумении Кристина отшвырнула плед в сторону. Пытаясь нащупать на прикроватном столике телефон, в котором таился спасительный фонарик, она испуганно вглядывалась в темноту ночи. Привычная обстановка комнаты, точно наркотическая иллюзия, таяла на глазах, обнажая нечто иное… Пугающее пространство переулка, едва освещенного мигающим фонарем. Два силуэта находились так близко, что подслушать их беседу не составляло труда.

– Давай без этих игр… У меня не так много денег, но я готов платить за твои услуги. В долларах, если можно… – произнес парень, докурив сигарету. Стоило его лицу оказаться в световом пучке, Кристина вскрикнула от удивления. Все тот же персонаж, с которым она впервые столкнулась у Стены Плача, а после – в клубе.

– Как скажешь, ковбой! О цене договоримся, следуй за мной! – длинноволосая брюнетка, судя по всему, ночная бабочка, зашагала в сторону.

Со скрежетом отварив стальную дверь, она поманила юношу. Грязный плохо освещенный коридор со множеством узких ступенек тянулся вниз, открывая взгляду подвальное помещение в красных тонах. «Стало быть, притон…» – догадалась Маркелова. Броситься вслед и попытаться разгадать причудливые сны, или остаться здесь в надежде поскорее вернуться в реальность? Времени на раздумья не было. Скрипучая дверь борделя вот-вот закроется… Решение, настойчиво прозвучавшее в голове, удивило Кристину. Вопреки всякой логике, босая и в нижнем белье, она кинулась вслед за гостем своих снов, не думая о последствиях. Тяжелый хлопок. Дверь в бункер закрылась изнутри на ржавую щеколду.

Снизу доносились приглушенные звуки музыки. Спускаясь по ледяным ступеням, Кристина поверить не могла, что добровольно втянула себя в эту опасную авантюру… Что если о ее присутствии каким-то образом станет известно? Одна лишь мысль заставила ноги предательски подкоситься. В то же время, какое-то новое чувство (смесь любопытства и азарта), уверенно толкало вперед. На секунду Маркелова почувствовала себя главной героиней любимого сериала детства – «Ее звали Никита».

Восторженно наблюдая за приключениями бывшей заключенной, волею судеб, ставшей правительственным спецагентом, Кристина придавалась фантазиям, в которых ее жизнь была не менее увлекательной и опасной! С годами пришло осознание: подобная романтика существует лишь в творениях Люка Бессона. Пришлось смириться с тем, что быть взрослым – значит оставаться серьезным, как следствие – скучным. В противном случае общество презрительно отвернется, окрестив тебя незрелым, инфантильным и чрезмерно мечтательным. Именно поэтому, от всего, что происходило в тот момент Кристина приходила в слабо контролируемый восторг! Медленно, но верно страх отступал.

Одернув пластиковую штору, преграждавшую вход в логово разврата, девушка по прозвищу «Китти», мягко взяла парня за руку. Увлекая его в самую глубь порочного местечка, она едва различимо напевала какую-то нескладную песенку. За закрытыми дверями по левую сторону, раздавались стоны, слышался женский смех. На стене справа располагалась плазма, воспроизводившая фильмы категории 18+.

– Назовешь мне свое имя? – открывая предпоследнюю дверь, прошептала Китти.

– Зови меня Морт… – безразлично отозвался парень, проверив наличие бумажника в заднем кармане.

– Окей, Морти, добро пожаловать в мою скромную обитель…

В пыльной каморке царил настоящий хаос. В лучшие дни место, вероятно, напоминало домик гейши. На это указывали копеечные декорации в японском стиле: бумажные фонарики, расправленные веера на стенах, фигурки нэцкэ, веточки искусственной сакуры… И без того небольшую комнату захламляли пакеты из супермаркета, скомканные полотенца и бутылки слабоалкогольных напитков. Кроме того, в смятых простынях огромного матраса, заменявшего кровать (судя по всему, это была очередная отсылка к восточной эстетике), виднелись меховые наручники, кожаная плетка и целая лента презервативов. «Какая мерзость!» – мысленно заключила Кристина, брезгливо поморщившись.

– Постель я сейчас заменю… Хочешь надену кимоно? – из тумбочки в дальнем углу комнаты путана досталась комплект чистых простыней.

– Послушай, я сказал, что готов платить за твои услуги, но не стал уточнять какие. Я не собираюсь с тобой спать…

– Педик что ли? – усмехнулась Китти, скрестив руки на груди. – Накинешь сотню – отымею тебя так, что пар из ушей пойдет… У меня тут коллекция резиновых дружков на любой вкус!

– Нет. Я не ищу продажной любви. Все куда проще. Помоги мне встретиться с нужными людьми, и я щедро тебя отблагодарю… – Морт вознес руку с тремя зелеными купюрами. – Хочу встретиться с местными барыгами, но только не мелкими сошками, а теми, у кого есть связи… Подкинешь дельный контакт – бабки твои. Что скажешь?

– Будь по-твоему… – Китти грубо выхватила банкноты и тут же сунула их в бюстгальтер. – Сейчас наберу одного Биг Босса. Думаю, он еще не спит…

Десять минут спустя несостоявшиеся любовники шагали вдоль другого, не менее темного и злачного переулка. Изумленная Кристина бесплотным духом кралась по пятам. Еще в подвале она убедилась в том, что все происходящее – не сон… Когда-то очень давно, еще в детстве, ей в руки попала глянцевая книжечка в мягкой обложке. Внимание привлекло необычное название и шрифт, которым оно было набрано – словно кто-то нацарапал буквы гвоздем на стене, покрытой известью. «Смерть взаймы» – шепотом прочла малышка, осторожно коснувшись страниц.

Подобной литературы, с нотками мистики и антинаучности, в доме Синицыных не водилось. Отец, уважаемый преподаватель физики, в паранормальные явления не верил, пытался растить дочь серьезным, здравомыслящим человеком, по собственному образу и подобию. Единственной, кто мог увлекаться похожим чтивом, была мама… Но она умерла при родах, точнее, сразу после них, подарив мужу наследницу и страшное клеймо вдовца одновременно.

Как вспоминала бабушка Кристины, почившая отличалась широтой взглядов, увлекалась тем, что сейчас модно называть «эзотерикой», но со временем потеряла интерес ко всем непризнанным дисциплинам. Возможно, под влиянием мужа. Не исключено, что это могло быть маленькой женской хитростью во имя поддержания семейного благополучия… Ведь никто не мог с уверенностью сказать, чем занималась мать Кристины за закрытыми дверями, предоставленная сама себе.

Так или иначе, «волшебных фолиантов» на полках домашней библиотеки не появлялось! Оттого лишь удивительнее было наткнуться на это сокровище в доме, где самой таинственной книгой считалось произведение «Мертвые Души» (от названия которого Кристину бросало в дрожь, а от содержания – в сон). Имея опыт разочарований, девчушка не спешила обольщаться заголовком, но, ведомая любопытством, тут же принялась за чтение.

Некий С. Малдун делился личным опытом контакта со сверхъестественным, историями астральных путешествий, начавшихся в юном возрасте и продолжившихся в зрелые годы. С замиранием сердца, страницу за страницей, Кристина проглатывала книжку. Она чувствовала себя шпионкой, подобравшейся к разгадке большой и опасной тайны! Совсем как Никита! Бурное детское воображение рисовало удивительные картины, что с каждой строчкой становились все более и более реалистичными. В какой-то момент даже начало казаться, что тело вот-вот утратит тяжесть и воспарит над кроватью…

Увлекшись книгой, Кристина потеряла счет времени. Отец, вернувшийся домой с работы, едва не застукал ее на месте преступления. Спасением стала врожденная смекалка. Быстро схватив со стола учебник с французской грамматикой, девчушка накрыла запретное чтиво и притворилась не на шутку увлеченной. Довольный отец прошел мимо, слегка потрепав распущенные волосы дочери в знак приветствия. Энтузиазм дочери в вопросах учебы делал его счастливым, а еще – лишал подозрительности. Облегченно вздохнув, Кристина взглядом проводила Игоря Алексеевича в рабочий кабинет.

Она не боялась наказания. Ее, старосту класса и круглую отличницу, никогда и пальцем не трогали. Возможно, потому что не было поводов, а может быть по причине того, что вдовец души не чаял в главной (и на тот момент единственной) женщине своей жизни, прощая ей мелкие шалости. Так или иначе, юная шпионка решила не рисковать возможностью прочесть книгу до конца и о находке умолчала. Пару часов спустя, уже после отбоя, с фонариком в руке, Кристина «добила» произведение, чем пробудила множество фантазий на тему жизни после смерти. Она до сих пор помнила, с каким адреналином переворачивала страницу за страницей, боясь выдать себя шелестом бумаги.

Воодушевленная успехом, Кристина на цыпочках проникла в коридор и оставила книгу там, где нашла: на обувной полке. Как выяснилось позже, эта вещь принадлежала домработнице, что время от времени наведывалась к Синицыным, помогая по хозяйству. Застегивая старомодные сандалии и поправляя капроновые подследники, она положила книгу рядом, но тут же забыла о ней, подарив Маркеловой (тогда еще Синицыной) одно из самых ярких воспоминаний детства.

Истории «Смерти взаймы» настолько потрясли сознание, что несколько следующих ночей Кристина вылетала из тела и кружила над городом, словно большой воздушный змей, ловко скользящий по ветру. То была удивительная возможность отправиться куда угодно незамеченной, побывать в разных городах и даже странах… Но, как это часто бывает с детьми, малышка быстро переключила внимание на более приземленную литературу, книгу под названием «Между А и Б»… Два десятка лет спустя, Кристина не могла поверить, что ее детские фантазии повторяются и она вновь способна невидимкой перемещаться по миру. Конечно, теперь это происходило в иных обстоятельствах, но восторг взыграл прежний… Тот самый, родом из детства!

– Дальше пойдешь один. По лестнице вверх и налево, тебя ожидают. – вполголоса произнесла Китти, пальцем указав на большую железную дверь, грозно предупреждающую: «Частная территория». – Если вдруг передумаешь и захочешь нескучно провести время – знаешь, где меня искать…

Морт безразлично кивнул в знак благодарности и уверенно двинулся вперед. Осторожно перепрыгнув лужу у порога, он проник внутрь так, словно знал куда, а главное – к кому идет. Кристина держалась рядом. Ее волнение окончательно улетучилось. Новая удивительная способность, словно глоток свежего воздуха в душном чулане, помогла собраться с мыслями. Беззвучно преследуя цель, девушка изучала ее (точнее его) со спины. Красивые, широкие плечи, узкий таз, накаченные руки. Незнакомец заметно отличался от большинства мужчин в окружении Маркеловой. В нем чувствовалась первобытная дикость… Та самая мощь, считав которую женщины млеют, превращаясь в покорных кошечек.

Преодолев два пролета, Морт застыл на секунду. Казалось, он засёк слежку… Мнительно качнувшись назад, Маркелова отступила. К счастью, ложная тревога! Из переднего кармана джинсов парень достал нечто громоздкое и, судя по звуку, металлическое. Сделав глубокий вдох, он надел предмет на шею и постучал в дверь. Ответа не последовало, а потому он просто вошел в незапертую обитель. Послушной тенью за ним двинулась и Кристина.

Офис наркобарона разительно отличался от того, что демонстрируют в фильмах. Никакой лакированной мебели, ни намека на антиквариат, даже пушистой белой кошки тут не нашлось… Израильские мафиози, судя по всему, живут довольно скромно, мраморным скульптурам предпочитая плетеную утварь.

Пару шагов спустя, нос уловил приятный, но больно уж резкий запах жаренного мяса. В дальней комнате в конце коридора, за большим рабочим столом ужинал мужчина средних лет. Угрюмый, с густой бородой. Недоверчиво окинув взглядом гостя, возникшего в дверном проеме, он демонстративно закинул в рот кусок стейка с еще шипящей сковородки и принялся жевать. Не самый приветливый хозяин, но выбирать не приходится.

– У меня есть интересное предложение… – с порога завел разговор Морт, присев на свободный стул.

Надменно ухмыльнувшись, наркобарон продолжил трапезу. Перевернув солонку разок-другой над блюдом, он пронзил Морта пренебрежительной ухмылкой, словно пытаясь ответить на незаданный вопрос: «Чем такой оборванец, как ты может заинтересовать меня?». Конечно, сам факт того, что местный Дон Корлеоне решил принять незнакомца в своём доме, да еще и посреди ночи, говорил о том, что ему, как минимум, любопытно…

Как и любой бандит, воспитанный фильмами «Крестный Отец» и «Лицо со Шрамом», этот пытался до последнего хранить невозмутимость. «Ну что, толстяк, неужели тебе не интересно?!» – мысленно спросила Кристина, подобравшись чуть ближе. Словно в ответ на это, хозяин дома отложил в сторону приборы, вытер лицо салфеткой и, вальяжно раскинувшись в кресле, произнес:

– Удиви меня…

– Мне нужен заграничный паспорт на любое имя и 10 тысяч долларов наличными. Желательно крупными купюрами.

– Боюсь представить, что ты предложишь взамен. Учти, я не торгую органами… – мужчина выглядел озадаченным. Было видно, что в ожидании новой реплики он прокручивал в голове все возможные варианты.

– Отлично, я тоже не заинтересован в подобных злодеяниях. Думаю, мое предложение лучше… – не отрывая взгляда от собеседника, Морт снял с шеи украшение и бережно опустил его на стол.

Осматривая реликвию, мужчина наклонился вперед, но руки в ход не пустил. На своём веку он повидал немало. В том числе и всякие диковинные приспособления, начинённые отравленными иглами, капсулами с кислотой и тому подобное. Врождённый скепсис вряд ли позволил бы ему вот так просто схватить предмет… Да и негоже ему, большому человеку, явным образом выказывать заинтересованность! В конце концов, это всего лишь побрякушка…

Все установки рухнули в тот момент, когда удалось разглядеть медальон получше. Простой и неказистый, он обладал странным притяжением. Подумать только, парень находился в помещении несколько минут, цацка болталась на его шее и внимания не привлекала… Но, стоило ей оказаться в непосредственной близости, мысли спутались. Будто невиданная сила, получив контроль над разумом, вытеснила все прочее, сделав вещицу единственным смыслом жизни.

Нервно сглотнув, мужчина, известный местному криминальному сообществу под именем Юда, осторожно коснулся медальона. Никаких электрических разрядов или ядовитых выбросов не последовало. Тем не менее, видавший виды плут вздрогнул, словно его взгляду предстал могучий артефакт, окутанный страшными легендами.

Набравшись смелости, мужчина коснулся украшения. Никаких драгоценных камней, что уж там, даже материалом ему было не золото, а так, грубо обработанное серебро… В то же время, эта странная штуковина, размером с детскую ладонь, пробирала до дрожи. Юда четко понял, что больше не желает расставаться с ней ни на миг! Впрочем, у Морта были свои представления о том, как заключаются сделки. Одним движением он вернул вещь себе.

– Как там говорят русские? Утром деньги, вечером стулья… – гость самодовольно улыбался, созерцая растерянность.