Дети Универсума. Книга 2. Герои не уходят в закат

– От вас как будто веет теплом, – призналась королева, – а мне некомфортно в тепле.

– Ах да, конечно! – догадался Эдвин. – Тепловой барьер все еще действует. Я могу убрать его, пока мы с вами разговариваем.

Юноша закрыл глаза, и почти сразу же магический купол исчез. Ломать – не строить. Данная сентенция справедлива и в отношении магии, так как снять собственные чары гораздо проще, чем наложить их.

– Очень любезно с вашей стороны, – поблагодарила повелительница холода. – Вижу вы получили от Короля-Дракона его огниво. У меня тоже есть для вас дар. Но прежде я вынуждена попросить об одолжении. Надеюсь, вы не откажете мне.

– Разумеется, мы поможем вам, – уверенно ответила Алира. – Король-Дракон предупреждал нас о важности выполнения любых поручений балансиров.

– Благодарю, – сказала королева Изольда и принялась за рассказ: – На другой стороне горы находится гнездо грифона. Вы же знаете, кто такие грифоны?

– Здоровенные существа с головой и крыльями птицы, но при этом с туловищем льва, – без раздумий ответил Эдвин. – Про них всем известно, но я думал, грифоны давным-давно вымерли.

– Некоторые еще остались, – поведала королева. – Так вот. Нужна помощь с гнездом, точнее с хранящимися в нем яйцами еще не вылупившегося грифоньего потомства. До меня дошли сведения о трагической гибели матери этих птенцов. Как подобное могло произойти, мне, признаться, не ясно до сих пор. Но в любом случае детеныши остались без материнской защиты и тепла. Прошу вас найти гнездо и защитить его от опасности.

– От какой именно опасности? – уточнила Алира.

– Во-первых, от переохлаждения, – пояснила Изольда. – А во-вторых, если потребуется, от той неведомой угрозы, которая погубила их мать. Мой верный вислоух проводит вас через пещерные тоннели до нужного места. Теперь ступайте. С каждой минутой шансы птенцов на выживание уменьшаются.

Вислоух определенно не собирался медлить. Он вскочил и побежал к выходу из зала королевы. Наши путники проследовали за зверьком. Покинув покои Изольды, Эдвин сразу вернул на место тепловой барьер, поскольку начинал потихоньку замерзать. Проходя через очередную вереницу темных коридоров, юноша задал вопрос Алире с Ноланом:

– И что вы обо всем этом скажете?

– А что тут скажешь? – пожал плечами журналист. – Знойная женщина, мечта гляциолога…

– Чья мечта? – не поняла Алира.

– Гляциолога, – повторил Нолан, – ученого, изучающего ледники…

– А, смешно, – одобрила девушка, но как-то без энтузиазма.

– Я спрашивал не о королеве, – поправил друзей Эдвин, – а про ее поручение. Лично у меня нет вообще никакого опыта в обращении с грифоньими яйцами.

– Уверяю, здесь вы не одиноки, – поддержал юношу Нолан. – Ничего страшного. Разберемся на месте.

Выйдя из пещеры, троица начинающих грифоноводов тотчас же узрела распростертое на снегу громадное безжизненное тело с белым оперением и золотистым мехом, принадлежавшее, очевидно, матери нуждавшихся в опеке детенышей.

– Грустно, – одним словом описала открывшуюся картину Алира. – Надо ее осмотреть. Вдруг узнаем, как она погибла.

– А вы – эксперт-криминалист? – поинтересовался Нолан.

– Почему бы и нет? – сказала девушка и принялась за пристальное изучение останков. – Посмотрим… перья на левом крыле подпалены, причем с внутренней стороны. Возможно, грифониха летела или пыталась взлететь, расправив крылья, когда в нее угодил некий огненный снаряд. Далее. На груди имеется глубокая колотая рана. Судя по ширине отверстия… хм, не могу представить себе настолько большого острого орудия. Словно ее ударили отточенным на манер карандаша бревном… Однако рана чистая, никаких следов опилок либо еще чего-нибудь иного, указывающего на орудие убийства, я не вижу.

– Орудие убийства? – повторил Нолан. – Интересная формулировка…

– А как его еще назвать? – удивилась вжившаяся в роль сыщика Алира. – Несомненно, смерть наступила в результате насильственных действий со стороны пока не установленного гуманоида. Другое животное оставило бы следы когтей или зубов, коих я не обнаружила. Плюс в грифониху явно запустили или какой-то зажигательной смесью, или огненным шаром. Следовательно, убийца – разумное существо, способное пользоваться оружием или магией, то есть человек или виз. Лесовиков и марси в расчет не принимаю, ибо в горах на острове Дракона им делать нечего Люди в здешние края забредают также крайне редко, поэтому я поставила бы на виза. А если это виз, то, вероятно, он воспользовался магией.

– Вроде все логично, – прикинул Эдвин. – Но зачем визу нападать на грифона?

– Скорее, грифониха напала на него, защищая гнездо, – предположил Нолан.

– Не уверен, – с сомнением проговорил Эдвин. – Как все волшебные существа, грифоны наделены зачатками разума. Визу достаточно было через эфирное поле наладить ментальную связь с птицезверем, дабы избежать конфликта. Если только… Если только разум одного из них не оказался помутнен.

– В таком случае, – высказался Нолан, – ваши выводы идеально соответствуют моей версии о матери, взбесившейся от страха за дорогое ей потомство. Грифониха усмотрела в визе угрозу, он не смог достучаться до ее разума, и в итоге ему пришлось обороняться. Дело закрыто. Самозашита не является преступлением, даже в случае гибели представителя исчезающего вида.

– Не исключено, – все еще не будучи до конца убежден, сказал Эдвин. – Но где теперь этот виз? А если он ранен после столкновения с грифоном? Если ему требуется наша помощь? В горах одному опасно.

– Какими бы благородными ни были ваши побуждения, – глядя в глаза юноше, произнес Нолан, – мы не можем тратить время на поиски гипотетического виза, взамен выполнения поставленной перед нами конкретной задачи по обеспечению безопасности несчастных, оставшихся без матери птенцов.

– Вы правы, – вынужден был согласиться Эдвин. – Идем дальше.

– Веди нас к гнезду, дружок, – попросила Алира, обратившись к вислоуху, терпеливо дожидавшемуся, пока людям не наскучит возиться с мертвым телом.

Зверек, услышав команду, ловко поскакал куда-то вверх по весьма крутому склону. Троица, справедливо опасаясь неприятного падения, осторожно начала карабкаться по твердым камням, стараясь по возможности не отставать от их ушастого проводника.

Достигнув ценой испачканной одежды и оцарапанных ладоней долгожданного пологого участка, путники сразу обратили внимание на расположенное неподалеку широкое, размером с избу, сооружение из множества веток – искомое грифонье гнездо. Внутри лежало четыре яйца, обхватить каждое из которых руками удалось бы не всякому взрослому человеку.

– И как мы с ними поступим? – спросил у товарищей Эдвин.

– Для начала их надо согреть, – ответила Алира. – Можно воспользоваться вашим тепловым барьером. Вы ведь сможете создать для птенцов нечто вроде инкубатора? Только, пожалуйста, не переусердствуйте с температурой.

– И на какой показатель мне следует ориентироваться? – осведомился юноша.

– На температуру тела грифона? – предположил Нолан.

– Хорошая идея, – сказал Эдвин, – жаль, я не представляю, какая температура для грифонов считается нормой.

– Тогда поступим по аналогии с куриными яйцами, – придумал журналист. – А что? Курица – птица. Грифон – наполовину тоже… Значит, требуется установить температуру чуть выше температуры человеческого тела. Представьте, будто бы вы простудились, но не очень сильно…

– Попробую…

– У вас все получится, – подбодрила Эдвина Алира.

Молодой человек сосредоточился. Он едва ли не физически ощущал давящий на него груз ответственности. Как-никак на кону стояла судьба потомства очень редкого вида существ. Кто знает, не являлись ли эти четверо невылупившихся птенцов последними грифонами на свете? Одно неверное движение, вернее – мысль, и детенышам будет нанесен непоправимый урон. Кроме того, спалить гнездо из деревянных веток было проще простого.

– Все, – выдохнув, сказал вспотевший от напряжения Эдвин.

– Получилось? – осторожно поинтересовалась Алира.

– Думаю, да, – отозвался юноша. – Да, получилось. Барьер устойчивый. Температура оптимальная…

Не успел Эдвин еще что-либо добавить, как ему в голову прилетел снежный ком. Юноша аж пошатнулся от неожиданности.

– Какого?.. – недовольно проворчал Эдвин, стряхивая с себя белый налет.

– Еоео крха! – прозвучало объяснение из уст тихо подошедшего к троице виза с взъерошенными волосами и диким безумным взглядом.

– Что он сказал? – машинально обратилась Алира за переводом к Нолану.

– В присутствии дамы, не решусь произнести подобные слова, – ушел от прямого ответа журналист.

– Оаа яээ иаиоу, – грозно добавил странный виз.

– Бессмыслица какая-то, – пытаясь осознать услышанное, проговорил Эдвин.

– Почему? – спросила Алира.

– Потому что он сказал: «Кошка вяжет пианино», – опередив юношу, пояснил Нолан. – У мужика явно не все дома.

Неадекватный виз вряд ли был в состоянии понять, о чем говорят люди, однако последняя фраза журналиста подействовала как спусковой крючок для приведения механизма в движение. Первыми в ход пошли огненные шары. И все могло закончиться трагично, если бы не окружавший троицу тепловой барьер, поглотивший добрую часть энергии пылающих снарядов, которой оказалось даже чересчур много. Волшебный купол на несколько секунд стал заметен. Он проявился в форме едва прозрачной желтой полусферы, сменившей затем цвет на оранжевый, а потом и вовсе раскалившейся до красна, прежде чем окончательно разрушиться и произвести взрыв, не причинив никакого вреда тем, кто находился внутри, зато ударной волной отбросив подальше самого незадачливого виза, стоявшего снаружи. Тот упал на землю, однако тут же попытался вновь вскочить на ноги, пребывая при этом все еще в состоянии легкого нокдауна. Нолан решил воспользоваться коротким замешательством противника. Журналист хотел подбежать поближе и обезвредить виза каким-нибудь борцовским приемом, но где-то на полпути почувствовал сильную вибрацию под ногами и потерял равновесие.

– Земляная магия! – прокричал Эдвин. – Если он продолжит ее использовать, может произойти обвал!

Опасения молодого человека оказались напрасными. Виз, руководствуясь одному ему известными мотивами, не собирался дважды использовать один и тот же трюк и далее применил к Нолану заклинание воздуха. В лицо журналисту ударил мощный холодный поток, воспротивиться которому мужчина не сумел. Нолана отнесло к краю обрыва –угрожающе близко от смертельного падения. Спасением выступил торчавший из-под камней куст. Схватившись за растение, журналист смог хоть немного притормозить.

Осознавая серьезность положения, Эдвин наколдовал несколько собственных небольших огненных шаров и направил их в сторону агрессора. Это заставило виза на время забыть о Нолане, и безумец вынужденно переключился с атаки на оборону. Откуда ни возьмись перед взбесившимся чародеем возникла водная стена, достаточно плотная, дабы в прямом смысле погасить большую часть объятых пламенем ядер. И все же одно из них достигло цели, угодив визу прямо в лицо. Снаряд оставил на синем лбу хорошо заметный и, главное, весьма ощутимый ожог. Прозвучал вызванный мгновенно подступившей болью вой. Эдвин уже было понадеялся на окончание схватки. Однако юноша не так часто имел дело с умалишенными, а потому не знал простого правила: рассчитывать на их благоразумие совершенно бессмысленно. Вот и виз, получив ранение, не сдался и не отступил. Наоборот, он принялся плести новые чары. Воздух стал еще морознее прежнего. Над головой безумца возник ледяной продолговатый предмет с заостренным концом. Алира, отбежавшая чуть подальше от Эдвина, тем самым попытавшись рассеять внимание соперника сразу по трем потенциальным целям, сразу догадалась, чем убили грифониху. Орудием, разумеется, послужило не отточенное бревно, а гигантская сосулька, примененная на манер кинжала. Точно такая же сосулька сейчас летела в саму Алиру. Девушка попыталась увернуться, но неестественным образом резко усилившийся холод сковал ее движения.

«Вот и все, – подумала она. – Игра окончена. Прощайте, господин Нолан. Прощайте и вы, господин Эдвин…»

Да только господин Эдвин ни с кем прощаться не имел намерения. Мгновенно оценив ситуацию, он, не задумываясь, высвободил всю до того старательно сдерживаемую энергию огня. Из рук юноши вырвалось пламя, настолько горячее, что, едва соприкоснувшись с убийственной сосулькой, мгновенно расплавило ее, не дав пронзить Алиру. К сожалению, Эдвин не догадывался о замысле соперника использовать атаку на девушку всего лишь в качестве отвлекающего маневра, призванного ослабить бдительность юноши. Пока молодой человек спасал Алиру, виз уже начинал готовить следующее заклинание – призыв молнии. Еще секунда и на Эдвина обрушился бы несовместимый с жизнью электрический разряд. Помешал очухавшийся Нолан. Журналист бросился на виза, и они, сцепившись друг с другом, кубарем покатились по снегу. В попытке зафиксировать захват Нолан почувствовал удар током и машинально отскочил от противника, тут же воздвигшего перед собой препятствие в виде огненного столба.

– Не могу к нему подобраться! – прокричал журналист Эдвину.

– Хаос! – воскликнул юноша. Из последних сил, львиная доля коих ушла на уничтожение ледяного орудия, он бросил в виза пару слабеньких, еле горящих шариков. – Я теряю энергию, а он вдобавок использует огненный щит, поглощающий мою магию!

– Пистолет! – вспомнил Нолан. – Мой пистолет в рюкзаке, а рюкзак у гнезда!

– Алира! – позвал девушку Эдвин, впервые не употребив рядом с ее именем слово «госпожа». – Вы сможете под моим прикрытием добежать до гнезда и достать оружие?

– Да, – ответила она, пускай и не будучи полностью уверенной в своих силах. Ее конечности все еще недостаточно хорошо отзывались на команды мозга. Видимо, виз применил к ней какую-то особую магию холода. Слава Порядку, жар от ранее выпущенного Эдвином пламени чуточку согрел Алиру, предоставив ей хотя бы минимальную возможность двигаться.

И тут понеслось. Виз более не владел ни собой, ни собственной магией. Он стал беспорядочно метать во все стороны огненные шары вперемешку с наэлектризованными ледяными глыбами.

– Все в укрытие! – скомандовал Нолан. – Прячьтесь за камнями и скалами!

Алира чуть-чуть не добежала до гнезда. Дорогу ей преградила очередная порция фантасмагорического волшебного салата, на скорую руку сварганенного безумным поваром-колдуном. Девушка благоразумно не полезла в самое пекло, а воспользовалась советом старшего товарища и спряталась за первым попавшимся валуном.

Эдвин, уворачиваясь от неприятельских атак, продолжал кидать в направлении врага с каждым разом все уменьшавшиеся и уменьшавшиеся в размерах огненные снаряды. Нечего сказать: положение ухудшалось.

«Все очень плохо, – мелькнула мысль в голове Эдвина. – Интересно, тогда, семь лет назад, под Громовой крепостью, отец тоже так думал? Он осознавал, что не выберется? Что его история закончилась? Говорят, он сражался до конца… А как же иначе-то. Я сейчас тоже, находясь на грани смерти, сражаюсь до конца, и толку?»

Над горой разнесся крик. Не человеческий. И не визский. Птичий. С запада, освещаемый красными лучами закатного солнца, в небе показался силуэт.

– Это что – птица? – вглядываясь вдаль из-за каменного укрытия, спросила, не обращаясь ни к кому конкретно, Алира.

– По размерам больше походит на самолет, – поделился впечатлениями Нолан.

– Ни то, ни другое, – ответил, не веря собственным глазам, Эдвин. – Это грифон!

Виз также посмотрел в сторону стремительно приближавшегося птицезверя, но сделать ничего не успел. Грифон спикировал прямо на голову безумца, схватил того длиннющими когтями задних лап, отлетел на небольшое расстояние от горы и отпустил добычу. Пронзительный вопль виза был слышен по всей округе, причем дольше, нежели хотелось бы, так как падать чародею пришлось с высоты в несколько километров.

– Должно быть больно, – без тени жалости к погибшему произнес Нолан.

– Гравитация все же сильнее безумия, – заметил Эдвин, которого пережитый стресс невольно побудил к философствованию.

– Мы живы, – выделила главное Алира.

– Благодаря ему, – уточнил Эдвин, указав на возвращавшегося грифона. – Но ненадолго, если он захочет проделать с нами тот же трюк, что и с визом.

Грифон подлетел к ним и приземлился на площадке рядом с гнездом. По габаритам он существенно превосходил погибшую самку, а такие же, как у грифонихи, белоснежные перья сочетались у него с полосатой тигриной шкурой. Троица завороженно глядела на величественного птицезверя, поражаясь его красотой – с одной стороны, и ожидая нападения в любую секунду – с другой. Шансов пережить бой с грифоном после изматывающей схватки с чокнутым визом было, мягко говоря, немного. А по правде, они неуклонно стремились к нулю. Вы, например, пробовали надувать ртом воздушные шарики, находясь в открытом космосе? Нет? Бессмысленно и невозможно? Аналогично и здесь. Драться с грифоном представлялось предельно бессмысленным и совершенно невозможным.

По счастью, он не проявлял враждебности в отношении людей. Больше его заботила сохранность содержимого гнезда. Грифон внимательно рассмотрел яйца, а потом опять повернулся к Алире, Нолану и Эдвину, как бы желая получить от них объяснения.

– Они целы, – заверила девушка. – Я первым делом проверила, не задел ли их виз своей магией. Все в порядке.

Похоже, грифон удовлетворился ее ответом, так как издал короткий крякающий звук и больше на людей внимания не обращал.

– Наверно, – предположил Нолан, – он сказал «спасибо». Мы же все-таки спасли его детей.

– Значит, – наконец догадался Эдвин, – это их папа!

– А кто же еще? – усмехнулся Нолан. – Должно быть, выходил за пивом, а когда вернулся, увидел, какое безобразие тут творится. Нужно отдать ему должное: явился он очень вовремя. И какая муха укусила этого сдвинутого виза?

– Могу только гадать, – ответил Эдвин. – Но ближе всего к горе расположен Хрустальный Город. Помните, я рассказывал вам про визов, желающих испытать себя, для чего они совершают паломничество в Уаюау.

– И вы говорили, якобы они там могут сойти с ума, – воспроизвела Алира.

– Ха! – обрадовался Эдвин. – Приятно, когда тебя слушают.

– Я всегда вас слушаю, – как ни в чем не бывало сказала Алира. – То есть, по-вашему, мы повстречали виза, не выдержавшего испытания пребыванием в Хрустальном Городе?

– Это самое простое объяснение, – пожал плечами юноша, – а принцип Напильника Вильгельма еще никто не отменял.

– Вы тоже про него знаете? – с удовольствием для себя отметила Алира, в свое время доводившая родную мать, леди Аду, до мигрени нежеланием преумножать сущности, в частности стремлением пользоваться за обедом одной вилкой для всех блюд сразу вместо десятка разных на каждое в отдельности. – Впрочем, чему я удивляюсь…

– Я… это… – проговорил Нолан. – Проверю снаряжение… и повешу наконец пистолет себе на пояс. Глупо было с моей стороны оставлять оружие в рюкзаке. Больше подобных просчетов я допускать не собираюсь.

Журналист отошел в сторонку и принялся разбирать вещи. Эдвин хотел ему сказать, что необязательно заниматься этим здесь, а лучше вернуться в пещеру и там спокойно расположиться, но тут молодого человека посетила другая мысль.

– Простите, – обратился юноша к Алире, – тепловой барьер исчез, а новый я сейчас не в силах создать… Вам не очень холодно?

– Нет, – ответила девушка. – Рядом с вами отчего-то тепло…

– Неудивительно, через мое тело прошло столько огненной магии, и остаточная тепловая аура еще некоторое время будет меня окружать…

– Я хотела… м-м… – старалась подобрать подходящую формулировку Алира – Выразить вам благодарность за спасение моей жизни от… хм… гигантской сосульки-убийцы… м-да…

– Пустяки, – ляпнул Эдвин, но быстро спохватился и пояснил: – То есть не ваша жизнь, конечно. Ваша жизнь – не пустяк, вовсе не пустяк… Пустяк – то огненное заклинание, что я применил. Хотя, строго говоря, оно тоже не является пустяком, так как без волшебного огнива Короля-Дракона я его никогда не смог бы сотворить… Но с огнивом-то кто угодно в состоянии такое сделать… вот…

– И все равно, – настаивала Алира, – не поблагодарить вас было бы как минимум невежливо. Спасибо вам, сэр… господин… Эдвин.

– Э-э… всегда обращайтесь… – не нашел сказать ничего лучше юноша. – Кажется, господин Нолан уже разобрался с вещами, поэтому мы можем вернуться к королеве Изольде и объявить о выполнении ее поручения.

Неизвестно где прятавшийся на протяжении схватки людей со сбрендившим колдуном вислоух в очередной раз предстал перед троицей, призывая следовать за ним обратно в пещеру. Королева ждала путников, и когда они поведали ей о случившемся – о заколотой волшебным ледяным копьем грифонихе, о поехавшем умом визе и о пришедшем в последний момент на выручку папе-грифоне, – Изольда изрекла:

– Примерно так все и должно было случиться.

Алира, Эдвин и Нолан недоуменно переглянулись между собой.

– В каком смысле «должно было случиться»? – уточнил за всех журналист. – Вы знали обо всем наперед?

– Не в деталях, – ответила королева, – но в общих чертах – да. Я знала об опасности, грозившей детенышам в тот короткий период, пока отсутствует их отец. И знала, что он скоро должен вернуться. Вашей же задачей было дождаться его. И вы с ней блестяще справились.

– Хотите сказать, – вмешался Эдвин, – нам вместе с птенцами надлежало только продержаться достаточно долго, пока не возвратится папа-грифон? Не очень-то по-геройски…

– Отнюдь, – не согласилась королева. – Ваша роль в данном деле может показаться незначительной, и тем не менее без вас детеныши грифона непременно погибли бы, а их смерть могла привести к большой беде в будущем…

– В будущем? – зацепилась за последние слова Алира. – А нельзя ли поподробнее?

– Со временем вы и сами все узнаете, – пообещала Изольда. – А покуда… я и так сказала слишком много. Не забивайте себе голову, а лучше примите от меня вот это зеркальце.

Королева выставила перед собой правую руку вместе с маленьким блестящим предметом. Эдвин слегка колебался, прежде чем принять дар. Прикоснувшись в первый раз к огниву, юноша загорелся. Следовательно, сейчас он не мог исключить вероятности собственного превращения в самый начитанный кусок льда на всем белом свете.

– Смелее, – подбодрила королева.

Эдвин взял зеркальце в руки и тут же ощутил пронизывающий от макушки до пяток озноб.

– Не бойтесь, – успокоила Изольда. – Энергия огня внутри вас не позволит вам умереть от переохлаждения. В том-то и заключается смысл. Я имею в виду – в балансе. Все элементы в мире находятся во взаимосвязи и сдерживают друг друга. Так достигается гармония. Мы с Королем-Драконом появились на свет первыми. Быть может, поэтому дети Земли наградили нас кажущимися довольно нелепыми титулами, назвав королем и королевой. Он, будучи хранителем огня, символизировал бесконечное движение и непрестанный обмен энергией, в неконтролируемом виде грозящие обернуться хаосом. Я же, наоборот, должна была ассоциироваться со статикой, идеальным порядком, когда не происходит ровным счетом ничего. Вам известно, что при минимальном пределе температуры энергия теплового движения молекул и атомов равна нулю? То есть замирает абсолютно все и остается таким, какое оно есть, никогда не меняясь. Однако согласитесь, Вселенная была бы невероятно скучным местом без хаотического движения частиц. Порядок порядком, но жизнь ведь тоже должна откуда-то возникнуть. Король-Дракон и я взаимно уравновешиваем наши стихии, дабы ни одна из них не взяла верх над другой. Точно так же зеркальце с огнивом будут уравновешивать мощь друг друга, и вы сможете лучше контролировать оба вида магии: и огня, и холода. А теперь ступайте. Вам предстоит свидание еще с десятью балансирами и много работы. В добрый путь!

Облаченный в парадный красно-белый мундир со сверкающими орденами воевода Граг, главнокомандующий канторийской армии, уверенно шагал по устланному дорогим бархатным ковром коридору в направлении палаты совещаний. Князь Павел зачем-то решил провести экстренное собрание для закрытого круга. Из личного опыта Граг знал: ничем хорошим такая внезапность не грозит. Посудите сами. Война близится к завершению. В течение месяца или двух войска Кантории неизбежно займут Трипский порт. От князя, при всем к нему уважении, в данных обстоятельствах требуется одно: сидеть смирно и не вмешиваться, позволив профессионалам спокойно довести дело до конца. Так к чему тогда сегодняшняя встреча?

Несмотря на громкое наименование, палата совещаний представляла собой одно из самых компактных помещений в княжеском дворце. При проектировке предполагалось, будто князь сам по себе является достаточно сведущей, умной, самостоятельной, неимоверно проницательной фигурой и не нуждается в большом количестве консультантов. Особенно – в делах повышенной государственной важности. Подобное заблуждение имело истоки весьма древние, и некоторые историки считали именно его главной причиной, почему Кантория, сказочно богатая всевозможными видами ресурсов (и природных, и человеческих), до сих пор не захватила неоспоримое первенство в целом мире. Исследователи аргументировали выдвинутую гипотезу следующим образом. Есть князь – единоличный правитель государства. Вокруг себя он собирает небольшую группу людей, к чьему мнению считает нужным прислушиваться. Если князь попался разумный (а титул переходит по наследству – значит всегда остается высокая вероятность обратного), то ему, возможно, еще и придет в голову включить в число приближенных особ ряд людей, имеющих обыкновение говорить не то, что государь желает от них услышать. Однако гораздо чаще в летописях Кантории ученые обнаруживают иную картину. Как правило, князья, не мудрствуя лукаво, просто-напросто назначали на наиболее ответственные посты своих же родственников или друзей, охотно во всем соглашавшихся с правителем. Ведь гораздо проще принимать решения, когда с тобой никто не спорит.

Справедливости ради, князь Павел был не таков. Ну, или почти не таков. Для начала он окружил себя… собственной женой, а дальше все по стандартной схеме, только место правителя-самодура занимала отныне его дражайшая супруга, которая изредка прислушивалась к мнению мужа.

Зайдя в палату, воевода Граг поздоровался с присутствовавшими там элегантно одетым в черно-золотой кафтан Первым советником Кудором, а также скромно притулившимся в уголке и облаченным в сиреневую рясу священника Порядка розовощеким епископом Дулли. Спустя десять минут появились, идя рука под руку, князь Павел и княгиня София. Он – светловолосый высокий мужчина с коротенькой бородкой клинышком. Она – статная женщина, выглядевшая несколько моложе своих лет и прятавшая рано проступившую седину, постоянно окрашивая волосы в иссиня-черный цвет. За ними церемонно захлопнулись двери, фактически обозначив начало собрания.

«Вот так, – подумал Граг. – Всего пятеро: князь, княгиня, я, крыса Кудор и размазня-епископ. Та еще компания подобралась. Даже молодого княжича не позвали. Подозрительно… Впрочем, не моего ума это дело. Пусть забавляются себе на здоровье всякими там политическими играми, меня заботит сейчас исключительно наше положение на войне».

– Приветствую, господа, – произнес Павел. – Я пригласил вас сюда, дабы обсудить проведение масштабной освободительной операции в Румбии.

«Чего?! – внутренне изумился воевода. – Какой еще операции в Румбии?»

– Операции, – продолжал князь, – являющейся нашим священным долгом перед Церковью Порядка. Враг занял Красный Город в надежде деморализовать нас как сторонников великого и единственно верного учения о Всеобщем Порядке. Мы не можем допустить того, чтобы еретики и дальше пребывали в Румбии. Поэтому я принял решение перебросить основные силы канторийской армии на юго-запад с целью изгнания трипских захватчиков. Вопросы? Замечания? Возражения?

– Ваше Величество… – после паузы на обдумывание и переваривание услышанного сказал Граг. – Прошу заметить, наших войск на границе с Румбией вполне достаточно для сдерживания неприятеля, если тот захочет продвинуться на север, в Канторию. А он не захочет, ибо вполне комфортно обосновался в Красном Городе, и стоит трипцам оттуда выйти, как им, извиняюсь за выражение, немедленно настучат по голове. Патовая ситуация: нам не имеет смысла осаждать Красный Город, а им опасно его покидать. На мой взгляд, лучше сосредоточиться на том же, на чем и раньше, – на захвате Трипского порта.

– Ваше мнение очень ценно для меня, воевода Граг, – в вежливой форме, подобающей главе государства, послал военачальника куда подальше Павел. – Иные мнения?

– Если позволите, Ваше Величество, – обратился епископ Дулли. – На правах лица духовного замечу, что оказанная Церкви Порядка неоценимая помощь в освобождении ее святынь от гнусных посягательств врага однозначно не будет забыта.

– Совершенно верно, – подхватил Первый советник Кудор. – На сегодняшний день – и это далеко не секрет – Церковь оказывает наибольшую политическую поддержку Кладу. Однако, в случае успеха операции по освобождению Красного Города, все может измениться в более благоприятную для Кантории сторону. И, думаю, с точки зрения долгосрочной перспективы предложенный Его Величеством вариант является обдуманным и дальновидным стратегическим ходом.

Граг чувствовал себя неуютно. Очевидным образом, все присутствовавшие считали идею князя отличной. Но если разобраться… Епископ скажет все, что велит ему Церковь. Точнее – Магистр Пэк, близкий друг кладского короля. Кудор – обыкновенный подхалим, также не имеющий собственного мнения. А княгиня… княгиня, скорее всего, и предложила Павлу ввязаться в столь странную авантюру. Если разобраться… хм… происходящее выглядело пустой формальностью, которую следовало соблюсти, хотя по факту решение уже давно принято. Если разобраться… затея могла показаться крайне абсурдной. И если разобраться… Вот только воевода – прославленный военный, герой Кантории, честный, порядочный и благородный господин – обладал одним крошечным недостатком. Граг не желал ни в чем разбираться. Больше всего он мечтал как можно быстрее вернуться на поле боя. Там, по крайней мере, все четко и ясно. Никаких мерзких закулисных интриг, пустых слов и невыполняемых обещаний…

– Вы согласны, воевода Граг? – задала вопрос княгиня София. Она нечасто выступала на совещаниях, пускай и всегда присутствовала при их проведении. И в тех редких случаях, когда княгиня все-таки считала нужным подать голос, к ней обычно прислушивались внимательнейшим образом.

– Я… кхм, – проговорил Граг. – Я в душе обыкновенный солдат. В военном деле лучше меня не разбирается никто во всей Кантории. Однако в иных сферах, вынужден признать, я не столь сведущ, в связи с чем буду крайне признателен, если кто-нибудь разъяснит мне, почему некая абстрактная поддержка в каком-то отдаленном будущем со стороны Церкви Порядка является более перспективной и желанной по сравнению с установлением канторийского влияния над самым крупным портом в мире?