Пожиратель костей. Том 2

Но в процессе боя я заметил, что в моменты, когда я ухожу влево, Колосс неспешно разворачивается и следует за мной. Видимо, правая нога у него и была травмирована. Осталось только подгадать время и нанести удар именно туда.

– Чё ты скачешь как блоха?! Дерись, мать твою! – выкрикнул кто-то из зрителей.

Умник хренов. Вышел бы да показал, как нужно драться против такой машины. Если идти в открытое столкновение, то единственный шанс победить для меня – это использовать руну. Ускорив движения, я вполне смогу забить его до потери сознания. Но кто знает, кого против меня выставит Крапивин в третьем раунде?

Поймав удачный момент, я рванул вперёд и ударил пяткой в колено громилы. Ублюдок ухмыльнулся и за долю секунды до столкновения отвёл колено в сторону. Моя нога просвистела мимо, а справа рванул кулак Колосса.

Было ощущение, как будто в рёбра врезалась стальная балка. Кости хрустнули, а дыхание перехватило. Сука. Похоже, этот детина сломал мне рёбра. От удара меня отбросило назад на пару метров. Кувыркнувшись через голову, я встал на ноги и сплюнул кровь на песок.

– Сдавайся, парень. Я не хочу тебя калечить, – добродушно сказал Колосс, смотря, с каким трудом я поднялся на ноги.

– Благородно. Но мне тоже есть что тебе показать.

Использовав руну «рэдо», я за долю секунды оказался рядом со здоровяком и со всего размаха врезал локтем ему в висок. Хотя время было замедлено, я увидел, что кожа на его лице рассеклась, а глаза начали закрываться. Он чувствует мои удары! Вот и славно.

Локти мелькали в воздухе, приземляясь то в подбородок, то в висок, то за ухо Колосса. На последних мгновениях действия руны я пробил локтем снизу вверх. Голову амбала качнуло, и он в отключке рухнул на песок. Из массивной физиономии лилась кровавая юшка, а глаза бойца закатились.

Я тяжело дышал, уперев руки в колени. После использования руны со сломанными ребрами я чувствовал себя, мягко говоря, скверно. А впереди ещё один бой.

Жаль, что между сражениями нет перерыва. Я бы мог использовать пару жемчужин и залечить раны, а при зрителях использовать камешки – это чистой воды самоубийство. Как только выйдешь с арены, со всех сторон на тебя набросятся жадные до денег ублюдки и порежут на ремни.

К тому же, чтобы достать жемчуг, мне придётся прибегнуть к помощи Гоба, и тогда все увидят, что неведомая хрень подаёт мне предметы. Это будет, пожалуй, худшим раскладом из всех.

– Дамы и господа! Что он творит?! Что он творит?! Это легендарно! Похоже, мы с вами имеем честь лицезреть рождение нового чемпиона! Он совершенно точно достигнет воинского турнира, и – кто знает? – может, даже станет абсолютом! – заголосил Крапивин, и на арену шагнул новый противник.

Ещё секунду назад я думал, что Крапивин меня ненавидит и всеми силами желает угробить. Но после того, как на арену вышел такой же щуплый парень, как и я, стало ясно – зря я наговаривал на «честного» бизнесмена.

Парень работал в левосторонней боксёрской стойке, но ногами тоже регулярно пробивал. Из-за сломанных рёбер я сильно замедлился, и приходилось принимать его удары на блоки. Каждый заблокированный удар отдавался болью во всём теле.

Было ясно одно – затягивать бой нельзя, иначе я потеряю сознание. Перед глазами уже плыли тёмные пятна. Парень пнул меня ногой в грудь, стараясь оттолкнуть к краю арены, а я шагнул ему навстречу, немного сместившись вбок. Попутно я ширнул ему пальцем в глаз.

Боец, заверещав, попытался отскочить назад, но я последовал за ним и подсёк беглецу ноги. Парень рухнул спиной на песок, и через мгновение я воткнул пятку ему в переносицу. Добивать не пришлось, ведь он мгновенно потерял сознание.

Снова заголосил Крапивин, но его слова я уже не слышал из-за свистящего дыхания. Я окончательно запыхался, и всё, что мог сейчас делать, это хватать ртом воздух, победоносно подняв правую руку вверх.

На арену выбежали амбалы Крапивина и, подхватив меня под руки, спешно вытащили наружу. Нет, за помощь, конечно, спасибо, но неужели я так паршиво выгляжу?

– Парень, ты нечто! Продолжай в том же духе, и мы заработаем с тобой просто огромные деньги, – восхищённо выпалил подошедший Крапивин. – Как восстановишься, приходи. – Он улыбнулся и похлопал меня по плечу.

– А деньги? – изумлённо прохрипел я. Он что, кинуть меня собрался?

– Деньги тебе не понадобятся, – послышался голос за спиной.

Я резко развернулся и увидел пятерых человек в серых костюмах. Твою мать. Это сысковики, о которых говорил Никитич. Один из них исчез и внезапно появился слева от меня. Что-то укололо в шею, тело мгновенно стало ватным, и я потерял сознание.

Глава 3

Я очнулся от ощущения, что в плечо упирается что-то острое и треплет меня из стороны в сторону.

– Очнись скорей, не время спать.

Тебя везут, чтоб разорвать

На клочья плоти, но сперва

Отдашь всё то, что уволок тогда, – шипел Гоб мне на ухо. Я с трудом разлепил тяжелые веки, но ничего не изменилось. Кромешная тьма. Руки болят, как будто их недавно плотно связали. Голова как чумная. Какого чёрта происходит?

Послышался удар, и меня подбросило вверх. Полёт мой оказался коротким, так как пространства вокруг почти не было. Я ударился лбом о сталь и услышал рёв мотора. Как я мог сразу не заметить такой мощный гул?

– Что случилось? – спросил я так же тихо.

– Тебя похитили ублюдки,

И с ними будут плохи шутки.

Нам нужно срочно выбираться,

В ближнем бою не стоит с ними драться.

А вот это интересно. Гоб боится с кем-то сразиться? Или он боится за мою жизнь? Он-то бессмертен, пока я жив. Прислушавшись, я разобрал пару голосов, ведущих будничную беседу. Правда, из-за шума колёс я разобрал далеко не все слова.

⁂

– Ярослав Игоревич, как думаете, много нам заплатят? – спросил мужчина со шрамом над глазом.

– Игорь, заплатят столько, сколько ты и за год не сможешь потратить. Господин Борщов раскрутил нашего нанимателя на огромную сумму, от которой нам достанется солидный кусок. – Кречет Ярослав Игоревич алчно улыбнулся и подмигнул своему подчинённому.

– Отлично. А то я маменьке давно хотел квартирку прикупить на Патриках, – удовлетворённо сказал подчинённый.

– Ха-ха! Игорь Степанович, ну какая квартирка? Там хватит чтобы купить с десяток таких квартирок. Борщов по мелочовке не работает. И людей своих не обижает.

– Да, Игорян, ты хоть и новенький, но должен понимать, что с Борщовым работать одно удовольствие, – сказал водитель, посмотрев в зеркало заднего вида. – Он и сам икру лопает черпаком, и нам даёт приобщиться к барскому столу.

– Слушай, а я думал, что вы тут все дворяне, поэтому и катаетесь на дорогих машинах и так шикарно живёте, – удивился Игорь.

– Ха-ха! Ага, блин, дворяне. Столбовые, ё-моё, – усмехнулся Кречет и покачал головой. – Ну ничего, мы тоже когда-то были такими, как ты. Но к хорошей жизни быстро привыкаешь.

– Очень надеюсь, что тоже через годок буду обо всём этом говорить как о чём-то естественном.

– Ещё как будешь, Игорь, ещё как, – улыбнулся мужик со шрамом над глазом и похлопал коллегу по плечу.

– А я вот Оксанку хочу на море свозить. Чтобы понежилась в тёплой водице. Будем гулять в Гаграх, пить вино, любоваться природой. Только мы вдвоём, – мечтательно протянул сидящий слева.

– Петруха, ну ты романтик, конечно, тот ещё, – усмехнулся Кречет. – Хочешь жену отвезти на курорт, а вчера проститутку драл во все щели.

– Ярослав Игоревич, ну вы чего такое говорите? Оксана это любовь всей жизни, а шлюха, это так… Способ дотерпеть до объятий любимой.

Кречет собирался что-то сказать Петру, но услышал хлюпающий звук и повернулся. Из груди его подчинённого торчало зазубренное лезвие. Пётр, не понимая, что происходит, уставился на рубашку, пропитывающуюся красным, кашлянул кровью и обмяк.

– Идиоты! Я же велел обыскать пацана! – заорал Кречет и повернулся направо, чтобы влепить затрещину новичку.

Но бить было некого – Игорь был мёртв, как и его напарник. Внезапно оба клинка исчезли из их тел, и Кречет осознал, что следующий удар настигнет его. Видя испуганное лицо водителя, старший следователь сиганул на переднее пассажирское сиденье, где уже сидел человек.

От испуга водитель дёрнул руль, а Кречет, перепрыгивая, удачно ударил его под локоть. Машина, взвизгнув, слетела в обрыв, и мир завертелся перед глазами господина старшего следователя тайной полиции.

⁂

Пятью минутами ранее

Я лежал в темноте, судорожно думая, как спастись. И единственное, что мне пришло на ум, это попросить друга о помощи.

– Гоб, приложи ухо к переборке и ударь клинками на звук голосов.

Что случилось дальше, я понятия не имею. Глаза не успели приспособиться к темноте, но, судя по всему, король гоблинов выполнил мою просьбу. Послышался сдвоенный удар, пробивающий сталь, а после я ощутил чертовски мощный толчок.

Меня швыряло по багажнику из стороны в сторону, било о стальные края, пару раз казалось, что я вот-вот потеряю сознание. Но всё обошлось. Спасибо мягкой прослойке в виде Гоба. Часть ударов он забрал на себя, выступив в роли подушки.

Удары прекратились, а сквозь искорёженную крышку багажника хлынул холодный лунный свет. Я упёрся ногами в крышку и ударил по ней первый, второй, третий раз. Сталь поддалась и сдвинулась с места, открыв мне путь к свободе.

Забрав у Гоба один из кинжалов, я перевалился через борт и вывалился наружу. Думал, что сейчас на меня со всех сторон набросятся выжившие похитители. Но этого не случилось.

В машине сидели два трупа с пробитыми грудинами. Ещё два тела расположились на передних сиденьях. Подойдя к ним, я прощупал пульс. Оба мертвы.

Фары машины подрагивали, освещая кусты сорняка перед собой, и в этом свете было отчётливо видно полосу крови, тянущуюся вдаль. Не теряя времени, я поковылял следом.

Гоб со сломанными костями остался лежать в багажнике и уже не мог помочь мне в случае сражения. Но, думаю, я и сам справлюсь с одним недобитком. Тем более что он потерял много крови.

Чем дальше я шел, тем отчётливее становился след крови, а не найти беглеца было невозможно. Ведь смятые сорняки словно линия на карте указывали его местоположение.

Пройдя десяток метров, увидел человека, ползущего на локтях. Позвоночник ниже поясницы был перебит. Об этом говорил кусок стали, торчащий посреди спинных дисков. Заметив меня, он зарычал и попытался перевернуться на спину, но не успел. Я придавил его ногой к земле и спросил:

– Кто вас нанял?

– Сучонок. Я ни хрена тебе не скажу… – пуская кровавые пузыри, прорычал мужчина.

– Можешь и не говорить. Я и так знаю, что это был Мышкин. – Я ухмыльнулся и ударил кинжалом в затылок, всадив его по самую рукоять.

Мужчина затих, и я почувствовал, насколько мне плохо. Помимо сломанных рёбер, у меня были сломаны два пальца на левой руке, имелись множественные рассечения на лице и голове, а вместе с этим я прикусил язык. Спасибо, что не откусил.

Упав рядом с бездыханным телом, я подковырнул его ногами и перевернул на спину. Обыскав карманы, нашел немногим больше тысячи рублей, удостоверение агента тайной полиции и паспорт, в котором была фотография жены и детей.

– Вот так всегда. За грехи отцов страдают дети. Решил похитить человека и лишился жизни. А теперь его дети вырастут без отца. Какая глупость. – Я сплюнул кровь в темноту и посмотрел на звёзды. – Хотя это явно не все грехи, которые совершил этот служивый.

Помимо бумажек в кармане обнаружился и телефон. Забавно. Как только я попал в этот мир, хотел заполучить себе один такой, но не думал, что вместо покупки сниму его с трупа.

С трудом поднявшись, я упёр ногу в затылок покойника и вытащил клинок. Луна мертвенным светом заливала сорняк, а где-то вверху шумели редко проезжающие машины.

Вернувшись к искорёженной колымаге, я почувствовал запах топлива, щедро разлившегося по округе. Этих выродков могут начать искать. А значит, мне нужно поскорее отсюда убираться. Впрочем, сбор трофеев никто не отменял.

Обыскав четыре трупа, собрал ещё тысячу рублей и пачку документов на каждого из агентов. При этом телефон имелся только у Кречета, старшего группы.

Обойдя машину, вытащил зеленомордого из багажника и отнёс подальше от машины. Сам вернулся к колымаге, подошёл к пробитому бензобаку, из которого хлестало топливо, заливая траву, и ударил кинжалом по стальному борту. Лезвие выбило сноп искр, от которых тут же загорелся бензин и трава рядом с ним.

Пока пламя пожирало трупы и искорёженный остов машины, я вернулся к другу и устало спросил:

– Гоб, живой?

Кости гоблина срослись, и сейчас затягивалась рассечённая плоть. Ха. Везучий засранец. Мне бы его регенерацию.

– Твой план шикарен, как всегда.

Удачлив гад, вот и беда

Вскользь улетела на юга.

Могли бы сдохнуть и ага… – сказал какую-то несуразицу король гоблинов.

– Да, вижу, мозги у тебя ещё не восстановились, – покачал я головой и швырнул ему кинжал. – Меняюсь на жемчуг.

Гоб лишь ухмыльнулся и протянул мне мешочек, полный камешков. Я чувствовал себя настолько паршиво, что сжал в ладони сразу три штуки и жадно выпил их досуха.

Жемчужины лопнули и осыпались пеплом, а мне стало намного лучше. Нет, рёбра ещё не зажили. Но затянулись порезы, остановились кровотечения и восстановились силы, которых до этого хватало лишь на то, чтобы не потерять сознание.

– Уходим, – коротко сказал я и полез вверх по склону обрыва.

В прошлой жизни мне пришлось бы тащить раненого недомерка на себе. А сейчас он может просто уйти в тень и исцелиться там. Удобно, чёрт возьми. Жаль, что я так не умею.

Выбравшись на дорогу, я пошел направо. Почему направо? Да потому что вокруг темень и не видно ничего. Какую из сторон ни выбери, она рано или поздно приведёт к деревне или городу.

Забавно. Пока я обыскивал трупы, мимо проехало не меньше шести машин, а теперь уже полчаса ни одной колымаги. Я шел куда-то в пустоту. В голове роились мысли. Что делать дальше? Как спасать Федьку?

Может, просто перебить верхушку Железнодорожников? А что? Там всего два главаря осталось. Думаю, за пару недель смогу их разыскать и убрать без лишнего шума. На худой конец это за меня сделает Гоб. Если они так же сильны, как Череп, то затея плёвая. Точно осилю.

С уголовниками всё понятно, но что делать с Мышкиным? У него личная гвардия, ворох охраны. Я даже приблизиться к нему не смогу. Видимо, придётся…

Позади послышался шум приближающейся машины. Я резко повернулся в направлении звука и стал махать руками.

Водитель притормозил, заметив меня издалека. Но когда фары осветили моё лицо, перепачканное кровью, он резко ударил по газам и скрылся из виду.

– Вот сволота. Думает, что я ему салон замараю? – Раздосадованно я сплюнул вслед уезжающему автомобилю и услышал мерное постукивание копыт.

Цок-цок, цок-цок. Из темноты не спеша показалась телега, запряженная старенькой кобылой. Поравнявшись со мной, извозчик притормозил.

– Стой, родимая! – прикрикнул он, натянув поводья. – А ты чёй-то тут один бродишь?

– В аварию попал, – коротко бросил я, осматривая телегу.

В кузове лежали мешки, прикрытые шкурами. Извозчик обернулся и, порывшись в телеге, достал фонарик, который тут же ударил по глазам ярким светом.

– Етить кровищи, – присвистнул собеседник. – Ты как на ногах-то стоишь?

– С трудом, – улыбнулся я. – Подвезёшь?

– А чё нет-то? Запрыгивай. До Облучья докину.

– Облучье это что такое? – спросил я, забираясь в телегу.

– Да городок небольшой. Тысяч десять человек. Торговлей промышляем. Там же ж станция железнодорожная. Вот купчины всякие и приезжают раз в неделю да скупают у нас всё по дешевке. Токмо оно знаешь как? Для них это дёшево, а для нас – достойные деньги. Пошла, родимая! – Извозчик ударил кобылу поводьями и добавил: – Меня Фролом кличут.

– Очень приятно. Я Владимир.

– Ишь ты. Приятно ему. Ты этикету, что ль, обучен? – ухмыльнулся Фрол.

– Скажем так, я в процессе обучения. Слушай, а ты не знаешь, где живёт граф Мышкин?

– А он тебе зачем нужен? Родственник какой или что? – прищурившись, спросил извозчик.

– Я сам не местный. Проездом из Питера, – соврал я. – Слышал от местных, что граф тут живёт, а где живёт – никто не знает.

– Хе. Ты с дурачками какими-то общался, видимо. Граф-то в Благовещенске живёт. Тут это каждая собака знает. Пока эта падаль к нам не лезет с поборами, и мы живём. А как вспомнит про нас, так хоть на стену лезь. Скотина та ещё, – описал графа Фрол и, зажав одну из ноздрей, сморкнулся на дорогу.

– Согласен. Тварь он та ещё. А до Благовещенска далеко?

– Да тут сам решай, далеко или близко. Три сотни вёрст. Далеко или как?

– Если на поезде, то недалеко. А если ногами топать, то, конечно, неблизко.

– Вот и я говорю, каждый сам решает, близко оно или нет, – ухмыльнулся Фрол. – Впереди огни видишь? – Он ткнул пальцем в тускло блещущую точку. – Кажется, что близко, а хрен там. Полчаса ещё ехать.

В течение этих тридцати минут я надеялся, что количество огней будет увеличиваться, но реальность оказалась жестокой. Когда Фрол говорил о маленьком городе, он не врал. Город был километр в ширину и километра четыре в длину. И судя по всему, электричество имелось лишь на железнодорожной станции.

Он докинул меня до деревянной халупы, на которой висела вывеска «Господинница». Я так и не понял, была это игра слов или безграмотность рисовавшего вывеску. Незаметно я закинул в карман Фрола две сотни рублей и слез с телеги.

Почему незаметно? Мне показалось что он начнёт отнекиваться и не возьмёт деньги. А сил спорить у меня не было. Проще нанести непоправимую пользу скрытно и расстаться чужими людьми.

Подойдя к дверям «Господинницы», я постучал. Потом снова и снова. Потом ударил ногой и услышал ласковое карканье:

– Хто там припёрси?! Йищо раз стукнешь, и я тебе кочергой голову поправлю. Торопыга хренов!

Дверь распахнулась, и на пороге показался сморщенный старик, который и правда в одной руке держал кочергу, а во второй – керосиновую лампу. Дед осмотрел меня с ног до головы и спросил:

– Чё?

– И тебе не хворать, старый, – улыбнулся я. – Мне бы переночевать.

– Тебе бы в больницу для начала, – недовольно буркнул старик и почесал висок кочергой. – Выглядишь хреново.

– Не переживай. Жить буду. Мне бы помыться, поесть да поспать.

– И бабу поласкать. Да? – язвительно спросил он, но заметил, что я не улыбаюсь, и добавил: – Хрен с тобой, заходи. Десять рублёв за ночь.

– С кормёжкой? – уточнил я.

– Ну ты ж сказал, что жрать хочешь. Я тебе со жратвой и считаю. Чё тупишь-то?

– Не бухти, – усмехнулся я.

– Ага. Не бухти. И так по три часа засыпаю, а тут ты припёрся, разбудил. Не бухти, едрёна мать… – Старый пропустил меня внутрь дома и указал кочергой на стену, в которой были забиты гвозди, а на них висели ключи. – Ключ возьмёшь от третьей комнаты. Но сперва гони деньгу.

– Само собой. – Я протянул ему пятьдесят рублей. Мельче купюр у меня не было.

– Слышь. Кровавая морда. Я тебе чё, обменник, что ль? – возмутился дед и посмотрел на меня с прищуром.

– Именно так. Только лицо твоё сморщенное увидел, сразу понял, что передо мной банкир.

– Ха-ха! Ага, банкир и факир в одной, мать его, морде, – хохотнул дед и подобрел. – Ладно. Ты тряпки свои сыми и на улицу топай. Там бочка с водой. Искупаешьси – и бягом в третью комнату. Я тебе тряпья на первое время дам, а твою грязь застираю. Ток это. За стирку ещё пятак, ну и за аренду тряпок тоже пятак.

– Так и скажи, что сдачи нет.

– Так я тебе и говорю, у меня тут не обменник. Всё, топай. Пока искупаешься, я пожрать разогрею.

Я прошел по тускло освещённому коридору и вышел во двор. Дубовая бочка стояла в пяти метрах от дома. Сняв одежду, я закинул её в помещение, а сам побежал к бочке, забрался по лестнице и запрыгнул в ледяную воду. Проклятье! Да даже в горных реках вода теплее!

Дыхание перехватило, тело покрылось мурашками, а пульс мгновенно участился. Я на запредельной скорости стирал с себя налипшую кровь и грязь, а после нырнул с головой. Мысли мгновенно стали кристально чистыми, и по телу прокатилась волна бодрости. Но хватит с меня бодрости! Если не вылезу, то точно начнутся судороги.

Выскочив из бочки, я пулей рванул в дом. Грязная одежда пропала, на её месте лежала аккуратно сложенная новая. Рубаха и штаны из грубой серой ткани. Я нагнулся, чтобы поднять новый наряд, и почувствовал прохладную ладонь, которая погладила меня по спине.

– М-м-м. Какой красавчик, – промурлыкала молоденькая девушка и, захихикав, заскочила в дом.

Мягко говоря, я был удивлён. Как она смогла подкрасться ко мне? Я проводил девицу взглядом. Стройные ножки выглядывали из-под банного полотенца. Мокрые волосы заплетены в косичку. Озорной взгляд, улыбается прикусив губу. На вид лет двадцать. Она подмигнула мне и скрылась за поворотом.

– Симпатичная, – констатировал я и стал натягивать на себя великоватые вещи.

Босые ноги оставляли на скрипучих досках мокрые пятна, я свернул налево и снял со стены ключ от третьей комнаты.

– Ну чё? С лёгким паром тебя, – усмехнулся старик.

– Ага, спасибо, – хмыкнул я. С паром? Да там была такая холодина, что я едва не околел. – Моя еда? – спросил я, указав на поднос, на котором стояли три накрытые тарелки.

– Нет, псам приготовил, жду, пока изволят отобедать, – скрестив руки на груди, возмутился старик. – Твоя, конечно. И это, смотри к Катюхе моей не подкатывай. Живо яйчишки подрежу. Смекаешь?

Услышав это, я едва не расхохотался. Да он при всём желании ничего не сможет мне сделать. А помимо этого, он ещё сильнее распалил во мне желание познакомиться с той девчонкой поближе. Я лишь улыбнулся и сказал:

– Понятия не имею, о ком ты говоришь.

– Понятия он не имеет, – передразнил меня старикашка, делая ситуацию ещё комичнее. – Смотри мне!

– Я лучше поднос заберу и посмотрю на него в своей комнате.

– Ага, ага. Топай, лопай, – отмахнулся от меня дед, понимая, что угрозы не работают. – Грязные тарелки назад принесёшь.

Забрав поднос, я подошел к комнате, на двери которой углём была написана цифра три. Открыл дверь и попал в скромную комнату три на три метра. Кровать, тумбочка с масляной лампой и кувшином, небольшой шкаф – это всё, что здесь было. Впрочем, больше мне ничего и не нужно.

Запер за собой дверь, задёрнул шторы и, упав на кровать, тихонько шепнул:

– Выходи.

Из тени на полу поднялся Гоб. Зеленомордый водил носом из стороны в сторону, учуяв еду.

– Свининку чую я с лучком,

Ещё петрушку с чесночком.

Возможно, есть ещё ушица,

И киселёк, чтобы напиться.

Нюх гоблина не подвёл. В одной тарелке была свиная отбивная, щедро посыпанная жареным луком. Во второй лежала разнообразная зелень – петрушка, перьевой лук, чеснок, кинза, укроп. А в третьей была огромная чашка ухи с рыбьей головой внутри. Впрочем, голову Гоб моментально вытащил и проглотил.

Кувшин киселя, который унюхал владыка гоблинов, стоял на тумбе слева от кровати. Видимо, старик его принёс заранее. Всё поделили по-братски. Зелень выложили на тумбу и располовинили. В освободившуюся тарелку перелили половину ухи.

Пока Гоб уминал ушицу, я прикончил половину отбивной и передал тарелку зелёному обжоре. Еда, конечно, недотягивала до уровня Вальковской стряпни, но в целом очень даже ничего.

Прикончив уху, я потянулся к киселю и обратил внимание, что кувшин стоит на свежей газете. Вот это сервис, не ожидал такого от «Господинницы».

На первой странице красовалась огромная статья о том, что граф Мышкин организует бал для светских особ. Бал состоится в резиденции графа в Благовещенске. На празднество в честь зачистки башни приглашены аристократы всех мастей, в том числе сам князь Черняев!.

Вот так дела. Решил пустить высшему свету пыль в глаза? Или он так уверен, что его псы привезут меня с минуты на минуту и граф сможет показать всему миру артефакты, отнятые у меня?

Ну конечно же, я смиренно сложу лапки, верну ему украденное. Ага, держи карман шире. Хотя какое, к чёртовой матери, украденное? Честно заработанное. В конце концов, я едва не сдох в этой башне.

Проклятье. Этот выродок от меня не отстанет, пока не получит артефакты. Да даже если я их ему верну, уверен, он решит меня прикончить, чтобы стереть из памяти пережитый позор. А значит, у нас лишь один путь. Решим всё силой. Либо он выживет, либо я. Ну и славно. Люблю, когда в жизни есть определённость.

Бал состоится через пять дней. За это время я успею восстановить силы и продумаю, как попасть в особняк. Нет, я, безусловно, не думаю, что смогу победить графа в открытом противостоянии.

Как-никак в этом мире аристократы умеют сражаться, в отличие от уличных босяков. А в прошлом бою даже уличный босяк сумел сломать мне рёбра. Я знаю лишь одно. Мой ключ к выживанию это князь Черняев. И то, что Мышкин пригласил его на праздник, просто дар свыше.

Мои мысли прервал тихий стук в дверь. Услышав его, Гоб замер, прекратив жевать, и посмотрел на меня. Я протянул гоблину кувшин с киселём и жестом показал чтобы он отправлялся обратно в тень. Схватив кувшин, Гоб мгновенно исчез.

Я поднялся с кровати и открыл дверь. Передо мной появилось веснушчатое лицо Катюхи. Она улыбалась и шарила по мне взглядом.

– Ну привет, постоялец, – задорно сказала она, заглянув мне в глаза. – Не спишь?

– О тебе думаю, – ответил я, приняв правила игры.

– Какой льстец. – Она улыбнулась и, отвернувшись, сделала шаг в сторону выхода. – Не хочешь прогуляться? – спросила Катюха, посмотрев на меня через плечо.

Она была одета в такую же мешковатую одежду из серой ткани, что и я. Но даже так формы девушки выглядели невероятно аппетитно. Косичка сменилась хвостиком, который так и просил, чтобы я ухватился за него, притянув Катерину к себе.

– Покажешь местные достопримечательности? – спросил я, улыбнувшись в ответ.

– Тут особенно не на что смотреть. Но подышать свежим воздухом всяко лучше, чем в узкой клетушке сидеть, – заметила девушка, попав в точку.

Я, конечно, мог бы остаться в номере и использовать ещё пару жемчужин, чтобы залечить кости. Но они и так в приемлемом состоянии, да и не к спеху это.

– Показывай дорогу, – сказал я, выйдя из комнаты, и запер за собой дверь.

– Тогда не шуми и иди за мной, – заговорщически шепнула девушка и на носочках стала красться в сторону выхода во двор.

Я последовал её примеру. Как только мы попали на улицу, она поманила меня к забору. Оказалось, что одна из досок висела на честном слове. Сдвинув её в сторону, мы пролезли в образовавшееся отверстие и оказались на пустыре. Девушка, не стесняясь, тут же взяла меня под руку.

– Меня Катькой зовут, – стрельнула она глазками. – А ты Владимир? Красивое имя, – задумчиво добавила она. – Переводится как «владыка мира»?

– Пока я владыка разве что порванных штанов и рубахи, – усмехнулся я.

– Всё начинается с малого, – подметила девушка и указала пальцем в сторону холма. – Пойдём покажу тебе Змеиную гору.

– И много там змей?

– Только одна. Я. Ш-ш-шш! – пошутила девушка и захихикала. – Зимой катаемся с неё на лыжах или санках. Оттуда весь город видно.

– Тогда идём.

Мы очень быстро добрались до склона и стали забираться наверх. Ума не приложу, как они делают это зимой, ведь даже сейчас, когда нет снега, лезть в гору довольно непросто.

Девушка оказалась очень открытой и болтала без умолку. Её родители ушли по весне собирать грибы, да так и не вернулись. Волки загрызли. В итоге она осталась жить с дедом. Дед оберегает её как может, но порой это подбешивает, и Катерина поступает наперекор указаниям старого.

Катька работает в «Господиннице», стирает, убирает, готовит. В общем, всё держится исключительно на ней. Свободного времени как такового нет, поэтому единственное развлечение, которое у неё есть, это общение с постояльцами.

Мы взобрались на вершину горы Змеиная, откуда открылся не сказать что прекрасный, но вид на город. В окнах тускло горели огоньки керосиновых ламп. Выли собаки, алкаши горланили песни, женщина визгливо орала на мужа, словно он только что кого-то убил. Сельская романтика с ароматом навоза и перегара.

– Ну как тебе? – спросила Катерина, заглянув в мои глаза. – Ха-ха. Можешь не отвечать. Сама знаю – то ещё захолустье. Ну а что поделать? Это моя малая родина. – Она печально улыбнулась и сменила тему. – Лучше расскажи, как ты в столь юном возрасте смог обзавестись такими мышцами?

Её рука легла мне на грудь и соскользнула вниз, ощупав пресс. Вот чертовка, давненько ко мне не клеились так откровенно. Она не похожа на ту, что спит со всеми постояльцами. Видимо, я её чем-то впечатлил. Возможно, ракурсом ягодиц, которые она лицезрела при первой встрече.

Опыт прошлой жизни кричал мне прямо в мозг: «Дядя Вова, слова не нужны!» Вместо речей я приобнял девушку за талию, и её рука скользнула мне на бицепс. Да, сейчас мне было чем похвастаться. Спасибо тренировкам Никитича и моему запасу жемчужин. Немного мяса я успел нарастить.

– У тебя такие сильные руки, – улыбнулась Катерина, посмотрев на меня снизу вверх.

Вторая рука легла на затылок девушки и притянула её ко мне. Я остановился в сантиметре от её губ. Катерина хотела продолжения, зрачки расширились, дыхание стало сдавленным. А я просто смотрел на неё и улыбался, ожидая, когда она сама сделает шаг навстречу.

Глаза девушки блестели в лунном свечении, венка на шее пульсировала, а руки медленно поползли по моей груди вверх. На секунду она остановилась, заглянула в глаза, а после, ухмыльнувшись, отстранилась. Вернее, попыталась отстраниться.

Я схватил девушку за руку, притянул к себе и поцеловал. Разгорячённые пухлые губы с жадностью впивались в меня, её пальцы гуляли в волосах. Я прижался к упругой груди, позволив рукам соскользнуть на крепкие девичьи ягодицы. Она заулыбалась, и невольный стон вырвался из её лёгких.

От этого стона у меня окончательно отключились тормоза. Катерина стянула с меня рубашку, а я в это время спустил с неё штаны и запустил руку между ног. Девушка задышала тяжелее и плотнее прижалась ко мне. Я же развернул её к себе спиной и, ухватив за косичку, вошел в неё.

Екатерина громко застонала, и этот стон полетел над домами Облучья, заглушая лай собак, песни алкашей и ругань семейных. Она кричала, наши тела сталкивались, издавая хлюпающие звуки, и лишь сейчас я начал наслаждаться этой сельской романтикой. А здесь действительно неплохо.

В какой-то момент Катя ловко выскользнула и толчком повалила меня на землю. Она посмотрела на меня с какой-то яростью и нежностью одновременно, запрыгнула сверху и стала скакать, набирая обороты.

Не знаю, сколько этот порыв страсти продолжался, – час, два или целую вечность. Порой казалось, что кожа на наших телах сотрётся до кровавых мозолей, но мы всё продолжали и продолжали. До тех пор, пока не показались первые лучи рассвета. Катерина рухнула рядом без сил и влюблёнными глазами посмотрела на меня.