Алекс еще раз перечитал письмо. Кто-то, похоже, взялся за него всерьез. Любая отсрочка погубит Тайю, а он даже не в состоянии предположить, откуда исходит опасность. Если бы его хотели убить, уже убили бы, но обманывать себя не стоит – хорошо эта непонятная игра для них обоих закончится не может. Однако, пока существует хотя бы мизерный шанс спасти Тайю – это лучше, чем никакого шанса.

– Хорошо. Мне нужно пять минут на сборы.

– Можете не торопиться, тут недалеко.

__________

Проплутав полчаса по закоулкам на окраине города, Чарли толкнул дверь неприметного заброшенного дома. Алекс успел бросить взгляд на перевернутую мебель и толстый слой пыли, когда его провожатый начал спускаться по ступенькам, ведущим вниз, в подвал. Пустоту небольшого помещения нарушали лишь массивное дубовое кресло в углу и жаровня, дававшая тусклый неверный свет. Чарли слегка подтолкнул Алекса в спину:

– Устраивайтесь поудобнее. По требованию моего клиента мне придется привязать вас.

– Мы так не договаривались!

– Мы пока еще никак не договаривались. Откажетесь – сделка не состоится, и мы вернемся к началу разговора.

– Да, но…

– Не волнуйтесь, девушка жива и в добром здравии. Скоро вы ее увидите.

Алекс заколебался. С самого начала было ясно, что ведут его не на дружескую пирушку, но до этого момента был шанс хотя бы продать свою жизнь подороже. Впрочем, если вспомнить, как легко Чарли управился с ними обоими у колодца, шанс, скорее всего, призрачный. Лучше поберечь силы. Если ему вчера, во время прогулки по городу, не показалось и его расчеты верны, то их с Тайей единственная надежда – тянуть время.

– Что ж… раз без этого не обойтись, приступайте.

Чарли и здесь оказался на высоте. Веревка обхватила запястья и лодыжки мягко, но непреклонно. Алекс почти не испытывал дискомфорта и мог даже на пару дюймов смещаться в кресле. Однако освободиться самостоятельно не было ни малейшей возможности. Если его сейчас оставят на произвол судьбы, он умрет от голода и жажды раньше, чем сумеет хоть немного ослабить путы.

Закончив, Чарли постучал в одну из стен условным стуком. Через несколько минут по лестнице спустились трое. К появлению первой парочки – рослого громилы, тащившего на веревке связанную Тайю – Алекс был готов.

Шагнув в комнату, девушка безнадежно вздохнула.

– Ты идиот!

– Я тоже рад тебя видеть.

– Зачем ты пришел? Я же ясно написала в записке! Если только… если только ее…

– Нет, ее не подменили и доставили в первозданном виде лично в руки адресату.

С этими словами в каморку вошел судья Тэкер, поприветствовавший пленника:

– Наконец-то мы с вами встретились в неофициальной обстановке. Удивлены?

С трудом оправившись от потрясения, Алекс нашел в себе силы для иронии.

– Да, и очень обрадован! Ваша честь, арестуйте этих людей! Они поймали и удерживают нас здесь незаконно.

– Минуточку, любезный, не рубите сплеча. Как утверждает первый свидетель, – судья указал на Чарли, – вы пришли и сели в это кресло добровольно и без принуждения. Скажете, он неправ? А второй, – Тэкер кивнул громиле, – мой старший сын Арчибальд, прошу любить и жаловать, обладает неопровержимыми доказательствами, что пойманная преступница ночью вломилась в чужой дом – между прочим, мой – с целью грабежа, а, может быть, и чего похуже.

– В таком случае я требую справедливого суда!

– А он сейчас и происходит. Все равно вердикт выносит судья, то есть я, и наличие либо отсутствие дюжины болванов в париках и мантиях ничего не меняет. Да и к чему эти формальности между старыми знакомыми? Мы сейчас спокойно сами во всем разберемся, выслушаем заинтересованные стороны, огласим приговор и тут же приведем его в исполнение. Поверьте, в этот раз у вас не будет повода жаловаться на проволочки следствия.

От уверенного издевательски-дружелюбного тона Тэкера Алекса начало трясти. Еле сдерживаясь, он нашел в себе силы поинтересоваться почти безразлично:

– Могу я перед тем, как мы начнем, поговорить с заложницей?

Торжествующий судья был сама предупредительность:

– О, сколько угодно! Вам придется отвечать на мои вопросы гораздо дольше, так почему бы не удовлетворить сперва ваше любопытство?

Алекс повернулся, было, к Тайе, но та обратилась к Тэкеру:

– Нет, подождите! Если записку не подменили…

– Давайте расставим точки над «i». Вы имеете ввиду послание, в котором, в нарушение нашего соглашения, вместо, кхм,.. заявленных пикантных подробностей и просьбе о помощи, содержалось прямое предупреждение об опасности?

– Да. Раз вы все знали, то почему не подменили текст? И как тогда Алекс оказался здесь? Я же ясно написала…

– Дорогуша, вы невнимательно меня слушали, когда я говорил, что изучил вашего дружка, как облупленного. Он влюблен по уши и примчался бы спасать вас с другого конца света. А ваш замечательный стиль! Какое благородство! Какое самопожертвование! Поймите, эта записка доставила его сюда быстрее и вернее, чем, если бы я или мои ассистенты приволокли его на веревке. Да чего это я, собственно, оправдываюсь? Спросите у него самого.

Алекс склонился вперед, насколько позволяли веревки, и изучал пол под ногами. Пауза затягивалась. Тайя быстро приближалась к точке кипения. Поняв, что отмолчаться не получится, пленник неохотно произнес:

– Извини. Я не мог по-другому.

– Что? Что ты там мямлишь? Я тебя предупредила слишком сложными словами? Может быть, надо было еще нарисовать три черепа с костями? Или склонность к самоубийству – это фамильная черта?

– Нет, ты написала достаточно. Более чем.

– Что ты имеешь в виду?

– Последнюю фразу: «Прощай. Желаю счастья вам с Энджел». – Алекс резко поднял голову и посмотрел в глаза Тайе. – Как ты себе представляла мою дальнейшую жизнь? Жизнь с мыслью, что моя любимая погибла, спасая меня, да еще и умерла с мыслью, что я ей изменил? Я пришел отдать свою жизнь за твою – это меньшее, что я мог сделать, если ты готова была выручить меня из беды, даже считая предателем.

– Видите, – лучезарная улыбка судьи была почти искренней, – я в нем не ошибся. Напрасно вы мне не поверили.

– Я и сейчас не могу поверить, что можно быть таким наивным идиотом. Теперь убьют нас обоих.

Алекс в глубине души был согласен с Тайей, но пути назад не было. Он уже поставил все на кон, оставалось довести игру до конца.

– Не говори ерунды! Ваша честь, у меня есть вопрос и к вам. Не откажите в просьбе обреченному. Это вы убили Криса?

– Вообще-то такого рода информацию разглашать не принято, но, полагаю, в данных обстоятельствах… Это сделал наш общий знакомый. По моему распоряжению.

– Но как? На пустыре никого не было!

Чарли коротко взглянул на Алекса.

– Это замечание делает честь моим способностям к маскировке, но никак не вашей наблюдательности. Впрочем, вас извиняет состояние аффекта.

– Это был мой лучший друг! – Алекс, как ни старался, не смог сдержать эмоций.

– Это был очередной заказ. – Чарли пожал плечами. – Я понимаю вашу реакцию, но ни в малейшей степени не собираюсь оправдываться. Вы же не обвиняете клинок, если случайно порежете об него пальцы. Мне нет дела до причин, по которым один человек хочет устранить другого и готов при этом расстаться с кругленькой суммой.

Тэкер откашлялся.

– Видите ли, Хольгерсон собирался публично отказаться от своих слов. Он приходил ко мне и требовал уничтожить протокол со своими показаниями. Это не входило в мои планы относительно вас, ведь тогда рухнула бы такая замечательная версия убийства нобиля, и пришлось бы снова искать подходящего преступника.

– Будьте вы прокляты!

– Думаю, я это переживу. В отличие от вас. Через несколько минут вы будете умолять меня о пощаде – тогда и вернемся к обсуждению наших маленьких разногласий. У вас все?

– Почти. Остался последний вопрос. – Алекс снова повернулся к Тайе. – Скажи… там, в тюрьме, пилюли, которыми ты меня вылечила… Это ведь не было лекарством?

– Конечно, не было. Голем так ничего и не принес, а, ты умирал, потому что сдался и не хотел бороться. Знаешь, что такое плацебо?

– Даже слова такого не слышал.

– Неважно. Я понимала, что, если дать тебе надежду, ты сможешь выкарабкаться. У меня был пузырек с травяной настойкой – пара капель помогает сделать воду из сомнительного источника пригодной для питья. Запах лекарства, хлебный мякиш – вот и готова пилюля.

– Ты еще раз спасла мне жизнь.

– Пусть так, но мы квиты – без тебя я не выбралась бы из той тюрьмы. Жаль, что в итоге мы все равно оказались здесь, где все закончится для нас обоих.

– Ну, уж нет. – Алекс повернулся к судье. – Ваша честь, я узнал все, что хотел и полностью в вашем распоряжении. Отпустите Тайю по условиям нашей сделки.

– По условиям нашей с ней сделки она должна была заманить вас сюда какой-нибудь романтической чушью. Не я первый нарушил договор. Впрочем, дело не только в этом. Пока вы с Чарли шли сюда, я придумал, как задействовать вашу подружку в нашем маленьком спектакле. Мы обставим все так, что я смогу обвинить вас – на этот раз с неопровержимыми доказательствами на руках – в ее убийстве. Скажем, на почве ревности вы совсем потеряли голову и искромсали бедняжку так, что добропорядочные горожане придут в ужас.

До сих пор молчавший в углу Арчибальд обратился к Тэкеру:

– Пап, ты же обещал…

– Ах да. Перед зверским убийством вы изнасиловали несчастную девушку, – судья покосился на сына, – в извращенной форме. Вашим именем, Алекс, будут пугать детишек по ночам, а справедливый приговор встретят ликованием.

– Вам никто не поверит.

– О, не беспокойтесь. Если никто – это миссис Энджел, то даже ей не переспорить весь город. В любом случае, до суда вы все равно не дотянете. К слову, что вам предпочтительнее – погибнуть при попытке к бегству или в результате самосуда возмущенных сокамерников? Ладно, мгновенного ответа пока что не требуется. Но, если вы расскажете мне без утайки, кто еще знает о вашем расследовании, с кем делились своими подозрениями, кто в курсе моего участия в судьбе нобиля… Если вы расскажете мне абсолютно все, я торжественно клянусь устроить вашей подружке быструю и легкую смерть до начала всех необходимых процедур над ее бренным телом.

Арчибальд вновь посмотрел на отца.

Тэкер раздраженно поправился:

– То есть, не абсолютно всех, но долго мучиться ей не придется. Ну, так что, будете говорить?

Алекс вздохнул.

– Вы мне не поверите, но я никому не успел ничего рассказать. Подозреваю, что Тайя тоже.

– Честно говоря, я на это надеялся, но избежать допроса с пристрастием вам не удастся. Мне в любом случае придется довести вас до такого состояния, в котором я точно могу быть уверен, что вы не лжете. Чарли, будьте добры, положите кочергу в жаровню и раскалите ее хорошенько.

– Нет.

– А ты, Арчи, будешь держать… Простите, что?

– Я не буду принимать в этом участия.

Если бы сам Скупой Альба вбежал сейчас в подвал в женском платье с позолоченной арфой в руках, судья был бы поражен куда меньше.

– Объясните.

– Я принадлежу касте профессионалов высшего класса. Пытками у меня на родине занимаются те, кто больше ни на что не способен: отбросы и изгои.

– Но я вас нанял.

– Это в договор не входило. Только устранение либо поимка тех, на кого укажет заказчик.

По лицу Тэкера было заметно, что его раздражение многократно усилилось, но он отдавал себе отчет, что должен сдерживаться, разговаривая с человеком, способным уложить наповал десятерых за восемь секунд. Ему всего один раз довелось наблюдать за работой Чарли, и судья до сих пор находился под глубоким впечатлением от увиденного.

– Никогда не понимал подобного чистоплюйства, но ничего. Справимся сами. Арчи, положи кочергу нагреваться и расстегни рубашку нашему пленнику. Не стой столбом! Чего тебе еще? Да, разумеется, пока я работаю, можешь заняться девчонкой.

__________

Теофраст собирался домой, когда в кабинет ворвался запыхавшийся подручный Рыжего Феликса.

– Простите, господин пристав, но вы сами говорили: в любое время.

– Докладывай.

– Час назад объект вышел в сопровождении неизвестного и направился в южную часть города.

– А когда пришел этот неизвестный?

Топтун замялся.

– Не могу знать. Со всех сторон дома смотрели. Может быть, он давно внутри сидел?

– Ладно, после разберемся. Где они сейчас?

– Мы с напарником проследили их до нежилого дома в южной части города. Сван наблюдать остался, а я сразу к вам.

– Бегом в караулку. Пересменка уже закончилась, но, может быть, кто-то задержался. Собери всех, кого сможешь, выводи во двор – через три минуты я к вам присоединюсь, и выступаем.

__________

Похоже, он ошибся, и помощь не придет. Раскаленная докрасна кочерга вот-вот коснется ребер. Тэкер вошел в раж и останавливаться не собирается. Скоро в затхлом воздухе подвала появится новый ужасный запах паленого мяса. Его мяса. Алекс сжался в кресле в ожидании всплеска обжигающей боли, когда вышла неожиданная заминка. Ему не сразу удалось сосредоточиться на том, что говорит Арчибальд своему отцу, но с удовлетворением отметил разбитый нос громилы. Тайя, даже связанная, явно не собиралась сдаваться без боя. Однако, вслушавшись в разговор отца и сына, Алекс похолодел.

– Арчи, я же просил не мешать. Или ты и там не разберешься без моей помощи?

– Нет, пап, я тут подумал… его надо оставить целым.

– О чем ты?

– Ну… ты же его собираешься вроде как случайно поймать над трупом… А откуда тогда у него ожоги?

– Черт побери, в кои-то веки в твою башку пришла дельная мысль! Но как же мне узнать наверняка, врет он или нет?

– А ты лучше ее поприжги, этот тогда быстро запоет.

– Так зачем ты у меня девчонку выпрашивал? Или уже передумал?

– Да ну ее. Злая она. Нос вот разбила, а я по-хорошему хотел. Давай ты его спрашивай, а я ее… найду, где пришкварить. Можно, а?

Время замедлилось. Алекс, как зачарованный, смотрел, на медленно раздвигающиеся в акульей улыбке губы судьи. На руки, передающие и принимающие пруток раскаленного металла для ужасной, мучительной пытки. На смертельно побледневшую Тайю, также, как и он, осознавшую, что сейчас произойдет что-то кошмарное. Неотвратимое.

Непоправимое…

Легкие расширились до предела, а он все пытался и пытался вдохнуть еще воздуха для долгого, оглушительного, нечеловеческого крика.

Когда дверь подвала распахнулась, Алекс застыл с безумными глазами и широко распахнутым ртом.

По лестнице, перескакивая через две ступеньки, летел Теофраст. За ним, грохоча доспехами, словно стадо взбесившихся кастрюль, топотали стражники. Торжественность момента была нарушена, когда ноги молодого пристава запутались, и остаток пути он прокатился кубарем. Красный от злости и смущения Теофраст мгновенно вскочил, выхватил со второй попытки старую отцовскую шпагу и громогласно объявил:

– Вы арестованы! Всем стоять!!

Пристав обвел глазами привязанного к креслу Алекса с разорванной рубашкой и багровыми рубцами ожогов, своего собственного начальника с сыном, наклонившихся с раскаленной кочергой над связанной девушкой и замершего в углу высокого мускулистого незнакомца с неприметными чертами лица. После чего челюсть Теофраста резко пошла вниз.

Так и не родившийся в легких Алекса вопль выплеснулся наружу безудержным истерическим смехом. Насилу переведя дух, он демонстративно пошевелил связанными конечностями, после чего вежливо осведомился:

– Теофраст, ты не возражаешь, если я останусь сидеть?

__________

– Ну, Зак, – Пек, улыбнувшись, откинулся в кресле, – в этот раз у тебя не доклад, а Рюхтенвальдские баллады – слушал бы и слушал. Может быть, все-таки, присядешь?

– Нет, спасибо, мне так привычнее. Продолжим. Несмотря на то, что Тэкера поймали при полностью изобличающих его обстоятельствах, он, вполне вероятно, смог бы еще выкрутиться или откупиться, но тут подоспело мое письмо с расшифрованными записями нашего покойного казначея Слимза. Это позволило Теофрасту перевести дело Тэкера в разряд преступлений против короны и укрепиться на посту временного заместителя судьи – с гарантированным вступлением в должность по окончании процесса над своим предшественником. От себя добавлю, что, впервые за много лет, пост судьи займет достойный представитель закона. Взамен Теофраст поделился со мной копиями любопытных документов из личного архива осужденного. Вместе с данными из других источников складывается следующая картина: Тэкер давно задумал наложить лапу на Лорнию. Он не собирался ради того, чтобы занять твой пост, расставаться со своим, а поскольку оставить за собой оба запрещено законом, то требовалось заменить тебя, Пек, послушной марионеткой. Опыт предыдущих военных вторжений показывал, что грубой силой нас не возьмешь – оставалось действовать хитростью. И тут судья разработал простой, но эффективный план. Он вышел на Слимза, давно проигравшегося в пух и прах, и скупил все его долги. В обмен на погашение векселей и титул наместника казначей должен был накануне выплаты королевского налога впустить в хранилище подручных Тэкера и помочь им похитить приготовленную сумму. Быстро собрать такие средства еще раз ты бы не смог и место управляющего Лорнией освободилось бы.

– А как бы судья посадил в мое кресло Слимза? На эту должность тут же слетелись бы сотни любителей теплых местечек.

– Не так все и сложно. Членов королевского совета можно оклеветать, запугать, взять в долю. Хлопотно, но дело того стоит. А можно еще проще: сделать безумно дорогой подарок самому Скупому Альбе – и должность в кармане. Состояние Тэкера вполне позволяло осуществить подобную сделку, тем более что он мог заплатить похищенным золотом.

– Но в результате все рухнуло.

Зак кивнул.

– Судья попробовал-таки умаслить короля и передал ему в качестве выкупа поистине астрономическую сумму. Не удивлюсь, если он потратил на это все свое состояние, но игра стоила свеч. Чаши весов правосудия заколебались. Однако Теофраст сумел вовремя доказать, что судья планировал ради достижения своих целей присвоить деньги короля, а такого Альба не мог простить никому. Тем не менее, колоссальную взятку Тэкера он учел и прислал ему в тюрьму коробку дорогих экзотических заморских сладостей. Потерявший надежду на спасение судья, которого за попытку кражи имущества, принадлежащего короне, ожидала крайне жестокая и унизительная для дворянина казнь, оценил широту жеста Альбы. Изысканный гурман, он передал начальнику тюрьмы, что перед королевским десертом желает вкусить ужин, достойный короля. Начальник, как и судья, понимавший истинную цену подарку Альбы, распорядился организовать все по высшему разряду. Неторопливо покончив с обильной трапезой, судья открыл коробку, взял первый деликатес и попросил надзирателей, прислуживающих ему за столом, оставить его одного. Похороны прошли скромно, без почестей, соответствующих его прежней должности, но и без процедур, включающих разрывание его останков на куски с последующим сбрасыванием их в выгребную яму, в соответствии с совершенным преступлением.

– Да уж,.. – Пек помолчал, – как ни поверни, есть горькая ирония в том, что этот неординарный человек растратил свою жизнь, преследуя столь недостойные цели, так и не успев, в результате, достигнуть ни выдающихся вершин, ни ужасающих глубин. Не погонись он за двумя зайцами, не преследуй с такой мелочной настойчивостью Алекса, его план не был бы раскрыт, и карьера не оборвалась бы так бесславно. Да, кстати, все забываю спросить, как сюда оказались замешаны наши арестанты?

– Нобиль ван Карлсхаузен прознал о некоторых темных делишках судьи, который оказался, в этом смысле, весьма разносторонней личностью.

– И стал шантажировать?

– Само собой. Но Тэкер – не тот человек, с которым позволительно играть в подобные игры безнаказанно. На первой же встрече он убивает нобиля, а потом обстоятельства складываются так, что Алекс оказывается идеальным козлом отпущения. Даже побег обвиняемого из тюрьмы можно трактовать, как подтверждение вины. К тому же беглецу крупно не повезло еще раз. Из всех возможных направлений он выбрал Лорнию, в которой в тот момент находились агенты Тэкера. Когда по следам Алекса стала очевидна ближайшая точка его маршрута, судья приказал Слимзу подготовиться к встрече. Девушку же прихватили, так сказать, за компанию, как возможную сообщницу.

– А зачем понадобилось тайно помещать их в городскую тюрьму у нас под носом? Разве не проще было убить обоих или отконвоировать обратно?

– Нет. К тому, что Алекс выберет такой маршрут, никто не был готов. Все пришлось решать наспех, экспромтом. Подготовить крепкое и достаточно удаленное от чужих глаз помещение для длительного пребывания двух человек дело непростое, если в запасе всего несколько часов. Перевезти обратно двух пленников не робкого десятка, чтобы ни одна живая душа не узнала – дело долгое и требует не одного дня – и это в тот момент, когда все силы были брошены на организацию ограбления. Если же провести арест официально и позже потребовать выдачи беглеца, то пришлось бы уведомлять тебя. Раз преступник задержан на твоей территории, ты не смог бы остаться в стороне, и затеял бы собственное разбирательство. А объективный суд Тэкеру был совершенно не нужен. К тому же обстоятельства якобы случайной поимки Алекса вызвали бы много вопросов, и судье никак не хотелось, чтобы перед твоим смещением с поста всплыл его интерес к Лорнии. Да и Слимзу после вступления в должность требовался хотя бы небольшой личный успех для создания хорошей репутации, и он мог инсценировать в нужный момент арест беглого преступника. Убивать же судье было тем более не с руки – пропадала возможность громкого процесса над сбежавшим, но пойманным душегубом, а значит, место виновного в смерти нобиля осталось бы вакантным. Поэтому и решено было «придержать» Алекса до поры, до времени.

– Но ведь «лишних» заключенных могли обнаружить в любую минуту.

– Риск, конечно, был, однако не такой уж большой. С крупными бандами давно покончено. Осталась лишь мелкая шушера – гуляки, перебравшие с выпивкой, да карточные шулеры, пойманные на жульничестве. В карцер сажать некого и не за что. Признай, тебе не пришло бы в голову ни с того, ни с сего инспектировать собственную тюрьму с целью обнаружения неучтенных арестантов. Если бы не сообразительность нашей парочки, все вполне могло бы получиться. Да и скрывать тайну надо было всего с десяток недель – до похищения казны и твоего свержения.

– А наш запрос по Алексу?

– Чтобы не писать неправды, на которой его можно было бы поймать, Тэкер не ответил ничего. Он предположил, что, поскольку у внезапно обнаруженных заключенных явные проблемы с законом, они придумают себе какую-нибудь легенду и, пока мы будем ее проверять, можно успеть устранить обоих. Для этого был нанят высококлассный наемный убийца и спешно направлен к нам в город.

– Чарли?

– Да. К сожалению, кроме имени и самого общего описания внешности о нем более ничего не известно.

– Его же, вроде бы, арестовали вместе с обоими Тэкерами?

– Да. Он безропотно дал себя связать, спокойно зашел в камеру, но, когда наутро дверь открыли, внутри никого не было.

– Не грозит ли в этом случае опасность его бывшим подопечным?

– Не думаю. Контракт свой Чарли выполнил, новый заключать некому, а профессионал его уровня не возьмется за дело просто так. В личной неприязни к Алексу он тоже не был замечен и даже, как говорят, отказался принимать участие в его истязании. Так что для беспокойства нет оснований.

– Признаться, я до сих чувствую себя слегка виноватым перед нашими бывшими заключенными. Если бы не они, вполне вероятно, не сидеть бы мне сейчас в этом кресле. Можно было бы помочь им значительно большим, чем просто выдворить из своих земель без гроша за душой, хотя, сказать по правде, тогда я не был до конца уверен, что имею дело с честными людьми, а не с пришлыми аферистами. Однако теперь, мне кажется, я знаю, что надо делать. Дай-ка сюда перо и пергамент…

__________

Солнце уже показалось из-за горизонта, стражники давно ждали внизу, а новоиспеченный судья Теофраст Кугенхайм все колебался. Слова присяги о законе, чести и справедливости не были для него пустым звуком. После такого чудовища, как Тэкер, восстанавливать уважение и доверие к суду предстоит долгие годы, поэтому начинать с довольно сомнительного решения не хотелось.

Просьба, содержащаяся в письме королевского наместника Лорнии, не то чтобы являлась незаконной – тогда о ее выполнении не могло быть и речи. Формально параграф кодекса, на который ссылался Пек, действовал до сих пор, но… последний раз его применяли семьдесят два года назад.

Дело осложнялось еще и личными симпатиями, а больше всего на свете Теофраст боялся утратить объективность. Чем это чревато, наглядно демонстрировала судьба его бывшего начальника и какими бы благими намерениями не руководствовался новый судья, он понимал, насколько тонкая грань отделяет правильное от неправильного.

И боялся оступиться.

Минуты текли, а ответ так и не приходил. Дальше тянуть время было бессмысленно – придется принимать решение по прибытии на место. Вздохнув, Теофраст вышел из-за стола и отправился к уставшим ждать стражникам.

Когда цель их недолгого путешествия была достигнута, судья отдал эскорту распоряжение оцепить дом, поднялся по ступенькам и решительно забарабанил в дверь.

– Именем Закона откройте!

Тэкер, в свое время, предпочитал вламываться среди ночи, но Теофраст хотел уничтожить этот стереотип. Жители имели право на спокойный сон, хотя, в данном конкретном случае, речь шла, скорее, о поблажке самому себе и людям в оцеплении. По имеющимся данным хозяин дома временно распустил всю прислугу, гостей не принимает и, если судья правильно понимал причину подобного поступка, когда бы к Алексу ни пришли с визитом, все равно вытащили бы его из постели.

Стучать пришлось долго. Наконец, когда Теофраст всерьез начал подумывать приказать взломать дверь, она открылась. На пороге стоял возмущенный молодой человек, грозный взгляд которого заставил бы содрогнуться человека с воображением, если бы комичный внешний вид не сводил устрашающий эффект на нет. Алекс вышел на порог босиком в странном балахоне на голое тело. Балахон был наброшен впопыхах и, очевидно, был позаимствован из запасов работавшей здесь экономки, достопочтенной миссис Эбенейзер. Об этом свидетельствовал покрой, который не признал бы мужским даже ребенок старше трех лет, и тот факт, что одеяние было, как минимум, на пару размеров больше необходимого. В глубине коридора Теофраст увидел Тайю, завернувшуюся в простыню. Синие круги под глазами девушки свидетельствовали о хроническом недосыпании.

– Какого…

Алекс хотел было возмутится, но потерял дар речи при виде оцепления. Кошмар возвращался.

Теофраст не спеша развернул пергамент с устрашающего вида печатью.

– До сведения высокого суда дошло, что вы укрываете у себя особу, незаконно проникшую на территорию королевства без удостоверения личности, рекомендательного письма, подорожной или любых других приравненных к ним документов. Вам надлежит, без учинения препятствий правосудию, немедля передать ее нам для выдворения за пределы государства после выплаты соответствующего штрафа. Если вышеупомянутая особа не располагает необходимой суммой, штраф может быть заменен на тюремное заключение сроком, назначаемым по усмотрению суда, но не менее одного года, с последующей высылкой из страны.

– Подождите! У меня есть разрешение!

Алекс, путаясь в балахоне и поскальзываясь на скользких плитах пола, стремглав умчался внутрь дома. Через пару минут он вернулся, протянув судье документ, выданный Пеком. Едва бросив взгляд на текст, Теофраст вернул его и развел руками:

– К сожалению, данное разрешение потеряло свою силу десять дней назад. Оно выдано королевским наместником Лорнии и, по прибытии сюда, вы обязаны были зарегистрироваться в местной управе. А я что-то не вижу здесь ее печати. Да и, в любом случае, документ действителен в течение двух месяцев и продлению не подлежит. Может быть, вы сами вызовете нарушительницу, чтобы не было никаких эксцессов при задержании?

Алекс в полной прострации оглянулся на побледневшую Тайю. Та крепко вцепилась в край простыни, как будто это могло ее защитить.

– Но Ваша честь, прошу… любые деньги…

Лицо Теофраста окаменело.

– Я правильно вас понял? Вы только что предлагали взятку должностному лицу при исполнении служебных обязанностей?

– Да! Нет, что вы, никогда! Я… Ваша честь, я готов за нее поручиться, мне уже доводилось присматривать за ней последнее время и ничего такого…

– Ничего такого? Это вы о проникновении ночью в дом ныне покойного Томаса Тэкера и о попытке выкрасть его судейскую печать?

Сердце Алекса упало. Еле слышно он прошептал:

– Ваша честь, неужели ничего нельзя сделать?

До последнего момента судья опасался, что кто-то из этих двоих взорвется, полезет на рожон, сорвет маску цивилизованного гражданина, превратившись в дикого, необузданного зверя. И он вынужден будет действовать жестко, как того требует закон. Но потрясенный вид Алекса, огромные, как блюдца, глаза Тайи… Пек оказался прав.

Теофраст принял решение.

– Надеюсь, вы не просите меня отыскать лазейку в законе, дабы помешать свершиться правосудию? Есть один параграф… если чужестранец либо чужестранка, личность которых не установлена, пожелают задержаться в королевстве на длительный срок, то это возможно лишь в случае вступления в брак с гражданкой, либо, соответственно, гражданином королевства, берущего на себя всю ответственность за любые деяния, которые совершены вышеупомянутыми чужестранцем либо чужестранкой в прошлом, либо произойдут в будущем и, если их вина будет доказана, то данная гражданка либо, соответственно, гражданин понесет равное наказание.

Судья перевел дух, давая ошарашенной парочке переварить сказанное.

– А теперь мне необходимо знать – выдадите ли вы особу, о которой шла речь, добровольно, без учинения помех власти или…

Тут небо упало на землю.

Теофраст подмигнул Алексу.

– …поступите другим образом. Решение должно быть принято незамедлительно.

Двое мужчин, стояли друг напротив друга, старательно сохраняя серьезное выражение лица.

– А скажите,.. – Алекс помялся с ноги на ногу… – что бы вы порекомендовали?

– Что-о-о??? – раздался за его спиной вопль Тайи.

Алекс чудом увернулся от увесистой статуэтки и, невероятным финтом обогнув кипящий сгусток ярости, скрылся в доме. По пятам его преследовал грохот разбивающихся предметов различной степени тяжести.