Семя Хаоса. Убийца Богов

Элипг, Тремор и Илаим попали на одну ступень и учились некоторое время вместе. Правда, Элипг быстро ушла вперед, так как училась скрупулезно и дотошно. Она делала таким образом все. Илаим же и вовсе начал пугать Тремора. Он всегда знал больше всех, причем узнавал невероятные вещи, просто наблюдая за окружающими. Кто из преподавателей как себя поведет, если им льстить? Кто сам поможет тебе с ответом, а чей предмет нужно заучить и отвечать на все вопросы максимально строго. Больше всего Тремора поразил один из первых экзаменов, когда они только явились в Академию. Илаим ответил правильно на все вопросы, хоть и немного пространно. Но потом заявил Тремору, что не знал ни одного ответа, а просто следил за реакцией преподавателя, проводившего экзамен. Ведь тот абсолютно очаровательно хмурится, если говорить что-то не то. После этого Илаим показал, как именно тот хмурится, воспроизведя мимику настолько достоверно, что Тремор невольно засмеялся.

Время в Академии пролетело незаметно. Опять же благодаря протекции Альмерина, который в некоторых кругах Академии приобрел за последнее время немалый вес, им всем досталось Семя Хаоса. И вот настал наконец день, когда власть Одина должна была рухнуть!

* * *

Тремор кипел от гнева! Как эта ледяная сучка могла так с ним поступить?! Она даже не состоит в Обществе Прогресса! Была только на последних двух собраниях, куда ее притащил Нургрим! Зачем?! И обошлась с Тремором как с малолетним щенком! О как был зол Тремор!

Ударить его какими-то маленькими молниями? Это почти что обычные вспышки! В отчаянии Тремор втянул из пола комнаты, где в бешенстве почти что бегал кругами, тепло и попробовал создать такую молнию. Но ничего не вышло!

Он закричал, отпуская энергию. Ну ничего! Он покажет ей, что его следует уважать. Научится владеть этими молниями лучше всех. Лучше самой гребаной Корал! Сотрет ее вечное холодное выражение лица. Он ей покажет!

* * *

Ор мерзко усмехнулся, глядя на Тремора.

– Пора платить, малыш. Мы много тебе помогали. Ты получил одобрение важных людей. Ходишь с этим новоявленным императором. Так что принеси-ка мне завтра с утра сто талантов. Авансиком, так сказать. А то знаешь, может и несчастный случай с вами какой произойти. Да, ребят?

Трое его телохранителей заржали. Старый приятель Тремора Лангин не смеялся, но тоже был в приподнятом настроении. Тремор сцепил зубы. И он должен общаться с этим отребьем?! Он, оказавшийся теперь даже выше, чем мечтал! Альмерин обещал ему, что Тремор со временем станет могущественнейшим магом. Не бароном и не графом – магом! Эта мысль грела Тремора, несмотря на то что придется делить этот титул с Корал, Нургримом и еще десятком былых товарищей по Обществу Прогресса, которые также получили Семя Хаоса перед переворотом.

И при этом он стоит в грязном переулке, выслушивая речи этих наглых скотов?!

– Заткнись, Ор. Тебе уже за все заплатили. Вали отсюда!

Ор усмехнулся, глядя на своих телохранителей.

– А малыш Тремор у нас зазнался, оказывается!

Прежде чем Тремор понял, в чем дело, он лежал на земле. Левая скула горела огнем. Ор его ударил?! Тяжелый сапог опустился на ребра, выбив воздух из легких. Тремор сжался. Сжался, как тот мальчик, которым он был когда-то, когда его били более старшие беспризорники. Сжался и заскулил. Закрыл глаза. И увидел их. Ледяные глаза Корал. Так не смотрят даже на собаку. Скорее это был взгляд на таракана, найденного в своей тарелке. И тогда место ужаса и боли заняла ярость. Как они посмели так обращаться с ним?! Будущим магом! Божеством молний и бескрайнего неба. Владыкой Небес!

Тремор резко втянул тепло из земли вокруг и даже из стен узкого переулка. Все поверхности покрыл иней. А Тремор резко бросил себя вверх, используя кинетическую энергию. Ор отшатнулся, явно не ожидая такого. Ведь Семя Хаоса Владыка применял только на войне. Большинство жителей Капитула никогда не видели, как дерутся с помощью магии.

В руках телохранителей мелькнули ножи, но Тремора это не испугало. Он был верен своему зароку, поэтому изо всех сил тренировал вызов молний. Теперь он знал, что все куда сложнее. У Корал Тремор не стал бы учиться даже для спасения своей жизни. Благо это и не требовалось. Нургрим объяснил многое об электрической и магнитной энергиях.

Тремор вытянул руку и призвал молнию.

Всех в переулке разметало по сторонам. Тремора тоже оглушило ударом грома и столкновением со стеной переулка. Ух! Такого он не ожидал. Когда он создавал молнию в саду Дворца, ничего подобного не было. Тремор привстал на четвереньках и покачал головой. Потом медленно поднялся на ноги. Осмотрел Ора и компанию. Все были мертвы, кроме Лангина. Один глаз старого друга стал белым, и он им явно не видел ничего. Его сотрясали спазмы, и рот был перекошен от ужаса.

Он боялся Тремора! Да, именно такого отношения заслуживает от простых людей истинный маг!

– Т-трем… Не надо… Не надо… Я…

Лангин снова задрожал всем телом. Тремор улыбнулся, глядя на приятеля детства. Ведь пока он и остальная банда были бы живы, будут те, кто помнит о том, что Тремор просто беспризорник с улицы. Все еще улыбаясь, Тремор положил ладонь на голову Лангина и призвал еще одну молнию, поменьше.

Он будет великим!

Глава 3. Кари. Принцесса степей

Солнце весело припекало несмотря на то, что была уже середина осени. Кари сидела в высокой траве, греясь в теплых лучах и наблюдая за тем, как резвится Шайли. Ее питомица была как всегда бодра и весела, будто не замечая грусти девушки. А причин для ее грусти было две. Во-первых, после победы легиона она почти не видела Парина, а если и видела, то почти всегда спящим тревожным коротким сном. Как это ни странно, победа принесла консулу больше проблем, чем предшествующее ей маневрирование. Было бы глупо в чем-то обвинять самого Парина, она ведь видела, как тяжело ему приходится, однако Кари невольно чувствовала себя брошенной. И даже немного преданной. Ведь она не поехала в земли своих предков, прекрасные Великие Степи, чтобы остаться с ним. А теперь у нее нет ни того, ни другого.

В этом крылась вторая часть ее грусти. Она так долго мечтала о путешествии в Степи, так много фантазировала о них, что было печально наблюдать то, что они совсем рядом. Не только за горизонтом на западе, но и прямо в лагере легиона. Она то и дело видела невысоких всадников Ирами с хищно очерченными скулами и черными, как смоль, волосами. Суровые воины, они всегда улыбались ей, едва завидев ее десять косичек. Делали какой-то знак рукой. Но она даже не знала, что он означает. Это повергало ее в еще большее отчаяние. Кари поняла теперь, что на самом деле толком и не знает ничего о своей родине. Приняли бы ее там вообще, если бы она все же продолжила путь на запад?

Кари не знала. И это снедало ее, вытягивало из нее счастье даже в те нечастые минуты, когда она видела Парина. Девушка вздохнула.

– Кончай грустить, принцесска! – вырвал ее из тяжелой задумчивости знакомый голос Кринка. – Парин опять занят с Амброзием и новым легатом «Цапель». Так что сегодня тебя буду развлекать я!

– Меня не нужно развлекать, – уныло сказала Кари. Она так надеялась этим вечером хотя бы поужинать с Парином. – И почему я принцесса?

Кринк удивленно поднял брови.

– Ну… Так говорят Ирами. Косички как у тебя заплетает какое-то там племя, не помню названия. Но у них рыжий цвет волос встречается только в династии шаманов и вождей. Всех детей с иным цветом волос эта семейка отдает на воспитание другим членам племени или как-то так. Ты не знала?

Кари сокрушенно покачала головой.

– Но… Ты же так грезила о Степях. Я думал, ты все о них знаешь… Да и этот знак, – Кринк неловко изобразил движение ладонью, которое делали все Ирами при встрече с ней. – Знак уважения твоей семье, которая дала своему племени много шаманов, заклинателей ветра.

Не выдержав этого, Кари расплакалась. Наверное, впервые со смерти отца. Кринк знал о ее народе больше нее!

– Эй… Эй, принцесска! – Она ощутила, как Кринк неловко обнимает ее за плечи. – Не плачь, Кари. Что случилось?

– Поче-ему ты знаешь о моем племени больше меня? – В ее глазах еще стояли слезы, но она усилием воли успокоилась. Ее отец всегда учил ее не показывать истинные эмоции чужаку. И хотя Кринк успел стать ее другом, он не Парин… Эта мысль вызвала еще большее желание заплакать.

– Ты не знала? – Кринк выглядел действительно удивленным. – Но почему тогда не спросила у самих Ирами?

– Ну… – Все же Кари взяла верх над своими эмоциями. – Они чаще всего такие суровые. К тому же мне немного стыдно… ну что я не знаю таких вещей.

Кринк рассмеялся, но почти сразу оборвал смех.

– Прости. Я смеюсь не над тобой. Точнее, не только над тобой. Вы с Парином два сапога пара! Тот тоже не умеет общаться с людьми… Хотя Ирами… Отчасти ты права. Со многими из них нужно аккуратнее. Меня три раза чуть не побили.

– Побили?

– Ну… Хотели. Но я призывал немного молний, и теперь все Ирами считают, что я шаман, типа как Нургрим. Тот, правда, у них почти бог или дух. Не знаю. Черт разберет этих Кочевников! – Кринк запнулся. – Без обид!

Невольно Кари улыбнулась.

– Извини. Я не хотела быть такой…

– Прекрати. – Кринк положил руку ей на плечо, а потом помог встать. – То же самое я говорю часто и Парину. Если держать эмоции всегда в себе, то рано или поздно они тебя разорвут, – и Кринк сделал руками движение, будто бы что-то разорвалось.

Неожиданно даже для себя Кари рассмеялась. Кринк был столь беззаботен и обладал столь легким характером, что невольно заражал этим других. Наверное, именно поэтому, несмотря на несносность его хараткера, Молнию теперь любил весь легион. Он везде мог стать своим.

– Вот что, принцесска! – продолжал Кринк, будто бы ее слез и не было. – Пойдем-ка мы сегодня к костру Нургрима! У него почти всегда гостит сам вождь Пчэ. Если что, может быть, у него все и спросишь. Он хоть и грозный с виду, но мировой мужик!

Кари еще несколько минут пыталась отговориться, но потом сдалась и пошла с Кринком к костру Нургрима. Кроме него там сидели еще вождь Ирами и Колин. Которого все теперь с большим почтением звали Одином. Мысленно поставив себя на его место, Кари посочувствовала ему, ведь на нем сейчас сосредоточено внимание вообще почти всех в лагере. Один для большинства солдат был не просто одним из богов – для многих он был Богом.

Когда Кринк и Кари подошли к костру, вождь Пчэ сделал тот же знак, что остальные Кочевники. Раскрытая ладонь с поджатыми указательным пальцем и мизинцем делает снизу-вверх полукруг, который резко обрывается, когда ладонь возвращается в первоначальное положение.

– Прошу, не нужно, – тут же сказала Кари. – Я не принцесса, не дочь вождя или шамана. Мои волосы достались мне от мамы, а она уроженка Империи…

– Прости, пифитфи, но твои волосы знак всем, кто понимает. Все, кто родился от крови Ам и имеет рыжие волосы, велики в познании тайного. Я уже слышал, как сильна ты в своем призвании! – Неожиданно он сделал такой же знак, что делал, приветствуя Кари, в сторону Шайли. Отчего пегас-единорог сразу же спряталась за спиной девушки. – Вождь двух племен Империи говорил мне о том, что без тебя они бы проиграли битву раньше, чем мы успели подойти. Это первая обязанность для любого шамана Кочевников – быть достаточно сильным, чтобы от тебя зависел исход битвы между простыми мужами!

Пчэ снова сделал в ее сторону знак почтения.

– Без меня план Парина тоже бы не удался! – гордо произнес Кринк.

– Тебе, шаман молний, я уже отдал долг почтения, дважды сохранив твою жизнь и трижды твое мужское естество.

– Что? Как? – Кринк хватал ртом воздух. Нургрим рассмеялся.

– Некоторые оскорбления у жителей Степей смываются лишь кровью жизни, некоторые лишь кровью рождения. А ты слишком несдержан на язык, так что точно должен благодарить судьбу, что не лишился ни того, ни другого!

– Черная Кровь говорит мудро, – веско добавил Пчэ. – Как и всегда. Жаль, что он сегодня хозяин очага, а то бы я с радостью разделил тепло с могучими шаманами племен Империи и племени Ам.

Нургрим засуетился.

– Да, простите. Прошу разделить наше тепло, уважать нашу кровь и разделить нашу влагу.

Кринк сразу сел. Кари отстала от него на несколько секунд. Несмотря на уроки отца, она теперь понимала, что знает о Кочевниках ужасно мало.

– Жаль, что Владыка знаний Черной Крови больше молчит, – произнес Пчэ, едва Кари и Кринк разместились у огня. Было видно, что вождь среди всех собравшихся наиболее уверен в себе и спокоен, поэтому раз за разом оказывалось, что именно он ведет разговор.

Колин поднял на вождя Ирами немного смущенный взгляд.

– Боюсь, все мои истории будут слишком… грустными.

Кари невольно забеспокоилась. Она не видела этого человека с тех пор, как он ушел на запад, чтобы привести помощь. Колин сильно изменился за это время. Тогда он был печален. Теперь же он был, казалось, раздавлен горем.

– Мой учитель болен… – промолвил Нургрим. – Не стоит будить то, что скрыто в его печали.

Пчэ кивнул.

– Это достойная причина. О чем тогда нам стоит побеседовать сегодня?

– Эм… Может, просто поболтаем? – спросил Кринк.

Вождь Ирами прожег его взглядом.

– Боюсь, я не всегда смогу сдерживать праведный гнев народа моего и однажды ты все же лишишься крови своей, великий шаман молний…

Кринк немного сник.

– Расскажите мне о Степях… – смущаясь, проговорила Кари. Увидев, что и Нургрим и Пчэ смотрят на нее с некоторым удивлением, она развила мысль: – Мне о них рассказывал лишь отец. А он сам родился в Империи и никогда на западе не был.

Повисла тишина.

– Понятно мне теперь многое. Прости меня, дочь Ам. – Пчэ немного поклонился ей. – Я думал, твое поведение выдает смирение той, что не понимает силы своей. Но теперь вижу, что это не все. Я не смогу поведать тебе о Степях. Это как поведать слепому о солнце или глухому о песне. Ты либо живешь с этим в сердце, либо не чувствуешь совсем.

Кари почувствовала, что ее глаза защипало. Шайли нежно пощелкала справа от нее, и девушка машинально погладила ее.

– Я понимаю. Тогда позвольте мне показать… А вы скажете, похоже ли это на них…

Она сосредоточилась, на миг закрыв глаза, и создала иллюзию степей, такими как она себе их представляла. Мир расширился, ветер заиграл на высокой траве и далеких алых маках. А потом все застыло. Вождь Пчэ вскочил на ноги и обернулся вокруг своей оси, засмеявшись мелодичным смехом.

– Я был неправ, о великая. Теперь я вижу, что Степи всегда были в сердце твоем. Но тем более я ничего не смогу рассказать о них, так как ты чувствуешь больше меня!

Кари улыбнулась ему.

– Но я не знаю слов… и традиций. Даже тот знак, что вы и ваши люди мне показывают при встрече… Я не знаю, что это.

Вождь подошел к ней и сел на корточки рядом с ней.

– Что важнее, пифитфи, знать имена всех звезд и не видеть ни одной или же видеть звезды, даже закрыв глаза свои? Ответ здесь.

Он указал пальцем на ее грудь.

– Слушай сердце, и все придет само.

Кари сглотнула комок.

– Я… Спасибо. Мне стало легче.

Она обернулась и увидела недоверчивое лицо Кринка и понимающую улыбку Нургрима. Лишь Колин сидел все так же неподвижно, будто застыл в своих кошмарах. Пчэ тоже улыбнулся и сел на свое место.

– Ну… Тогда расскажи нам о богах, – попросил Кринк после паузы у Нургрима.

Тот поморщился.

– Эта тема еще хуже. Хуже, чем все, что вы можете представить…

– Богов нет, – вдруг громко и резко сказал Колин. – Лишь тени, иллюзии сознания. Люди сами создают себе богов, а потом им поклоняются. Есть лишь мир… силы и универсальные законы. И Семя… Оно хуже всего.

Колин затих так же неожиданно, как начал говорить. Кринк неуверенно посмотрел на Нургрима.

– И часто он так теперь?

– Время от времени. Владыка, к сожалению, иногда слаб, когда голос Семени Хаоса начинает взывать к нему сильнее. – Нургрим обернулся к Колину, пристально глядя на него. – Скоро ему придется создать себе связь с Семенем. Или он опять будет совсем безумен…

– Один безумен… – прошептал Кринк. – Куда катится этот мир.

– Он там же, где и всегда, друг, – усталым голосом возразил ему Нургрим. – Всем постоянно кажется, что дела идут плохо. Но на самом деле они никогда и не шли хорошо.

– А ты тоже спал? – не утерпел Кринк. Было видно, что этот вопрос мучал его давно. – Как Амер?

– Да. Все боги… Спали. Были растворены в самом Семени, точнее. Для нас не было ощущения времени. Я просто исчез из мира, а потом появился там же, где был раньше, но совершенно в другом времени… Прошло шестьсот лет. А я просто моргнул.

Нургрим замолчал.

– Но Амер, как я понял, ничего не помнил. И был вроде как… немного не в себе.

Лицо Нургрима приняло обеспокоенное выражение.

– Слишком рано. Он был нестабилен всегда, и к тому же чересчур часто использует Семя… – Потом Нургрим заметил, что на него все смотрят. – Так бывает. Мне кажется… Из рассказов Владыки и по своему опыту, состояние после пробуждения зависит от двух вещей. Того, насколько сильно была повреждена психика человека до того, как он растворился в Семени. И того, насколько много энергии он может использовать за один раз. Ты говоришь, Амер пять лет жил другой жизнью, не помня себя?

Кринк кивнул.

– Он вроде бы как-то обмолвился за кружечкой пенного, когда был еще добряком и не громил городов, что пять лет назад его нашли в лесу одного и без единственного воспоминания. Даже имя ему придумали заново. Кстати, для протокола – Силен мне нравился больше, чем Амер!

Нургрим усмехнулся.

– Амер бывает несносным. Пять лет… Что ж, моя память и мой разум вернулись ко мне примерно два года назад. Или чуть позже. При этом, как рассказал Владыка, северяне пробудили с его помощью всех богов одновременно. Ровно пять лет назад, – Нургрим скосил глаза на Колина. – Что же касается состояния Владыки… Он многое претерпел в первые века своего правления. И он гораздо сильнее всех нас, когда речь идет об управлении Семенем Хаоса. Поэтому у него помутнения рассудка могут длиться десятилетиями…

– До сих пор не укладывается в голове, что наш Колин, великий Один и пророк Эмбера северян – одно лицо… – протянул Кринк.

Услышав это, Колин встрепенулся.

– Эмбер… Амбер! Да, интересная шутка! Лабиринт… Единорог… Мне всегда нравился Амбер. – Глаза Колина сверкали. Он привстал с бревна, на котором разместился вместе с Нургримом. А потом его взгляд погас. Он обернулся. Поморщился. – Давно я так?

– Два дня, Владыка, – негромко ответил Нургрим.

Колин снова поморщился.

– Скверно. Но бывало и хуже. По крайней мере, временно я – это я.

Он вздохнул с облегчением и протянул руки к огню.

– Эм… – начал Кринк. – Мы тут говорили о… – он увидел, как Нургрим яростно закачал головой, – о единорогах. У Кари есть чудесный единорог.

Колин нашел Шайли глазами и улыбнулся.

– Да, Шайли красавица, – потом он посмотрел укоризненно на Нургрима. – И если ты думаешь, что я не помню, что происходило вокруг, когда у меня помутнение рассудка, то ты ошибаешься, Нургрим! Я все помню, даже слишком хорошо… Или почти все.

Последние слова он сказал очень горько.

– Тогда, может быть, ты хочешь что-то добавить к сказанному? – спросил небрежным тоном Кринк.

– О том, как я был пророком Эмбера? – Колин усмехнулся. – История на самом деле глупая. Я давным-давно очнулся на севере. Там, где погрузил в сон всех других богов…

– Подожди, так в конце Войны Богов всех усыпил ты? – тут же переспросил Кринк.

– Разумеется, – немного удивился Колин. – Я же уже говорил… Раз или два. Впрочем, возможно, не тебе. Не вам. Многие истории из своей жизни я рассказывал очень много раз. Даже не могу вспомнить, сколько и кому… Но да. Богов усыпил я. Когда пришел в себя первый раз, Империей правили боги. Я сперва был спокоен. Но потом началась война. Горели города, пылали судьбы людей. И… Это происходило по моей вине. Я хотел лишь все исправить.

– Как это по твоей вине? Я думал, войну начал Амер! – вновь перебил Колина Кринк.

– А кто дал ему средство к войне? Амер вам не говорил? Впрочем, может быть, он и сам не помнит, откуда взялась идея его великого меча из легенд, которым он так легко разил богов. А ведь это я посоветовал ему добавить кристалл Семени Хаоса в металл и выковать оружие. По сути, это я начал ту войну!

– Нет, Владыка, – тихо прервал его Нургрим. – Ее начала Корал, когда решила вернуть Вас из плена Семени Хаоса. Она много изучала его в одиночку и далеко продвинулась. Мы говорили с ней до того, как она решила известить об этом богов на Совете. Я сразу сказал, что ничего хорошего из этой идеи не выйдет. Но она была уверена, что Вы сможете все исправить. Отчасти Вы это и сделали, когда все пошло вразнос, усыпив богов.

Колин помолчал, глядя в огонь.

– Я… Даже если так, все равно больше вины на мне. Корал доверила мне будущее мира, а я не справился. И к тому же принес еще больше разрушений…

Нургрим усмехнулся.

– Не думаю. Я хорошо знаю Амера. Он из тех людей, которые сломали бы все ради цели. Он бы и так убил Тремора и Илаима. Ножи, которые он выковал по Вашей подсказке, лишь ускорили неминуемое. Империя тогда уже трещала по швам. Альмерин не справлялся. – Нургрим потупил глаза. – А я просто сбежал. Все, на что меня хватило, – это научить Амера тому, что знал, когда понял, что он способен не только убивать. Так что моей вины в произошедшем не меньше, чем Вашей.

Колин горько покачал головой.

– Ты лишь пытаешься утешить меня. Но я знаю правду. Если бы не я, этот мир не узнал бы Семени Хаоса. Я принес его сюда. Я не справился со своей первоочередной задачей. Или Семя само не дало мне осуществить задуманное. Я не хотел, чтобы когда-либо появились другие люди, связанные с Семенем. Никогда этого не хотел. Но выбора не было… А потом я научил Амера убивать богов и положил начало его мести. Затем усыпил богов, лишив Империю правителей. И это я разбудил их вновь, поставив мир под угрозу уничтожения. Научил народы севера невообразимой магии. Я…

– Нет, – жесткий голос вождя Ирами прервал его. – Я думал, ты мудрее, Владыка знаний. Думаешь, из-за того, что ты принес Семя Хаоса, пролилось крови больше, чем должно было? – Он рассмеялся наигранным, неискренним смехом. – Люди всегда будут убивать друг друга. Такова наша природа. Кто-то делает это лучше, как Ирами, кто-то хуже, как все остальные. Но кровь льется всегда. Ты не виноват в ней. Не больше, чем рудокоп, который добыл железо, из которого выковали меч.

Над костром установилась тишина.

– А какой магии Вы научили северян, Владыка? – спросил Нургрим.

Неожиданно Колин немного безумно рассмеялся.

– Это даже могло бы быть забавно, не будь столь страшно. Они много спрашивали меня о жертвоприношениях и крови. Как я понял, в их легендах магия всегда была связана именно с кровавыми ритуальными убийствами. Я был не в себе. Гораздо хуже, чем сейчас. Но иногда отвечал им на некоторые вопросы. Так, я как-то сказал им, что кровь нужна для того, чтобы переносить энергию в организме. Они долго меня спрашивали об энергии жизни, и как-то я им рассказал о митохондриях.

– О чем? – сделал большие глаза Кринк.

– Ну… Как же? Раньше в Академии этому учили…

– Многие знания были потеряны, Владыка, – заметил Нургрим.

– Ну что ж. Митохондрии – это такие маленькие клетки, эм… очень маленькие частички тела человека, которые создают небольшие порции энергии… Ох, давно я ничего такого не объяснял. В общем, все, что вы едите, рано или поздно преобразуется в энергию, пригодную для работы вашего тела. Митохондрии – именно те части тела, которые за это отвечают. Они очень маленькие, но их много.

Колин немного перевел дух. Кари не была уверена, что поняла, о чем речь, но решила не перебивать его, рассказ Колина и так все время прерывался.

– И северяне подумали, что митохондрии находятся в крови людей. И если принести кого-то в жертву и выпустить кровь, то можно высвободить всю энергию из человека. Глупость несусветная! Но Семени этого достаточно, чтобы разложить все митохондрии на нуклоны и обрушить на магов полученную энергию сильного взаимодействия. Потери ужасные, больше девяноста пяти процентов, но сами знаете – распад такого рода дает очень много энергии. А с учетом того, что митохондрий в организме человека чуть ли не двадцать процентов, если я правильно помню, выходит разложение около двадцати килограммов материи!

Он осмотрел всех сияющими глазами. Кроме Нургрима, остальные смотрели на Колина с разной степенью удивления. Даже Шайли.

– Ну… В общем, это почти та же магия, что используют Нургрим или Амер порой. Но если те разлагают на нуклоны… эм… приносят в жертву немного неодушевленной материи, то эти несчастные из-за своих глупых верований приносят в жертву людей.

Над костром стояла тишина.

– Да, это жутко. И глупо. Они же даже не используют большую часть энергии! Лишь увеличивают энтропию. А это очень плохо! Мир из-за этого будет рано или поздно мертв, замерзнет после бесконечного расширения… Да… Мир такой. Ему лишь бы умереть. Правда, это будет не скоро. У нас есть в запасе несколько десятков миллиардов лет. Но каждое использование Семени Хаоса укорачивает этот срок! Оно опасно! Унести его… Сокрыть… Туда, где нет жизни… Нет! Нет! Так было – это неправильно! Отправить его обратно! Пусть подавятся своим варевом! Вот решение!

Колин захихикал, его глаза не отрывались от огня. Нургрим обнял его за плечи и увел прочь. На этом вечер закончился.