– Ага, конечно, – Витя в задумчивости покивал головой. – Конечно, пап.
Николай Михайлович не понял, на какой из его вопросов ответил сын, но был рад даже такой реакции. Он встал, сел, снова встал, подошел к Вите и неловко обнял его, прижав к груди.
Продолжая сжимать стоявший на столе стакан левой рукой, Витя легонько похлопал отца по спине правой.
– Ну, договорились, тогда, – Николай Михайлович приподнял плечи и развел руками. – Ты долго не сиди.
– Не буду, – тихо произнес Витя.
Николай Михайлович вернулся в свою комнату.
– Ну что? – прежним, свистящим шепотом спросила Наташа.
– Да все хорошо, обвыкается. Завтра пойдем, погуляем.
Наташа прижалась к нему и заплакала.
– Ну, ну, будет тебе, – он бережно гладил ее по голове, пока она не заснула.
2.
Они сидели на скамейке рядом с небольшим, грязным прудом, в котором зеленые водоросли на дне перемежались с разбитыми бутылками, пустыми банками и пластиковыми стаканчиками.
Слова не шли, разговор не клеился. Наташа попыталась, было, дать Вите хлеб, чтобы тот покормил уток, он, даже, не посмотрел в ее сторону, продолжая глядеть в небо. Тогда она поднялась, и, подойдя к кромке воды, принялась медленно отщипывать маленькие кусочки от батона, бросая их подплывшим уткам.
Николай Михайлович поерзал на скамейке.
– Вить, может, сейчас не время и не место, но тебе положена компенсация на протез. Надо оформить и купить. Я уже узнал где и как. Если мало будет, мы с мамой скопили немного. Добавим и возьмем самый лучший, ты даже бегать сможешь.