Сергей хмыкнул, а Лера открыла окно и закурила.
Час спустя машина подъехала к месту назначения.
– Бог ты мой, – сказал Сергей, выходя из машины и оглядывая стоящий перед ними розовый дом, покрытый местами позолоченной лепниной, облепленный стоящими вперемешку ни к селу ни к городу дорическими и ионическими колоннами и ужасного качества дешевыми статуями, среди которых наиболее приемлемым казался садовый гномик, одиноко притулившийся под пальмами. – Кажется, я начинаю его уважать. Жить в таком, надо постараться.
Он вытащил видеокамеру и прочую аппаратуру из багажника. Лера же тем временем набирала номер на телефоне, время от времени сверяясь с бумажкой, зажатой между ладонью и телефоном.
– Алло. Это из канала «Наша зарубежная литература зарубежья». Мы приехали. Да, интервью. Ага, ждем.
Она подала знак курящему возле машины Сергею, чтобы тот был наготове.
Вскоре дверь дома открылась, и из нее высунулась физиономия старичка с висячими, морщинистыми щеками, плешью посреди седых, неаккуратно причесанных волос и небольшими усами, совершенно к физиономии не подходящими.
– А, это вы, – проговорил он невнятно, жуя что-то. Пересек короткую дорожку от дома до позолоченной калитки, торчавшей в заборе из сетки Рабица, и отворил её. – Ну, заходите.
– Меня зовут Лера, – она протянула руку для рукопожатия, но писатель окинул её презрительным взглядом и руки не подал. – А это мой оператор, Сергей.
Лера опустила руку, а Сергей вяло помахал куда-то в направлении старичка.
– Заходите же, заходите, – нетерпеливо повторил старичок.
Зайдя, они смогли рассмотреть его лучше: он был мал ростом и имел увесистый животик, скрытый под цветастым, шёлковым халатом. Ноги с грязными, нестрижеными ногтями были обуты в порванные, изношенные шлепанцы.
– Где можно камеру пока что поставить? – прервал неловкое молчание Сергей.