Из коридора послышалось шарканье, и на кухню вошла маленькая сухонькая старушка, с седыми, завязанными в хвост волосами и удивительно ясными, голубыми глазами. Одета она была в теплые колготы и растянутую зеленую, шерстяную кофту.
Она прошла мимо Анны Дмитриевны, хлопнув её по пути по плечу и села на свободный стул напротив.
– Привет, Дмитриевна, – произнесла она. – Как сегодня? Хороший улов?
– Привет, Валь. Как обычно, – пожала плечами Анна Дмитриевна. – Я совсем забыла про деньги.
Она, кряхтя, встала, вышла в коридор и вернулась на кухню с кошельком.
– Держи, – она протянула его собеседнице.
Та приняла кошелек, пересчитала деньги.
– Хорошо. Теперь заплатить за январь хватает, и еще остается на муку.
– На завтра хватит? – подняла взгляд на Валю Анна Дмитриевна.
– На завтра да. Завтра в магазин схожу.
– Сходи, – Анна Дмитриевна потерла лоб. – Силы-то есть? Ты сегодня совсем бледная. Давление мерила?
– Хватит, Нюр, – махнула рукой Валя. – Пока здоровье есть, буду печь. Здоровья не будет, помру. И квартира твоя.
– Жду не дождусь, – пробурчала себе под нос Анна Дмитриевна.
– С возрастом, говорят, ум теряется, – сказала она громче. – Про тебя, Валь, сказано.
– Яд свой не растеряла, змеюка, – улыбаясь беззубым ртом, произнесла Валя.
Она подошла к Анне Дмитриевне и обняла её.
– Извини, Нюр, я не хотела, – сказала она. – Прости дуру старую.
– Будет тебе, – махнула рукой Анна Дмитриевна. – Почитаешь мне сегодня? Симонова, может? «Живые и мертвые».
– Ладно, – Валя отстранилась от неё. – Вот мы с тобой на старости лет стали симбиотами. Как это там? Актинидия и рак-отшельник? Или актинидия и рыбка какая-то? Не помню, – рассмеялась она.