Бабочка Голубой шелк носила подруге нектар много лун. Они беседовали и спорили, но Молодая ночь не желала покидать свое безопасное укрытие. И вот, в один уже прохладный день, на закате лета, Голубой шелк еле залетела в амбар и упала прямо перед своей подругой.
– Вот видишь, до чего ты себя довела? Ты уже стара и немощна, а твои крылья совсем износились! – зло торжествующе воскликнула бабочка Молодая ночь.
– Но ты выглядишь точно также, старинная подруга. Только я за свою жизнь познала красоту мира, его опасности и любовь. Я наслаждалась этим приключением и отдавала ему всю себя, а ты не видела ничего, кроме этих мрачных стен амбара, в котором когда-то родилась…
И посмотрела бабочка Молодая ночь в каплю дождя на подоконнике, и горько заплакала, увидев собственное отражение. Она осознала, что Голубой шелк была права. Страх и сомнения украли всю ее жизнь.
Где-то внизу раздалось тихое пение, и увидели две подруги молодую девушку, ту самую, которая когда-то нарисовала бабочку Голубой Шелк на своем холсте, посреди весеннего луга. Мерцая своими крыльями в свете горящего под крышей фонарика, они спустились поближе, и она увидела их угасающую красоту. Девушка спокойно улыбнулась им и нарисовала двух бабочек в своем блокноте цветными карандашами…
Анна замолчала и поцеловала сестру в лоб. Нина практически не двигалась, ее взгляд был блуждающим, задумчивым. Девушка погладила сестру по светлым волосам и, коснувшись ее плеча, указала вверх. Девочка подняла голову и увидела под сводом амбара две висящих рядом, пустых куколки от бабочек. Она как-то грустно улыбнулась, крепко обняла Анну, сидя у нее на коленях, и поднялась на ноги.
– Ну что, мы до старости будем здесь сидеть? – деловито спросила у старшей сестры Нина и подбоченилась. – Вставай уже, у нас много дел! Нужно идти на день рождения к Димке!