Отныне моя

Подумала немного и произнесла, хмуро глядя Диме в глаза:

– Папа сильно обидел меня сегодня. Если бы не его болезнь, я сильно поссорилась бы с ним. Решил, что я обязательно выйду замуж. Дескать, мой организм возьмет свое, и желающие найдутся. Он что, не понимает, что такого не будет никогда?! Но ты не переживай, я его простила!

Она напоследок щелкнула мышкой. Экран потух, затих шум процессора.

Катя взглянула на стену. Часы показывали первый час ночи. А ей показалось, что она в Димином кабинете всего двадцать минут!

– Просплю! – вздохнула она обреченно и побрела в спальню.

Глава 8

Катя

21 июля 2020 года, вторник

Катя отчаянно опаздывала к шести утра на планерку. Конечно же, она проспала! Взглянула на часы и прибавила скорость.

Катя плохо понимала, о чем на планерке говорили специалисты. Все ее мысли были заняты предстоящим увольнением. Ну как она скажет Светлане Ивановне, что ей надо уволиться, после всего того, что та сделала для нее хорошего?! Но ведь и Катя в долгу не осталась – работала, как ломовая лошадь. Для Светланы Ивановны ее уход станет ударом! С другой стороны, а куда Кате деваться?! Она потерла заломившие вдруг виски.

Наконец планерка закончилась. Катя уходила последней. Но от двери решительно развернулась и подошла к столу.

Светлана Ивановна недоуменно вскинула взгляд.

– Я хочу уволиться с завтрашнего дня! – бухнула Катя.

– Что-то случилось?

– Нет! То есть да!

– Присаживайся, – кивнула на стул руководитель хозяйства. – В чем дело? Обидел кто? Конфликт с Вероникой? Да ты вроде не жаловалась!

Глаза Светланы Ивановны напряженно скользили по Катиному лицу.

– У свекра проблемы со здоровьем! Бизнесом заниматься он пока не может. Я стану ему помогать! – Катя насупилась.

– Да уж, если Сергей Андреевич решил тебя припахать, то не отступит. Своего добьется! – тяжело вздохнула Светлана Ивановна. – Ну что ж, – она задумалась, – две недели по закону придется тебе отработать.

Катя почувствовала, как жаром опалило лицо, резко поднялась – такого коварства от руководителя хозяйства она не ожидала. Надеялась, что если не сразу, то в пятницу ее точно рассчитают. Ведь есть Вероника!

– А можно меня рассчитать в эту пятницу? В стаде все спокойно! Прививок, плановых обследований – никаких. Если только что-то экстренное! Вместо меня несложно нового человека найти! На такую хорошую зарплату, как в нашем хозяйстве, кто хочешь пойдет! – У Кати от обиды дрожали губы.

– Веронику подучить нужно! И не отчетность писать, а в стаде работать! – Светлана Ивановна упрямо сжала губы. – Думаешь, я не знаю, что ты в стаде одна пашешь?!

– Неправда, она тоже в стаде бывает!

– Вот именно, что бывает, – усмехнулась руководитель хозяйства и уткнулась в экран ноутбука, давая понять, что разговор закончен. – Иди в бухгалтерию, пиши заявление сегодняшним числом.

– Ну что ж, хорошо, – согласилась Катя, – отработаю. Но с понедельника, что бы мне больше не выходить, отпустите, пожалуйста! У меня переработка!

– Вот как? – Светлана Ивановна кинула на нее острый взгляд. – Ладно, пиши заявление!

Катя развернулась и в молчании пошла к выходу. Возле двери не выдержала, оглянулась:

– Мне действительно очень нужно уволиться, извините меня!

Она вышла из кабинета и тихо притворила за собой дверь.

***

Вечером Катя со слезами на глазах поведала о разговоре свекру. На удивление, Сергей Андреевич воспринял новость спокойно:

– Ничего страшного, подумаешь! Пока после работы учить тебя буду, в курс дела введу. С бумагами разберемся! А как рассчитаешься, так и на пилораму ездить будешь. Понаблюдаешь за процессом, так сказать. С бригадой познакомишься – всего-то шесть человек мужиков! Про бригадира разговор особый будет, но это позднее. Сдается мне, это он у меня кассу оттягивает. Ничего, мы его выведем с тобой на чистую воду! – Свекор выглядел оживленным, даже привычная землистость исчезла с лица. – А ветлечебницей позднее займешься!

Катя обреченно кивнула. В душе тонкой струной звенело отчаяние:

«Не справлюсь, не справлюсь, – била тревожным набатом в сознании паника. – А куда ты денешься?» – холодно отвечал рассудок.

– Ладно, хватит на сегодня! Иди к Соне, – сжалился Сергей Андреевич, заметив осоловелый Катин взгляд. – Заждалась она тебя!

Глава 9

Катя

3 августа 2020 года, понедельник

Катя заехала на территорию хозяйства. Задержала взгляд на поблескивающих свежей краской воротах с подновленной вывеской: «Крестьянско-фермерское хозяйство Малышевой С.И.». Привычно поставила семерку на крытую стоянку возле конторы.

В душе разливалась едкая тоска. В пятницу Катя отработала последний день, а сегодня, в понедельник, приехала за трудовой книжкой и попрощаться. Оставляла любимую работу, коллектив, с которым сроднилась. А что ждет ее впереди? Она гнала от себя невеселые мысли, приправленные страхом перед неизвестностью.

Все дни отработки Катя гнобила Веронику в стаде, в летнем лагере. Муштровала молодого специалиста почище чем ее саму когда-то Иван Петрович, бывший ветврач хозяйства. А уж ругала Катя Веронику – Иван Петрович отдыхает! Разве что от нецензурных слов воздерживалась, а остальное – в полном комплекте. Вероника сначала дулась и украдкой смахивала слезы. А потом втянулась и заинтересовалась.

Ничего, Веронике на пользу! В стаде работать – это тебе не с бумагами ковыряться. Потом будет с благодарностью вспоминать за науку!

«Сиди – не сиди, а из машины выходить придется», – вздохнула она, взяла в руку сумку и пакет со сладостями к чаю. Еще две банки земляничного варенья прихватить не забыла. Одну – для Вероники, другую – в бухгалтерию.

Направилась сразу в перемычку. Скоро должна закончиться планерка, и они с Вероникой попьют чаю на прощанье.

Катя открыла дверь веткомнаты, повесила сумку и пакет с угощением на спинку стула. Втянула в себя до боли знакомый, пропахший лекарствами и лежалой бумагой застоявшийся воздух. В глазах защипало от подступивших слез.

Она схватила чайник и сбегала в коридор к раковине. Вскоре кабинет наполнился уютным шумом нагревающейся воды.

«Пока Вероника с планерки не вернулась, закончу я, пожалуй, в столе прибираться», – озабоченно нахмурила лоб Катя.

Верхние ящики она опустошила в пятницу, а вот с боковым отсеком разобраться не успела. Она вытряхнула содержимое боковых ящиков на стол.

Давно в них не прибиралась! Да и не хранила в них почти ничего! Ей вполне хватало двух верхних.

В небольшой куче на столе оказались десятка три пожелтевших бланка старой отчетности, веером рассыпавшихся по поверхности, с десяток старых шариковых ручек без стержней, пара рулончиков пропыленных бинтов и маленький плоский сверток из коричневатой почтовой бумаги с размашистой надписью «Сапфир».

Катя недоуменно захлопала ресницами. Она точно знала, что не клала этот сверток в стол. Катя быстро сгребла весь мусор в урну и протерла ящики.

Села за стол, положила перед собой сверточек:

«Сделали явно из конверта, раньше на почте имелись! Возможно, и сейчас есть», – начала расследование Катя. Она прощупала содержимое, но так ничего и не поняла. Лишь в одном месте обнаружила овальное уплотнение.

Катя задумалась и решительно взяла в руки ножницы.

Через секунду она тряхнула разрезанным свертком.

Катя почувствовала, как полыхнули жаром щеки и повлажнели ладони. Перед ней лежала витая цепочка с подвеской из темно-синего сапфира. Под цвет ее глаз. Украшение она узнала бы из тысячи. Именно его преподнес ей Максим пять лет назад, когда приглашал ее провести вечер в кафе Артемьевска. А накануне поездки, утром, все закончилось. Никуда они не поехали. Подарок остался в доме Максима в райцентре.

Откуда подарок взялся в ее столе и когда?!

С планерки вернулась расстроенная, печальная Вероника. Поздоровалась и выдернула из розетки шнур от вскипевшего чайника.

– Доброе утро, Вероника! Я конфет с пряниками принесла и варенья земляничного. Давай чай пить!– пригласила Катя.

– Ой, давай! А то что-то утомилась я на планерке, в голове гудит! – обрадовалась Вероника и попросила: – Можно мне взглянуть?

– Пожалуйста, – Катя протянула украшение.

– Ничего себе, красота! – Вероника зачем-то потерла пальцами цепочку, внимательно изучила застежку, долго разглядывала камень и наконец, со знанием дела изрекла: – Цепочка из белого золота, 585 пробы, на застежке клеймо! Белое золото сейчас в тренде. Да и сапфир, я думаю, не из дешевых – они разные бывают, сапфиры! – Она благоговейно протянула украшение назад.

Кате от потрясения стало трудно дышать. Она была уверена, что цепочка с подвеской – бижутерия: «Максим сошел с ума! Что мне теперь делать с таким дорогим украшением? Как быть?!»

– Екатерина Юрьевна, вы не подумайте чего! – приняла на свой счет замешательство Кати Вероника. – У меня крестная в ювелирном магазине всю жизнь работает! Ну и научила меня немного понимать. Красивое у вас украшение, ничего не скажешь, – она завистливо вздохнула.

«Ладно, потом разберусь!» – решила Катя и нервно убрала цепочку с подвеской в потайной кармашек сумки.

***

– Екатерина Юрьевна, как же я без вас, не справлюсь одна. Лучше уволюсь! – с отчаянием произнесла Вероника.

– Не говори глупостей, – строго поджала губы Катя. – Ты умница! С работой в поле обязательно справишься, все получится. А документация у тебя всегда на высоте!

Катя успокаивающе погладила ее по руке:

– Просто ты боишься коров, но это пройдет, вот увидишь! А к осени Светлана Ивановна возьмет тебе ветфельдшера, она мне говорила!

– Я кошек и собак мечтала лечить, а еще хомяков люблю! – печально ответила Вероника.

– Полюбишь и коров, – уже жестче сказала Катя и поднялась. – Удачи тебе!

– И вам удачи, – уныло прошелестела Вероника.

***

Катя вышла из здания, потопталась у двери перемычки. Подняла голову и вгляделась в узкую ленту грунтовой дороги, вьющуюся между зеленых волн травы для второго укоса. Дорога убегала к летнему лагерю, на выпас скота.

Да уж, намотала Катя по ней километры за пять проработанных в хозяйстве лет! На велосипеде в теплое время года, если позволяла погода. А в холод— на старом, дребезжащем уазике с завфермой, иногда на своей семерке.

Все закончилось!

Она охватила прощальным взглядом современные коровники под поликарбонатными крышами. Аккуратное здание молочного цеха с добротной подъездной дорогой. Поднялась на цыпочки и вытянула шею, чтобы увидеть напоследок пряничный домик столовой и мехмастерские с крытым навесом под технику.

Проглотила подступившие к горлу слезы, на секунду зажмурилась и зашагала к зданию конторы.

Кате осталось только зайти в бухгалтерию, где сидела кадровичка, чтобы забрать трудовую книжку и попрощаться. Со Светланой Ивановной и завфермой простилась в пятницу – сегодня они уехали в район на совещание.

Катя вбежала на крыльцо и рывком открыла дверь.

Глава 10

Максим

3 августа 2020 года, понедельник

Максим въехал на крытую стоянку возле конторы, остановил свою шоколадную тойоту у Катиной скромной машины и облегченно расслабился.

Он был зол на мать. Даже словом не обмолвилась, что Катя рассчитывается из хозяйства! И если бы Максим не зашел накануне в пятницу в мастерские и не разговорился с завгаром, то и не узнал бы. А ему необходимо встретиться с ней. Под любым предлогом!

Не в Порецком же под пристальным вниманием десятков любопытных глаз ему ее ловить! Ничего, он дождется Катю здесь, на стоянке!

Внезапно Максим заметил, как она от перемычки свернула к конторе, взошла на крыльцо и скрылась за дверью: серая футболка, голубые джинсы, волосы резинкой завязаны в хвост… Ничего не изменилось.

Он почувствовал, как заколотилось сердце, в голове зашумело.

***

На Максима обрушился шквал воспоминаний. Сознание с фотографической точностью выдало россыпь картинок их короткого бурного романа пятилетней давности, так нелепо закончившегося.

Да они и не покидали его сознания никогда, эти картинки! Вот он захлопывает дверь веткомнаты, со скрежетом поворачивает ключ. Они только с Катей вдвоем, отгороженные от мира хлипкой дверью. Ее темно-синий взгляд полон желания и немого вопроса. Будто не решается его, Максима, о чем-то спросить. Ее взгляд проникает в самую душу, но он не спешит разбираться с вопросом. Потом!

Прочь ее футболку и джинсы прочь! А резинка на таких шикарных волосах зачем?! А зачем стягивающая система на такой красивой груди? Прочь систему! Тогда это казалось важнее. А с вопросом во взгляде так и не разобрался. Лоханулся! А вот Димка Озеров, видно, ответы на все Катины вопросы загодя приготовил. Да ладно, в прошлом все!

***

Он вынырнул из воспоминаний, когда Катя уже подходила к своей семерке.

Резко толкнул дверку тойоты и вышел наружу. Катя остановилась, удивленно подняла брови, на лице отразилось смятение:

– Максим, ты?! Вернулся?

Максим хотел улыбнуться, но губы не слушались.

Он шагнул ей навстречу. Пристально вгляделся в любимое лицо. Сердце его сжалось.

Катя не шевелилась. Он бережно взял ее руку, прижал ее холодные пальцы к своей щеке и немного погодя отпустил.

С трудом разомкнул спекшиеся губы:

– Кать, я знаю все. Мать сказала. Как же так, Кать? – Максим боялся сделать что-то не то, очень боялся.

Он ощутил ее взгляд на своем лице:

– Мне нечего тебе сказать, Максим! А за сочувствие спасибо.

Она положила сумку в семерку, оглянулась и добавила, глядя на его иномарку:

– Я видела эту машину возле магазина в Порецком в позапрошлое воскресенье. Твоя, значит? Красивая!

Ему стало так хорошо от ее простых слов, от незамысловатой похвалы, что он ослабил над собой контроль и не нашел ничего умнее, как в каком-то глупом порыве предложить:

– Давай сменим тебе машину! Я помогу, найдем хороший вариант. Ну что это за отстой у тебя, на самом деле?! Денег, если надо, я дам… – и осекся.

Катя вдруг вся сникла. Потом подняла на него потускневшее лицо:

– Мне реально плохо, Максим. Ты сейчас так смотрел на меня! Вдруг захотелось с тобой поговорить по душам. Мне и поговорить-то по душам не с кем, так получилось! А ты про машину… – Она со всхлипом вздохнула, но глаза ее оставались сухими, только заблестели, как в лихорадке. – Я подумала, что ты изменился! – Катя замолчала.

Максим боялся поднять на нее глаза. Его зазнобило, хотя на улице стало почти жарко. «Испортил! Все испортил!» – мыльными пузырями раздувались в голове и с легким треском лопались отчаяние и досада.

– Мне пора, – сухо кивнула ему Катя.

Через минуту ее семерка попылила к трассе на Порецкое.

Глава 11

Катя

11 августа 2020 года, вторник

Катя стояла, вжавшись в угол ангара из рифленого железа, где работала пилорама. Вокруг истошно визжало, грохотало и пылило.

Неделю Катя торчит на лесопилке свекра, или, как в Порецком называют, пилораме, будь она неладна!

Все это время она казнила себя за малодушие – зачем, зачем поддалась на уговоры Сергея Андреевича?! Какое изучение, наблюдение или шпионаж за другими? Катя себя-то с трудом ощущала!

Но все-таки не зря она неделю здесь канителилась! До шпионажа дело не дошло, но с производством познакомилась и работников разглядела. Чего их разглядывать-то – всего трое рабочих да бригадир Роман! Катя прикинула и решила, что еще недели ей хватит за глаза, чтобы понять, почему вдруг уменьшилась прибыль лесопилки и кто виноват. И она сможет заняться тем, ради чего оставила любимую работу. Ветлечебницей в Артемьевске займется, Диминой мечтой. Ну а теперь и ее, Кати, конечно, что уж говорить! Сергей Андреевич обещал профинансировать.

Да, развернулся свекор, по деревенским масштабам, не на шутку!

Смекнул в свое время, когда сельхозпредприятие развалилось, что выкупить на окраине села за бесценок часть производственной базы, где она почти вплотную подошла к лесу, сулит нехилую выгоду. Для лесопилки идеальное место! Электричество и вода, как положено, на бывшей базе хозяйства имеются. А защебененная накатанная грунтовая дорога до кромки леса проходит в аккурат возле заброшенных, никому уже ненужных складов-ангаров.

И пошло дело, завертелось! Закупил свекор недорого у развалившегося лесозавода почти новую пилораму, оборудовал пустующий ангар, соорудил эстакаду, навесы для готовой продукции сделал, чтоб под открытым небом не портилась.

Лесозаготовкой Сергей Андреевич не занимался – не выгодно. Покупал лес-кругляк у бригад-заготовителей, работавших по лицензии. С нелегальными рубщиками никогда не связывался – себе дороже!

Катя вздрогнула от резкого утробно завывшего звука. Очередной груженый лесовоз заехал на эстакаду.

«Сейчас разгружаться начнет! – вытерла потный лоб грязной рукой Катя. – Не могу больше, пойду в бытовку посижу!»

От духоты прогретого солнцем ангара, смешанной с густым древесным духом и запахом отработанной солярки, у нее кружилась голова. Катя вышла из ангара, отдышалась и направилась к старому покрытому разводами ржавчины вагончику для отдыха.

В бытовке, как называли вагончик работяги, никого не было, обеденный перерыв закончился. Обычно в это время заготовители привозили кругляк.

Катя села на лавку, устало откинула к стене голову и прикрыла глаза. Спину под потной футболкой саднило от прилипшей к коже древесной пыли.

Через несколько минут она сделала над собой усилие, вытащила из кармана джинсов детский блокнотик величиной с пол-ладони, позаимствованный у дочки, и обломок карандаша.

Свекор перед высадкой на лесопилку провел с Катей ликбез – немного рассказал, как и что: кубатуру как рассчитать, навскидку выход деловой древесины определять и еще некоторые премудрости. А теперь она науку на практике познавала! Мать ее за ногу, эту практику!

Катя быстро застрочила в блокнот номера машин, приезжающих на базу. Она их запомнила наизусть.

«Зачем ему номера машин понадобились, непонятно. Запоминай и записывай украдкой! А ослушаться не смей», возмущалась про себя Катя.

Хлопнула дверь и в вагончик вошел бригадир, юркий чернявый мужчина с хитрыми бегающими глазами.

– Катерина, ты здесь? Все пишешь! – голос Романа как будто обмазал ее всю медом, но взгляд, колючий и недобрый, воровато скользнул по блокноту. – Домой поезжай, хватит, наработалась на сегодня! Не бабское дело – на лесопилке ошиваться.

– Больно ты заботлив. У тебя свое дело, у меня свое! – отрезала Катя.

Бригадир не смутился, добавил во взгляд игривости и приглушил голос:

– Плохо тебе, наверное, без мужика-то! Да и скучно! На лесопилке особо не развлечешься и возле больного свекра крутиться мало радости. – Роман притворно вздохнул: – Давай с тобой в Артемьевск прокатимся! Да хоть вечером сегодня или в любой день, как скажешь, а?! Обещаю – не пожалеешь! – и провел рукой по Катиной спине лениво и медленно.

Катю чуть не стошнило от омерзения. Она резко встала:

– Не смей меня лапать, козел!

– И что мне будет? – глумливо оскалился бригадир.

– Кастрирую! Не забывай, я ветеринар! – выплюнула она ему в лицо.

– Ладно ерепениться! Все знают, что Андреич того – сдулся! Бизнес продать придется! – Роман сел на скамейку, расслаблено закинул руки за голову и потянулся. – Ты уж словечко замолви перед ним. Чтоб, типа, мне продал! А я перед тобой в долгу не останусь. Порадую ласками по полной программе, да и деньжат подкину лишний раз!

– Не боишься, что свекру наш разговор передам? Утром тебя отсюда выставит!

– Не докажешь! Я скажу, что ты наговариваешь. Ко мне пристаешь – тяжко тебе без мужика! – бригадир сально ухмыльнулся.

Катя вдруг внезапно успокоилась. Ее охватила холодная ярость.

– Что разболтался – уймись! Не забывайся! – она кивнула куда-то в сторону. – Вон сколько порядочных и честных людей без работы ходят. На твое место очередь выстроится!

– Ах, ты… – сжал кулаки бригадир, на его смуглом лице заходили желваки.

Он резко развернулся и выскочил из бытовки, саданув дверью.

Катю сотрясал озноб от пережитого унижения:

«Ну, сволочь, не пойду я у тебя на поводу, не мечтай! Чего придумал – бизнес Озеровых к рукам прибрать! Не будет этого!» – она гордо вскинула вверх руку со сжатым кулаком.

Запихала блокнот с обломком карандаша в карман и вышла из вагончика. Родная синяя семерка неприкаянно ждала ее возле навеса с пиленым лесом.

***

Вечером Катя, сердитая и насупленная, докладывала свекру о прошедшем дне.

– Пап, не нравится мне Роман, хоть тресни, – она нервно принялась кусать и без того неприглядный обломок карандаша. – Он говорит, что бизнес твой выкупить хочет!

– Тебе с ним в койку не прыгать: нравится – не нравится, – пробурчал Сергей Андреевич. – Ты мне факты давай, чем прижать его! А что выкупить хочет, это не криминал. Хотеть не грех! А вдруг продам?!

Катя криво усмехнулась. О происшедшей стычке с бригадиром она благоразумно умолчала. Будоражить угнетенную болезнью нервную систему свекра не решилась. А вдруг ухудшение наступит от расстройства?!

– Ты подумай, пап, какие факты я могу предоставить? Я же не ревизор! Все равно он сделает все так, что не подкопаешься! – Катя задумчиво свела брови к переносице. – Он тебе наличность сдает, с документами, которые приносит, все сходится?

– Сходится! Но чувствую – химичит он что-то! Чутье меня никогда не подводило!

– А если взять и уволить? По недоверию!

– Просто – не могу! – отрубил свекор и пристукнул с досады ладонью по тумбочке. – Что я скажу? И заменю кем?!

Катя монотонно качала ногой и размышляла. Молчание затягивалось.

– Нина Игнатьевна мне по секрету доложила, – заговорила Катя, – что через две недели тебе назначат усиленное лечение: прокапают и физиопроцедуры проведут. Ты уже сейчас почти без кислородной поддержки обходишься, по первому этажу свободно ходишь, а после лечения еще больше окрепнешь! Я буду возить тебя на лесопилку, и ты сам во всем разберешься!

– А до этого, что же, все на самотек пустим?!

– Ладно, – вздохнула Катя, – побуду у них пока под носом, как красная тряпка для быка. Лишнего, глядишь, не позволят, побоятся!

Сергей Андреевич как-то приободрился, услышав от нее про оптимистичные прогнозы врачей. Глаза заблестели деловым интересом, на щеках проступил слабый румянец.

«Попадет мне от Нины Игнатьевны за длинный мой язык!» – струхнула в глубине души Катя.

– Пап, если ты разрешишь, я начну тайком кандидата подыскивать вместо Романа. Может, и повезет нам! – вздохнула она.

– Ага, щас, повезет! – в сердцах крякнул свекор. – Ромка умен, образование специальное имеет, да и опыт – лет двадцать! Я его молодым парнишкой из разваливающегося леспромхоза переманил! И работяги у него вот где! – Сжал он в кулак слабые пальцы.

– Посмотрим-посмотри-и-м, – загадочно протянула Катя. – А насчет того, что все знает и умеет, так и медведей учат! Главное, чтобы человек честным был и добросовестным.

Она поднялась и подошла к окну. Солнце уже опустилось за лес, повесив над ним розовую дымку, теснимую со всех сторон грузными темно-серыми облаками.

– Поеду я, баба Люба с Соней заждались к ужину. Ладно, поработаю у тебя еще немного детективом! – она обняла на прощание свекра и вышла из комнаты.

***

Еще с дороги, на подъезде к дому, Катя заметила стоящую у ворот газель: «Темур Амоян пожаловал!» – обрадовалась она. На душе потеплело.

Темур, езид по национальности, был владельцем небольшого фермерского хозяйства. Катя очень уважала этого бесконечно трудолюбивого и преданного своей семье немолодого человека. Когда-то давно он обосновался здесь в заброшенном селе Пологовка.

Катя вышла из машины и с трудом удержалась от смеха.

На лавочке перед домом бабы Любы сидела весьма колоритная троица. Посредине восседал Темур, коренастый мужчина со смоляными волосами и черными большими, как сливы, глазами на горбоносом, с восточными чертами, лице. Он с серьезным видом лузгал семечки из огромного хрусткого пакета, прижимая его к округлому животу. С одной стороны от него сидела баба Люба, с лютой скоростью запускавшая сухую морщинистую руку в пакет и довольно щурясь. С другой – примостилась Соня, цепкой лапкой стараясь задевать горсть побольше. Все трое торопливо сплевывали шелуху от семечек на аккуратно расстеленную перед лавочкой газету.

При виде Кати никто не пошевелился. «Соревнуются, наверное! – предположила она, с легкой обалделостью наблюдая за происходящим. – По принципу кто кого переплюнет».

Покосилась на огромный пакет с семечками и заныла:

– Все, ничья! С голоду умираю, ужинать хочу!

Баба Люба недовольно свела брови, но действо не прекратила. Другие члены команды последовали ее примеру. Наконец Соня смяла пустой пакет:

– Мам, обалдеть, как вкусно! Дядя Темур придумал соревноваться, он семечки с собой привез. Победила дружба! – она облизала потемневшие лоснившиеся пальцы.

– Руки мыть, быстро! – рассердилась Катя и подтолкнула дочку по направлению к дому.

Соня обиженно повела плечами, но ослушаться не решилась.

– Баба Люб, вот и доверяй тебе ребенка, – слегка попеняла Катя старой женщине.

Та сделала вид, что не расслышала и потрусила за Соней. Катя с Темуром остались вдвоем.

– Здравствуй, Темур! Рада тебя видеть, – она приветливо улыбнулась.

– И тебе доброго здоровья, Катерина, – фермер грустно глядел на нее своими темными маслянисто блестевшими глазами. – Как поживаешь? Сергею Андреевичу лучше? – поинтересовался он.

– Да, лучше, намного лучше! – закивала Катя и, в свою очередь, забросала его вопросами: – Ремонт крыши в коровнике доделал? А что с сеном? Надои как? Жена как, сыновья? Обошел вас ковид?

– Все хорошо, ремонт доделали, все здоровы, ковид пока не дошел!

Он быстро убрал газету с шелухой от семечек и кивнул на скамейку:

– Садись, Катерина, разговор есть, – проговорил фермер негромким гортанным голосом с еле уловимым акцентом. – Зино, жена, подарки прислала, потом посмотришь. Я бабе Любе отдал, она все в дом унесла. Хорошая бабушка, добрая.

Катя дипломатично промолчала.

– Катерина, приезжай, посмотри стадо. Что делать без тебя?! – он не сводил с нее умоляющих печальных глаз. – Ты нас не бросишь?!

Она последние три года приглядывала за стадом в хозяйстве Темура. Благо, Пологовка находилась близко, рядом с Луговым, да и стадо всего шестьдесят голов. Но добраться туда можно только по грунтовой дороге, что в дождливую погоду – врагу не пожелаешь. Любой транспорт вязнет в черноземе! Специалисты ветуправления из-за этого не баловали хозяйство своим вниманием. В основном, Катю просили. Она выручала.

Катя задумалась. Проблемы накатывали одна за другой, но отказать Темуру она не могла. Душа противилась.

– Завтра не получится! Давай в четверг с утра пораньше. Я сама приеду, не гоняй машину! – она скосила глаза на старенькую газель. – До конца этого года точно не брошу вас в Пологовке. Но договор с управлением все равно заключи, мало ли что!

– Спасибо, – Темур встал, приложил руку к груди и склонил голову.

На тропинке показалась сердитая баба Люба:

– Бессовестная! Гостя на улице держишь, сама голодная! У нас с ребенком животы свело!

Старая женщина умильно взглянула на Темура:

– Проходите в дом, ужинать будем! – и бросила недовольный взгляд на Катю.

– Извини, бабушка, я бы с удовольствием, но Зино заждалась, беспокоится! – откланялся Темур и устало зашагал к машине.

***

После плотного ужина и очередной порции сетований старой женщины на негостеприимность Катя наконец доплелась до ванной комнаты.

Через полчаса, выйдя оттуда, Катя поразилась повисшей в доме тишине. Но сегодня тишина почему-то перестала давить бетонной плитой, а была какой-то легкой, слегка осязаемой, что ли…

Катя заглянула в детскую. Соня спала на животе, подсунув руку под подушку. Планшета в зоне видимости не наблюдалось. Она облегченно вздохнула, нежно поцеловала дочку в щеку и погасила настенный светильник.

Кухня сверкала чистотой. Катя растрогалась: «Ведь может старая ворчунья прийти на помощь вовремя! Поняла, что я с ног валюсь от усталости. А может, решила, что с поучениями переборщила и подлизывается, грехи замаливает. В любом случае, ей гранд мерси!»

Наконец она проскользнула в Димин кабинет. Включила компьютер. Приветливо мигнул экран монитора.

– Дим, прости, вчера не смогла с тобой поговорить! – каялась Катя. – Как-то все разом обрушилось на меня! Как девятый вал на репродукции с картины, которая висит у нас в спальне. Айвазовский, кажется, написал! Ты очень любил ее рассматривать. Дим, я почти не плачу! Днем я забываю про слезы, мне не до них, а вечером не помню себя от усталости. Все, я пойду, а то усну у тебя в кабинете за столом.

Катя выключила компьютер и направилась в спальню, но не стала нырять сразу под одеяло. Включила яркий верхний свет и подошла к репродукции картины, висевшей в простенке.

Дима купил ее в каком-то дорогом салоне областного центра. Она настраивала его на философский лад. У Кати же вызывала тревожные чувства.

Она напряженно вгляделась в разгул водной стихии, в фигурки уставших бороться с силами разбушевавшегося моря людей. Лица тонувших переполняло отчаяние и в тоже время надежда на спасение.

«Вот и меня сейчас накрывает и захлестывает девятым валом проблем, – мрачно подумала она, – как этих людей огромными волнами разъяренной стихии. И у меня с ними один и тот же вопрос: выплывем ли?»