Игра на выбывание

– Из одного города?

– Вообще-то не совсем, – отрицательно помотала она головой. – Из одной области.

– Бывает же, – с любопытством протянула Кара. – И от чего же это он тебя защищал?

– Вступился перед… другими детьми. Я была совсем новенькой, и они решили испытать меня на прочность. А он меня впервые в жизни увидел, когда… – она напряжённо сглотнула подкатывающий к горлу ком, услышав, как дрогнул голос. – Неважно. Он давно там жил, пользовался уважением. Взял меня под свою защиту. Объяснил, что к чему. А когда меня забрал Коваль, я думала, что больше никогда его не увижу. В первый день в универе я его даже не узнала. Лицо показалось знакомым, но я решила – чудится. А он сразу меня узнал.

– Прямо так сразу? Спустя столько лет?

– Угу, – кивнула Алиса. – У него хорошая память на лица. В отличие от меня.

– У тебя вообще с памятью беда, дорогуша, – съёрничала Кара, припомнив недавний инцидент, из-за которого Ваня чуть не подвергся позорному увольнению. – А я-то думала, в ваш институт благородных отпрысков без денег и блата вообще не пробьёшься.

– Так и есть. Но он очень способный, – пожала Алиса плечом. – Потом рассказал, что ещё в детдоме смог поступить в хорошую школу с математическим уклоном. Затем получил грант от благотворительного фонда, как один из лучших выпускников. И поступил к нам. А я… – она горько улыбнулась. – Ну, а меня, конечно, пропихнул Коваль.

– Да уж, история, – протянула Кара, выдержав паузу.

– Не стоило так делать… – вдруг болезненно скривилась Алиса, потянувшись через Карино сиденье за успокоившимся телефоном.

– Нет-нет-нет, – шлёпнула её Кара по рукам, отпихнув Алису локтем обратно и выкрутив тюнер на радиоле. Музыка, тихо лившаяся из динамиков, заиграла на полную громкость, и Кара больше проорала, чем пропела в унисон популярной песне, красноречиво покосившись на Алису: – I hope my boyfriend don`t mind it!Рус.: "Надеюсь, мой парень не будет возражать!"*

Алиса мягко усмехнулась себе под нос: изниоткуда нахлынувшую печаль Каре, с её лёгкостью и привычкой ни о чём не заморачиваться, удалось прогнать за считанные секунды, однако слабый осадок вяжущей горечи всё-таки остался у Алисы где-то на дне сердца.

– Если он такой хороший, то обязательно тебя поймёт, – перекрикивая музыку, заявила Кара со знанием дела. – Я ведь права: ты ему не жена. Имеешь право делать всё, что тебе заблагорассудится. И даже не смей со мной спорить.

– Дай я ему напишу хотя бы, – всё-таки изловчилась Алиса и выхватила сотовый, удостоившись недовольного взгляда Кары. – Звонить не буду! Просто скажу, что с утра мы поедем загород, чтобы он не волновался. Правда, Кар, он же даже с моей мачехой связался, чтобы это устроить…

– С мачехой, говоришь… – задумчиво повторила Кара, под укоризненное Алисино хмыканье тронувшись с места, когда светофор загорелся жёлтым. – Да уж, Ларису Витальевну дёргать по таким пустякам будет только самый отчаянный смертник. Но ты до утра сначала доживи, – авторитетно заявила она, опять вдавив педаль газа в пол, от чего Алису вжало в подголовник сиденья.

– Такими темпами и правда не доживу, – предусмотрительно щёлкнув замком ремня безопасности, фыркнула она, попадая мимо клавиш в попытках набрать сообщение на экране мобильника. Телефон был тем самым, что подарил ей недавно Шемелин: новый, дорогой и навороченный. Клавиатуры, к которой Алиса привыкла, на устройстве не было – приходиось тыкать пальцами прямо в сенсорный экран, чтобы ввести текст.

– Не волнуйся. Мы с тобой, дорогуша, сегодня обязательно попадём в “Рай”, – не сбавляя скорости, двусмысленно пошутила Кара и крепко сжала руки на руле.

Глава 6

в которой что-то не так

– Слушай, – зажав подмышкой пушистый розовый клатч с серебристой застёжкой, Кара скептично оглядела Алису, когда они приблизились к длинному хвосту очереди, растянувшейся на несколько десятков метров вдоль узкого тротуара. – Из какого сундука ты достала этот прикид, дорогуша?

Алиса расправила рюши на подоле, по краю окаймлённые чёрной лентой, и попыталась скрыть выражение смущения на лице, поняв, к чему Кара клонит.

– А что? – неуверенно переспросила она брезгливо поджавшую губы спутницу.

– Ну… – та возвела к небу глаза, словно бы пытаясь подобрать слова поделикатней, но быстро это дело оставила: – В офис ты всегда вроде нормально одеваешься, так что заподозрить тебя в отсутствии вкуса нельзя… Но это вот безобразие, моя дорогая, – она обвела пальцем фигуру Алисы, – просто не терпит никаких оправданий. Хорошо, что меня здесь знают, иначе фейс-контроль в жизни бы тебя сюда не пустил. Давай, шевелись…

Под сдавленное Алисино хихиканье Кара потащила её за локоть в обход очереди: пришлось гуськом протискиваться сквозь толпу желающих взять штурмом пользующееся популярностью заведение, едва ли не вжимаясь в каменную стену здания, чтобы не идти по проезжей части. Но как только они оказались под ярко мерцающей вывеской “Рай” на козырьке входа, путь им преградил натянутый бархатный канат на металлических стойках, за которым с хмурым видом замер широкоплечий громила. Он поигрывал с крошечной рацией в пудовом кулаке.

Кара, шедшая впереди, удостверилась, что Алиса не отстала, и, поправив глубокое декольте на собственном ярко-синем платье-футляре, что-то шепнула громиле на ухо. Хлопнув по плечу Алису, она добавила: “это со мной”; а тот, обменявшись настороженными взглядами с двумя мужчинами крепкой комплекции у себя за спиной, всё-таки отцепил канат и пропустил их вдвоём внутрь под недовольное улюлюканье толпы.

Проходя мимо, боковым зрением Алиса отметила, как охранник тихо передаёт что-то по рации, не спуская глаз с нырнувшей внутрь заведения Кары.

– Кажется, ты показалась им подозрительной, – сказал Алиса, поравнявшись с ней.

Кара обернулась на закрывшуюся за ними дверь и небрежно взмахнула рукой.

– Так что это за преступление против моды? – вернула разговор к прежней теме она, проигнорировав Алисин комментарий.

– Это платье мачехи, – ответила Алиса, пока они шли по тёмному коридору с наглухо чёрными стенами, в конце которого мерцали вспышки неонового света. – То есть, не совсем её, а она его… Сшила. У неё свой бренд вечерних платьев.

Кара усмехнулась.

– Да, кажется, слышала об этом… И как идут дела? – не скрывая издевательского тона, с живым любопытством поинтересовалась она. – Когда ждать её шедевры на обложке итальянского “Вог”?

– Не знаю, – хмыкнула Алиса. – Но если я куда-то иду, приходится надевать её творения. Вроде как для рекламы.

– Для рекламы нормальных брендов, я так понимаю? – беззлобно поддела Кара. – Потому что на фоне этого даже простыня будет смотреться вполне неплохо.

Алиса с лёгкой обидой поджала губы: хоть платья, придуманные мачехой, никогда не нравились и ей самой, а всё-таки Карины остроты заставляли чувствовать себя не в своей тарелке.

– Ладно-ладно, – примирительно добавила Кара. – Погоди-ка… Ты же им не рассказала, куда сегодня собралась. Зачем тогда надевать эту красоту?

– Ну, если мачеха каким-то образом и узнает, что я здесь была, то куда больше обидится, когда выяснит, что я надела не её платье, – пояснила Алиса. – Вот тогда точно будет грандиозный скандал. А она выяснит, тут я в ней не сомневаюсь.

– Да уж… Теперь понятно, почему ты никуда носа не высовывала все студенческие годы – я бы тоже лучше дома сидела, чем выгуливала такие наряды, – звонко рассмеялась Кара. – Выходит, повезло тебе, что она не шьёт офисные костюмы?

– Тогда я бы с радостью одевалась по всем канонам обожаемого шемелинского дресс-кода, – закатила глаза Алиса с презрительным фырканьем.

Ступени лестницы, по которым, минув коридор, пришлось подниматься к распахнутым золотистым воротам, светились бледно-синим неоном; наконец, они ступили в просторный зал, заполненный шевелящейся толпой. Полумрак здесь рассекали ослепительные лучи лазеров – от их яркости резало в глазах, и Алисе поначалу пришлось даже зажмуриться.

По полу плотными клубами стелилась белая дымка, подсвеченная голубоватым сиянием. Алиса на секунду испугалась, потеряв из виду собственные ступни, и подняла голову: с потолка свисали искусственные цветы в пышной зелени и гроздья винограда, тоже искуственного. Кое-где стояли раскидистые пальмы высотой в два человеческих роста и по меньшей мере той же шириной листьев, и сложно было понять, живыми они были или пластиковыми, но стволы их светились мириадами вспыхивающих и гаснущих огоньков.

Рай был искрящейся, мигающей, фосфорицирующей в темноте подделкой.

– Но ты можешь себе позволить наплевать на его правила, так? – выразительно двинув бровями, осклабилась Кара, уверенно потащив дезориентированную Алису к витой лестнице, ведущей на второй этаж.

– Как и он, между прочим, – скривилась Алиса. – Сам он всегда в чёрном. Как на похоронах.

– А ты так часто замечаешь, во что он одет? – уголок её глянцевых от помады губ дерзко взметнулся вверх.

Алиса снова смутилась, удручённо пропыхтев нечто нечленораздельное себе под нос, и схватилась за тонкие перила лестницы, сделав вид, что всё её внимание сконцентрировано на том, чтобы не свалиться вниз.

– Чего там замечать, если всегда в одно и то же, – запоздало нашлась она с ответом, и по хитро прищуренным глазам Кары тут же поняла, что лучше было вообще промолчать – несвоевременной отговоркой она только усугубила ситуацию.

На верхней площадке лестницы их встретил ещё один громила, как две капли воды похожий на того, что стоял в дверях на улице. Но этот препятствовать им не стал, только при виде Кары сказал что-то в динамик небольшой трубки, и на миг Алисе показалось, будто за ними обеими ведётся пристальная слежка.

Она осмотрелась. Тут, на втором этаже, людей было ощутимо меньше: наверх пускали не всех. Зато пространство заполняли низкие столики и удобные на вид диванчики, по форме напоминавшие пышные облака. Разноцветные вспышки света, немилосердно сверкавшие внизу, не слепили глаз – это порадовало.

– Нам во-он туда, – Кара махнула рукой в сторону череды отгороженных плотными портьерами кабинок по левую стену от них за невысокой балюстрадой плошадки, нависавшей над танц-полом.

– Часто здесь бываешь? – поинтересовалась Алиса, шагая за ней по пятам и воровато оглядываясь на следящего за ними охранника. – Пялятся на тебя, как на знаменитость.

Что-то было не так. Алиса могла поклясться.

– Так, залетаю иногда… – загадочно улыбнулась Кара и отодвинула одну тёмно-синюю занавеску, пропуская Алису внутрь.

К ним тут же подскочила официантка в коротенькой подпоясанной золотым ремнём тоге – белой, но отдававшей в причудливом освещении клуба ультрафиолетовой голубизной. За спиной стройной девушки раскинулись крылья, перья которых усыпали мелкие блёстки.

– Два “Райских наслаждения”. Только одно – без алкоголя.

Плюхнувшись на невысокий велюровый диванчик, Кара похлопала по свободному месту рядом, приглашая Алису сесть.

– Ну… – вкрадчиво спросила она, – ничем не хочешь со мной поделиться?

– Чем, например? – непонимающе поинтересовалась Алиса и потрогала одну из зелёных пальмовых ветвей, плотным пологом нависавших над ними. Пластик, как она и подозревала.

– Например, поведать мне, наконец, что между вами.

– Между нами? – неудобно поёрзала Алиса на сидении, почуяв неладное. – О ком ты?

– О тебе и Шемелине, – улыбнулась Кара, вцепившись в неё пристальным взглядом.

– Ничего, – сквозь сжатые челюсти отрезала Алиса.

– Да? – медленно моргнула Кара и склонила голову вбок. – Значит, это не с ним ты уехала тогда из офиса? Ну, помнишь, после той попытки… как ты там выразилась? Изнасилования.

Алисины челюсти, до этой секунды скрежетавшие едва ли не громче вибрирующих музыкальных басов, машинально разжались: она, опешив, посмотрела на ухмыляющуюся Кару с открытым ртом.

– Откуда ты… – выдавила с большим трудом и задержала дыхание.

– Мы это уже проходили, – поморщилась Кара. – Откуда я знаю? Знаю, и всё. Так чем кончился вечер? Или вернее будет сказать – продолжился?

– Ничем он не продолжался, – уставилась в одну точку перед собой Алиса: над танц-полом переливался, заменяя солнце жителям ночной Москвы, огромный диско-шар, отражавший вспышки стробоскопов. – Он просто… подвёз меня до дома. Ничего между нами нет.

Алисе отчаянно хотелось стереть из памяти весь тот день целиком, чтобы сейчас без задержек и тревожно сбивающегося с ритма пульса отвечать на такие вопросы; да только, кажется, это было абсолютно невозможно – грешным делом думалось, что она запомнит на всю жизнь всё случившееся с точностью до каждой чёртовой детали.

Особенно тот трепет в груди от прикосновений…

Алиса одёрнула себя, пока дело не зашло слишком далеко: не дай бог прямо тут погрузится с головой в пучины воспоминаний, как это случалось с нею вот уже несколько ночей подряд, стоило оказаться в непроницаемой темноте собственной спальни, где кроме ужасно постыдных образов, преследовавших мысли, никого с ней наедине не было.

Она постаралась сфокусироваться на звуках гремящей внизу музыки.

– Не-ет, – выдохнула Кара. – Так не пойдёт. Это ты Ванюше своему втирай. А я всё видела своими глазами, дорогуша.

– Ты ничего не видела, – упрямо стояла Алиса на своём, не отводя глаз от шара: в глазах уже заплясали мушки. – Вернее, видела совсем не то, что думаешь.

– И как давно между вами совсем не то, что я думаю?

– Недавно, – не подумав, ляпнула Алиса, заслужив самодовольную Карину усмешку в ответ. – То есть кроме того раза ничего не было. И тогда тоже ничего… Ч-чёрт…

Она заслонила ладонью лоб, осознав, что попытками объясниться всё только портит.

– Если ты вдруг думаешь, что я стану осуждать… – Кара вытянула руку на низкой спинке диванчика и придвинулась ближе к Алисе. – То я, напротив, даже тебя в чём-то пойму. Он симпатичный мужик, а ты…

– Он партнёр отца и мой начальник, – сверкнула глазами Алиса, пресекая продолжение.

– То есть против “симпатичного” ты не возражаешь? – подловила её Кара, изогнув бровь. – А твои характеристики делают ситуацию только пикантнее. Если ты понимаешь, о чём я… – она поймала губами трубочку одной из поданных, наконец, коктейлей.

Алиса стушевалась и схватила ледяной бокал, глотнув сладкого пойла, чтобы смочить вдруг пересохшее горло.

– Кажется, это твой, – скривилась она, ощутив едкий привкус алкоголя.

– Не-а, – отрицательно мотнула Кара подбородком. – Без алкоголя я взяла себе. Я же сегодня за рулём, помнишь? Мне ещё домой тебя вести. С рук на руки передавать Ванюше… Если ты, конечно, правда захочешь потом к нему.

– Вызовем такси, – нахмурилась Алиса, облизнув искусанные губы, которые засаднило от попавшей на сухую кожу капли спиртного.

– Забей, – придвинула Кара высокий бокал обратно к Алисе. – Или ты боишься, что снова не удержишь себя в руках и на кого-нибудь набросишься? Может, ты у нас страдаешь нимфоманией? Это многое бы объяснило.

– Кар! – взмолилась Алиса. – Прекрати.

– А что я? Я просто говорю, что раз дело обстоит так, то совсем не обязательно было идти на шантаж, чтобы уболтать Шемелина дать тебе вольную, – легкомысленно пожала она плечом. – И к чему было строить передо мной оскорблённую невинность? “Он меня чуть не изнасиловал!”, – передразнила она Алисино возмущение, свидетелем которого недавно стала. – Знаешь, даже немного обидно, что ты мне не доверяешь.

– Дело совсем не обстоит так, – ощетинилась Алиса. – И с тобой я предельно честна. Тогда и сейчас.

– Мне, конечно, очень хочется тебе поверить, но факты убеждают в обратном, дорогуша. Так ты с ним спишь?

– Нет.

– Значит, собираешься?

– Господи, да что ты заладила? – слишком громко воскликнула Алиса и осеклась.

Она уставилась на Кару расширившимися от обиды и злости глазами. Та же, судя по елейной улыбке на пухлых губах и искрившему во взгляде недоброму любопытству, сходить с темы не собиралась.

А значит, придётся Алисе как-то объясняться. И желательно перестать себя закапывать неуклюжими оговорками.

Выкладывать, о чём они с Шемелиным говорили на самом деле, было страшно: содержание беседы казалось Алисе донельзя крамольным. Но, во-первых, Кара, кажется, не собиралась слезать с любимого конька, и Алисе оставалось либо согласиться с её домыслами и прослыть любовницей Шемелина (что само по себе неприятно: слухи по офису разнесутся быстро), либо открыть истину, которую Кара потом неизвестно в каких целях использует. Ведь Шемелин сам предупреждал, что у Коваля в компании есть свои люди – так почему бы Милославской не быть одной из отцовских наушниц?

Правда, и поделиться своими терзаниями хоть с кем-нибудь давно подмывало. За эти несколько дней Алиса уже успела понять, что в одиночку прийти к итоговому решению никак не получается: ей отчаянно требовался взгляд со стороны. Всё казалось, что она, очутившись в эпицентре событий, упускает из вида нечто важное, нечто крохотное, но слишком значительное – постоянно ускользающую деталь, без которой пазл не хотел складываться.

Зачем Шемелин предложил эту сделку? Чего он ждёт от Коваля, раз делает из Алисы своего шпиона?

При других обстоятельствах она обратилась бы к Ване, как всегда и поступала, оказываясь на распутье, но сейчас это было решительно невозможно – слишком многое пришлось бы объяснять. И уж если при Каре Алиса умудрялась ненароком сболтнуть лишнего, то в разговоре с Ваней и подавно могла сплоховать.

Алиса утомлённо прикрыла глаза. Кара и так уже в курсе многого: знает о том, что произошло в кабинете; знает, что Алиса уехала с Шемелиным; знает, наконец, что тот просил её об ответной услуге.

А ещё Кара Милославская чертовски умна и чертовски прозорлива. Вопрос времени – короткого или не очень – когда она что-нибудь разнюхает. Особенно, если Алиса пойдёт на сделку.

А Алиса, хоть и уверяла себя в обратном, подспудно всё сильнее убеждалась, что аргументы для отказа таяли на глазах, растворяясь в череде проходящих дней.

– Почему тебя это всё так интересует? – спросила она в надежде прочесть между строк Карины истинные мотивы.

– Потому что ты, дорогуша, как обезьяна с гранатой, – без экивоков объяснила она. – Не хочу снова разгребать за тобой последствия катастрофы. Будешь с ним спать – обязательно увязнешь в чувствах. Это плохо скажется на работе. Когда речь идёт о простых девицах без роду и племени – Шемелин может себе позволить не думать о последствиях. Но ты, моя дорогая, не тот случай. При любых раскладах всё кончится плохо. Не только для тебя.

Алиса потеребила металлический ремешок сумочки, погрузившись в раздумья.

– Так ты всё-таки думала, что я с ним сплю. И в кабинет зашла, чтобы это проверить, так? – озвучила она свою догадку. – Поэтому хотела заранее купировать катастрофу, устранив меня из офиса? Раз Шемелин сам не заботится о последствиях, которых ты так боишься, ты берёшь это на себя? Он тебе это сам поручил или на общественных началах стараешься?

Алиса не нашла ничего лучше, чем самой пойти в атаку и засыпать Кару ворохом неудобных вопросов, чтобы сбить с Милославской спесь. И вроде даже не прогадала: та лишь молча помешала соломинкой лёд в бокале.

– Я с ним не сплю. И не собираюсь. Что бы ты там себе ни думала, – категорично отрезала Алиса и в замешательстве пошевелила губами, прикидывая, как действовать дальше.

И решение обнаружилось само – и было простым и, как день, ясным: нет ведь ничего проще, чем говорить правду.

– Шемелин, он… Предложил мне стать его личным ассистентом. Вот и всё. Чтобы мне не приходилось сутками тухнуть в офисе. По-моему, вполне… разумное решение.

Частичная правда – тоже правда. Алиса, как верно заметил Шемелин, врала, может, и плохо. Зато вот недоговаривала и пускала пыль в глаза мастерски.

– Ассистентом, значит…

– Ага.

– После всего, что произошло?

– Да.

– Шемелин, который разве что открыто не зовёт тебя набитой дурой?

– Я не набитая дура…

– Зато меня за неё держишь, – округлила Кара глаза.

Алиса прикусила губу.

– Что опять не так? – один раз моргнула она, изображая святую наивность. – Разве не этого мы хотели? Я хотела именно этого. Чахнуть над бумагами не нужно, Шемелин избавит меня от этой участи. Придётся ездить по каким-нибудь его поручениям, ходить с ним на встречи – ну так и совсем сидеть без дела скучно… Глядишь, и он пересмотрит ко мне своё отношение… – Алиса бросила на поджавшую губы Кару быстрый взгляд, – …и папа наверняка будет доволен. Или ты снова волнуешься о последствиях, а, Кар?

– Дались они мне, – пренебрежительно хмыкнула та. – И Шемелин, и его последствия. Хочет трахать всех подряд – ну и флаг ему в руки.

– Ну вот… – посетовала Алиса, щёлкнув пальцами в сторону официантки, чтобы повторить заказ. – Ты знаешь, мне ведь грешным делом начинает казаться, что тут замешан личный интерес. Почему тебя вообще так волнует, с кем он спит?

– Не он, дорогуша, а ты. Ты ничерта не понимаешь. Лезешь туда, где тебя сожрут и не подавятся. Шемелин с роду не стал бы делать тебя своим ассистентом, если бы…

– Если бы что? – звенящим голосом повторила за ней Алиса.

– Если бы у него не было чего-нибудь на уме, – приблизив к Алисе лицо, почти прошипела Кара. – И я сейчас не про желание забраться тебе под юбку, что бы ты там себе уже не напридумывала в своих розовых мечтах. Нет, дорогая, ты для него – способ достать Коваля. Не понимаешь?

Алиса медленно выдохнула, двинув челюстью. Кара, сама того, кажется, не поняв, нащупала зерно истины – то самое, что Алиса предупредительно спрятала от неё за своей полуправдой.

– Понимаю. Поэтому и отказалась, – ровно выдохнула она.

– Отказалась?

– Ага.

– Ты же сказала, что именно этого и хотела.

– Нет, я сказала, что это разумное решение. И что это лучше, чем тухнуть в офисе.

– А мне кажется, что ты зачем-то водишь меня за нос.

– А мне кажется, что не стоит совать свой нос в дела к тем, кто тебя за него будет водить. Не находишь?

– Что ж, – миролюбиво вскинула руки перед собой Кара, проследив за поднесённой второй порцией алкогольного коктейля, который тут же схватила Алиса. – Уела. Я и не думала, что ты бываешь такой… ершистой.

Они обе с минуту помолчали; разлитое в воздухе небольшой кабинки напряжение стало понемногу растворяться в тишине.

Тишина, правда, была весьма условной: внизу продолжала звучать музыка, но Алиса, погрузившись в размышления, практически перестала её слышать.

– И что, – прервала Кара паузу, – так прям и отказалась?

Алиса прикусила край соломинки.

– Скорее, взяла время подумать.

– Так и знала, – самодовольно ощерилась Кара.

– Зачем ему это?

– Шемелину?

– Угу.

– Ты же сама сказала: чтобы достать Коваля, – пожала Кара плечом.

– А от Коваля он чего хочет? – нащупав ту самую слепую зону, которая не позволяла Алисе полностью оценить ситуацию, настороженно переспросила она.

Кара тихо выдохнула, задумчиво помотав головой.

– Между ними что-то назревает, – протянула она туманно. – Давно.

– И тебе как всегда что-то известно?

– Мне много чего известно. Я далеко не последний человек в компании. И успела хорошо изучить Шемелина, – с философским видом заявила Кара. – Ты, сама того не понимая, встала между Сциллой и Харибдой. Дошло теперь, почему я боюсь, что ты снова наломаешь дров? Особенно, если речь пойдёт о чувствах… Тебе, моя дорогая, хочешь не хочешь, а придётся в сложившихся обстоятельствах выбрать сторону. И если ты станешь смешивать личное с работой… Я не уверена, что тебе удастся сделать верный выбор.

– Что за патетическая чушь, – фыркнула Алиса.

– Коваль мог засунуть вас с Ванюшей куда угодно. Но запихнул к нам, хотя и знал, что это потенциально проблематично. Шемелин ведь совсем не горел желанием вас принимать, верно? – возразила Кара. – Потому что прекрасно знает: Коваль ничего просто так не делает. Он хочет держать Шемелина за яйца. Давно хочет. И давно пытается. А Шемелин успешно уворачивается.

– Не думаю, что для этого папе нужна я. Он и так имеет влияние в компании.

– Коваль не тот человек, чтобы довольствоваться малым. Пройдёт годик-другой, и вы станете у нас не просто разносчиками бумажек, а плотно войдёте в курс дел. Блеснёте талантами. По крайней мере, твой Иван имеет все шансы выделиться. Сейчас Коваль заставил взять вас в стажёры, а потом продавит Шемелина через своих людей в совете директоров поставить на какие-нибудь тёпленькие места в руководстве. И никто не будет возражать: если вам удастся хорошо себя зарекомендовать, отчего ж не продвинуть юные дарования повыше? И вот уже Шемелин будет вынужден согласовывать свои текущие решения с вами. То есть не с вами, конечно. А с Ковалем – потому что вы будете действовать в интересах своего благодетеля. Соображаешь?

– По твоим словам выходит, что это Коваль играет против Шемелина, а не наоборот, – подытожила Алиса.

– Если против Шемелина что и играет, то исключительно его собственная несговорчивость, которая Ковалю уже давно стоит поперёк горла, – поправила Кара. – Соглашайся.

– На что?

– На предложение Шемелина. Ты ничего не теряешь.

– Только если это никак не навредит отцу, – выразила свои опасения Алиса. – Если Шемелину каким-то образом и удастся до него добраться, и Коваль узнает, что виновата была я, то…

Фразу за неё закончила уже Кара:

– По головке не погладит, понимаю. Но ты ведь не подумала, к каким выводам придёт Шемелин, если ты откажешься.

– И к каким же?

– Ну, тогда он точно решит, что ты уже играешь за Коваля, – сложила она руки в замок. – И Ванюша твой – тоже. Ты ведь больше всего беспокоишься о его благополучии? Так вот, дорогая, в этом случае он у нас в компании не жилец. Шемелин постарается побыстрее от него избавиться.

– Значит, ты предлагаешь мне выбирать сторону Шемелина, – вынесла Алиса вердикт и обвела Кару задумчивым взглядом.

– Не-а, – отрицательно мотнула подбородком Кара. – Я предлагаю тебе выбрать свою собственную сторону. Шемелин будет думать, что обвёл Коваля вокруг пальца. Коваль будет думать, что и у него тоже всё схвачено. Тут нужно лишь подгадать момент, когда тебе придётся аккуратно самоустраниться.

– И как мне это сделать?

– Всё просто, – сверкнула Кара зубами, отдающими синим свечением. – Держись меня, и я подскажу.

– Но тебе-то это зачем? – нахмурилась она.

Кара вольготно откинулась на спинку диванчика.

– А я хочу подружиться с дочкой Коваля. Разве это ещё не понятно? – бессовестно сверкнула она глазами.

– И усидеть на двух стульях?

Кара шумно вздохнула, понаблюдав за сценой, на которую из их ложи открывался отличный обзор.

– Чем бы ни кончилась эта их грызня, у меня цель только одна: остаться на плаву. Если Коваль возьмёт своё – ты, я надеюсь, не забудешь мою доброту. А удастся Шемелину сохранить позиции – я и перед ним не запятнала репутации. В этом деле нужно уметь терпеливо ждать в стороне и не лезть на рожон. И тут твой имидж наивной дурочки, кстати, придётся очень кстати.

– Нет у меня никакого имиджа наивной дурочки, – с обидой в голосе возразила Алиса.

Кара только насмешливо хмыкнула, одним лишь своим видом демонстрируя, что думает об Алисином возмущении.

– Дорогуша, ты даже не знаешь, зачем во всё это ввязалась, но упорно продолжаешь лезть в чужие игры, – протянула она. – Так себя ведут только наивные дурочки.

– Никуда я не лезу, – снова воспротивилась Алиса. – Если всё так, как ты говоришь, то это Коваль пытается меня использовать. А пойти к Шемелину с этим дурацким шантажом, между прочим, меня подбила ты. И поставила меня в такое положение…

– А ещё наивные дурочки постоянно строят из себя жертв обстоятельств, – ухмыльнулась Кара. – Ты сама к нему пошла, сама во всё ввязалась. Даже это дурацкое платье ты напялила на себя сама. Прям-таки Золушка, которую третирует собственная мачеха. Но знаешь, что меня всегда в этой Золушке бесило? Что она безропотно всем подчинялась.

– Далось тебе это платье… – спрятав уязвлённость за очередным глотком “Райского наслаждения”, ощетинилась Алиса.

За десяток лет в семье Коваля она совершенно не привыкла, чтобы с ней разговаривали так прямолинейно и так дерзко. Только это в Каре и подкупало: ей было совершенно плевать, что Алиса по случайному стечению обстоятельств носила фамилию Коваля, которая будто бы наделяла её иммунитетом от честности окружающих.

Кара, заметив изменение в лице Алисы, вдруг звонко рассмеялась, разгоняя напряжение.

– Прости, – слабо пихнула она Алису локтем в бок. – Но меня не покидает ощущение, что она специально выбрала цвет, в котором ты похожа на бледную поганку. Ну правда, сама посмотри… Настоящая злая мачеха. Прям как из сказки. У неё случайно нет двух противных дочерей?

– Нет, – невольно улыбнувшись, ответила Алиса. – Зато у неё есть противная собачонка.

– Ну вот, – подытожила Кара, довольная собой. – Пусть ей и шьёт всякий хлам. А тебе пора бы стать самостоятельной фигурой в этой партии.