Шарусси

Не то, чтобы я недооценивала обстановку – последние события с завидной регулярностью подтверждали самые неприятные догадки, – но я не видела смысла загонять лошадей, чтобы в итоге угодить в ловушку.

Хорошо, зайду с другого бока.

– А у соседей нам ничего не грозит?

– Я не знаю, – вздохнул маг и убрал карту. – Но здесь задерживаться нельзя. Многие наёмники не гнушаются нападать из укрытий, а учитывая, что духи природы перестают с вами общаться, то нападение может произойти неожиданно.

– Почему вы…– я запнулась и перестроила вопрос из личного в общий: – Почему маги так дорожат хранителями?

– Потому что хранители сильнее магов. Хранители – источник силы, а маги – проводники. Шарусси поставила вас выше остальных, и нам остаётся только примириться с выбором природы.

Ответ Роэна прозвучал предельно равнодушно, по-деловому, и я усмехнулась, вспоминая, сколько лет маги тратят на обучение в университетах. Сызмальства оттачивать искусство владения силой, зубрить заклинания, соревноваться с другими учениками, а что в конце? Тебя назовут проводником для человека, ставшим хранителем за одну ночь.

– Нечестно, да? – уколола я, подначивая мага на эмоциональный ответ.

– Может, и нечестно. Но мы над этим не властны, – Роэн обернулся и посмотрел на меня. – Когда я был мальчишкой и только начинал изучать магию, думал, что те, кого избрала Шарусси, особенные. Благородные, готовые оказать помощь и услугу без умысла и корысти. А потом вырос и увидел мир.

– И что в этом мире не оправдало ваших ожиданий?

– Подлость тех, от кого ждёшь защиты.

– Во всех нас живёт подлость, – деликатно заметила я, наблюдая за реакцией мага.

Некоторым людям свойственно преподносить личный опыт в качестве неоспоримой истины. Ничего дурного в этом нет, каждый из нас составляет о жизни собственное суждение. Я же хотела чуть больше узнать о Роэне и о его способе мышления. И Шарусси точно не имела к этому отношение.

– Жестокая подлость, жадность, ненасытность. Не все хранители блюдут баланс, Борна. Но и об этом я хотел бы поговорить позже.

Я закусила губу. Любопытно. Из нашего разговора можно сделать следующие выводы: во-первых, мне дали прямой намёк на причастность хранителей к наёмникам, во-вторых, Роэн считает, что иные хранители не стоят магов. Точнее, одного конкретного мага, если говорить совсем честно.

– Надеюсь, вы такой не станете, – поставил точку в диалоге Роэн и спешился. – Давайте поедим, а то обед мы пропустили.

– По вашей милости, – благодушно напомнила я и сползла по боку Гуки.

Маг пренебрёг справедливым замечанием и откинул крышку сумки, туда он сложил купленный в последний момент провиант.

– Я взял мясо и варёный картофель. Будем греть?

– Да ну к лешему! Давайте так съедим.

– Вы – настоящий гурман, – не мог не отметить маг.

– Я с утра ничего не ела, – обаятельно оскалилась я и потянула руки к вожделенной пище. Для пущего эффекта начала сгибать загребущие пальчики, как бы подманивая замерший в нерешительности свёрток. – Знаете, что хуже голодной женщины монстров не бывает?

Роэн впервые за день улыбнулся. Ничего себе, наконец-то.

Дабы не испортить настрой, я поскорее скинула с лошади седло, перекрутила под шеей уздечку, чтобы та не болталась под копытами, и села на траву. Не нарушая установившейся тишины, молча впилась в выданный кусок буженины. Мамочки!.. Что за дивный вкус. В меру специй на свежем мясе, идеальное соотношение жира и безукоризненная степень пропечённости.

– Вы всегда мычите, когда едите? – с плохо скрываемой издёвкой осведомился Роэн.

– Обалдеть, как вкусно! Попробуйте.

– Можно я не буду при этом мычать?

– Можете отдать свой кусок мне, если не голодны, – рявкнула я и потянулась к лежащему на траве свёртку.

Брать я его не собиралась, так, пошутить над воспитанным горожанином. Маг забавы не разгадал и мгновенно перехватил мою руку. Рывок вышел быстрый, чёткий. Хорошие у него рефлексы.

– Я бы не стала отбирать вашу еду. Простите за неудачную шутку, – я опасливо потянула на себя запястье из ослабшей хватки. Капкан разомкнулся.

– Я отдам, если попросите.

– Не выдумывайте. Хорошего обеда.

Роэн ел красиво. Это всё, о чём я могла думать, глядя на него. Насколько же я была сама не своя в шинке, что не заметила плавных, завораживающих движений? Он умел наслаждаться пищей, откусывал небольшими порциями и отламывал хлеб от крупного ломтя вместо того, чтобы вгрызаться в него. Я ни разу в жизни не видела, чтобы обед превратился в эстетическое действо. А когда вспомнила, как быстро заглотила свою часть, мне сделалось немного стыдно. Самую малость. В конце концов, я родилась и выросла в эрии, у нас этикетом не озадачивались. Бабуля научила меня разбираться в сервировке и некоторых тонкостях поведения на людях, но в жизни я эти знания почти не использовала, негде их было применять.

– Через час дождь нас нагонит, – я откинулась на спину и уставилась в небо.

До заката оставалось не менее шести часов, но уже сейчас туманные серебряные сумерки заволокли землю, отрезали замутнённое солнце, накидывая на поле вуаль мрачной тени. Низко летевшая ласточка присела на моё колено и, склонив чёрно-красную головку, с любопытством посмотрела, как я сую себе в рот шапку клевера. Уж больно кобылы аппетитно их обрывали, не удержалась.

– Останавливаться не будем, но пойдём шагом, – предупредил маг и тоже растянулся на зелёном ковре неподалеку от меня. – Через полчаса выдвигаемся.

Шагом некоторое время мы шли, но больше из упрямства. Как я и говорила, дождь нас нагнал через час, да такой сильный, что на аршин вперёд ничего не видать. Лошадей пугали звуки бушующей стихии, они зажимались, козлили – всячески демонстрировали своё нежелание двигаться дальше в этом страшном мире воды и раскатов грома. Я бесполезно крутила проводником над головой, сколько могла. Кинжал потоком ветра рассекал струи, но те прорывались отовсюду. Косая стена превращала ливень чуть ли не в горизонтальный поток. Я быстро сдалась. Удерживать одной рукой лошадь, а другой сражаться с природой – задача не для одного человека. Да и откровенно не имеющая смысла. В поисках укрытия нам пришлось отойти под кроны деревьев в сопровождавший шлях лес. Для меня это обернулось кошмаром.

Я провалилась в вой и стоны страдающих от ливня животных, как под лёд. Ноги свело судорогой, в глазах поплыли цветные пятна, и меня повело. На мгновение даже, будто выключило. Сочувствие схлестнулось с внутренней болью и слабостью, какая возникла несколько дней назад, перед встречей с магом. Ощущения спутались, и я слабо соображала, чтобы вникать в суть и пытаться разобраться в разнообразии ощущений. Схватившись за ближайшее дерево, я медленно по нему сползла, не в состоянии удерживаться на ногах, и заскулила. Природа не щадила слабых, и я ничем не могла им помочь, кроме как остановить дождь. Поэтому я его остановила. За пару секунд потоки воды перестали смывать всё и вся, гром стих, и меня начало постепенно отпускать. Крики животных не смолкли, но, по крайней мере, перестали нарастать. Наши лошади тоже успокоились.

Прерывисто дыша, я смотрела в испуганные глаза мага. Зашедшееся в бешенном стуке сердце постепенно замедлялось, но вернуться к здоровому ритму ему не грозило. Роэн держал моё лицо в своих больших ладонях.

– Видите меня?

Я кивнула одеревеневшей от боли шеей. Маг находился очень близко. Видеть его перед собой было совсем не так, как подглядывать глазами духов, зверей и птиц. Внешне я изучила его раньше: крупный нос, вертикальную морщинку между широких бровей, чуть ассиметричные губы и глаза – всё это я рассмотрела утром, когда следила за передачей нападавшего властям. Но по визуализации, насколько бы идеальной она ни передавалась, невозможно было ощутить его притягательность, под воздействие которой я попала.

В ушах фоном ещё звучал вой пострадавших животных, а я плавала где-то в смешанном запахе мужского и конского пота, притупленного мылом и дождём. Назвавшийся Роэном не обладал классической красотой в понимании юных девочек, падких на тонкие черты лица и выразительный изгиб губ. Я видела в нём иную красоту, возмужалую, закалённую, лишённую нервного позёрства, каким не пренебрегают юноши, и это пленяло гораздо сильнее.

– Что с вами такое? В прошлый раз упали в обморок, теперь вот это.

– Побочные эффекты для избранных, – сипло выдавила я пересохшим горлом.

Маг, убедившись, что я больше не теряю равновесие, убрал поддерживающие объятия и прояснил:

– Встать можете?

– Нет, ещё посижу.

– Не стоит, земля мокрая.

Я усмехнулась. Нас обоих можно было выжимать. С волос на лицо стекали струи воды.

– Простуда мне не светит, – я удобно устроила потерявшую опору голову на стволе дерева. – Знаете, тоже эффект для избранных. Должны же быть привилегии к этому коварному набору из принуждений. А штаны всё равно мокрые.

– Вижу, вам с каждой секундой лучше, уже и на жизнь жалуетесь, – едко подбодрил маг, наперекор выводу, продолжая рассматривать меня.

Внимательный взгляд мне не понравился, чересчур оценивающий, проверяющий, я бы сказала, разбирающий на составные части. Я поёжилась.

– Вам, наверное, сотни раз говорили, что вы красивый?

– Тысячи, – бесстрастно поправил Роэн ошибку в подсчётах.

– Вы и правда красивый.

– Я думал, так только мужчины уходят от разговора.

– Отчего же? Часто приходилось говорить женщинам об их внешности? – брякнула я.

Язык прикусила поздно. Маг смотрел с красноречивым немым укором.

– Держу пари, вы тот ещё повеса, – я завершила своё падение попыткой пошутить и рассмеялась в каменное лицо Роэна.

– Хочу уточнить: вы насмехаетесь или вам правда интересна моя личная жизнь?

– Интересна мне только причина вашего внимания ко мне. Но о ней вы собрались говорить позже.

– Рад слышать. Надеюсь, впредь всё так и останется, – припечатал он, закрывая тему.

Да как бы не так! Ишь, какой шустрый! Небось, привык, чтобы всё по его было.

– Не могу ручаться, – многообещающая улыбка заставила Роэна напрячься. – Если вы продолжите так же рьяно обо мне заботиться, мои чувства могут перемениться.

– Держите в уме: я делаю это, потому что вы Хранитель, а не женщина, – холодно ответил мужчина.

– Держите в уме, – передразнила его я. – Ваши намерения остаются скрытыми от окружающих. Подкиньте меня в седло, ноги ещё плохо слушаются.

Маг стиснул зубы.

Занятный он человек, к тому же прямолинейный, не как я, правда, но тоже неплохо. А какие у него глаза…

До эрии мы добрались лишь за полночь, но в той отсутствовали гостевые дома и нам не оставалось ничего, кроме как постучать в одно-единственное горящее окно из двух десятков потухших. Древняя бабуля, страдавшая бессонницей, пустила нас переночевать и разрешила разместить кобыл на заднем дворе. Старушка жила одна и очень обрадовалась гостям, с которыми можно поболтать да узнать новости о соседях. Она активно шаркала по небольшому дому, устраивая для нас спальные места на полу, накрывала на стол и без умолку шамкала беззубым ртом.

– Бабуль, у меня есть хорошая настойка для сна, – не выдержала я. – Попробуете?

Старушка намёк поняла, смущённо улыбнулась и развела сухонькими руками.

– Простите, милые, это всё от одинокой жизни, – присела она рядом со мной и грузно облокотилась на стол. – Дети мои разъехались, внуки навещают редко. А гостей к нам почти не заносит. А ты травница, что ль?

– Ага, – привычно соврала я, свободной рукой подпирая голову. Другой я методично набивала рот отварным картофелем в масле и зелени.

Маг в разговор не вмешивался, изобразив на лице до того недружелюбное выражение, что даже мне не хотелось обращаться к нему по пустякам.

– А я и думаю, что за странная вы парочка, – протянула бабуля, разом разочаровавшись в ночных постояльцах. – Маги да травники они такие, вольные.

Каждый имел право жить так, как ему хочется. Странствовать, растить детей, уединиться на вершине горы или пойти к дремлющему вулкану Городиж. В Нануэке не осуждали за выбор, и не имело значения маг ты или ещё кто. Дело не в профессии, не в крови или силе, все одинаково могли позволить себе распорядиться жизнью, но почему-то жители эрий оказывались тяжелее на подъём. Я и сама такой была. Вздох старушки не относился к магам, он относился к свободе как таковой.

Я молча развязала мешок и, немного поплутав в этикетках, извлекла нужный пузырёк. Не знаю, использовала ли хозяйка настойку, я провалилась в сон раньше остальных, как только коснулась головой подушки в свежей наволочке. Где-то на грани сна я почувствовала, как Роэн обнёс дом защитным контуром.

На утро бабуля согрела нам воду в бане и приготовила в дорогу пирожков. Заметно посвежевшие и похорошевшие, мы, согласно карте мага, с которой он не забывал сверяться на каждой остановке, двигались к цели. Эрий нам уже почти не встречалось, верстовые столбы выглядели один хуже другого, зато зелени и живности прибавилось. Я бы окончательно потерялась в нашем маршруте, если бы не использовала высоту птичьего полёта, чтобы осмотреться. Изначально Роэн хотел пойти прямым шляхом до Энрацу, однако ввиду последних злоключений пришлось пересмотреть планы и направиться к наиболее близкой границе здешних земель, а это на пару дней точно увеличивало общую протяженность до точки назначения.

– Чувствуете что-нибудь? – спросил маг, когда мы приближались к условной разметке территорий.

– Совсем ничего. Может, не всё так плохо?

– Не знаю. Выглядит фальшиво.

– Похоже, нас просто отпускают на все четыре стороны.

В зловещей тишине мы пересекли границу и, недоверчиво оглядываясь, продолжили шествие. До поселений мы так и не разогнались, опасаясь ловушек, заклинаний или наёмников. Но ни-че-го не происходило. Мы ехали дальше. Неслучившееся нападение повисло над нами грозовой тучей, с той лишь разницей, что от неё-то я не могла избавиться.

Говорить маг решился только на привале. Мы устроились в уютной березовой роще с запорошенным листочками и серёжками руслом реки. Ромашки белоснежным ковром укрывали землю почти до самого спуска к воде, и нам пришлось развести огонь на берегу, под небольшим пригорком. В последней эрии мы перехватили куриную тушку и свежий хлеб к имеющейся у меня крупе.

И тут меня постигло первое разочарование: Роэн не умел разделывать курицу. Совсем. Несколько минут понаблюдав за надругательством над убиенной птицей, я сжалилась и разрешила магу порезать хлеб. Негоже так над пищей измываться. Я должна была заподозрить неладное ещё при покупке обеда, мужчина уже тогда вёл себя странно, пытался выяснить в какой приправе я выбрала курицу, а на мой недоумённый взгляд стушевался и прекратил расспросы.

– Что с лицом? – Маг не выдержал натянутого молчания, установившегося после спасения обеда. – Вы мешаете кашу с таким видом, будто подсыпали туда яд.

– Нет. Я всего лишь занимаюсь сложением, – с достоинством ответила я, почти примерившись к разоблачающему наступлению. Оно обещало полный разгром и капитуляцию одного лгуна.

– Расходы считаете? – изумился маг. Очевидно, я не производила впечатление женщины, умеющей считать дальше десяти, и он обоснованно засомневался.

– Складываю факты. И, знаете, не складывается, – посетовала я, придерживаясь выбранной тактики. – Некоторые обстоятельства настораживают. На странствующего мага вы как-то не похожи. И как можно совершенно не уметь готовить? – последний факт меня особенно возмутил, его я произнесла на высокой, удручённой ноте.

– Я умею, – не обиделся Роэн. – Жарить стейки, например.

– Ч-что, простите? – я подавилась воздухом. Это ещё что за птица? Или грибы? Название грибное, навроде «лисичек», «подосиновиков»… Стейки!

– Стейк средней прожарки, к нему спаржу и гранатовый соус. И красное вино.

Судя по тому, как довольно прищурился маг, он говорил о чём-то весьма съедобном, но я не поняла ни слова, кроме последнего, поэтому уточнила со знанием дела:

– И вино сами делаете?

– Я владею несколькими виноградниками, – без ложной скромности поведал он.

«Неплохо для мага»,– подумала я и резонно уточнила:

– Вы кто такой? Только не говорите, что ходите по эриям ради заработка – не поверю. По вам видно, что вы не из нуждающихся.

– Давайте начнём с вопросов, откуда я и зачем здесь, – навязал свои правила Роэн.

Я ничего не имела против такого расклада, поэтому не стала возражать и изобразила готовность внимать. На сентиментальность повествования я не уповала, Роэн не тянул на метущегося героя с трогательным прошлым, и тем любопытнее было узнать правду. Она меня ошеломила сразу же:

– Я пришёл из Цанте. И я здесь затем, чтобы просить вас поехать со мной именно туда.

Он из того самого Цанте, что лежит на другом континенте? Из того самого мира, что попрал устои природы и выстроил жизнь под небом? Оттуда, где непонятные ардэа забивают многоуровневые дороги, а люди ютятся на пятнадцати саженях без двора и скота? Быть не может!

– Эм-м-м, – я на мгновение выпала из реальности, но быстро опомнилась и зачастила: – Издеваетесь? Из Цанте? Вы приехали сюда из Цанте? Заче-е-м? – вопросы толпились и пихались за право вылететь необдуманным в первых рядах.

Запоздалая мысль, что я имела сотню возможностей выяснить подробности о маге через духов, ткнулась острым жалом в щёку. Я упустила из виду эту деталь, потому что Шарусси направляла меня следом за ним, потому что появлялись куда более важные вопросы. Потому что я не привыкла следить за кем бы то ни было. Теперь ругать себя не имело смысла.

– Я ищу хранителя для Ваэльнаса. Это терра, откуда я прибыл.

– И почему я должна согласиться на ваше предложение? – уточнила я, лихорадочно пытаясь осмыслить новую информацию.

– Потому что оставаться здесь опасно. Если вы не заметили, тут на хранителей объявили охоту. Вас пытались убить дважды. А, нет, простите, – его ирония вырывалась толчками в сдерживаемых смешках, – забыл о случае с кинжалом. Три раза вас пытались убить.

Я успела пожалеть, что рассказала ему о всех несчастьях, случившихся со мной в новой ипостаси.

– А в Цанте не убивают? – хотелось бы мне думать, что в вопросе сквозил здоровый скепсис, но я откровенно начинала злиться.

– Пока что нет.

– «Пока что», – повторила я дотошно. – То есть, вы считаете, что ситуация изменится? И зачем мне тогда ехать в Цанте, если я уже стала мишенью? Почему я должна прятаться? Поправлюсь: попытаться спрятаться.

Маг невозмутимо сносил поток моего возмущения, его лицо становилось обманчиво безмятежным, будто скрылось за непроницаемой маской бесчувственности. Шарусси, как и прежде, не чувствовала в нём угрозы. А почему? Да леший её знает. Шарусси не делилась причинами, не выставляла их на обсуждение. Меня бесило неведение. Что она разглядела в нём такого особенного, чего не вижу я?

– А зачем оставаться в Нануэке? – вопросом на вопрос ответил маг. – Насколько я знаю, хранителю необходимо пройти инициацию, чтобы закрепить своё право на жизнь. Ваэльнас готов стать вашим домом, а я здесь для того, чтобы спасти вас. Во всех смыслах. Вы, возможно, не в курсе, но за последние полгода убили уже троих хранителей. Об этом не трубят повсеместно, но у нас есть все основания полагать, что убийства продолжатся. Я предлагаю вам защиту в обмен на вашу помощь.

– Таким образом, это сделка? – вывод из его тирады напрашивался сам собой. – Вам нравится, как там его, Ва… чего-то там, город ваш?

– Ваэльнас красивый город, но он точно не такой, к каким привыкли вы. Ещё примерно сто пятьдесят лет назад наши города напоминали ваши, но технологии и магия изменили облик нашей цивилизации. Жители Цанте любят терру, так мы называем землю, которой владеем по территориальному признаку, и делают многое для её развития.

– А вы? Вам нравится? – невежливо перебила я, наблюдая за кашей. Открыто хамить магу я не хотела, но несдержанность, свойственная моей натуре, немного опережала самоконтроль.

– Не представляю свою жизнь вне его.

– Как и я не представляю свою жизнь не в Нануэке.

Я позволила себе честность, потому что меня подкупила искренность мага, но я никак не рассчитывала вызвать тем самым негодование с его стороны. Маска отстранённости треснула в неожиданном месте.

Я нужна вам больше, чем вы мне, вот и весь секрет, правда?

– Это и есть ваш ответ? Я думал, вы разумная женщина.

– Манипуляции ни к чему, они меня не задевают, – ухмыльнулась я. – Роэн, мы из разных миров. Ваша цель кажется благородной, и предложение отличное, но я не хочу покидать родную землю ради призрачной надежды на спасение. Если есть что-то, преследующее меня, я встречусь с ним лицом к лицу.

– И погибнете.

– Возможно. Вы верно сказали, Шарусси требует подтверждения на право жить. Быть может, я и недостойна.

– Какая чушь, – вспыхнул маг.

– Не надо. Я понимаю, что вы не привыкли к отказам, но прошу вас его принять.

– И ради чего? Почему вы так цепляетесь за место жительства? У вас есть дети?

– У меня нет детей.

– Тогда что?

– Я попробую объяснить, а вы попробуйте понять. У меня не было многого, но Шарусси отняла и это. Я хочу, чтобы в моей жизни осталось хоть что-то своё. Таков для меня Нануэк.

Я излагала медленно, с выразительными паузами, чтобы Роэн проникся идеей. Ровной, спокойной интонацией я пыталась донести до него значение слова «дом» в широком его смысле, но Роэн без малейших раздумий, без толики сочувствия презрел мои старания и продолжил гнуть своё:

– Это же юношеские капризы, а вы взрослая женщина.

– Да-да, и взрослая, и разумная. А ещё с собственным мнением. Ужас, да? – рассмеялась я и потушила огонь. Каше оставалось лишь настояться до нужной кондиции.

– Борна, мы обсуждаем глобальные вещи. Вы могли так рассуждать, пока жили в своей эрии и пасли коров, но…

Я бросила ложку на землю.

– А, вот как жители Цанте видят Нануэк! – естественно, я вспылила. Терпеть не могу лицемеров. – Что же вы не спели красиво об этой отличительной особенности вашего Ваэльнаса? У вас скота нет? Землю свою красивую едите и сыты? Да, мне приходилось пасти коров и колоть дрова, а ещё отрубать курам головы и топить свиной жир. Кто я, получается, в вашей системе?

– Я хочу сказать, что теперь придётся научиться мыслить иначе, – увещевал маг. – От ваших решений зависит покой двух миров. Вы не можете руководствоваться личными предпочтениями, когда речь идёт о том, что затронет всех. Хватит сверкать глазами, услышьте уже меня: вы теперь Хранительница, не пастушка.

Я слышала. Правда, меньшим лицемером от сказанного он не стал. Разве что, практичным лицемером.

– Роэн, вы ведь политик? – совладав с собой, уточнила я, готовая гарантировать правильность догадки. – Столько слов, чтобы убедить меня в том, что на самом деле нужно вам. Я ещё раз спрошу: «Зачем?». Зачем я вам? Я могу выбрать любого правителя в Нануэке и получить своё право на жизнь, Цанте мне для этого не нужно.

Роэн смотрел на меня долгих семь секунд, принимая сложное решение довериться. Внутри него шла полноценная борьба, исход которой он пытался определить на дне моих зрачков. Не знаю, какие ответы он нашёл, когда наконец, выдавил:

– Нам нужен хранитель. Из трёх убитых, двое были из Цанте. Наши земли слабеют без защиты.

– Но вы сказали, что убивают в Нануэке. Не в Цанте.

– Когда их убили, они находились на территории Нануэка, – на лице мужчины выступили желваки. – Нам нужна помощь, Борна. Я не могу сейчас сказать всего, это небезопасно. Я надеюсь на то, что вас ведёт Шарусси, и она подскажет вам, что я не держу за спиной нож.

Слова мага придавали новый смысл покушениям, и их следовало хорошенько взвесить. Роэн, верно воспринявший моё молчание за неугасающие сомнения, продолжил меня обрабатывать. На сей раз я не особо вслушивалась.

– Вы не можете упрекать меня. Вас выбрала Шарусси. И мне хочется верить, что природа имеет свой взгляд на ситуацию и пытается сохранить баланс, иначе все мы пойдём на дно Белого океана.

– Я подумаю, – вздохнув, пообещала я, прерывая его пространные рассуждения. – У меня есть время до Энрацу. Если ваше предложение ещё в силе.

– Наш путь именно для того, чтобы вы как следует подумали и приняли наше приглашение.

– А если я откажусь? – с вызовом буркнула я. Поединок «Шарусси – воля» пока не завершился.

– Тогда я поверю, что природа плюнула на соблюдение баланса.

Роэн ответил легко, но я распознала ноту досады и что-то сродни смирению. Это заставило меня вспомнить о причинах его приезда в Нануэк. Он сказал, что их земли слабеют.

Не представляю, почему проблемы обиженных касались моего сердца настолько остро. Так было всегда, сколько себя помнила. Нравился мне человек или нет, дружили мы или никогда не виделись, я всегда занимала позицию того, от кого все отворачивались. Наверное, виной тому обострённое чувство справедливости. А ещё – человечности. Потому что в любой ситуации надо, как минимум, оставаться тем, кто умеет сострадать.

Я умела, поэтому задним умом уже понимала, что соглашусь.

Мы прервались на обед, оставив деловой разговор на потом. Не самое приятное занятие есть свежеприготовленную на огне еду в жару, но мы до того проголодались, что не стали ждать, пока она остынет. С лица мага стекал пот, я тоже не блистала элегантностью, к тому же, судя по косым взглядам, снова мычала от удовольствия. Располагающая атмосфера рощи и признание Роэна расслабили меня, я почти заняла горизонтальное положение для отдыха, как вдруг ощутила настойчивое трепыхание магии под кожей. На этот раз призыв не готовил к обороне или сражению, и мне пришлось несколько секунд прислушиваться к скопившейся внутри меня силе, чтобы понять суть требований.

– Роэн, вам может показаться это странным, но нам нужно остаться на ночлег здесь, – заявила я тоном, не терпящим возражений.

– Обоснуйте хотя бы, – вскинулся маг. Он только что прикончил свою часть курицы, как обычно, дольше моего растягивая приём пищи, и старательно вытирал пальцы припасённой салфеткой.

– Я так чувствую.

– Весомо, – без тени улыбки ответил он. – Мы потеряем половину дня.

Я безразлично качнула подбородком. Сроки меня не волновали, они его забота. А вот настырное зудение Шарусси – моя. Я пытливо осмотрела гладь неторопливо текущей реки, не предвещавшей ничего дурного, и закусила губу. Сейчас всё хорошо, но только сейчас.

– Здесь нет никакой опасности, – на всякий случай подсказал маг. – Тут не водится даже захудалой нечисти.

– Знаю. Но дело не в этом. Что-то произойдёт позднее. Я не знаю, что, не спрашивайте.

– Насильно я вас всё равно не потащу. А раз так, – Роэн выдернул рубаху из штанов и скрещёнными руками потянул её за подол, разоблачаясь. – Воспользуюсь привалом и ополоснусь.

Я без стеснений уставилась на подтянутый мужской торс, спускаясь от шеи к волосяной дорожке. С вызовом наблюдая за моей реакцией, Роэн скинул сапоги, расстегнул ремень и избавился от штанов.

– А вы бессовестная, – вынес вердикт мужчина, впрочем, тоже не особо церемонящийся со своим телом.

– Вы и не представляете, насколько, – лукаво прищурив глаза, я облизнулась.

– Предпочитаю не знать эту сторону вашей личности.

– Я бы тоже не хотела быть с ней знакома, – согласилась я и отвернулась.

Я попыталась обнаружить в глубине души стыд, сожаление или что-то такое, что обычно испытывают женщины, взглянувшие после разрыва на другого мужчину, но не обнаружила и толики низких чувств. Десятилетние отношения закончились в один день, а забыла я о них уже спустя полтора месяца. И единственное, что я чувствовала – это обыкновенное желание. Невероятная уверенность в правильности чувств стирала границы, подобно Шарусси. Быть может, Шарусси их и стёрла.

До наступления темноты маг и я занимались чем угодно, лишь бы не вступать в диалог друг с другом. Мыли лошадей, чистили амуницию, готовили место для сна и дрова для завтрака, маг затеял физическую тренировку, а я вдоволь наплавалась. Тревожное ожидание пульсировало в висках, я часто оглядывалась, боясь снова оказаться застигнутой врасплох, хоть и понимала беспочвенность беспокойства. Сейчас, в отличие от гуляния по эрии, я была предельно сосредоточена на возложенной на меня миссии.

Пришедшие навстречу хранителю животные изучающе наблюдали за деятельностью людей. Близко подходить они опасались из-за мага, но как только тот отходил подальше, тут же подбирались ко мне. Маг, как я заметила, был не в восторге от нахождения на лоне природы, его нервировало скопление разнообразной фауны. Но он храбро держался, пока не встретил змей.

–Бо-ор-р-на, – обманчиво ласково проворковал он, спешно возвращаясь ко мне, – могут ли ваши друзья отдыхать где-нибудь в другом месте?

– Лес их дом, это мы здесь гости. Змеи вас не тронут, – с плохо скрываемым злорадством ответила я, чувствуя себя хозяйкой положения. Мелочно, признаю, но вкус ехидства особенно хорош в приправе с властью.

– Я как в аквариуме под прицелом тысячи глаз, – сокрушённо проговорил маг.

– Я слышала, в Цанте есть огромные ёмкости, в которых животных выставляют напоказ, – своевременно припомнила я страшные рассказы из газет.

– Есть, это как раз «аквариумы», – кивнул маг. – Но я никогда не поддерживал жестокое обращение. В наших эко-парках условия жизни приближены к естественным, даже защитники животных остаются удовлетворёнными.

– Зато теперь вы можете почувствовать себя в их шкуре.

Роэн понял, что помощи не добьётся, и вернулся к тренировке. Прервал молчанку он лишь к сумеркам, изрядно выпустив пар.

– Я выставлю охранный контур, – оповестил маг. – Внутри него нас не будут видеть и чувствовать животные или путники. Случайные посторонние зайти в него тоже не смогут.

– Испепелит? – с восторгом вопросила я, не вполне представляя способности магов.

– Что за дикость! Нет, конечно. Просто не смогут войти.

– А если я выйду за пределы? Как попаду обратно?

– Я сделаю ключ, – Роэн нагнулся и поднял с земли короткую сухую палочку. – Вот.

– Вообще не смешно, – нахмурилась я.

– Борна, это у вас на уме одни шуточки. Я серьёзно. При формировании заклинания контура можно сделать к нему ключи из чего угодно. Вы тоже, кстати, можете научиться. Хотите попробовать?

Я с готовностью подскочила с лежака, где изволила отдыхать от мирской суеты.

– Хочу!

– Прекрасно. Уберите кинжал, мы начнём с теории.

Я в последний момент изловила прыгнувшее на кончик языка восклицание: «К лешему слова, давайте колдовать!». Аброр однажды за такую прыть огрел меня посохом по хребту и прочёл невыносимо долгую лекцию о пользе знаний, так что рисковать я не решилась. Вернула проводник в поясные ножны и приготовилась внимать своему новому наставнику, взявшемуся обучать меня (с ума сойти!) магии!

Роэн одарил меня за рвение сдержанной улыбкой и поманил за собой, на ходу начиная просвещать:

– Когда маг формирует заклинание, он делит стихии на отдающие и запирающие. В зависимости от сложности заклинания их комбинации меняются. При создании контура мы используем три стихии: воздух, воду и землю. Воздух и вода формируют визуальное искажение – они отдающие стихии, земля удерживает и балансирует конструкцию – это запирающая стихия. Для каждой стихии у мага есть арсенал подчиняющих жестов, скажем…