Екатерине Великой необходимо было заселять донские земли людьми, которые будут вкладываться в свой дом не только трудом физическим, но и душой, украшать (чего только стоит прекрасное здание Молодежного театра в Ростове, построенного на деньги горожан), развивать этот край, не бояться инноваций. Тут ставка на наш народ, бесспорно, сыграла. В подтверждение своих слов хочу привести пример моего прапрадеда по материнской линии. Перебравшись с полуострова Крым в село Крым Ростовской области (которое, собственно, переселенцы и основали, дав новой родине дорогое сердцу имя), он, будучи зажиточным крестьянином, сумел представить бизнес-проект по строительству мельницы, спроектированной немецким инженером, в ростовский банк и получить там беспроцентную ссуду. Мельница была поставлена по франшизе, немцы продавали их по всему миру. Она прибыла на железнодорожную станцию Хапры в сопровождении своего немецкого специалиста, а после, на телегах, доставлена до места установки. Все окрестные деревни теперь привозили сюда своё зерно для переработки западной кормилицей. На каком языке мамин прадед общался с немцем в те дореволюционные далекие годы, каким образом они держали связь и согласовывали проект, находясь за тысячи километров друг от друга, ума не приложу. И именно это делает всю историю еще более волшебной. Пожалуй, поставлю точку в этом неизбежном для моей сути лирическом отступлении.

Время шло. Пребывание в браке без детей и по сей день вызывает массу интереса «сверхтактичных» людей, что говорить о конце 50-ых. Аннушка с мужем делили двор с двоюродным братом Мартына и его семьёй. Жена брата, Катя, растила маленького сынишку. А вскоре забеременела вторым, но от соседки скрывала, боясь травмировать.

Мечта о материнстве мою героиню не оставляла. Родственники посоветовали врача, нелегально принимавшего пациенток дома по ночам.

– Смотри, чтобы соседи тебя не увидели, там есть задняя дверь, – наставляла тётя.

Аннушка оказалась в большом доме в Нахичевани, лепнина на потолке, рояль в гостиной, полки ломились от книг. Наверное, так выглядели театры и музеи, библиотеки. Ощущение совершенно другого, прекрасного и непривычного мира. Темный коридор упирался в дверь, за которой располагалась комната, полностью оборудованная под гинекологический кабинет. Ассистировала доктору его жена.

– Так, детка, будет очень больно. Кричать нельзя, сама понимаешь, соседи. Но это наш единственный шанс..

Об этом вечере бабушка рассказывала много раз. Как было страшно, как мучительно больно. Но и по сей день вспоминает врача со словами бесконечной благодарности, ведь уже через год, в середине декабря 60-го она держала на руках своего сына. Вовочку.

В доме, переполненном людьми, стало на одного человека больше. Вскоре пришлось выходить на работу, оставив трехмесячного сына с бабушкой, и добираться в обед двумя автобусами, чтобы кормить малыша грудным молоком. А потом снова стоять на остановках, чтобы вернуться в свой цех, где трудилась закройщицей. Но все эти трудности её не пугали, всё, что нужно было для полного счастья, Аннушка уже имела!

В 1968 году Вова пошёл в школу и обрёл там настоящих друзей. Все мои детские воспоминания так или иначе связаны с папиными друзьями. Я была первым ребёнком этой большой компании, оттого хлебнула внимания с избытком. Когда родилась моя сестра, мы с папой все выходные вдвоём проводили в парке Островского. Гуляли, кормили белок, он делал снимки, которые превращал в слайды и демонстрировал с помощью простыни и проектора бабушке и маме. Удивительно, ни минуты я не чувствовала себя в тягость. Может, потому, что не было смартфонов, в которые так хочется уткнуться всем современным родителям? А, может, просто потому, что это был Он. Набродившись вдоволь, мы переходили дорогу и оказывались в квартире у одного из папиных школьных друзей. Я смотрю на черно-белые фотографии, сделанные в этом доме, и в душе моей разливается тепло. Я чувствую его каждой клеткой, как йог, познавший просветление.